На древней земле уйгурской

                В древнем Турфане
        Автомобиль быстро нёсся из Урумчи в Турфан. Дорога была хорошая, по ней было приятно ехать. Мы приближались к городу. Я и не думал, что так быстро попаду в этот древний город. Турсунай адя, которая рано утром пришла к нам в гостиницу «Сиюи» в Урумчи, спросила меня:
     - Что бы вы хотели посмотреть в Урумчи?
     -Урумчи - это, конечно, современный город, в нем много высотных зданий. Таких городов, наверное, я видел немало, но рядом, всего в 180 километрах от Урумчи, находится древний Турфан. Я хотел бы, если это возможно, побывать в этом городе.
    -Вам повезло, Исмаилжан, сегодня не работает, отдыхает мой сын Бахтияр. Вот он и свозит вас в Турфан, - с улыбкой сказала женщина.
       С Турсунай мы познакомились сегодня, она близкая подруга нашей сватьи в Алматы. Ей пятьдесят пять лет, но выглядит на много моложе, она уже на пенсии. Турсунай родилась и выросла в Урумчи, свободно владеет не только уйгурским, но и китайским языками, прекрасно знает историю и географию родного края. Женщина многие годы работала корреспондентом на телевидение и радио в Урумчи. Её очень интересно слушать, когда она с юмором рассказывает об особенностях уйгурского языка или быта того или иного района. В конце 80-х годов, она впервые приехала в Алматы, здесь приобрела друзей, полюбила нашу южную столицу. Друзья ездят к ней в Урумчи, она почти ежегодно бывает в Казахстане. Широко образованная, общительная, она часами может говорить о родном крае. «Город Турфан находится в северной части Турфанской впадины, у южного подножия гор. Это самый низкий участок суши на земле и вторая по глубине после Мертвого моря. Впадина окружена горами Восточного Тянь-Шаня, рядом находится пустыня Такла-Макан. Длина впадины около 100 километров, ширина – 50 километров,- рассказывает Турсунай. – Это одно из самых жарких мест в мире. Интересно, какая сегодня температура в этом городе?» – со смехом продолжала она.
       У женщины два сына. Младший - актер, работает на киностудии в Урумчи. Старший - 34-летний Бахтияр, выпускник медицинского университета, работает хирургом-травматологом в одной из больниц города. Вот он и везет нас в Турфан. С нами вместе и впервые едет в этот город трехлетний сын Бахтияра – Комран. Дорогу автомобиль осилил быстро, примерно за два часа. В пути мы видели сотни ветряных генераторов, которые вырабатывают электрическую энергию. Их очень много, не пересчитать. «Здесь даже сильные ветра, которые дуют постоянно, приносят пользу», - с удивлением говорит Арзугуль, моя супруга.
        Мы проехали мимо знаменитого озера Айдын. Это самое глубокое место в Турфанской впадине. Дно озера лежит на глубине 154 метра 43 сантиметра ниже уровня моря. Озеро небольшое, всего 22 квадратных километра, глубина – 80 сантиметров, но в нем содержится гигантское количество соли.
        При въезде в город Турфан мы заметили небольшие нефтяные вышки. «Здесь очень много углеводородов, добывают нефть и газ», - объяснила Турсунай
        Автомобиль въехал в город. В машине было прохладно, работал кондиционер, но я с ужасом заметил, что наружная температура 47 градусов тепла. Мы вышли из машины, жара была страшная, изнурительная. Мне показалось, что я нахожусь в парилке русской бани. Но это, к счастью, было только первое впечатление. Воздух здесь сухой и жару переносишь легче, чем у нас. Вскоре я почти не замечал жару и начал знакомство с городом.
       О старой Алма-Ате 20-70-х годов прошлого века говорили, что это город-сад. А современный Турфан, как и тысячи лет назад, находится в гигантском винограднике. Виноград растет по всему городу, во всех дворах, есть улицы, по обеим сторонам которых тянется к небу виноград, образуя беседки. В тени виноградников сидят мудрые и красивые старики, беседую о чем-то, играют дети, неторопливо гуляют влюбленные. Мы не удержались и вышли из автомобиля возле одного из таких виноградников. Это была улица-виноградник. Поразительно, виноград был почти спелый, но его никто не срывал. Я, подняв голову, с удивлением смотрел на виноград. По моему взгляду старик, который сидел рядом, сразу понял, что я приезжий. Мы тепло поздоровались. Он объяснил нам, что виноград – это главный источник существования местных жителей. «Здесь растет около ста сортов винограда, из него делают изюм, соки, вино. Тысячелетиями наши предки выращивали виноград», - объяснил он.
      Еще подъезжая к Турфану, я был поражен, что в садах, которые окружают город растут финики, гранат, персики, абрикосы, яблоки, груши, а в полях – длинноволокнистый хлопок, пшеница, помидоры, перец, баклажаны, лук. И в садах, и в полях идеальный порядок, все цветет, но виноград является основным продуктом, символом Турфанского оазиса. Ежегодно в конце августа, в пору полной зрелости, проводится праздник винограда. Десятки тысяч туристов со всего мира приезжают на это торжество.
         Я бродил по чистым и широким улицам города, где по обеим сторонам были посажены деревья, любовался старинными домами и красочными воротами и задавал себе вопрос: «Как люди в пустыне создали такой оазис, маленький рай на земле? В чем секрет этого чуда?». Этот вопрос я задал любознательной Турсунай. «Секрет процветания Турфанского оазиса в карезах», - объяснила она. Я, конечно, слышал о знаменитых Турфанских карезах, но то, что я увидел превзошли все мои ожидания. И все это воочию я увидел в селение Яр, близ Турфана, куда на автомобиле привез нас Бахтияр. Бахтияр хорошо образованный, обаятельный и очень воспитанный молодой человек. Таких юношей я встречал немало и у нас, в Казахстане, но он меня порадовал большой любовью к родному краю, к его истории и культуре. Он и его мама Турсунай были главными экскурсоводами во время моей поездки по удивительному оазису.
        В селение Яр имеются очень хорошо сохранившееся карезы, сейчас тут музей. Там наглядно показано, как строили и пользовались карезами. Благодаря карезам еще две тысячи лет назад древние турфанцы создали оазис, удивительный город, государство. Здесь было одно из основных мест, где формировались уйгуры – как народ. Благодаря карезам Турфан остается цветущим краем до сих пор. Прошло несколько тысячелетий, но ничего лучшего люди не придумали для орошения этих пустынных земель. Жара в этих местах страшная, рек нет, дожди почти не бывают, вода при такой высокой температуре, сильных ветрах моментально испаряется. Но древние турфанцы заметили, что в горах Тянь-Шаня есть тающие снега, родники – вот эту воду они и использовали. У подножия гор они стали выкапывать вертикальные колодцы, затем – горизонтальные подземные каналы. Вода из колодцев попадала в подземные каналы, вытекала из-под земли, порой образую небольшие водоемы. Высота подземного канала около двух метров. Общая длина карезов в Турфанском оазисе достигает пяти тысяч километров. Число вертикальных колодцев достигало несколько десятков, а иногда – трехсот и все это соединялось в подземные каналы. Вода доходила до каждого винограда, дерева, к посевным полям, её пили местные жители, животные. Во многих местах этого цветущего края можно увидеть входы в подземные каналы. В одно из таких мест в селение Яр мы спустились.
        Во время изнурительной жары, когда температура воздуха поднимается до 50-60 градусов тепла и выше, турфанцы проводят время в подземных сооружениях. Эти подземные сооружения являются естественными кондиционерами.
        Я был потрясен не только мастерством древних турфанских инженеров, но и трудолюбием народа. Ведь вся эта гигантская работа проводилась вручную. Наверное, все наблюдали, как вытягивают ведро воды из обычного колодца, так вытягивали землю древние строители из подземного канала, при сооружение карезов. Я еще раз хочу подчеркнуть, что мастерство и трудолюбие древних турфанцев создали чудо ирригационной системы в пустыне, Турфанский оазис. Я долго ходил по подземному каналу, восхищался уникальным сооружением уйгурских тружеников. В одном месте я присел у подземного арыка, помыл руки, умылся, выпил воду. Вода была ледяная и очень вкусная, такую воду я пил у себя на Родине, в горных родниках Заилийского Алатау.
        Восхищенные, мы молча вышли из подземного сооружения и увидели памятник строителям карезов. Уставший мужчина присел отдохнуть, а рядом старик вытягивал арканом ведро земли из колодца. Вот этим строителям турфанцы и обязаны своим процветанием.
       Великие Турфанские карезы, безусловно, одно из чудес света, это признают во всем мире, в Китае их сравнивают с Великой китайской стеной.
       Удивил маленький Комран, сын Бахтияра, он вместе со мной впервые в жизни обошел все исторические места. Мальчик внимательно осмотрел эти древние сооружения. Я уверен, что этот поход останется у него в памяти навсегда.

