Новогоднее чудо

    «Знаю я твоё льстивое имя,/Чёрный бархат и губы в огне…» - напеваю я и укладываю дорожный рюкзак. 31 декабря! … Каникулы! В деревню! В Медвежьи Горы. Там – свобода, друзья, лыжи, и все заботы бабушки Вассы только обо мне. Она гордится мною. На улицу выйдешь - соседи её первыми со мной  здороваются: «молодец, умница. Но наплачется та, кому он достанется» … А я и, правда,  наглец - с девчонками. Но я не виноват, что они с детского сада в меня влюбляются. Вот и Лариска… Она, конечно, меня ждёт. А … Друзья не знают, что я уехал. Не люблю я эти проводы. Не навечно же! – оправдываюсь я, входя в вагон, набитый студентами. Шумно, весело, гитара, песни, смех.

    Торопятся, стучат колёса. «Чу - до!» – тонко взвизгнул паровоз, притормозив на очередном полустанке . – «Потолок ледяной, дверь скрипучая…» - это часть студентов вывалилась в темноту, в снег. «Чу - до – о - о!»  - мчится дальше поезд. Нас осталось мало. Перепеты все песни. Проголодавшись вконец, мы орём: «Жил был у бабушки серенький козлик…»
«Чу - до! Чу-чу» – стал, пыхтит поезд. Нас трое. Мы приехали. О, этот  богом забытый, снегом засыпанный мир. Но он не спит – «Гармонист, гармонист, рубаха зелёная…» А он и рад стараться - так и рвёт меха. Где-то  пляска. Но нам не до веселья: до Медвежьих Гор - 16 км.  Мы побрели, почти наугад. А с  невидимой небесной тишины – снег, снег и снег. Останавливаемся, толкаемся, спорим, кому дорогу пробивать, хохочем, глядя друг на друга, - «Белые медведи!» - Ловим ртом снежные хлопья, едва перебираем ногами. Недалеко ушли слышно, как поезда стучат – «чу-до,до,до,до-о».

        - Ёлки зелёные! Мы же опоздаем! Новый год без нас начнётся! Что вы топчитесь? – кричу я, расталкиваю товарищей и вырываюсь вперед.
- Давно бы так! А то… - И понесли на меня такое… Я, не обращая внимания, пашу снег, как бульдозер, пою. – «Снежная мгла взвилась./ Легли сугробы кругом./Да. Я с тобой не знаком./Ты стихов моих пленная вязь./ И, тайно сплетая вязь. Нити снежные тку и плету. Ты не первая мне предалась/ На тёмном мосту»…
 
        -  Алю-ра! Три кре-ста! С дорог-и! – Пара добрых битюгов чуть не затоптав нас, пронеслась и стала. Мы, выбравшись из снега, затрусили к саням, упали на кучи тулупов. Визг, крики. Ясно дело - девчонки. Ах, вредены!  Столкнуть нас стараются. Но не тут-то было! Я крепко обнял одну – упадём так вместе. Затихла … Надо посмотреть, кто это… Открываю воротник – не знакомая. Но как хороша! И чувства меня накрыли. Стихи меня выручали всегда. – «И снежные брызги влача за собой,/Мы летим в миллионы бездн…/Ты смотришь всё той же пленной душой/ В купол, в купол…» Незнакомка подсказала: «В купол всё тот же звёздный…». Девчонки победно хохочут. - Молодец! – думаю я, - тест прошла отлично. Такие девочки редко попадаются. Но я продолжаю: «И смотришь в печали,/ И снег синей…/Незнакомка опять подхватила: /Темные дали,/ И блистательный бег саней…/ 

         - Откуда такая? Снегурочка, можно я тебя поцелую? – шепчу я ей, - в щёчку, в щёчку! – успокаиваю я торопливо.
- Я тебе – не Маша Чернова…
 Вот это да!  Кто же это? Она знает мои ошибки молодости? – я сильно запаниковал. - Значит, она тоже училась в той же школе и жила в интернате?
- Ну, целовались мы с Машей. Так, когда это было! В 7 классе…- только и мог я в своё оправдание сказать. Девчонки, торжествуя, подкалывают меня. Нахохотавшись, запели: «Замела метель дорожки, запорошила, кружева развесила вокруг. Я хожу одна, ну что - же здесь хорошего? Если нет тебя со мной, мой друг…»   

Да, помнится, в интернате жили мы весело. В понедельник нас привозили, а в субботу мы сами разбегались по сёлам. О жизни той в общих чертах вы можете прочитать в замечательной повести «Уроки французского». Не забыл я и  свои похождения. Как вы уже догадались:  мальчик я был симпатичный, но… и - Маша влюбилась в меня. Вечерами мы с ней бродили по улице и, конечно, целовались. Остальные девчонки, прячась за сугробами, следили за нами, хихикали. Недолго Маша была счастлива. Надоела мне её любовь. Я стал целоваться с другой девочкой. Маша в истерике, ушла из интерната домой среди недели и не является в школу.

