Эпизод. Из серии рассказов о Москве 90-х

    Время перемен в России было не только изменением политической системы, но и

низвержением жизненных устоев россиян и москвичей в том числе.Праздники перепутались -

одни отмечали по-старому коммунистические даты, другие по-новому, по православному

календарю.Неразбериха была в умах, в жизни,в воспитании детей и в неясном будущем.
   
    Был праздник 7-ое ноября, день отдыха для одних, потерявших работу, а для других

нерабочим днем частных предприятий.Но, поскольку застолье всегда радостно, особенно

для москвичей, люди ходили в гости, также собирались в компании и пили кто за что

хотел.Народ по-праздничному бродил по улицам семьями с гостями, с детьми и своими

домашними собачками. Но уже как раньше, не было слышно бравурной музыки, патриотических

песен времен советских праздников.Затишье перемен, ожидание чего-то неожиданного и страх

перед будущим - таковы мысли обыкновенного московского обывателя, отягощенного семейными

заботами, своим микромиром, не включающим в себя политические события происходящего.

Люди праздновали, гуляли, отмечали семейные события.   
    
     На остановке троллейбуса, которого очень давно не было, стояла "веселая"

компания,двое мужчин в подпитии и одна женщина бомжеватого вида, но видимо,

пользующаяся успехом у них.Они шутили, друг друга подкалывая,явно рисуясь

перед своей дамой.Народ подходил к остановке и постояв некоторое время,

уходил,не веря в скором прибытии троллейбуса.

Рядом был расположен магазин,дверь которого не успевала открываться и

закрываться. Там продавалось спиртное,и было оно нарасхват.То и дело сновали

покупатели, туда - обратно,в основном нетрезвые мужчины. Из магазина вышел

пожилой мужичок, худощавый, с лицом не совсем отрезвевшего "гурмана водочки"

в сапогах и галифе, в пиджаке,перекосившимся под тяжестью медалей. Полный

"иконостас", так называли в народе, увешанного медалями владельца.Вся одежда

была будто не со своего плеча, возможно, наряд его боевой молодости, а теперь

он усох от старости и все было ему велико.Он, не хромал,но опирался на костыль,

скорее для солидности и важности. Он гулял и не спешил никуда.Прямой походкой,

выдававшей  бывшего военного и запрокинутой несколько гордо головой, он

оказался в поле зрения троицы.Он постоял,чуть задумавшись на остановке,

видимо, в какую сторону пойти, потом увидел болтавшуюся на ветру оборванную

киноафишу, медленно подошел и концом костыля стал пытаться приподнять

развивающийся кусок. В то время многие кинотеатры позакрывались, оказались

нерентабельными,это отучило москвичей ходить в кино, как раньше, в выходной

:"Куда пойдем?" - "В кино, обычное дело".

Стоящие на остановке,скучающие люди наблюдали за его действиями и

естественно,троица тоже обратила на него внимание.

Самый нетрезвый из них начал:" Ишь, б... на культуру потянуло!" "Коммунист,"-

процедил сквозь зубы другой. "В какую сторону дверь-то открывается в

кинотеатре,знаешь?"

Несостоявшийся зритель повернул к ним злое лицо:" Сталина на вас нет. Копали

бы сейчас канавы,сукины дети!"

"А ты что, до сих пор обмываешь победу 45-го? Или поминаешь коммунизм -

светлое будущее всего человечества? У коммуняка, проклятый!"

На остановке все молчали.Затевать спор,никому не хотелось вмешиваться и

защитить старика. Пьяная компания нахально ржала.

Молчаливое согласие с погрехами советского прошлого и необузданным хамством

теперешней разнузданной свободы, еще не осознанной до конца, не укладывалось

в головах людей. Но то, что старость надо уважать за то, что они прожили

не самую лучшую жизнь, мечтая о счастье своих детей, должен помнить каждый

с малолетства.
       
       Ветеран, как-то сразу ссутулился, обмяк, почуяв угрозу,зашмыгал по

тротуару в  великоватых сапогах, припадая на костыль, который явно теперь

служил ему опорой.Но опора ему нужна была другая, поддержка молчаливых

присутствующих. Эпизодическое столкновение двух поколений: молодых - все

отвергающих, и старых - оправдываемых войной и тяжелой послевоенной жизнью

восстановления.

Время ушло со всеми тяжкими прошлыми  событиями, в которых когда-нибудь

разберется история,и расставит все по своим местам.А воспитание останется

воспитанием, какие бы политические времена не наступили.