***

       - Исмаилжан, вы, наверное, готовы посмотреть и другие исторические места нашего древнего города? Я предлагаю познакомиться с мечетью Имин вана, - сказала Турсунай. – Все, кто приезжают в этот город, бывают у старой мечети, - продолжала она.
       - Спасибо, я, конечно, согласен с вами, - с признательностью сказал я.
        Наступило время обеденного перерыва. Жара усилилась, уже было 50 градусов жары в тени. Казалось, что город вымер, все жители спрятались от летнего зноя. Лишь изредка можно было увидеть одиноких пешеходов, которые куда-то торопились. Мы пообедали в чайхане, где нас угостили вкусным, но очень острым лагманом, который быстро приготовили у нас на виду, попили горячего зеленого чая, поели арбуз и направились к мечети Имин вана.
          Подъехав к мечети, мы увидели величественную картину. Перед нами возвышалось потрясающе красивое культовое сооружение. Я бывал в Бухаре, видел знаменитые памятники архитектуры в этом городе, но мечеть Имин вана поразила меня небывалой мощью и величественной простотой. Было начало третьего, народу не было в мечети, все отдыхали. Мы купили билеты и зашли на территорию мечети. Солнце было еще в зените, мазар сверкал своей красотой. Я не чувствовал жару, она меня не брала, я буквально бегал по территории мечети, за мной с трудом успевали мои спутники. А знатоки истории своего любимого края, Турсунай и Бахтияр, рассказывали мне об этой мечети. Мечеть была построена в 1778 году уйгурскими архитекторами и мастерами. Поражает своей красотой 37- метровый минарет, который украшен национальными орнаментами. Это самый высокий минарет в СУАР. Внутри минарета имеется винтовая лестница, ведущая на крышу. Конечно, рядом с минаретом расположена самая большая мечеть в Турфане. И все это представляет единый культовый комплекс. Весь этот комплекс построен из глины. Рядом с мечетью сохранились старые могилы, где покоятся властелины этого города прошлых веков. Мечеть построена Сулейман ваном в память об Имин ване. Мечеть действующая, здесь совершаются праздничные и пятничные молитвы. В другое время – это туристический объект, который приезжают посмотреть со всего мира.
         Мы вышли из мечети, наш путь лежал в центр города.

***

     Центральный исторический музей Турфана - это большое современное здание, где представлена вся уникальная история этого удивительного края. К четырем часам дня жара немного спала, народ на улицах города стал появляться. Возле музея я увидел людей разных национальностей, услышал не только уйгурскую, но и китайскую, английскую, немецкую, японскую речь. Чуткая Турсунай предложила: «Исмаилжан, наверное, здесь, в музее, вам больше даст информации профессиональный гид, - сказала она. – В любом случае он больше меня знает,»- со смехом добавила она.
         Я, разумеется, согласился. Бахтияр, купив билеты в музей, оплатил отдельно и за услуги гида. Экскурсоводы говорили на разных языках.
         - Есть ли гиды, говорящие на русском языке? – с любопытством спросил я.
         - Нет, - ответила мне удивленно кассир – К нам редко приезжают русскоязычные туристы из стран СНГ, - добавила она.
         - А на уйгурском?
         - Конечно, есть, - ответила кассир.
       Нашим гидом оказалась совсем молодая девушка, выпускница исторического факультета университета. Девушка владела и английским языком. Здесь я впервые столкнулся с различными диалектами уйгурского языка. Мы, уйгуры Казахстана, говорим на илийском диалекте. На этом диалекте говорят уйгуры Кульджи и многие в Урумчи. Но Турфан - это отдельный мир уйгурского языка. Я в Турфане беседовал со многими людьми. Их неторопливую речь я, конечно, понимал. Но, когда быстро стала рассказывать Патима, я не всегда её понимал. Я просил её повторить, иногда ко мне на помощь приходили Турсунай и Бахтияр. Но в любом случае, я затаив дыхание рассматривал экспонаты музея и внимательно слушал Патиму. Ничего подобного я никогда не видел в жизни.
         Древний Турфан находился на северном направлении Великого шелкового пути. Именно это сыграло огромную роль в судьбе города. Хорошо сохранился древний город Идикут, который был расположен приблизительно в 46 километрах к юго-востоку от современного Турфана. Древний Идикут был центром буддизма. Отсюда вели пути и на Восток, и на Запад. Патима нам рассказала, что в 13 километров к западу от Турфана, находился древний город Яргул. Развалины Яргула сохранились в целостности.
          Но больше всего меня удивили мумии, которые я увидел в музее. Их десятки, они прекрасно сохранились. Хорошо были видно черты лица, руки, ноги, сухая кожа. Есть мумии, которым две тысячи лет, другим - несколько сот. Я долго стоял перед первой мумией, которую увидел. Думал, что она единственная в этом музее. Но мумий было много, у меня разбегались глаза, были мужчины, женщины, дети. Удивили мумии из одного захоронения – это были мужчина и женщина, наверное, супруги. Они были очень высокими людьми. Мужчина был ростом более двух метров, а женщина – около двух. Поразительно, но хорошо сохранилась одежда этих людей. В музее я увидел женские юбки, кофты, мужские брюки, халаты, фрагменты ковров. По внешнему виду и одежде, можно даже было отличить коренных жителей от людей, которые приехали в гости и скончались здесь. Эти турфанские мумии мне напомнили героев из фильмов-ужасов, которые я смотрел немало в последние годы. Казалось, что они сейчас встанут и пойдут.
          Любимым разделом в истории для меня является история Древнего мира. В детстве я зачитывался книгами о древнем Египте, Элладе, Риме, Востоке. Я, разумеется, знал, что бальзамирование – это целая наука. В древнем Египте этой наукой владели жрецы. Они, например, из тел покойных фараонов делали мумии. Это был своеобразный протест против смерти. После кончины Ленина, в 1924 году, была создана целая научная лаборатория при Мавзолее для сохранения тела вождя. Но в чем секрет того, что тела многих турфанцев хорошо сохранились и превратились в мумии? Это нам хорошо объяснила наш экскурсовод. «Многие тела из этого музея покоились в захоронении Астана, которое находится в 40 километрах к востоку от Турфана. Захоронения находились в песках, на глубине пяти метров, на открытой и возвышенной местности. Страшная жара, сухой воздух, создавало стерильные условия в могиле и в результате тела покойных превращались в мумии», - рассказала Патима.
            В музее я увидел много рукописей, в которых была отражена история и культура этого древнего края. Они были написаны на различных языках, письменностях. Можно было увидеть уйгурское письмо, китайские иероглифы или арабскую вязь.
           В экспонатах музея отразилась история Турфанского (Идикутского) каганата, который существовал с 850 по 1335 годы. В этом государстве достигла успеха уйгурская буддийская культура. В те годы расцветало искусство, создавалась литература на уйгурском языке и на уйгурской письменности.
            Кто из мальчишек моего поколения не зачитывался книгами «Затерянный мир» Артура Конан Дойла и «Плутония» Владимира  Обручева?! В этих книгах герои сталкивались с различными доисторическими животными. Когда я увидел скелеты разных видов динозавров, некоторые их них были сохранены почти полностью, я не мог оторвать своего взгляда от этих экспонатов. «Оказывается, не только вечная мерзлота, но и страшная жара, песок могут сохранить тела ископаемых животных, древних людей», - решил я.
          Мне было отрадно, что рассказы экскурсовода  в музее слышал не только я, но и небольшая группа местных жителей, которые приехали из разных городов и сел этого края. «Люди интересуются историей родного народа», - понял я.
          Более трех часов я провел в музее. Турсунай и Бахтияр с пониманием смотрели на меня, но было поздно, а маленький Комран устал, надо было возвращаться в Урумчи. За эти три часа общения с Патимой, мне показалось, что я подружился с ней. Мы нашли с ней общий язык.
          -Кто вы и откуда, ака?- на прощание спросила она меня.
          - Я учитель, приехал из Казахстана посмотреть историческую Родину, - ответил я ей.
          Мы тепло попрощались.  Патима пожелала мне счастливого пути.

