Святое место

- Вот сволочь! Это же надо, какая сволочь… притормозить не мог … вот скотина - шипел Иван Кузьмич Таранов, брезгливо смахивая с брюк кусочки липкой  грязи.


Наконец, держась за поясницу, он с трудом выпрямился, и теперь уже заорал во все горло:
«Сволочь»!!! - имея ввиду машину, что минутой раньше, промчалась в полуметре от него, окатив, Иван Кузьмича дорожной жижей.

Грязевой душ, устроенный водителем, представлялся Таранову плевком в его сторону. Плевком циничным, смачным и главное безнаказанным.

 Автомобиль обидчика уже давно исчез из виду, а пострадавший, все посылал проклятия на голову его владельца: «Хамло! Крысоед! Убил бы гада!!!».

  Израсходовав всю обойму ругательств, и получив тем самым, хотя моральное удовлетворение расстроенный пешеход, продолжил свой нелегкий путь.

Но, теперь, Таранов двигался на манер брянского партизана, пробирающегося по захваченной противником территории.

 Иван Кузьмич, сама настороженность, крался по обочине а, увидев, или услышав звук приближающейся машины, сноровисто прятался за подступающими к дороге кустами, деревьями или столбами.

  Как только опасность, подняв  облако водяной пыли, исчезала в красноватом тумане, потомок народных мстителей, чертыхаясь и охая, продолжал путь.

Наконец, основательно измучившись и натерпевшись страха, Таранов  подкрался к переулку, в самом конце которого светился огнями его «родовой», трехэтажный  муравейник.

Очутившись на родной земле, он сразу же почувствовал облегчение. Проезжая часть переулка  находилась в таком ужасном состоянии, что ни один водитель, находясь в трезвом, а тем более пьяном уме, не решился бы на путешествие по ней. И,  Иван Кузьмич двигался теперь уверенно, смело,  и никого не опасаясь.

Вот и его дом. Даже видны силуэты людей за занавесками. Осталось только миновать арочный проем, в простонародье «подворотня», что бы затем попасть во внутреннюю часть двора.

 А там, совсем недалеко и его подъезд. В нем знакомые запахи, шустрые кошки, что снуют под ногами, и как апофеоз путешествия, старая, деревянная дверь, за которой прячется его  выстраданный уют.

Но внезапно Таранов остановился. Прислушался, сняв для этой цели шляпу.

Сомнений не было - в подворотне кто– то был.

Из темноты звучали голоса и странные, совершенно незнакомые, и оттого пугающие звуки.

«Что за чертовщина»? – Таранов лихорадочно пытался сообразить, что всё это значит.

Когда он был подростком, подворотня жила своей особой, очень активной, хотя и идущей вразрез политике партии и правительства жизнью, пугая и раздражая  законопослушных граждан.

В те времена, под её сводами, почти каждый день собирались шумные компании. Их костяк составляли личности малоприятные, и большей частью тупые. Они гнусавили  под гитару примитивные, как амеба песни, плевались и ругались. Пили дешевый портвейн и иногда кого– ннбудь били. Причем всей  толпой.

Тогда, страшный и загадочный мир подворотни, как магнитом притягивал  маленького Ваню. Как и многие его сверстники, он ошибочно принимал процесс деградации человеческой личности за романтику и мог часами наблюдать реалити–шоу его юности, под названием «Подворотня»

Но с тех пор, как Ваня понял, что он, и детство, движутся в разных направлениях, минуло много, много лет.

Страна изменилась.

С легализацией преступности, появлением ночных клубов, притонов, бизнеса и городской думы, подворотня начала испытывать проблемы с личным составом. Её статус резко упал, и в конце концов, она окончательно и бесповоротно  вымерла. То есть обезлюдела.

Жители дома, с удовлетворением восприняли этот факт, и лишь Иван  Таранов,
проходя под  высокими кирпичными сводами, иногда останавливался и грустил по прежним, несомненно, лучшим  временам.

Но сейчас, обнаружив, что подворотня снова ожила, признал, что оказался совершенно не готов, к её возрождению и реально не представляет, как следует поступить в подобной ситуации.

Немного подумав, Иван Кузьмич, все же принял решение. Он достал сигарету и спички. Долго прикуривал, решая этим маневром две задачи: если в подворотне стоят свои, то они в свете горящей спички смогут его опознать. Если же в темноте чужие - то здесь хоть свети, хоть не свети, могут побить.Но тогда, негодяи пусть хотя бы знают, о сколь благородное лицо будут чесать кулаки.

