Шавка

-Volo ire ad inferos, ubi furentem orgium animalium, et ut hostia!
Нараспев произнеся слова, Рома вонзил нож в тело привязанной к небольшому кресту и отчаянно воющей  собаки. Вой сменился протяжным всхлипом и бульканьем; вторично произнеся слова заклинания вместе с пятью окружавшими его культистами, он вновь вонзил нож в умирающее тело. Третий раз – почти крича – и новый удар, на этот раз в горло животного. Культисты взвыли от радости, а собака, последний раз слабо дернувшись, застыла с открытой в отчаянной попытке завыть пастью.
Рома вздрогнул от взгляда мертвой псины, устремленного прямо на него. Мозг услужливо подсказал, что это всего лишь шавка, не способная что-либо сообразить и понять. Но её взгляд все равно казался слишком...человеческим. Сплюнув и вытерев руки от крови специально заготовленной тряпкой, Рома поднялся и принял бутылку виски от своего друга, Вика, как и он, одетого в черную сутану. Сделав затяжной глоток из горлышка, он передал бутылку дальше по кругу своей подружке, Насте. Отпив солидную порцию и шумно выдохнув после этого, она с кривой ухмылкой повернулась к Роме:
-Что-нибудь еще, Мастер? Или сразу перейдем к оргии?
Он поцеловал её взасос, после чего обернулся к остальным:
-Сегодня мы принесли новую жертву нашему господину, и он крайне доволен нами! Так восславим же Люцифера бурной и продолжительной оргией! – и в доказательство своих слов он сдернул с себя сутану, под которой на него были надеты лишь трусы.
С воплями радости остальные культисты сделали то же самое. Настя после разоблачения опустилась на колени, руками снимая трусы с Ромы. Начиналась его любимая часть, ради которой был придуман этот безумный  ритуал, и вся игра в дьяволопоклонников. Он никогда не верил ни в Бога, ни в Дьявола, однако подобное развлечение привлекало легкодоступных девушек, к тому же не гнушавшихся его фантазий. Смерть, кровь, боль – все это возбуждало Рому, и наполняло секс большей страстью. А убивать шавок было гораздо легче, чем людей, да и не станет полиция мучиться с поиском убийц бродячих собак. Тем более – когда все трупы остаются на территории заброшенной стройки.
Однако сегодня оргия прошла не слишком успешно: взгляд дохлой псины сверлил спину Ромы, заставляя его чувствовать себя неуютно, даже после солидной дозы спиртного. А когда виски в нем оказалось слишком много – эрекция пропала до конца их встречи. Хотя Настя, обладавшая ярко выраженной склонностью к садомазохизму, не испытывала особого беспокойства: получив порцию шлепков и пощечин, она перешла к Вику и его девке, Заре. Рома присел на бетонный блок и закурил, оглядывая унылые окрестности. Ему нравилась эта игра, и обычно очень нравился секс, но на этот раз взгляд шавки не давал ему покоя. Да и вид Насти, постанывающей под Виком, вызывал у него раздражение. Да, у них свободный секс – но он все равно считал Настю своей, девушкой Мастера! А теперь она наслаждается ласками этого безмозглого жирдяя. Взглянув на свой безвольно обвисший стручок, он смачно сплюнул и встал, покачиваясь и ощущая легкую тошноту. «Надо сваливать домой» - подумал Рома, «удовольствия от наблюдения за этими уродами – никакого». Одевшись и пнув напоследок труп собаки, он взмахнул кулаком:
-Восславьте Князя Тьмы как следует, и обретете его благословение! Ваш Мастер отбывает домой!
Никто не обратил внимания на него, даже Настя. Сжав кулаки, Рома быстро пошел к выходу, стараясь не слышать её довольного почавкивания и постанываний Вика. На самом деле, он любил в ней лишь одну черту – безотказность. Бледная кожа, маленькая грудь, любовь к курению и выпивке и связанные с этим проблемы со здоровьем и кожей – все это отталкивало его. Но на лучшее пока было сложно рассчитывать. Втайне он надеялся на то, что дьявол все-таки есть, и его просьбы об аде, где его будут ждать страстные оргии, все-таки исполнятся. Даже если ему придется потерпеть немного истязаний, он все равно получит удовольствие. Алкоголь распалял его фантазию, и вот уже перед его глазами появились толпы обнаженных дьяволиц, мечтающих доставить ему удовольствие. Огромные груди, когти, хвосты и рога, отрастающие по их желанию языку, возможно звериные головы – большинство это могло испугать, но для Ромы это было мечтой. Он знал, что это неправильно, грязно и мерзко – но именно эта мерзость его возбуждала.