                ***
       Ночь. Автомобиль направлялся из Турфана в Урумчи. Кондиционер работал, в автомобиле было прохладно, но я уже скучал по турфанской жаре. С детства я знал, что есть такая наука – египтология, но здесь узнал, что есть и другая наука - турфановедение, которая изучает историю, искусство  и культуру этого замечательного края.
        Завтра утром я вылечу на самолете из Урумчи в Кашгар, на Родину своего отца. Увижу город, о котором мечтал всю свою жизнь. Но сейчас, в автомобиле,  я молил Аллаха, чтобы он позволил мне еще раз побывать в Турфане, в городе, который я полюбил навсегда.

               

                Моя Кашгария. 1 часть

    Самолет медленно снижался. Мое сердце с волнением билось, я вглядывался в иллюминатор и четко видел, что к востоку от Кашгара была пустыня Такла-Макан, а к западу – высокогорье. Еще ниже опустился самолет, и я увидел зеленые поля, сады, виноградники, которые окружали город. А вот и сам город, а это – одноэтажные и многоэтажные дома, узкие, кривые улицы и широкие проспекты. «Вот оказывается он какой, знакомый и незнакомый Кашгар! Знакомый по многочисленным рассказам отца, книгам, которые прочитал. Он и незнакомый, ведь здесь  мы впервые»,- подумал я.
   Кашгар! При этом слове с трепетом бьется сердце любого уйгура. Это древняя уйгурская столица. Город, который дал название всему краю. Ведь еще совсем недавно Кашгарией называли почти все уйгурские земли. Крупнейший город средневековья, он был важнейшим торговым пунктом на Великом Шелковом пути. С 850 по 1210 годы Кашгар являлся столицей могучего Караханидского государства, с каганами которого искали дружбу правители соседних и далеких государств. Этот город один из центров возникновения уйгурской культуры и государственности. Здесь жили и творили великие поэты, ученые, зодчие, композиторы. Именно об этом городе мечтали и побывали в нем знаменитые путешественники, ученые Марко Поло, Чокан Валиханов, Николай Рерих, Гуннар Ярринг.
     Самолет, наконец, приземлился. Эти несколько минут показались мне целой вечностью. Медленно, не торопясь, я вышел из самолета и вступил на землю Кашгара, города, который семьдесят восемь лет назад был вынужден покинуть мой отец. Мои первые мысли в Кашгаре были о нем.
    Отец мой, Абдыкадыр Иминов, родился в этом городе весной 1917 года  в семье Иминахуна Якупа и его супруги Сакинахан. Он был первенцем у молодых супругов. Семья росла, у Абдыкадыра вскоре появились сестренка и три младших брата. Супруги были дружные. Иминахун неплохо зарабатывал, он был строителем и религиозным деятелем. У них был небольшой ткацкий станок, на котором Сакинахан ткала ткани, учила этому древнему ремеслу своих детей. В шестнадцать лет Абдыкадыр закончил медресе, где заслужил почетное звание  – кари, человека, который знал наизусть Коран и мог его толковать.
     В апреле 1934 года, 17- летний Абдыкадыр, после известных кровавых событий, был вынужден покинуть Родину. Много странствовал по республикам Средней Азии и Закавказья. В 1935 году попадает в Алма-Ату, вскоре переезжает в поселок Каргалы Жамбылского района, где многие годы работал имамом в местной мечети. Скончался кари в июле 1981 года.
     Неожиданно, кто-то меня окликнул: «Исмаилжан ака, Ассалам алейкум». Я поднял голову и узнал своего двоюродного брата Обулкасыма, который  пять лет назад приезжал к нам, в Казахстан. Мы бросились в объятия друг друга, за эти годы мой сороколетний брат изменился, возмужал, стал старше, голова начала лысеть, появились усы, но приятный голос и добрая улыбка были прежние.
        - Где мои остальные братья, Обулкасым? – спросил я.
        - Они все здесь, недалеко, пройдемте, - ответил он.
   Мы вышли из здания аэропорта, у порога нас ждали мои близкие родственники, я их сразу узнал по глазам, которые с волнением смотрели на меня и фотографиям. Я их крепко обнял. Волнение смешалось с радостью, когда я почувствовал, что я долгожданный и самый дорогой гость для этих людей.
       - Вы, наверное, Юсуп ака? – обратился я к  старшему из братьев. – А вы Абдугопур? – сказал я мужчине, который был моложе.
       - Да, - с улыбкой ответили они.
       - Познакомьтесь, это Илижан ака, сын нашей тети,- сказал Облукасым, показывая на мужчину невысокого роста, с молодыми глазами, небольшой бородкой, которому на вид было около шестидесяти лет.
          -А это моя супруга Арзугуль,- представил я жену братьям.
     Мы сели в автомобиль, которым управлял молодой человек. «Это мой сын Исмаилжан, я назвал его в вашу честь»- сказал Юсуп ака, знакомя меня с юношей.
    Автомобиль быстро ехал, а я жадно смотрел на улицы города, о которых  много слышал.
     Столетиями мои предки жили в той части города, которое называли селение Аппак ходжи. Когда-то это селение находилось за стенами старого города, их отделяло около пяти километров, но уже давно оно входит в состав Кашгара. Мы недолго ехали по старинным улицам и вот, наконец, подъехали к дому Юсуп аки.
     Я вошел в дом, где ждали нас женщины и дети. В то раннее июньское утро собрались почти все мои родственники, которые жили в Кашгаре. Юсуп ака стал знакомить меня с ними. Мне представляли  двоюродных сестёр, снох, их детей. Я внимательно смотрел в их глаза, видел в них любопытство, добро и заботу. С тревогой они смотрели на меня, по-видимому, для них я был родным человеком с другого мира, сыном человека, которого они никогда не видели, и который много лет назад покинул отчий дом. Я с трудом сдерживал слезы, которые безжалостно  пробивались сквозь веки. «Да, оказывается, у меня очень много хороших родственников в Кашгаре», - понял я.
     Хозяйка дома - Пашаим ача, супруга Юсуп аки, добрая и гостеприимная женщина, приготовила очень вкусный обед, который состоял  из пяти-шести блюд. Мне не хотелость есть, мое волнение еще не прошло, но все настойчиво угощали, и я вынужден был попробовать все блюда понемногу. Родственники нехотя разошлись, приглашая меня в гости, а мы с супругой остались в гостях у Юсуп аки. Брат предложил немного отдохнуть, но я не чувствовал усталости, мне очень хотелось побродить по старинным улицам города, зайти в гости к другим братьям.
      Я вышел на улицу. «Здесь вырос мой отец, здесь прошло его счастливое детство»,- с трепетом думал я. Напротив дома Юсуп аки находится небольшая мечеть, которую построили несколько столетий назад мои предки. А за углом, сохранился дом моего деда, в котором жил мой отец. Этот дом принадлежит моему двоюродному брату Нурахмету. У этого дома и мечети одна  общая стена. Дом, к сожалению, сохранился лишь частично, но две комнаты остались такими же, как и при моих предках. Я зашел туда, посидел в маленькой комнате, которая помнит моего отца. Я знал, что эта комната, многие годы ему снилась, и сюда он мечтал вернуться. Я поднял глаза и увидел деревянный потолок, разукрашенный красивыми узорами.  «Наверное, просыпаясь, отец видел этот потолок»,- решил я.
     Тот, первый день в Кашгаре, казался мне очень долгим, и я радовался этому. Я побывал в гостях у Обулкасыма, Абдугопура, которые жили по соседству. В этом районе города жили в основном мои родственники, близкие и далекие.
               