Бросив догоревшую спичку, Иван Кузьмич, стараясь держаться уверенно, направил своё оробевшее тело навстречу неизведанному.

Вслушиваясь в каждый звук, сосредоточившись исключительно на том, что ждет его впереди, Таранов совершенно забыл о других опасностях, и в результате, тихо «ойкнув», со всего маху, угодил ногой в глубокую лужу.

В ботинок хлынула злорадно - холодная вода. Всё случившееся, было так мерзко и неприятно, что, забыв про всякую осторожность, вконец разобидевшийся на судьбу Таранов, решив «будь, что будет»,  кинулся зло сигаретой по темноте,  и с отчаянием обреченного, бросился на амбразуру подворотни.

Тут же, словно вознаградив его за смелость, во дворе, зажегся уличный фонарь,


  В подворотне стало светло. А, Иван Кузьмичу, стыдно. Те, кого он так боялся, оказались подростками из его дома. Троих он даже знал по именам – Семен, Игорь  и Родион. Остальных, а среди них были и девочки,  частенько встречал на улице.
 
- Здравствуйте дядя Иван – поздоровался за всю компанию Родион, самый старший и из ребят.

- Здорово – с интонацией « я про вас всё знаю, а если не знаю, то это дело временное» - ответил Иван Кузьмич – а почему не спим?

- Так ведь половина девятого –  пояснил Родион – еще рановато…

- Верно. Спать еще рано. Значит, пиво пьёте. Похвально. Может, дадите отхлебнуть чуток?

- Э,... мы уже выпили всё– поспешно ответил Родион. И эта торопливость сразу же насторожила Таранова

- Да? – удивился Иван Кузьмич – а банки, или бутылки где? Ничего не вижу…
 
- Мы пиво выпили, а пустую тару  отнесли вот туда – Родион показал пальцем в сторону небольшого овражка – а то под ногами мешается.

- Молодцы, конечно, но почему ботинки  у всех абсолютно чистые?

- Мы не относили. Это Родя не правильно выразился, мы их кидали. Как гранаты –  включился в разговор Семён.

- Кидали, говоришь! А ну-ка дыхни!!! – попросил он Родиона, а про себя подумал: «Врут. Точно врут»!

- А чего я? – подросток насупился, а потом неожиданно, изо всех сил, дунул в сторону Таранова.  Шумно и с удовольствием.

  Иван Кузьмич, с присвистом втянул воздух, лицо его выразило неудовольствие и он негромко, скорее для себя, констатировал грустный факт: «Да… пивом здесь и не пахнет».  Настроение,  и без того омраченное различными обстоятельствами, стало хуже некуда.

В этот момент Таранову показалось, что один из ребят, прячет какой-то предмет за спиной.

- А, что у тебя там, друг мой? – обратился к нему дознаватель.

- Ничего! – бесцветным, лишенным эмоций голосом ответил подросток.

Таранов усмехнулся и спросил ласковым, «маминым» голосом:

 – Как тебя, сынок, зовут?

- Игорь!

- А,... точно...Игорёк, немедленно покажи, что ты прячешь за спиной

- Доставай Игорь. Он всё равно не отстанет – посоветовал приятелю Родион.

Игорь развернулся на 180 градусов. Таким образом, Иван Кузьмич увидел, то, что скрывал от него подросток.
 
- Это что?

- Сами что ли не видите?– огрызнулся Игорь.

- Вижу… не слепой. Но хочу от тебя услышать.
 
- Скрипка!!! – дрожащим голосом ответил подросток.

- И ты так спокойно об этом говоришь? – Таранов не на шутку разволновался -  А я голову ломал, кто мычит в подворотне?….

- Я не мычал…- обиделся юный музыкант – я играл!

- Как ты посмел играть на скрипке здесь? – негодующе закричал Таранов - Это же святое место!!!! Вы хоть знаете, кто пил, курил, ругался  и плевал в своё время в этой подворотне? Сеня Решето, Бирюк,  Хрыка, Ермиш…Какие имена!!!  Какие люди!!! Здесь Лимон с Кабаном стоймя простояли почти три года! Циркуль пьяный тут валялся…а вы сюда  пришли без пива, без сигарет, да еще со скрипкой…

С минуту в подворотне было тихо. Иван Кузьмич, закончив гневную тираду, несколько раз сделал странное движение головой, будто глотает слишком большой кусок пищи

 Потом, набычился и угрюмо, но уже совсем тихо, и как- то равнодушно  поинтересовался:

- Что играли?