Пребывая в мечтах, юноша сам не заметил, как дошел до дома. Поднявшись на четвертый этаж, он тихонько открыл дверь квартиры и прокрался на коленях в свою комнату. В два часа ночи мать уже спала, и будить её совсем не хотелось. Пришлось бы снова выслушивать её нытье про пьянство, исключение из инста и плохих друзей. Как будто ей недостаточно того, что он работает продавцом в гипермаркете и сам обеспечивает себя! Хотя, периодически ему все же приходилось клянчить у нее бабки, и это всегда сильно раздражало обоих. Но к черту её! Сейчас нужно просто поспать и забыть, наконец, глаза этой паскудной псины. С этой мыслью Рома откинулся на кровать, скинув предварительно ботинки, и заснул.
Он спал как младенец.
Высокий мужчина в черной кожаной куртке и черных джинсах подошел к кресту с растянутой на ней собаке. Он улыбался, хотя в его черных глазах не было и намека на улыбку. Взмах рукой в черной перчатке – и веревки развязались, расползаясь в разные стороны от креста. Тяжело перевалившись на бок, собака тряхнула головой и медленно встала на лапы. Встретившись взглядом с ней, человек оскалился, продемонстрировав белоснежную улыбку.
-Всего лишь жалкая шавка? Впрочем, чего еще ожидать от этих неудачников?
Собака зарычала, при этом из пасти вытекло несколько капель крови. Человек сложил руки в молитвенном жесте и вытянул губы трубочкой:
-Ну, ну, я же просто пошутил! Ты замечательная собака. И ты – уже тринадцатая собака по счету, которую эти достопочтенные господа и дамы приносят мне в жертву. Боюсь, неприлично заставлять их так долго ждать! Но что же мне делать с ними?
Собака, булькая кровью в горле, издала громкий и протяжный рык. Мужчина внимательно вслушивался, склонив голову набок:
-Пожалуй, ты права. Исполнить их просьбу кажется наиболее разумным выходом из положения. Тем более что смерть таких замечательных животных мне не доставляет никакого удовольствия.
Глаза незнакомца засветились изнутри красным светом, и он посмотрел на Рому:
-Сегодня твой счастливый день. Не так ли? – и рука в черной перчатке потянулась к скорчившемуся на земле юноше.
Пробуждение наступило внезапно. Рома тяжело дышал, вцепившись в тонкое одеяло. Ночи летом жаркие, а учитывая количество алкоголя и вчерашнее развлечение – кошмары были вполне вероятны. Но этот был слишком...реальным. И эта чертова шавка с её жутким взглядом. Оглядевшись и немного отойдя от страшного сна, он с удивлением отметил, что голова совершенно не болит – хотя его вчерашнее состояние подразумевало жуткое похмелье утром. Свет из окна был тусклым, несмотря на позднее утро. Это объяснялось огромными грозовыми тучами, нависшими над городом и закрывшими солнце. Но, несмотря на тучи, жара совершенно не желала спадать, заставляя кожу моментально покрываться потом.
Вытерев лоб, Рома вышел на кухню. Мать готовила борщ, судя по запаху; обернувшись на шум, она улыбнулась сыну:
-Как спалось? Я тут покушать приготовила, ты будешь? Бедненький, ты так вчера устал, что даже не успел раздеться! А мне не хотелось тебя будить...надеюсь, в одежде было не слишком жарко спать?
Рома с подозрением уставился на радостно щебечущую женщину. Она уже давно не разговаривала с ним так ласково.
-Что-то случилось, мам?
Женщина уставилась на него счастливыми глазами:
-Ничего, все замечательно! Сейчас ты поешь, а потом мы с тобой потрахаемся, да?