                ***
     После обеда я попросил Юсуп аку:
          - Сводите меня, пожалуйста, к мавзолею Аппак ходжи, об этом мазаре я много слышал от отца.
          - Хорошо, - сказал он.
     И вот  мы у мавзолея. Он находится недалеко от дома, в десяти минутах ходьбы от него.  Мы входим в красивые  ворота, за которыми находится единый комплекс, состоящий из мазара Аппака ходжи, мечети Джама и старинного медресе. Весь этот комплекс – шедевр уйгурской архитектуры, его построили в 1640 году кашгарские мастера.
      Мазар Аппак ходжи – это огромное здание, которое удивляет своей необыкновенной красотой и оригинальностью. В центре мазара - могучий купол, по углам находятся четыре башни, которые украшены красивыми узорами из зеленых и синих цветов, над куполом и башнями сверкают золотые полумесяцы.
       Перед мазаром, в саду, цветут различные и красивые цветы, растут деревья.   
      Я захожу вовнутрь мазара, вижу возвышенную площадку, облицованную керамическими плитками с синими узорами на белом. На этой площадке, под красивейшим сводом, покоятся семьдесят два человека. Это сам Аппак ходжа, его близкие родственники, среди них внучка  ходжи – национальная героиня уйгурского народа  Ипархан, пять поколений правителей  Кашгарии. Могила Ипархан накрыта розовым шелком. В мазаре, слева от входа, находится обычная китайская карета, в ней гроб. Историки утверждают, что в нем привезли тело уйгурской принцессы из Пекина на Родину.
    Многие тайны строительства мазара еще в секрете. В начале 2000-х годов специалисты пытались отреставрировать здание. Но штукатурка, керамические плитки не прижились и отвалились. Я взял кусочек, отвалившийся штукатурки себе на память. 
        Рядом с мазаром находится старинное медресе, в котором, с 1924 по 1933 годы, учился мой отец, Кашгарские медресе тех лет давали солидное образование. Кроме Корана, основ ислама, здесь изучали арабский, персидский языки, светские дисциплины. Одним из наставников моего отца был известный теолог тех лет Моллахун кари кажи. Мне, к сожалению, не удалось попасть вовнутрь медресе, оно было закрыто, но я увидел через деревянные решетки просторные кабинеты этого знаменитого в своё время на весь мусульманский Восток духовного учебного заведения, постоял возле дверей медресе, через которые тысячи раз проходил мой отец, тогда еще совсем маленький мальчик.
         Недалеко от медресе и мазара расположена известная мечеть Джама. Построенная ещё во времена Аппака ходжи, она была расширена в семидесятых годах девятнадцатого века. Мечеть действующая, тысячи людей собираются сюда на праздничные и пятничные молитвы. Я зашел туда, мечеть реставрируется, но это не мешает в ней проводить духовные службы.  Мечеть очень светлая, поражают красивые деревянные колонны, с узорами, которым несколько сотен лет.
      В этом культовом комплексе радует чистотой небольшое искусственное озеро, прозрачной водой которого столетиями пользовались прихожане мечети Джама. Вокруг озера растут могучие деревья.
      Я бродил по этим местам и не хотел уходить. Здесь, в течение нескольких поколений проходила жизнь моих предков, здесь они жили и умирали.

