Поезд на Флориду. Остановка в Индианаполисе

По прибытии в Индианаполис поглазеть на пленных индейских воинов собралась большая толпа зевак. Подобные сцены повторялись в каждом городе на нашем пути. Люди обступали поезд с обеих сторон и говорили разную чушь. Дамочки в кружевных платьях и шляпах с вуалью, сопровождаемые элегантными кавалерами, наиболее настойчиво пытались вклиниться в шеренги солдат, охранявших подступы к вагонам.
Для осмотра заключенных, недалеко от платформы, по распоряжению градоначальника выделялась площадка, на которой располагались индейцы. Аристократы и аристократки, стоя за спинами солдат, рассматривали их, как некую экзотическую диковину. Признаться, действительно для многих городских жителей увидеть настоящего индейца являлось делом весьма занимательным. Меня окружили десяток репортеров с фотокамерами, докучливо пытаясь получить разрешение на фотосъемку краснокожих.
- Господин лейтенант, - обратился один из них ко мне, чуть не задев лежащим на его плече длинным штативом.
- Слушаю Вас, мистер, как вас там?
- Райт, сэр, я представляю «Ньюс Таун», сэр. Мы готовим репортаж о победоносной войне правительства против дикарей. Нужны хорошие фотографии. Например, краснокожие в кандалах или.
- Кто вам сказал мистер Райт, - прервал репортера я, - что война правительства «победоносна».
- Я не знаю, лейтенант, но пресса. материал.
Репортер замялся, поняв, что со мной ему не договориться и неуклюже подтаскивая за собой штатив, направился искать в толпе другого офицера.
Я обратил внимание на улыбающихся дамочек с большими от удивления глазами, то встающих на носочки, то опускающихся, чтобы лучше разглядеть индейцев. Их шляпки вверх-вниз ритмично шныряли из-за спин кавалеристов и дамочки, придерживая головные уборы, выкрикивали разную несуразицу.
- Эй, ты, красавчик с косичками, посмотри на меня, - кричала одна.
- Вау, какой коренастый дикарь, - говорила вторая.
- Смотри Луиза, а какие у этого краснокожего глаза. Прямо обсидиан.
- Дженни попроси офицера, чтобы позволил нам сфотографироваться вон с тем индейцем, - сказала та, что называлась Луизой и показала на кого-то из заключенных.
Такие представления раздражали индейцев. Они опускали головы и натягивали на себя одеяла.
По платформе взад-вперед бегали фоторепортеры, мальчишки наперебой оповещали о продаже свежего выпуска «Ньюс Таун»: «Краснокожие ренегаты проведут остаток дней в тюрьме на востоке...». «Правительство подавило мятеж индейских племен.». «Вожди индейцев сдались армии.».
Около штабного вагона, только что допекавший меня репортер «Ньюс Таун», уже настраивал объектив фотокамеры и ему чинно позировал капитан Диас.
Лирой и два сержанта проверяли автоматические пушки, закрепленные на одной из платформ эшелона. Солдаты пополняли запасы воды и провизии. Суета занимала значительное количество времени.
Разыскав меня в толпе, семенящими шажками подошел Зуммер.
- Сэр, индеец, что меня укусил, вот-вот помрет. Да, еще два солдата из интендантского взвода корью заболели. Их надо снимать с поезда. Остальные держаться. Вожди вида не подают. Одинокий Волк и Маманти опять отказались от пищи. Обомке с ними говорила, но они прогнали ее.
- Спасибо Зуммер, - похлопав старика по плечу, сказал я, - вы молодец, что в ваших силах делаете. Больных солдат снимайте, оставляйте в Индианаполисе. Есть место, куда можно поместить умирающего команчи?
- Конечно, сэр. В части штабного вагона, где наше помещение, там полка есть. Но капитан Диас, боюсь, будет против.
- С Диасом я договорюсь, Зуммер. А пока выполняйте.
-Слушаюсь, сэр.
Зуммер опять засеменил в сторону заключенных.
По распоряжению Диаса стоящего на платформе и самодовольно улыбающегося, фоторепортеры приступили к фотосъемке заключенных. Солдаты подводили к камере наиболее понравившиеся газетчикам типажи и заставляли индейцев позировать.