С округлившимися от испуга глазами, Рома отшатнулся от входа на кухню. Он чувствовал, как кровь приливает к голове, и бешеным стуком отзывается в висках. Кошмар встал у него перед глазами.«Сегодня твой счастливый день, не так ли?». Однако мать была последним человеком, к которому он мог бы почувствовать желание. Спиной, он вышел в коридор и открыл дверь на лестничный пролет, одев перед этим ботинки в прихожей. Мать следовала за ним, на ходу сдирая с себя одежду:
-Не хочешь кушать? Ну тогда давай сразу приступим к сладенькому! Куда же ты, сыночек?! Я сгорю без тебя!
Вылетев на лестничную площадку, Рома в ужасе побежал вниз, чувствуя, как бешено колотится сердце, а лицо становится багровым от стыда. Перед глазами стояли обвисшие груди и морщинистый живот матери, издававшей сладострастные вопли ему вдогонку. Не так, совсем не так он представлял себе мечту!
«Стой! У матери просто случилось помешательство, и нам нужно позвать кого-нибудь на помощь» - прошептал его здравый смысл. С этой мыслью Рома спустился на первый этаж и вылетел на улицу, планируя найти ближайший телефон-автомат (или человека с мобильником) и вызвать скорую. Выйдя наружу, он побежал к краю дома, где находилось отделение почты. Но пробежав десяток метров, юноша замер. Мать напугала его и заставила почувствовать стыд; однако сцена, развернувшаяся на лавке, ввела его в ступор. Мраморный дог лежал вверх лапами на лавке, испуская слюни и периодически кусая за плечи прижавшую его к лавке обнаженную блондинку с большой грудью. Плечи, грудь, лицо блондинки были в следах укусов, однако она не переставала постанывать, активно совокупляясь с животным.
Рычание сбоку отвлекло юношу, и он медленно повернул голову, опасаясь привлечь источник звука. Крупный ротвейлер с покрытой пеной пастью смотрел на парочку на лавке, рыча и потряхивая своим собачьим достоинством. Через несколько секунд, не замечая Ромы, пес с громким лаем подбежал к лавке и запрыгнул на блондинку, кусая её за спину и окучивая её пышный зад. Кровь лилась с девушки, однако она лишь еще громче начала кричать, выказывая явное удовольствие процессом. Зажав рот, юноша побежал мимо жуткой троицы, твердо намеренный найти помощь его матери. Однако с каждым новым шагом его надежда таяла.
Кучка кошек облепила мужчину, обгрызая его со всех сторон. Однако тот не пытался отбиться от ополоумевших маленьких тварей – наоборот, он, повизгивая, подставлял кошкам все новые участки своего тела. Девушка в сквере напротив стояла на коленях, подставляя крупному мерину свою задницу, которой тот с радостью воспользовался. Несколько пожилых женщин прижали к стене дома подростка, и с воплями наслаждения принялись его насиловать. С одного из балконов выпала молодая парочка, слившаяся в страстном поцелуе, и даже перелом нескольких костей не помешал им перейти к следующей фазе взаимных ласок.
Все еще чувствуя внутри небольшую надежду, юноша забежал за край здания, надеясь найти прибежище в почтовом отделении. Однако громкие вопли из-за дверей «Почты» и залитая кровью лестница подтвердила его опасения. Безумие было везде, и от него невозможно было скрыться.
-Рома-а!
Оглядевшись, перепуганный парень увидел Вика, бежавшего к нему со всех ног. Однако за жирным телом его приятеля скрывалась еще одна фигура.
-Настя? Что за...
Это была его подруга. Залитое кровью лицо, выбитый глаз, разрезанная майка и джинсы – это была она. Он мог бы спросить Вика о причинах, но ответ он знал и так. Страсть к садомазохизму превратила и без того не отличавшуюся умом шлюху в одержимую самоубийцу. Разрезанная кожа вокруг влагалища, проглядывавшего через прореху в джинсах, лишь подтверждала диагноз.
-Я хотел её остановить, но мне не хватило сил. Весь город сошел с ума, и...
Вик замолк, выпучив глаза и раскрыв рот в беззвучном крике. Пятно крови начало расплываться по его футболке. Рома заглянул ему за спину, и увидел Настю, втыкающую нож в спину юноши и утробно урчащую при этом. С тихим стоном Вик упал на землю лицом вниз, а изуродованная девушка села на него сверху и продолжила свое занятие, повизгивая от брызгов крови.