         - Куда делась наша умница, отличница?- заволновались, учителя. Директор домой к ней поехал разбираться. Она плачет, в школу идти не хочет. Директор  всё выпытал у интернатских девчонок и за меня взялся.
- Что у вас было с Машей? Целовались?
- Целовались, - признался я. Машу потащили в больницу … Подозрения не подтвердились … Кое-как её уговорили вернуться школу. Меня чуть не исключили. Но та история - ни чему не научила меня. Нравится мне девчонок сводить с ума. Вот такой я нехороший был, таким и остался. Никто об этом не догадывается, кроме … Я смотрю на незнакомку…
- Я не узнаю – кто ты? Почему я тебя не помню?
- Потому что я училась в «А» - ты в «Б».
- Оля! – не сознавайся! Он – «Б»! – хохочут девчонки.
- Оля?- Оля… Да, была … Малышка, что ли? Ха-ха! – я так смеялся, что чуть с саней не вывалился, вспомнив смешной случай из интернатской жизни.
- Тр-р-р! - Приехали. Выгружайся!.

        - Оля, подожди! Ты - где встречаешь Новый год? Приходи в клуб! – кричу ей вдогонку. – Вот тебе и чудо, - думал я весь вечер: и разговаривая с родными, и в жаркой деревенской бане, и наводя последний лоск перед зеркалом. – «Я бледные вижу ланиты,/ Я поступь лебяжью ловлю,/ - О, господи!  - Оля! Оля! – «Я тонкое имя люблю!»
    
      То же самое творилось со мной в клубе. Вот уж – «гремит музыка полковая», танцы, ёлка. … А Олечки Малышевой не видно. В школе и в интернате мы её звали Малышкой - по фамилии, и по её малому росточку. В Сибири у нас девчата рослые, крепкие, да и парни не подведут, а Оля другой породы: в четырнадцать лет - будто … не дотягивает до десятка. А теперь смотри ты, какая красавица: лицом нежна, но глаза… Как она на меня глянула! ...
Да, где же она? Где? Вон уж на сцене тянут: «…усидишь ли дома в 18 лет…»

     Лариску не надо искать, сама подбежала, руки мне – на плечи. Вот оно красивое лицо её, прямо перед носом моим – целуй, не спрашиваясь. Не интересно. Её с ума не сведёшь. Она такая же, как я. Уеду – она с другим парнем целуется.
- Идём! – ведёт меня Лариска в «банкетный зал», - девчонки уже там.
И правда, за длинным столом с одной стороны, как ласточки, в одну строчку –девушки, а парни занимают места – каждый напротив своей девушки, не имеет значения: на один вечер или на всю жизнь.

         Шутки, смех… Меня тоже подталкивают - «Приземляйся» … Лариска караулит, чтобы точно передо мной втереться в девичий ряд. Мне всё равно – Лариска? Пусть. Гляжу я на неё, и вдруг вижу рядом с ней Олю. - Вот это организация! Какая точная разведка, чуткость, внимание! Вот вам и глушь, и деревня! Здесь – как на войне: один за всех и все за одного. А может всё-таки – чудо новогоднее? Точно, чудо. Я с утра чувствовал: что-то сегодня произойдёт. И рвался сюда, как, как…- Вот оно, Бой курантов. - «С Новым годом!» Звон бокалов...
 
Теперь не потерять бы, не упустить момента, вовремя оказаться рядом с Олей. Но Лариска, будто ревнивая жена…
- Нет, Лорочка, извини, я сегодня занят, - отвожу её руку в сторону и приглашаю на танец Олю. Измена, предательство?-  Наверно, так и есть. Но душа моя торжествует и поёт. Ради такой девушки, как Оля  – ничего не грех. Она божественна! Других слов нет и быть не может. После танца мы уединяемся, в стороне от всех сидим на диване, вспоминаем былое. Легко нам и радостно. Нет, не зря тогда судьба поставила отметину! … Нас опять приглашают к столу. Теперь можно садиться парами. Но мы с Олей уходим. Узкую тропинку замело. Я подхватываю Олечку, несу её милую, лёгкую. Вот мы уже на широкой гладкой  дороге. Она меня ещё обнимает за шею. Осталось только поцеловать… Её глаза так близко – я тону в тёмном радостно смеющемся омуте. И - боюсь… Идём по снежному тоннелю и вспоминаем, вспоминаем…

         - Помнишь? Новый – старый год, - говорю я, -  волшебные гадания, страстное желание заглянуть в будущее.
-Да… Никакие запреты, никакие наказания не могли нас остановить, - смеётся Оля, - Ещё не было отбоя, а мы уже закрылись на большой крюк.
- Что бы это значило? – продолжаю я, - спрашивали мы друг у друга. Выскочили на улицу – в ярком лунном свете поблескивают тёмные окна, а временами изнутри озаряются вспышками. Что они делают? – Ага! Они гадают! – возмутились мы, - Откройте дверь! – требуем, гремя кулаками, - если не откроете, расскажем. Завтра на линейке будете все стоять!
- О! Ничего страшенее, чем стоять на линейке перед всей школой,  не было. И мы впустили вас.
- Теперь мы все вместе рассаживаемся кто - где.- Опять продолжаю я. - Выключен свет, на стене возникает занятное действо: какие-то  вспышки, мельтешение похожее на людей, животных, взрывы, разрушения… - целое теневое кино. Воображай, фантазируй, каждый видит то, что взбредет ему в голову. Но вот последний комок газеты сгорел – темно. Страшно! Визг, крик. Включается свет, готовятся комки бумаги и всё - сначала… Дым, копоть, зола. Надоело. Дежурные, возмущаясь, убирают мусор. Приходит воспитатель – ничего не заметила. Объявлен отбой. Мы опять одни…