Было заметно, что усилием воли воины сдерживают себя и не проявляют агрессии. Хладнокровие индейцев раззадоривало дам, которые, не стесняясь своих кавалеров, одаривали комплементами кого-нибудь из индейцев. Наивные, они не знали того, что попадись одна из них этим воинам в прерии, вряд ли после общения с ними у кого-то остались бы приятные впечатления. Но сейчас дамы всячески выказывали свое восхищение экзотическими прическами и в целом внешним видом индейцев.
Им нравилось их гордое рыцарское поведение. Они чувствовали в них еще пока не исчезнувший дух дикарей, который манил и соблазнял женское сердце.
Некоторое удивление у газетчиков вызвала находящаяся среди заключенных индейцев, персона Джона Хэкса. Но, не смотря на это, репортеры настаивали на фотосъемке Хэкса и многие из них видели заголовки статей, где главным героем репортажей будет «белый апачи».
Солдат небрежно толкнул Хэкса к объективу фотокамеры. Хэкс возмущенно посмотрел на солдата, пренебрежительно плюнул себе под ноги, и, указав на репортера, сказал: «Ты не хочешь сделать снимок моего чесоточного зада »?
Сконфуженный от неожиданного вопроса, газетчик обескуражено смотрел то на Хэкса, то на Диаса, пытаясь найти в последнем защиту.
-Ты чего, пес? - обратился к Хэксу разъяренный Диас, взяв его за рукав рубахи. - Веди себя учтиво, собака, а то до тюрьмы не доедешь.
- Да пошел ты мексикашка гребаный, - сквозь зубы произнес Хэкс и улыбнулся.
Диас не сдержался и ударил наотмашь ладонью руки по лицу Хэкса. Последний устоял на ногах и долго не думая закинул цепь соединяющую наручники на шею Диаса, повалил капитана на землю и начал его душить. Двое солдат и сержант вступились за Диаса. Бросаясь на конвоиров, со своих мест вскочили кайова, за ними команчи, апачи и остальные индейцы. Солдаты и ружьями, и кавалерийскими кнутами били индейцев. Последние, следовали примеру Хэкса, набрасывая цепи наручников на шеи солдат. В кучу дерущихся подоспел с подкреплением капитан Лирой и отдал команду стрелять вверх. Услышав выстрелы, глазевшая толпа зевак начала разбегаться. Кавалеры хватали своих дамочек и на руках выносили из кучи толкущихся. Визги и крики, раздававшиеся из толпы, сопровождались боевым кличем индейцев разных племен. Все это улюлюканье оставляло неизгладимое впечатление у окружающих. Обстановка накалялась. Кто-то из дерущихся свалил меня и по мне прошлась не одна пара солдатских сапог и индейских мокасин, цепляя все части моего тела кандалами. Усилиями подразделений Лироя и моей роты, удалось стабилизировать положение. Заключенных с побоями кое- как выстроили на платформе, пересчитали и запихали по вагонам, оставив их без еды и воды.
Диас метался на лошади, то в головной конец, то в хвост поезда. Он был явно вне себя. Брызжа слюной, Диас кричал на непонимающих его солдат и офицеров. Последние бежали кто куда, лишь бы не попадаться ему на глаза.
Через несколько часов личный состав эшелона занял места согласно движению на марше. Офицеры обходили посты, сержанты докладывали о готовности двигаться дальше.
Я зашел в штабной вагон, в купе которого сидел, заложив ногу за ногу Диас.
-Заходите, Пратт, - нервно сказал Диас.
- Сэр, эшелон готов выступать дальше, - доложил я по форме.
По всей вероятности, мозг капитана занимала иная мысль, поэтому Диас сказал:
-Надо было пристрелить этого Хэкса. Но долг, долг, Пратт, помешал мне нарушить устав и инструкции. Будь они не ладны эти инструкции. Какой позор! Теперь газетчики не упустят возможность ославить наш исторический поход.
- Есть потери, сэр, - тихо сказал я.
-Что? Что вы сказали Пратт? - орал Диас.
- Двоих солдат моей роты индейцы удавили в потасовке, сэр. Я распорядился оставить похоронную команду из шести человек в Индианаполисе. После завершения формальностей они будут нагонять нас.
- Да, да, правильно, лейтенант, все правильно. Хэкса, лейтенант! Доставьте мне сейчас же Хэкса!
- Простите, сэр, - недоумевая, спросил я, предчувствуя беду.
- Пратт, я желаю говорить с Хэксом.
-Но, сэр, мы по инструкции не должны вступать в разговоры с заключенными. Мы должны просто их доставить к месту отбывания наказания, - напомнил я капитану.