Мысли прыгали в голове Ромы, и ни одна из них не была приятной. Он чувствовал, как кошмар окончательно становится реальным, проникая внутрь него и сковывая тело липкой, омерзительно воняющей сладострастием массой. Бежать? Но куда? Ноги прилипали к асфальту, а воздух густел вокруг него, наполняясь странным розовым свечением. Он ощущал растущее внутри него желание и приливающую к члену кровь, и вот уже умирающая от кровопотери Настя стала вызывать у него бурные, непреодолимые фантазии.
«Нет! Не сдавайся!». Гром в небе возвестил о начале грозы. Нужно бежать, скрыться от этого розового тумана. Он не станет еще одним нимфоманом – смертником! Отчаянный рывок, бег изо всех сил куда глаза глядят принес пользу: чем быстрее бежал Рома, тем легче было сопротивляться ауре сладострастия и желания. Но пробежав несколько кварталов, он вынужден был остановиться. Дорога закончилась.
Сотни тел, людей и животных, слились в едином позыве страсти. Оргия чудовищных масштабов перекрыла путь во все стороны; парочки лежали на тротуаре, в дверях домов, на машинах и под ними. Животные овладевали людьми, разрывая тех в клочья. Но даже смертельные раны не останавливали людей. Вот девушка, лишившаяся нижней половины туловища, продолжала стонать, руками доставляя удовольствие лабрадору. Слон вертелся посреди перекрестка, а на его половой орган была наколота девушка, бешено размахивающая руками. Свора собак, роняя пену из пастей,  пожирала тело мужчины, а его оторванная голова каталась по асфальту, громко хохоча.
Рома упал на колени, тихо взмолившись Богу. Он плакал – в первый раз за последние несколько лет. Он молил о пощаде и спасении, о втором шансе для него. В первый раз за свою жизнь он искренне хотел, чтобы Бог существовал и слышал его – и простил его, несмотря на всю глубину его падения.
Сзади раздалось тихое покашливание, и чей-то тяжелый взгляд начал сверлить спину Роме. Трясясь от страха и обливаясь потом, юноша медленно обернулся, опасаясь нападения очередного бешеного животного. Странно, но мир затих. Животные и люди вокруг замерли, наблюдая за стоящим сзади коленопреклоненного Ромы мужчиной. Черные глаза мужчины были холодны, хотя он широко и дружелюбно улыбался. Но не его взгляд, холодный и равнодушный, так давил Рому. Маленькая дворовая собака у ног незнакомца смотрела в спину своему убийце. Чертова шавка! 
-Уважаемый, вы чем-то недовольны?
Облизнув губы, Рома встал с колен и постарался придать себе гордый вид.
-Великий Князь Тьмы! Я рад возможности лицезреть вас лич...
Человек отмахнулся рукой в черной перчатке, скривив губы.
-Ну неужели так сложно прямо ответить на вопрос, без этих идиотских расшаркиваний и любезностей? Что вам не понравилось в исполнении вашей просьбы? Мне крайне важно знать мнение моих клиентов!
Сердце, до этого бешено колотившееся, замерло. Несмотря на жару, Рома почувствовал озноб. Люцифер стоял перед ним и внимательно смотрел в глаза юноши, ожидая ответа. Молчать под этим проникающим в душу взглядом было гораздо страшнее, чем говорить. Но только бы убрать эту проклятую псину подальше...Неожиданно, парень закричал на хозяина ада:
-Я просил о бешеных оргиях, а не об этой херне! Ты нарушил сделку, и обязан вернуть меня назад, в мой мир! Ты схалтурил! Что это за ***ня?! Где мои чертовы оргии? Где сисястые дьяволицы??
Голос сорвался на визг, а потом и вовсе пропал. Рома яростно прогонял воздух через легкие, готовясь к новому потоку обвинений. Дьявол угрожающе наклонил голову, и в его глазах загорелся красный огонек.
-Ты обвиняешь меня в халтуре. Говоришь, что я неправильно исполнил твою просьбу. Так?