- Вивальди.

- Какой ужас! – застонал Иван Кузьмич,  – какой позор! Отец знает, что ты этим балуешься? – он брезгливо указал пальцем на скрипку.

-Узнает, убьёт! – покраснев, ответил Игорь.

- И правильно, между прочим, сделает. Вот ты, Родя, матом, когда последний раз ругался?

-Не помню!
 
- Не помню!!! – передразнил подростка Иван Кузьмич - А великий Павел Воля говорил: « Человек без мата, как солдат без автомата», но вы этого не слышали, вы ведь с классиками не дружите!!! Они вам неинтересны. Эх, молодёжь!!!  – с упреком закончил обличительную речь Иван Кузьмич.

Но ему  возразили:

-   Я читал, что  ваши Шариковы Були Харламовы, Воли и прочие резиденты, обычные словесные скунсы и вместо языка у них специальные железы, выделяющие омерзительно пахнущие фразы.  Там, где выступал Комеди – Клаб, до сих пор озоновый слой не восстановился в полной мере и природа вся гибнет. И люди гибнут. И кроты. Вот! - выпалил на одном дыхании Родион

- А причем здесь кроты?

- Не знаю. Но думаю, что тоже гибнут…. 

 Высказавшись, Родион съежился, будто испугался собственной смелости.  Казалось еще чуть-чуть, и он заплачет Но настроение его резко переменилось, он воспрянул духом, и продолжил, гневно сверкая глазами:

 - Если раньше студенчество ассоциировалось с чем– то  прогрессивным, то сейчас оно является эталоном безнравственности, беспринципности и готово лизать пятки любому, кто усыпит их дорогу золотым дождем. Вот!!!!

Мальчик раскланялся, словно артист на сцене. Друзья наградили его аплодисментами, а Иван Кузьмич презрительной улыбкой. Он уже смирился с тем, что здесь его не понимают и не  поймут. Поэтому печально махнул рукой, и, являя фигурой крайнюю степень досады, направился домой, повторяя по пути одну и ту же фразу: «Куда мир катиться!  Ну, куда катится мир»?

Поднявшись на третий этаж, Таранов открыл входную дверь, прошел в прихожую, снял плащ и ботинки. Потрогал ногу - холодная, как лед. «Точно простужусь. Надо чая горячего с малиной, или медом».

 Услыхав, что пришел сын, из своей комнаты вышла Надежда Гавриловна, мать Ивана. Посмотрев на сына, она, наверное, в тысячный раз, печально произнесла: «Жениться тебе надо сынок, все-таки 32 года уже… остепениться пора. Внуков мне хочется нянчить. А ты, если не на работе, то  целыми днями и ночами у телевизора сидишь».

- Ладно, мам, успею ещё…  с женой и детьми, столько проблем – отмахнулся Иван – а что, мёд кончился?

- Ещё на той неделе. Надо на рынок сходить, или к Евстафьеву. У него мёд получше будет.
- Но и дороже. Телик пойдёшь смотреть? – Таранову не терпелось оказаться в любимом кресле, и в тайне он надеялся, что мать откажется.

-Нет, сынок, не пойду, что-то голова болит. Наверное, буря магнитная.

-Как хочешь. Кстати, в подворотне малолетки собрались. Скрипку притащили. Играют!  Гады!
 
 - О, Господи, страх,  какой - перекрестилась Надежда Гавриловна.

 - Совсем житья от них не стало. Вчера из подъезда выгнал банду, так они, чем думаешь занимались?

- Чем?

- Стихи читали  Ахмадулину!!!

- Ну, звери! Ты сынок осторожнее с ними… это люди очень опасные.
 
- Меня мам,  голыми руками не возьмешь. Ладно, если телик не будешь смотреть, то спокойной ночи!

- Спокойной ночи, Ванюшь….

В зале, где торжественно стоял телевизор, Иван Кузьмич появился с огромной, почти на литр кружкой с чаем, блюдцем, наполненным до краёв малиновым вареньем и пакетом баранок.

Устроившись в кресле, Таранов оживил экран,  и радостно, совсем по-утиному крякнул. 

  Ведь столь любимый им в детстве мир подворотни, с её пошлостью, грубостью, площадной бранью,  чудесным образом переселился в телевизор, и что– бы им насладиться, давно не было нужды куда – то идти. Достаточно было взять в руки пульт телевизора и нажать кнопку.