Пирушка с уголовником

Пьянство, само по себе, занятие не конструктивное. Пользы от застолья нет, а вот проблем – хоть отбавляй.  Особенно если окажется рядом со своей стопкой водки человек, от которого следовало бы держаться как можно дальше, а не провозглашать тост – за его здоровье. Только это житейское правило совсем не учитывает определенный сорт людей, которым любой день недели – выходной, а всякий вкупившийся в приобретение спиртного – друг, иоварищ и брат! Именно такие собутыльники встретились однажды осенью у магазина, а потом собрались за накрытым столом в частном доме на одной из Нижне-Цесовких улочек города Бийска.
Привечал гостей хозяин Владислав Серов, не отказывавший никому в добром слове. Потому людей собралось довольно много, и застолье продолжалось до позднего вечера. Вспомнили сожительницу хозяина, своим отсутствием позволившую компании временно обрести здесь крышу над головой.
Прежде Кристина Пестова, шестнадцать лет состоявшая в гражданском браке с Серовым, не очень-то поощряла его дружбу с сомнительными личностями. Не любил он, не только скандалить, но как следует из отзывов знавших его людей, даже стеснялся самих бранных слов. К тому же и здороьвем обладал не располагающим к его участию в спорах. Давным-давно получил группу инвалидности.
Так что, оставляя его одного дома, сожительница ни о чем плохом, как говорится,  думать не могла, когда собралась, часть своего, уже начавшегося оплачиваемого отпуска провести у сельских родственников в пригороде. Была уверена, что ничего дурного произойти просто не может у бесконфликтного гражданского супруга.
Только одного не взяла в расчёт женщина. Не предусмотрела  того, что само её отсутствие приведет беду в дом, где теперь стало просто некому давать «от ворот поворот» нежелательным визитёрам. А их, готовых на всё, вплоть до преступления, оказалось сразу несколько.
Среди пировавших молодых людей и их подруг явно выделялся и своим, более зрелым, чем у остальных, возрастом, и характерными привычками сорокадевятилетний Николай Панфилов, совсем недавно освободившийся из мест лишения свободы для лиц, совершивших уголовные преступления и поселившийся на одной из соседних улиц.
Вообще-то ему еще оставалось несколько лет находиться под стражей, куда угодил за целый ряд преступлений, в том числе и обернувшихся гибелью человека. Но все одиннадцать лет, назначенных ему судом, Панфилов не отбыл. Вышел на свободу условно-досрочно, не досидев три года три месяца и два дня. Непросто было ему добиться такой милости от закона. Пришлось доказывать в исправительном учреждении, что переменил своё отношение к жизни и готов достойно вести себя. Только, к сожалению, эти обещания растаяли как дым, едва Николай оказался обратно в своём родном городе Бийске.
Устраиваться на работу он не стал. А всё свободное время старался проводить с приятелями! Вот и на попойку в дом Владислава Серова он явился не один. Был вместе с тридцатилетним безработным холостяком Игорем Уткиным, ни на шаг не отходившим от своего спутника. Вместе они и порог переступили, вместе ушли, когда гости стали расходиться. Чинно последовали за ними  матёрый уголовник с молодым спутником. Но, как на самом деле, оказалось, ушли только затем, чтобы вернуться.
На знакомом пороге всё того же дома Серова они появились несколько часов погодя и снова вдвоём. Причём, Панфилов и Уткин вернулись обратно, хорошенько промёрзнув на улице и поняв, что под ночным небом даже пить водку не так удобно, как в тёплом доме.
Только эти вернувшиеся были не единственными посетителями Владислава Серова. Там припозднился ещё и Сергей Зайцев, изрядно перебравший алкоголя и не торопившийся покидать натопленный дом.
Прежнее застолье с возвращением её отдельных участников, таким обоазом,  продолжилось. Снова водка лилась по стаканам. Однако, уже не все собутыльники, принявшие  «на грудь», были  способны, как прежде, во всем  поддерживать одного из собутыльников. Им оказался, словно и  не хмелевший от выпитого –  Николай Панфилов.
Прикорнули на лежанках, не в силах больше поднимать стаканы, Уткин с Зайцевым. Да и Серов, прежде выказывавший добросердечие гостям, уже устал. Он начал предъявлять претензии Панфилову, который, принял его слова за оскорбление и сжал кулаки.