***
     С первого дня моего пребывания в Кашгаре у меня сложились особые отношения с  Юсуп акой. Мой брат удивительно обаятельный человек, ему шестьдесят  два года, он на пенсии, получил образование в Урумчи, многие годы работал в банке. Широко образованный, очень аккуратный, немногословный, трудолюбивый, в нем  чувствуется мудрость, которая приходит к людям с годами. Авторитет Юсуп аки бесспорный среди  моих кашгарских родственников, всегда последнее слово за ним. Он глава большой семьи.
       Пашаим ача -  его супруга. При ее имени у меня всегда появляется добрая улыбка. Она на первый взгляд совершенно не похожа на мужа. Пашаим ача напоминает мне большого ребенка, обладает большим чувством юмора, очень быстро работает, буквально за тридцать минут может приготовить вкусный обед. Вначале я не всегда понимал речь своих родственников, они говорят на особом диалекте кашгарских уйгуров. Со временем я стал их понимать, но понять Пашаим ачу было невозможно, она говорила очень быстро. Для меня так и осталось загадкой, как ее понимают супруг, дети и остальные родные. Эта женщина мне кого-то очень сильно напоминала. Лишь потом я понял, что она похожа на героиню актрисы Рины Зеленой из советского фильма тридцатых готов «Подкидыш».
        Моя супруга Арзугуль быстро нашла общий язык с Пашаим ачой. В её лице она нашла не только сестру, но и близкую подругу.
       У супругов двое детей: сын Исмаилжан и дочь Мукарам. Исмаилжан работает в банке, у него красивая жена, коллега Ляйлигуль, у них растет маленький сын. Мукарам недавно родила, живет с первенцами пока у родителей.
       Во время нашего пребывания в Кашгаре мы обычно ночевали в доме Юсуп аки. Я привязался не только к родным, но и к дому моего брата,  полюбил необыкновенную красоту этого здания. Любой дом в этом городе начинается с ворот. Ворота были деревянными, украшенные красивыми узорами. За воротами висели плюшевые занавески, которые еженедельно стирали или меняли. Двор был обложен жжеными кирпичами (они крепкие, их обрабатывают специальным методом), дом построен в виде буквы «П». В середине двора растет высокий виноград, который тянется к небу.
        В самом доме нет мебели, в стенах есть специальные углубления, которые выполняют функции сервантов и шифоньеров. Стены, потолок разукрашены красивыми узорами, орнаментами. И все это сделано из дерева, руками талантливых мастеров. Так строили дома тысячи лет назад, так строят и сейчас.
                ***
       День в Кашгаре начинается с азана, это муэдзин мечети, призывает всех к молитве. В те июньские и июльские дни это было в три часа тридцать минут утра. В это время просыпаются и мои родственники. Все взрослые, прочитав молитву, приступали к своим делам. Юсуп ака часто после намаза уходил в гости, бывал на свадьбах или поминках. Женщины начинали приводить в порядок дом и двор. Они не только подметали двор, но и мыли его.
       На следующий день после нашего приезда в Кашгар, рано утром, мы пошли на кладбище. Кладбище, где покоились мои дедушка и бабушка, к сожалению, не сохранилось. Оно было уничтожено в 60-е годы. Я побывал лишь на кладбище, где нашли свой последний приют мои дяди Якуп и Осман ахун и тётя Маримсихан. Я впервые в жизни увидел такие могилы, поэтому хочу их описать. Памятники на могилах состоят из двух частей: нижней и верхней. Нижняя часть - это четырёхугольный постамент, на котором находится куполообразная верхняя часть памятника, которая напоминает тавут (погребальные мусульманские носилки) или детскую колыбель. Мужские памятники повыше, а женские пониже. В верхней части женских памятниках - три ступенчатых бордюра, в мужской - два. Памятники были очень аккуратно замазаны глиной, видно было, что за ними тщательно ухаживают. Между ними я заметил куполообразные строения с окошком в верхней части и дверью в нижней. Это были тоже могилы, в которых хоронили близких родственников. В такой могиле часто покоятся несколько человек. Не засыпая основной подход к могиле, в её разных частях хоронили людей, закладывая подход к внутренней части могилы кирпичами. Здесь я не заметил памятные плиты с надписями, кто похоронен. Но все знали, где лежат их родные.
    На кладбище было очень чисто, мы сели на коврики, которые взяли с собой, Юсуп ака прочитал суру из Корана, вспоминая всех наших родственников, которые ушли из жизни. Почти в каждый четверг приходят на могилы предков кашгарцы, где наводят порядок и поминают усопших. Эта тысячелетняя традиция, которую они сохранили до сих пор.
***
     Дни в Кашгаре проходили быстро. По пять-шесть раз в день приглашали нас родственники в гости, выдержать это было невозможно, но и обидеть их не хотелось. Я сказал брату Юсупу, что очень признателен за гостеприимство, но я приехал, в первую очередь, чтобы познакомиться с родственниками и увидеть родные края отца, да и здоровье моё не выдержит такого усиленного питания. К счастью, Юсуп ака и другие родные нас поняли.
***
      Я много гулял по улицам Кашгара, посещал исторические места. Во всех моих походах меня сопровождали двоюродные братья, часто их жены, двоюродные сестры. Они баловали меня своим чутким вниманием, заботой.
     Я любил бывать у старой мечети Хейтгах. Мечеть Хейтгах - это национальная святыня уйгуров, которая находится в самом центре древнего города Кашгара. Мечеть Хейтгах – это чудо уйгурской архитектуры пятнадцатого века, построенная талантливыми кашгарскими мастерами. Удивляет своим величием красивые минареты, поражают старинные ворота, которые постоянно открыты днем, но закрыты ночью. Меня удивил замок на воротах мечети, которому несколько столетий. Чётко видна надпись на уйгурском языке, сделанная арабской вязью. Здесь все дышит историей, древностью. Десятки поколений кашгарцев и гостей древней уйгурской столицы заходили в эти ворота, видели этот старинный замок, среди них были, конечно, мой отец, предки. В самой мечети были многие великие представители уйгурского народа. Были здесь и гости, конечно, в этой мечети совершал намаз и знаменитый казахский ученый, путешественник Чокан Валиханов. На территории мечети находится небольшое искусственное озеро, растут деревья, цветут цветы. Мы видим деревянные колонны. Я трогаю и обнимаю эти колонны, к которым до меня прикасались сотни тысяч людей. Мы входим в мечеть, которая радует своей торжественной красотой. Внутри мечети мы видим михраб – нишу, направленную в сторону Мекки. С волнением смотрю на этот михраб. Понимаю, что лица многих моих предков были обращены туда, когда они у Аллаха просили для народа, Кашгара процветания, а себе, своим родным – счастья.
      Справа от михраба, я вижу минбар – кафедру для имама, украшенную национальными орнаментами и сделанную талантливыми уйгурскими мастерами по дереву. И михраб, и минбар, безусловно, произведения искусства. Во время своего пребывания в Кашгаре, меня тянуло сюда, я почти ежедневно бывал в этой мечети. Ночью мечеть закрыта, но я любил гулять вокруг неё, сидеть у старинных ворот, наслаждаться тишиной и любоваться видом, который открывался перед мечетью. Мечеть Хейтгах является одним из туристических объектов Кашгара. Здесь можно увидеть много туристов из внутреннего Китая, зарубежных стран.
***
     Религия играет огромную роль в жизни кашгарцев. Почти все взрослые читают намаз, совершают мусульманские обряды, мечтают совершить хадж. Один из тех кому это посчастливилось сделать –мой двоюродный брат Абдугопур, которого я уважительно называл Кажи ака. Самыми большими праздниками в Кашгаре являются рамазан и курбан айт.
     Меня всегда поражало, с каким искренним уважением, вниманием относились мои кашгарские родственники друг к другу. Я уже писал, что они все жили по соседству, в одном квартале и во время обеда звонили и приглашали друг друга в гости. При каждой новой встрече за день, они обязательно здоровались друг с другом, при этом вставали. Женщины при встречах обнимались и целовались. Хозяева провожали гостей до ворот. Ходили в гости друг к другу со своими детьми и внуками. Дети, конечно, чувствовали и видели, что растут в одной большой, дружной семье.
***
     Собак в Кашгаре я не встретил, но почти в каждом доме жили кошки, которые чувствовали себя полновластными хозяевами этого древнего города. Иногда в одном доме жили несколько кошек, они смело бродили по всему дому, играли с детьми, спали рядом с хозяевами. Мой брат Юсуп, как и все уйгуры – мужчины, не вмешивался в кухонные дела жены, но сам покупал на базаре ливер, готовил и кормил свою кошку. В Кашгаре никогда не выбрасывают, тем более не убивают маленьких котят. Один из моих братьев, у которого дома окотилась кошка, раздал котят родным и те молча их взяли.
***
        Я уже писал, что рядом с домом, где вырос отец, находится небольшая старинная мечеть, которую построили мои предки. Недавно эту мечеть отремонтировали мои братья. Справа от мечети растет карагач, которому несколько столетий, об этом свидетельствует памятная доска, которая прибита к дереву. Я с трепетом трогаю этот карагач, который помнит моих прадедов.
      Долгие годы имамом этой мечети являлся двоюродный брат моего отца Дамулла кажи. Ему 78 лет. Два года назад он ушел на пенсию, но продолжает выполнять функции наиб-имама. Этот маленький старик с чалмой на голове, одетый во все белое, один лишь чапан у него полосатый, напоминает мне кашгарцев средневековья. У него удивительно живые и жизнерадостные глаза. Дамулла поддерживает хорошие отношения со всеми моими братьями и сестрами, но особенно он дружен с Абдугопуром, к которому он заходит ежедневно. Он много шутит, играет с детьми. И дети относятся к нему как к своему другу. В первые дни моего приезда он мне показался странным, но к концу поездки я узнал его чистое сердце, полюбил и сейчас скучаю по нему. Однажды Дамулла кажи повел меня в свою мечеть. За нами туда в мечеть увязались дети. Они не боялись имама, он старался быть серьезным, но это у него не получалось, дети знали, что он очень добрый. Они в мечети игрались, как - будто были у себя дома и это мне очень понравилось. После этого случая, мы с Дамуллой подружились и часто беседовали. Имам покорил меня не только добротой, но и особым тактом, широкой образованностью, интеллигентностью и великой верой в Аллаха.

