Заработали!

  Случилось это лет 40 назад. Был я тогда пионером, религиозные праздники, мягко говоря, не поощрялись, а тем более ритуальные обряды, такие как колядование. Сегодня ребятишки запросто ходят по домам в Сочельник, предлагая отведать сладковатый взвар с разваренной пшеницей, орехами, сухофруктами. Им рады, их одаривают лакомствами, монетками. А тогда…
В самый разгар зимних каникул прибегает ко мне Лёшка и прямо с порога кричит:
- У меня идея!
- Ну? – недоверчиво отзываюсь я, приглушая телевизор. С некоторых пор я стал относиться к Лёшкиным идеям с опаской, потому что они зачастую плохо кончались. Ещё не забылось, как дворник дядя Коля от души надрал нам уши за то, что мы под Лёшкиным руководством залили под каток дорожку возле дома. 
- Можно неплохо заработать, - с жаром говорит Лёшка. - Сегодня какое у нас число?
- Шестое…
- Значит, завтра…. что?
- Что? – переспрашиваю я.
- Эх ты, отсталый человек! Рождество Христово, вот что!
- Чьё рождество? – Я ошалело уставился не Лёшку, но он невозмутимо уточнил: 
- Иисуса Христа. Баба Клава наварит нам кутьи, и мы пойдём колядовать. Ты только сумку бери побольше. Люди много чего дают, ну, там яблок, мандаринов, конфет… И деньги тоже дают.
- Зачем мне деньги? – Я изо всех сил старался противостоять соблазну.
- Ему не нужны деньги! – с сарказмом воскликнул Лёшка. – Полюбуйтесь на него! – Он артистичным движением простёр ко мне руки. – Купить себе лобзик. Ты же мечтал!
- Мечтал! – воодушевляясь,  согласился я. – Но… нас в городке все знают, куда ты пойдёшь?
- Я всё продумал, - живо заверил Лёшка. – Мы пойдём туда, где нас никто не знает.
И я поддался на его авантюру. Вечером, когда стемнело, мы взяли банки с каким-то взваром, ложки и, проехав на трамвае несколько остановок, высадились в малознакомом районе. Здесь высились многоэтажные, похожие друг на друга дома.
Мы вошли в первый попавшийся подъезд и, после некоторых колебаний, позвонили в квартиру на первом этаже. Нам открыла пожилая женщина в очках.
- Вот… вечерю принесли, - запинаясь, сказал Лёшка, и я почувствовал, как взмокла под шапкой моя голова. Но женщина заулыбалась, съела ложку кутьи, поблагодарила и дала нам несколько монет. 
- Вот видишь! – Возбужденно говорил Лёшка, когда мы, окрылённые, поднимались на второй этаж. – Ничего страшного в этом нет. Старинный обычай!
Мы позвонили сразу в две двери, и тут нам дали яблок и пирожков.
Совсем осмелевшие мы поднялись на четвёртый этаж и позвонили в дверь напротив лестницы. Никто не открыл, и Лёшка нажал кнопку ещё раз. Тотчас резко щёлкнул замок, дверь распахнулась, и на пороге предстал здоровенный сердитый дядька в трусах. Голова его едва не касалась притолоки. Мы невольно попятились, а Лёшка испуганно пролепетал:
- Мы колядуем…
- Так что вам по сто пятьдесят налить?! – гаркнул дядька, и банка чуть не выскользнула у меня из рук.
Мы как орехи посыпались по лестнице. Я опомнился только внизу, когда за нами захлопнулась дверь подъезда.
- Он, наверное, спал, - переводя дыхание, шёпотом предположил я.
- Нашёл, когда спать! – сдавленным голосом отозвался Лёшка. – Ещё девяти нет. Детское время…
Мы быстрыми шагами удалялись от злополучного дома.
- Ничего, - наконец сказал Лёшка. – Будем заходить в те квартиры, где горит свет.
На третьем этаже ближней пятиэтажки мы приметили несколько ярко освещённых окон, поднялись по лестнице и в нерешительности остановились у двери. Я машинально мерил взглядом расстояние от двери до лестницы.
Но вот Лёшка вздохнул и осторожно коснулся кнопки. Из-за двери послышался слабый и дрожащий звонок, затем торопливые шаги. Дверь отворилась, и мы увидели сухонькую седую старушку. У меня отлегло от сердца.
- Мы принесли вам вечерю, - деловито сообщил Лёшка. Он уже совсем оправился от испуга.
- Ну, проходите, коль принесли, - приветливо пригласила она.
Мы, подталкивая друг друга локтями, продвинулись в прихожую. И тут произошло такое!..
В прихожей вспыхнул свет, и нам навстречу из комнаты вышел в домашней пижаме наш учитель истории Андрей Семёнович.
Если бы сию минуту нам явился новорожденный Христос, это не произвело бы на нас столь сильного впечатления.
Мы остолбенели.
Но Андрей Семенович, как ни в чём не бывало, взял  из рук Лёшки банку и, направляясь в комнату, доброжелательно сказал:
- Идите сюда, молодые люди.
На негнущихся ногах мы с Лёшкой последовали за ним. В голове мелькнула слабая надежда: может, не узнал.
Комната, куда мы попали, поразила меня не меньше, чем само появление учителя. На стенах сплошь были развешаны иконы. В их затейливой позолоте многократно отражались огни большой люстры, свисавшей с потолка, озаряя всё вокруг таинственным сиянием. В те года я ещё не бывал в церкви, но и там, наверное, не было такой коллекции икон.
Андрей Семёнович подсел к низкому столику в углу комнаты и с видимым удовольствием стал уничтожать содержимое банки.
- Что ж, - сказал он, обращаясь к Лёшке, - теперь славь Христа, как полагается.
Лёшка качнулся, как загипнотизированный, сделал несколько шагов к какой-то иконе.
- Рождество твоё, Христе, Боже, нас во сиянии света радуйся!... – заорал он вдруг дурным голосом.
В самом жутком сне не может привидеться такой кошмар.
- Та-ак! – заинтересованно протянул Андрей Семёнович и встал. – Только ты Христа с Николаем Угодником спутал. – Он засмеялся, но тут же нахмурился. – Компот мне ваш понравился, - продолжал он, возвращая Лёшке пустую банку. – Передайте поклон родителям, скажите, что на днях я к вам, Калякин, и к вам, Славкин, наведаюсь.
Ни живы – ни мертвы, мы кое-как добрались домой.
Андрей Семёнович выполнил тогда своё обещание, не откладывая в долгий ящик.
Помню, я в тот раз легко отделался – меня мама лишь слегка пожурила, а вот Лёшке здорово нагорело – у него отец коммунистом был.
Сколько воды утекло с тех пор! Лёшка теперь бизнесменом стал, руководителем известной компании. Надо бы позвонить, с праздником поздравить.
И я потянулся к телефону.