Опыт подобного развития событий у Николая был. Не с трезвых глаз в молодости лишил он жизни человека. И должен был предугадать последствия того, что могло случиться, когда пошёл на инвалида с кулаками. Сбить с ног тщедушного Серова оказалось не трудно. Схватив со стола кухонный нож, он уселся верхом и принялся не только его бить, но и угрожать ножом, чуть ли ни, тыча его рукояткой в лицо. И тут, от криков и поднятого шума очнулся из пьяной дрёмы Игорь Уткин. Увидев, что Панфилов бьёт поверженного Серова, он сразу же принял сторону своего приятеля с уголовным стажем. И не на словах, а на деле. Набравшись злости, тоже нанёс несколько жестоких ударов. А потом уже ни тот, ни другой не соизмеряли свои силы, пустив в ход и свои ноги, обутые в тяжёлые ботинки, которыми долго и топтали хозяина.
Владислав был ещё жив, он в агонии бормотал какие-то слова, когда злоумышленники поняли, что пора уходить из окровавленного дома. И вот тут на ум Панфилову пришла мысль, забрать что-нибудь ценное. Приглянулся им только один импортный телевизор. А так как сами нести его не захотели, то превратили в «носильщика» Сергея Зайцева, которого подняли на ноги, несколько раз ударив кулаками по лицу.
Будучи разбужен столь угрожающим способом, он не сразу пришёл в себя, но протрезвел окончательно, когда и увидел на полу своего окровавленного приятеля. Вот и не стал перечить преступникам. Разумно полагая, что полной покорностью сумеет избежать подобной участи. Зайцев взял телевизор и отнёс туда, куда ему указали недавние собутыльники. Там, велев оставить ношу, Панфилов и Уткин поколотили Зайцева. Да так, что он постарался быстрее исчезнуть и не вспоминать о случившемся.
Утром за телевизором зашёл Панфилов и унёс его для продажи знакомой.
Женщина, довольная удачной, на  её взгляд, сделкой, даже не догадывалась о том, что вскоре покупка у неё будет изъята сотрудниками правоохранительных органов и вернётся к законной хозяйке. А продавец поспешил с вырученными деньгами в «Вино-водочный отдел» ближайшего магазина. Нисколько, видимо, не сожалея о том, что произошло накануне и, не интересуясь участью своей очередной жертвы.
В то же самое утро в окно дома Серова заглянула одна из недавних участниц вчерашней попойки. Увидев через стекло, лежащего без движения хозяина, она позвонила жене погибшего. Труп сожителя, обнаруженный на забрызганном кровью полу, заставил, вернувшуюся из села в город,  женщину срочно вызывать сотрудников правоохранительных органов. Им она рассказала, что в дома нет импортного телевизора, похищенного, очевидно теми, кто лишил жизни супруга.
В ходе расследования удалось достаточно быстро установить не только сам факт застолья, состоявшегося в доме, но и личности собутыльников. Так и выяснилось, что последними были Панфилов с Уткиным, а они не стали скрывать своей причастности к избиению Серова. Вот только от хищения телевизора, совершённого открыто и с особой дерзостью, Николай Панфилов отказался. Заявил, что это сделал Зайцев. Однако, его заведомая ложь продержалась недолго. Обвинение было предъявлено именно Панфилову с Уткиным сразу по двум статьям «Уголовного кодекса РФ» –  за совершение грабежа с угрозой применения насилия, не опасного для жизни и здоровья, и причинение тяжкого вреда здоровью человека, повлекшего его смерть, совершённое группой лиц.
Решая вопрос о виде и размере наказания, суд признал в качестве обстоятельств, смягчающих участь подсудимых состояние здоровья обоих, отсутствие судимостей у Уткина и совершение им преступления впервые, противоправное поведение потерпевшего Серова. Отягчающим для Панфилова фактором стало наличие непогашенной судимости, совершение им преступления в период условно-досрочного освобождения, которое по закону подлежит отмене. Кроме того, в действиях Панфилова было усмотрено наличие особо опасного рецидива. Приговорили Николая Панфилова к пятнадцати годам лишения свободы в исправительной колонии особого режима. Игорь Уткин получил десять лет в исправительной колонии строгого режима.