***
     Мои отец очень любил своего дядю Исмаилахуна, младшего брата моей бабушки. Он скучал по нему и назвал меня в его честь. В первый же день своего пребывания в Кашгаре я сразу спросил у Юсуп аки:
      -Живи ли дети любимого дяди моего отца?
      - Жив один из его сыновей - Керимахун ака, - ответили он.
     Керимахун ака считается странным человеком в Кашгаре, он не похож на остальных земляков. И вот в один из жарких июньских дней он пригласил нас к себе в гости. Меня встретил восьмидесятилетний  высокий старик с небольшой бородкой и любознательными глазами. Его взгляд излучал вопрос: «Кто ты такой, мой родственник, приехавший издалека?». Мы поздоровались, я его обнял, и мы зашли к нему в дом. Это был старинный дом, в котором жили в течение многих поколений мои предки по бабушке. И на этот раз в гости к Керимахун аке пришли не только мои братья и сестры, но и их дети и внуки. Керимахун ака - это единственный из моих родственников, кто сильно похож на моего отца. Тот же нос с небольшой горбинкой, глаза, брови, овал лица. Невысокая пожилая женщина, одетая в белое платье, с белым платком и тюбетейкой на голове, с приятными чертами лица и курносым носом, была его супругой.  Она угощала нас многочисленными блюдами. Впервые в Кашгаре я сидел в черном кожаном кресле, передо мной был небольшой европейский стол. Я стал рассказывать Керимахун аке о своем отце, о нашей семье. Я увидел, что любопытные глаза моего двоюродного дяди повлажнели, когда я сказал ему, что меня назвали в честь его отца. Старик расплакался, но быстро взял себя в руки, и слезы быстро высохли. Аксакал после этого преобразился. Он с юмором рассказывал о своем отце, дядях, о том, как в молодости, в начале 50-х годов, работал на одном из советских предприятиях, которых тогда было в Кашгаре немало. Неожиданно он стал вспоминать русские слова, которые произносил смешно, очень громко, но понятно. Старик рассмешил всех, всем было весело и очень уютно в этом доме.
         Мы с ним вышли во двор и на плоской крыше его дома я увидел породистых голубей и бойцовских петухов. Этот удивительный старик, как мальчишка, ежедневно на крыше гонял голубей, часами любовался ими, стравливал петухов. К этим его странностям уже привыкли родные, соседи и относились к этому добродушно, по-дружески. Единственными его врагами были кошки, которые иногда уносили птенцов голубей или цыплят. Я сразу понял необыкновенного старика. Он и в восемьдесят лет оставался ребенком.
         В детстве я держал голубей, это одни из самых приятных воспоминаний в моей жизни, мечтаю их завести и сейчас.   

                Моя Кашгария. 2 часть

       Моя покойная мама Ризванам Махмуткызы, которая родилась и выросла в селе Малое Аксу Уйгурского района, прожила большую жизнь, хранила в своей памяти немало семейных преданий. Мама рассказывала мне: «Мои далекие предки были из старинного села Башкерам, что близ Кашгара. Девушки в нашем роду были красивыми и образованными, а мужчины смелыми и отважными. Переехав в Илийский край, в восемнадцатом веке, они поселились в селе Уластай, недалеко от Кульджи, где создали крепкие семьи, стали прекрасными декханами и ремесленниками. В начале восьмидесятых годов девятнадцатого века перебрались в Семиречье». Поэтому села Башкерам и Уластай, в которых, к сожалению, никогда не была моя мама, были для меня родными. И в один из дней я решил съездить в Башкерам и познакомиться с этим селом.
       Башкерам  находится  примерно в двадцати  километрах от Кашгара.  Старинное село порадовало меня красотой и чистотой. Дома в селе обычные, кашгарские, с плоскими  крышами, но меня поразили удивительные виноградники. На одной из центральных улиц мы увидели виноградник, который рос по обеим сторонам дороги. Этот виноградник растянулся на несколько километров. Я сошел с автомобиля, погулял по улицам красивого села, разговорился сельчанами. Они оказались простыми и очень коммуникабельными людьми, которые с гордостью рассказывали мне о своем древнем селе. Недалеко находился небольшой базар, зашел я и  туда, где купил хлеб, который продавали торговцы, по вкусу он напомнил лепешки, которые готовила моя бабушка Хевизям Садыккызы, в селе Малое Аксу, в пору моего далекого детства.
      Село Башкерем славится на всю Кашгарию своими удивительно вкусными фруктами и овощами. Здесь очень много садов, где растут различные сорта орехов, миндаля, яблок, груш. Я не смог пройти мимо огромного урюка, попробовал его плоды, они были очень вкусными и крупными,  косточки урюка не выбросил, решил, что посажу их у себя на Родине, в селе Каргалы, передам двоюродным братьям, чтобы они посадили их в селе Малое Аксу.
        Красивая, чистоплотная и трудолюбивая была у меня мама, таким же было и это древнее село, откуда были родом мои далекие предки.

*  *   *
          Знаменитый город Артуш – это пригород Кашгара , который находится в сорока пяти  километрах от своего старшего брата .  Название этого города мне хорошо было знакомо с детства . Многие друзья моего отца были родом от туда. Отец называл их земляками. Выходцы из этого города считали себя кашгарцами. На вопрос: « Из какого района Кашгара вы родом?»  Они отвечали: « Из Артуша». 
         Родом из Артуша был и мой близкий друг, ученый – правовед, общественный деятель, публицист Анвар Ходжиев . У меня было две цели во время поездки в этот город: побывать в доме, где родился Анвар, познакомиться с его родными; посетить мавзолей султана Сатука Бограхана, при котором в десятом веке уйгуры приняли ислам.
        И вот мы в этом древнем городе. Артуш большой и современный город, где сохранились старинные здания. Несмотря на то, что Артуш расположен в песчано-горной местности, он очень зеленый. При въезде в город мы увидели мавзолей султана Сатука Бограхана  и замечательную мечеть. Мавзолей одно из самых известных сооружений в Кашгарии, построенное в 956 году, является центром паломничества многих верующих и туристов. Мы вошли в величественный мавзолей, сели на ковер у могилы султана. Здесь мы познакомились с хранителем мазара шейхом, который нам напомнил, что Сатук Бограхан был ханом Караханидского государства, он под влиянием своего друга и учителя, принца Саманидского государства Абу Насыра Самани, принял ислам в 920 году. Постепенно эта религия стала господствующей в стране, в 960 году ислам стал государственной религией Караханидского каганата. 
    Долго мы были в мавзолеи, шейх рассказывал нам о государстве Караханидов, об исламе. Затем он громким и красивым голосом долго читал суры из Корана, а мы молча слушали его.
   Мы вышли из мазара, и зашли на территорию удивительной мечети, которая находится рядом. Эта было, безусловно, одно из красивейших культовых сооружений в Кашгарии. Рядом с мечетью возвышался оригинальный минарет, с интересными узорами и орнаментами.
   