Рома кивнул, все еще тяжело дышал.
-Ты принес мне в жертву тринадцать собак, каждый раз произнося один и тот же текст, в который вкладывал свою просьбу мне. Более того, ты принимал участие в оргиях сразу после ритуала, дабы еще больше ублажить меня. Так?
Рома вновь кивнул, несмотря на растущее внутри подозрение. Люцифер развернул небольшой свиток, лежавший до этого у него в кармане.
-Совершив ритуал тринадцать раз, скрепив договор со мной кровью невинных и усладив меня...оргиями, - он брезгливо поморщился, - ты тем самым заключил со мной договор на исполнение  одного своего желания. Текст этого желания записан у меня на свитке. Странно, что ты записал его на латыни, но – я не привередлив.
Что-то здесь не так...
-Итак, ты пожелал, цитирую: «Volo ire ad inferos, ubi furentem orgium animalium, et ut hostia». Меня несколько удивила формулировка и содержание просьбы, но я все же исполнил её в точности, не отступив от текста. Ты действительно попал в ад, мой мальчик, ты и твои друзья. И каждый день ты сможешь наслаждаться оргиями бешеных животных!
Откинув свиток в сторону, Дьявол неистово захлопал в ладоши, широко улыбаясь. Шавка у его ног вторила хлопкам громким лаем. Рома проглотил комок, вставший в горле, и негромко пролепетал, когда падший ангел закончил с аплодисментами:
-Но...при чем тут оргии бешеных животных? Я просил о бешеных оргиях, и говорил, что приношу вам в жертву животное ради исполнения моей мечты!
Уголки рта мужчины поползли вверх. Дьявол расхохотался, ударяя себя руками по коленям. Он смеялся, сгибаясь вдвое и сотрясаясь всем телом. Шавка, недоумевая, смотрела на своего хозяина, рыча и царапая асфальт передней лапой. Наконец, отсмеявшись, он вновь встал во весь рост и утер слюну с губ.
-Так вот почему твоя просьба казалась мне такой странной! Неужели было так сложно вбить слова в Гугл-переводчик и записать результат?
Что за...
-Буквальный перевод твоих слов – «Я хочу попасть в ад, где происходят оргии бешеных животных, и поэтому приношу жертву». Ты перепутал место для слова «животное», и чужой язык помешал тебе понять свою ошибку.
Рома сполз по стенке здания на асфальт, отчаянно молясь Богу и царапая свое лицо ногтями. Выцарапать глаза, лишь бы не видеть Дьявола и его собаку! И ползущую к нему толпу животных и людей...нет, просто животных, желающих овладеть его телом.
-Так что, как ты теперь понимаешь, я исполнил наш договор в точности. Сделка осуществилась, и теперь ты можешь предъявить претензии разве что к качеству исполнения, а отнюдь не к содержанию. Бешеные животные – есть, оргии тоже есть. Наслаждайся! – приложив руку к голове, Князь Тьмы отдал честь и испарился, оставив после себя темное облачко. Шавка пропала вместе с ним, тявкнув напоследок. Рома, зажав голову между колен, отчаянно пытался решиться на самоубийство. Иного способа избавиться от тварей вокруг он не видел. Жаркое дыхание пощекотало его шею; судя по запаху и звуку, к нему подобрался жеребец. Чьи-то руки – скорее всего, женские – стягивали с него штаны. Рома завыл, чувствуя подступающую тошноту...
-Ваш сын находится в летаргическом сне. Мы постараемся вытащить его из этого состояния, но шансы на успех крайне малы. Большая часть пациентов выходит из этого состояния самостоятельно, но когда – одному Богу известно.
Безутешная мать плакала, сидя в коридоре больницы. Её сын часто причинял ей боль, а в последнее время их общение по большей части сводилось к взаимным оскорблениям. Но даже это не мешало ей любить его, переживать за него. И видеть, как её мальчик становится живым трупом, было мучительно больно. Когда он выйдет из этого состояния? Узнает ли он её, когда проснется?
Будет ли она жива к тому моменту?
Но гораздо больше, чем все эти вопросы, её занимала другая загадка.
Кто был тот человек в черном костюме с дворняжкой на поводке, что махал рукой вслед «скорой» с её сыном?