    Оля нахмурилась, воспоминания ей, кажется, уже не интересны. Я не настаиваю, потому что …Но Оля не стала темнить, перехватывает инициативу:
- Да, Мария Степановна ушла. Новогоднее гадание продолжается, но в нем участвуют только старшие – семиклассники. Теперь мы  в вашей половине. На столе  горит свеча, два зеркала: одно против другого. Стакан воды, на дне колечко.  Девчонки, распустив волосы, по одной подсаживаются к зеркалу. В образовавшемся зеркальном коридоре должен появиться «суженый». Тишина, будто «невеста» совершенно одна. – Но я, смеясь, перебиваю её:

       - Долго молчать мы не можем. Тем более, что ни одной «невесте» суженый не является. Кто – либо из нас стукнет, скрипнет стулом тихонько – «невеста» вздрогнет. Все, особенно ребята, начинают смеяться.  И вот уже неудержимый хохот. Девчонки обижаются, но гадание не прекращается: а вдруг кто-то и увидит свою судьбу…
 - Наконец к зеркалу подсела я, - вставляет Оля, смеясь, - Сразу – прысканье, хихиканье: ну и невеста! И всё-таки  затихли: а вдруг…

        - Все глаза устремлены на тебя. Ты не шелохнёшься. Но вот выражение твоего лица  изменилось – все напряглись:  «она что-то видит?». … Я  первый не выдерживаю, пытаюсь заглянуть в зеркало, за мной все остальные придвинулись. О! Чудо! В зеркале сначала издали смутно, потом уж все видят мою физиономию. Комната взорвалась. Хохотали долго и мучительно.
- Да. Посмеялись и забыли, ибо представить нас с тобой даже в шутку женихом и невестой никому и в голову не могло прийти.
- Потому, Оля, что ты девочка серьёзная. Я никогда не посмел бы к тебе даже приблизиться. Мы просто очень удивились, увидев тебя перед зеркалом.

        - Ошибаешься. Нет такой девчонки, которая в 13 лет не влюблялась бы в кого ни попадя. И я, как все, была влюблена в тебя, - легко, будто речь шла о конфетах или мороженом, призналась Оля. От неожиданности я отпрянул, стою, смотрю на Олю со стороны. – Не волнуйся, - успокаивает она меня, - детская любовь мгновенна, точно летний дождь, выглянет солнце – всё забыто!

        - Жа-аль - растеряно тяну я, она смеётся:
- Чего жаль? Девчонки по-прежнему от тебя без ума. Лариса…
- Жаль, что ты меня забыла. – перебиваю я, - Но не зря судьба поставила на нас с тобой отметину 5 лет назад. И эта наша встреча не случайная, нет. Всё в этом мире предопределено. Я будто знал: что-то произойдёт. Ведь должен же был я когда-то влюбиться. И вот – я встретил тебя, Оля. Настал час расплаты: я безумно влюблён. Оля, ты моя любовь!  Я говорю тебе эти банальные слова. Я спешу, потому что боюсь: а вдруг это сон…
- Да, это сон,- тихо сказала Оля, это просто красивый сон, это новогодняя сказка:  я слышу тот же голос – ты пел: «Расцвела сирень, черёмуха в саду…
- на моё несчастье, на мою беду…» - подхватываю я, - мы поём и кружимся в танце.
- Идём в клуб, и ты споёшь  все те песни, что ты пел на импровизированных вечерах, которые мы устраивали тогда, - предлагает Оля. Мы пришли вовремя: начался конкурс песен о любви. Нас с радостью включили в список. Музыкантам знакомы все мои песни. Мы спели с Олей чудесную песню, этот диалог стал  нашим объяснением в любви.

«Хорошо, когда снежинки падают,
И от них светлеет всё вокруг.

- Хорошо, когда тебя обрадует
Твой давнишний, твой любимый друг.

- Я не вижу, как идут прохожие.
Я не вижу, как кружится снег:
Ты назвал меня своей хорошею 

И сказал, что я красивей всех.

- Я назвал тебя своей хорошею
И сказал, что ты красивей всех
И летят снежинки торопливые
 Я в глаза любимые гляжу

-Я сегодня самая счастливая
И от счастья слов не нахожу.

- Хорошо, когда снежинки падают.
И от них светлеет всё вокруг.
Хорошо, когда тебя обрадует
Твой давнишний, твой любимый друг»

За эту песню на слова В. Фирсова. Музыка Пахмутовой - мы  получили замечательный приз – гитару. Но только на следующий Новый год состоялась наша с Олей свадьба, песня стала нашим семейным гимном.