                ***
     Перед моим отъездом в Кашгарию, к нам домой приехала Бадагуль апа, мама Анвара, она благословила нас и пожелала счастливого пути.
    С ранней юности я дружил с Анваром. Он был для меня, в первую очередь, надежным другом и верным товарищем. Человек энциклопедически образованный, с нежной душой,  влюбленный в историю и культуру родного народа, он всю жизнь мечтал побывать в Кашгарии . Еще в студенческие годы мы, группа близких друзей, мечтали съездить туда вместе . Но, видно, не судьба. Мой друг трагически умер... И вот я один приехал в родной город Анвара, где он появился на свет.
   Я очень люблю Бадагуль апу. Анвар гордился ею и много о ней рассказывал. Бадагуль апа родилась и выросла в этом городе, принадлежала к известному артушскому роду,  который дал много знаменитых сынов нашего народа. Человек образованный, волевой, в молодости она  была на руководящей работе в Кульдже. В 1962 году она с семьей переехала в Казахстан. Я познакомился с нею в студенческие годы, часто бывал у них дома. Бадагуль апа познакомилась с моей мамой Ризванам Махмуткызы, они искренне уважали друг друга. За многие годы общения, для меня стали родными все члены семьи Бадагуль апы. Она, в тот день, когда была у меня в гостях, дала адрес своих родных в Артуше. Вернее, это был не точный  адрес. Она назвала лишь район, где жили её родные. Это звучало: Артуш. Азнамечеть,  учитель Хибибулла. Артуш большой город, в нём проживают несколько сотен тысяч людей. Но мне страшно повезло, я легко нашел дом родных  Анвара. Один из первых людей, у которого мы спросили адрес этого человека, нам  легко его назвал. И вот мы дома у учителя Хибибуллы. В доме нас встретила пожилая женщина, супруга Хибибуллы. Мы представились женщине, сказали ей, что нас прислала Бадагуль апа. Муж был на базаре, где был у него небольшой магазин тканей. Хибубулла ака вскоре приехал, он очень обрадовался нам, со слезами говорил о любимой сестре. Шестидесятипятилетний Хибубулла рассказал нам, что он семнадцать  лет проработал директором школы, дал всем детям высшее образование. Я спросил у него:
- Сохранился ли дом, где родился Анвар?
- Да, - ответил он.
-Свозите меня, пожалуйста, туда, - попросил я.
-Хорошо, - согласился он.
   И мы поехали к этому дому, который находился недалеко. Я с волнением переступил порог  дома, где появился на свет мой друг. Дом был небольшой, таких зданий немало в Кашгаре и  Артуше. Он  был старый, неоднократно перестраивался за последние годы, сохранился лишь частично. Мы зашли в одну из комнат дома, посидели, прочитали суры из Корана, поминая Анвара и его предков.
    Артуш очень зеленый город, в нем много виноградников и садов. И все это мы увидели у родственников Анвара.
   В популярной народной песне «Артуш» поется о знаменитом артушском базаре. Мне, конечно, захотелось посетить и его. Но он, к сожалению, разочаровал меня. Я не увидел традиционного восточного базара. Эта была лишь широкая улица, по обеим сторонам, которой торговали. Таких базаров сейчас немало в Кашгарии.
  Невысокие артушские горы, о которых я много слышал с детства, удивили меня своей суровой красотой. Я любовался ими, когда находился в замечательном городе.
   Вернусь ли я когда-нибудь сюда? Я не знаю! Но знаю точно, что буду всегда хранить в памяти этот удивительный город, родину многих великих сынов уйгурского народа, родину славного сына нашего народа-Анвара Хаджиева.
                ***
   Отец скучал по своим родным, но особенно часто он вспоминал свою младшую сестру Маримсахан. Она часто ему снилась, снилась маленькой девочкой. Ведь в 1934 году, когда он покинул Кашгар, ей было всего 11 лет. Маримсахан апа прожила 72 года, вырастив четверых детей. В юности вышла замуж за известного кашгарского богослова Чонахуна, который был старше неё на семнадцать лет. Жила с ним душа в душу. Уже после его кончины, в 1986 году, со своим старшим сыном Иминахуном совершила хадж. Женщина образованная, добрая, тактичная, общительная, даже в старости очень красивая, её и сейчас в Кашгаре вспоминают с большим уважением. Живы сейчас её трое детей, все они живут в Кашгаре. Это сын – Илижан, дочери – Аримсихан и Патигуль.
         Ежедневно во время моего пребывания в Кашгаре, рядом со мной находился Илижан ака. Ему сейчас 64 года. Он хранит очаг, где прожили его известные в Кашгаре родители. Я полюбил этого человека за его удивительный такт, обаяние, чуткость, за желание всегда помочь тебе. Я часто бывал у него дома, ночевал, где познакомился с его супругой, сыном, маленькой дочкой и внуком. Илижан ака хорошо знает историю нашей семьи, с юмором рассказывает о событиях, которые с ним происходили в детстве и юности, важные вехи из истории семьи он аккуратно записывает в тетрадь. Он невысокого роста, с небольшой бородкой, всегда улыбается, одет, как все мужчины в Кашгаре, во все белое, лишь черная безрукавка выделяет его от остальных. Сын у него работает сварщиком, супруга вышивает тюбетейки. Большая часть женщин в городе – домохозяйки, они не только управляют домашним хозяйством, но и прекрасные мастерицы. Супруга Илижан аки – Райхан адя шьет женские тюбетейки. Это удивительное искусство живет в городе в течении многих столетий. Девичьи тюбетейки потрясающе красивые и надо быть большим мастером, чтобы сшить тюбетейку, состоящую из различных бусинок, собранные в узор, напоминающий цветущий миндаль.
          В первый день моего приезда подошла ко мне худенькая девочка, лет одиннадцати, ласково прислонилась ко мне. Я, конечно, сразу понял, чья она дочь, улыбка, добрые и красивые глаза, которые внимательно смотрели на меня, напомнили мне её отца – Илижана. Эта гостеприимная девочка встречала меня как взрослый человек, когда я бывал у них дома. Она готовила вместе с матерью замечательные уйгурские блюда, уже вышивала тюбетейки. «Да, эта удивительная девочка – внучка любимой сестры отца, значит, она и его внучка», - с нежностью думал я, смотря на нее.
                ***
          В юности, весной 1984 года, я со своим другом Анваром Хаджиевым с большим трудом в одном из книжных магазинов Алма-Аты приобрели поэму Юсупа Баласагунского «Кутадгу билик» («Благодатное знание») на русском языку, внимательно прочитал и навсегда запомнил многие страницы из этой великой книги. С большим интересом прочитал я и послесловие академика А.Н. Кононова к этой книге, позже я приобрел эту поэму, изданную в Урумчи и на уйгурском языке. Литературоведы по разному трактуют эту книгу, некоторые характеризуют её как дидактическую, другие как поэму, посвященную политическому устройству страны, общества. Но в любом случае, эта поэма вошла в золотой фонд мировой литературы. По словам известного литературоведа, востоковеда – тюрколога И.В. Стеблевой: «Поэма Кутадгу билик написана на уйгурском языке караханидского периода и содержит свыше 6500 бейтов».
        Разумеется, находясь в Кашгаре, я не мог не побывать на могиле гениального поэта, философа, который прожил почти всю свою жизнь в Кашгаре, где и похоронен.
        И вот я на могиле великого поэта. В месте со мной пришли поклониться праху Юсупа Баласагунского и мои кашгарские братья. К мавзолею Юсупа Баласагунского приезжают туристы со всего мира.