- Не учи меня соблюдать правила, слюнтяй, - орал Диас. - Выполняйте лейтенант. Иначе доложу командованию о своем намерении отстранить вас от выполнения обязанностей, ввиду вашего необоснованного либерализма по отношению к заключенным.
Молча согласившись, я отправился выполнять указание Диаса. Как только я вышел, из окна высунулся телеграфист и сказал, чтобы я поднялся в вагон обратно.
- Извините, Пратт, - сказал Диас - Вот из Форта-Силл телеграфировали, майор Бент сообщает, что два дня назад умер Пинающая Птица. Врач форта подозревает, что вождя кайова отравили стрихнином.
- Не может быть, - прошептал я, спросив разрешение выполнять приказ. - Может, Пратт, все очень даже может быть. Вспомните, что сказал в момент отправки обоза Пинающей птице Маманти, - взволновано говорил Диас мне вослед.
Подойдя к вагону с заключенными, я вспомнил, что Маманти, предрек Пинающей Птице скорую смерть. Откуда он знал! Неужели Маманти и вправду пророк? Эта мысль занимала меня, когда я увидел как патруль за руки волок кого-то из индейцев. На нем не было ни кандалов, ни наручников.
- Сбежали сэр, - запыхавшись, докладывал сержант, - Этого поймали, когда он из вагона лез. Первый же успел прыгнуть на чью-то лошадь и был таков. Стреляли. Не помогло. Сбежал дьявол.
- Кто первый сержант, - нервно произнес я, - докладывайте внятней.
- Ну, этот белый апачи, сэр, - Хэкс который, - отвечал сержант.
- Что? Хэкс сбежал? Как?!
- Пока не знаю, сэр. Надо осматривать вагоны, - говорил сержант.
- Ведите этого индейца к Диасу, - распорядился я и направился в штабной вагон.
Выслушав мой доклад о происшествии, Диас телеграфировал в Форт-Силл о побеге Хэкса и двух погибших солдатах, а также о принимаемых мерах, которые на самом деле еще не принимались.
- Отвечай краснокожий ублюдок, как вам удалось бежать, - спрашивал задержанного индейца-апачи Диас.
- Он не понимает по-английски, сэр, - заметил я.
- Сейчас поймет, - буркнул себе под нос Диас. Он достал из сумки трофей - засушенный пенис Кенете и продолжил, - Это пенис одного из ваших вождей. Куда тебе его засунуть?
Апачи посмотрел на Диаса, собрал во рту слюну и плюнул капитану в лицо. Диас обтерся платком, злобно улыбнулся и сказал: «А вы говорите, что не понимает по- английски».
Из вагонов на платформу, по приказу Диаса вновь солдаты вывели индейцев для осмотра их одежды и вагонов. В вагонах ничего не нашли. Скауты с помощью солдат тщательно осмотрели каждого индейца. Диасу кто-то доложил, что среди заключенных, помимо сбежавшего Хэкса, отсутствует еще один. Чтобы не нервировать очередной раз капитана я подошел и сказал, что дал распоряжение больного, команчи поместить в отсек вагона к Зуммеру.
- Кто вам дал право лейтенант, - грубо в мой адрес заметил Диас. Немедленно вынести краснокожего оттуда.
- Слушаюсь сэр, - сказал я и отдал соответствующую команду солдатам.
Через несколько минут солдаты несли команча на носилках в вагон для заключенных.
- Стойте, положите его здесь, - сказал Диас.
Солдаты опустили носилки на землю. Диас и я подошли
к индейцу. Он лежал, слегка приоткрыв глаза. «Я думаю снова о своих маленьких приключениях, - сказал команчи Однокрылая Ворона. - Моих маленьких страхах, которые кажутся такими большими. Обо всех важных вещах, которые я должен был получить. И все же есть только одна великая вещь. Единственная вещь. Жить и видеть великий день, который занимается. И свет, который наполняет мир».
- Унесите его, - командовал Диас.
- Стойте, - произнес команчи, - Я видел будущее, тебя там нет, мексиканец.
Диас нервно посмотрел по сторонам, быстро достал из кобуры револьвер и выпустил в беспомощного индейца три пули. Наступила гробовая тишина. Диас отрешенно стоял и смотрел на труп Однокрылой Вороны. Солдаты взяли на прицел остальных индейцев. Никто не шелохнулся. Только ветер уносил эхо раздавшихся выстрелов.