         Гид рассказывает о судьбе замечательного поэта, я внимательно его слушаю. Поэт родился в городе Баласагуне. Почти никаких биографических сведений о нем не сохранилось. Известно лишь, что поэма появилась в Кашгаре, 1069-1070гг., она посвящена правителю Караханидского государства Богра-хану. В знак благодарности хан удостоил его чином хас хаджиба – личного камергера, и это стало его вторым именем. Сохранилось до наших дней три варианта поэмы.
          Мы обошли весь комплекс, посвященный Юсупа Баласагунскому. В других помещениях я увидел портреты и бюст великого человека. Рядом с мазаром находится и медресе, которое действовало еще в первой половине двадцатого века.
                ***
          В августе 2006 года ко мне, в Казахстан, приезжал мой двоюродный брат Обулкасым. Он был младшим среди детей моего дяди Якупа, а их у него было шестеро. Обускасыму в этом году исполнилось 40 лет, но до сих пор чувствуется, что он был любимым, а в свое время, наверное, и разбалованным ребенком в большой семье. До сих пор старшие братья и сестры относятся к нему с нежностью, как к «большому» ребенку. У него прекрасная семья, супруга подарила ему четверых детей. Жена Турсункыз вышла за него замуж, когда ей едва исполнилось пятнадцать лет. Несколько лет назад, ей тогда было всего шестнадцать лет, Обулкасым и Турсункыз выдали замуж свою старшую дочь, красавицу Арзугуль. Зять всего на год старше молодой жены. Молодые супруги живут счастливо, очень любят друг друга. У Обулкасыма трое сыновей: старшему Абдували – восемнадцать лет, второму Абдраиму – четырнадцать. Старший сын окончил школу, он работает в СТО, которым владеет их зять. Абдраим, во время летних каникул, помогал зятю и брату. Этих своих племянников, скромных, немногословных, трудолюбивых юношей, я встречал лишь рано утром или поздно вечером, остальное время они проводили на работе. Но младший сын Обулкасыма четырехлетний Исламжан был всегда рядом с нами. Мальчик сопровождал нас вместе со своим отцом и дядями во всех наших поездках по Кашгару и окрестностям города. Я полюбил его, если я не находил рядом, то скучал по нему. Наверное, более разбалованного ребенка я не видел в жизни, ему позволяли делать почти все и на это с любовью, восхищением смотрели его серьезные дяди и отец. Как-то, на базаре, где тысячи людей, меня попросили родители Исламжана, чтобы взял я его крепко за руку и не отпускал, а сами пошли на рынок что-то покупать. Крепко держа мальчика за руку, я молча что-то рассматривал, но вдруг страшная боль пронзила меня – это острые зубы мальчика вонзились в мою руку. От неожиданности и боли, я раскрыл ладонь, а мальчишка убежал от меня. К счастью, он здесь же попался в руки Турсункыз, которая шла к нам навстречу.
        Беззаботное раннее детство Исламжана скоро уйдет. Пройдет два-три года, мальчик пойдет в школу, будет учиться, а в свободное время работать, помогать отцу, братьям. Таковы правила в древнем Кашгаре.
                ***
          Мои родные очень музыкальные. Юсуп ака хорошо играет на дутаре. Здесь очень любят грустные песни, но почему-то чаще поют веселые, которые сопровождаются танцами. Удивительно красиво танцует талантливая Арзугуль, этому искусству она научилась от Турсункыз. Танцуют не только ноги и руки девушки, но и её глаза, голова, все её тело. Я любил смотреть, когда моя племянница танцевала, и вместе с ней танцевали дети, женщины, среди них была и моя супруга Арзугуль, которая очень редко придается этому искусству.
                ***
         Чем занимаются, как кормят семью мой брат Обулкасым и его супруга Турсункыз? У Обулкасыма в Новом базаре небольшой дукан, маленький магазин, вернее «бутик», где он торговал обувью, но сейчас этот дукан сдал в аренду, а сам пытается заниматься торговлей легковыми автомобилями, но этот бизнес, к сожалению, не приносит ему большой прибыли. Турсункыз занимается вышиванием. Она вышивает коврики, занавески, полотенца, наволочки, одеяла, которые разукрашены красивыми узорами и орнаментами. Узоры у нее самые разные, чаще всего цветы: розы, пионы, астры, георгины, ромашки. Встречаются узоры и с птицами: соловьями, павлинами, ласточками, голубями. Недавно Турсункыз даже вышила на белом полотне и легковой автомобиль, на котором ездит Обулкасым. Очень хорошо вышивает и дочь Турсункыз – Арзугуль. Моя супруга с восхищением рассматривала все, что вышивали Турсункыз и её дочь.
                ***
         Мои родственники очень гостеприимные, об этом я уже писал. Я, как и все уйгуры Семиречья и Илийского края, люблю аткян чай (соленый чай с молоком), но прожить без него, наверное, несколько дней смог бы. В Кашгаре аткян чай не пьют, и, несмотря на все мои просьбы, не искать молоко для него, кто-то из моих братьев, на заре, выезжал на мотоцикле в соседние села и привозил молоко. Заваривали аткян чай, в первые дни нашего пребывания в этом городе, кто-то из моих снох, но это у них не получалось, вскоре эту важную миссию, они возложили на мою супругу. А затем все мы, с горячими лепешками, которые продаются на улицах древнего города, торжественно пили этот чай. Я чувствовал, что не всем моим братьям нравится аткян чай, к нему надо привыкнуть, но все тактично и уважительно ежедневно разделяли вместе с нами нашу утреннюю трапезу.
                ***
           Кто на Востоке не слышал имя великого ученого – лингвиста Махмута Кашгари?! Махмут Кашгари один из символов древнего города. Ученый – энциклопедист был аристократом, принадлежал к правящей династии Караханидов, он жил в одиннадцатом веке.
           В молодости, 1981 году, вскоре после кончины отца, когда была восстановлена почтовая связь с Кашгаром, мне, студенту филологического факультета КазГу, один из братьев отца – Якуп дада прислал книгу Махмута Кашгари «Диван лугат аттурк» («Словарь тюркских наречий»). Эту книгу, которую написал гениальный земляк отца, я бережно храню и сейчас.
          Долгие годы Махмут Кашгари работал над главной книгой своей жизни, объездил многие города и села, где проживали тюрки, собрал слова, объяснил их и в результате написал этот замечательный труд. «Диван…» - это не только лингвистический словарь, но и научная работа, где мы найдем материалы по литературе, истории, этнографии, географии, астрономии, фольклору. В книге имеются сведения о тюркских племенах того времени, об их обычаях, обрядах, традициях, названиях блюд и напитков.
          Спасаясь от политических преследований, Махмут Кашгари закончил свой научный труд в Багдаде  и преподнес его халифу. На чужбине ученый скучал по родному городу. В конце жизни он вернулся в древний Кашгар, где и был похоронен. Об авторе и его книге многие века ничего не было слышно, лишь в конце девятнадцатого века рукопись «Дивана…» была найдена и в начале двадцатого века издана в Стамбуле. Лишь тогда, через многие века, пришло подлинное признание и всемирная слава к великому сыну Кашгара.
        Я всегда мечтал поклониться праху Махмута Кашгари. И вот я, моя супруга, братья и их жены, направились в село Опал, которое находится в пятидесяти километрах от Кашгара. Мой брат Юсуп называет уважительно это место – «мазар хазрети моллам» - гробница святого учителя. Так называют это место все коренные кашгарцы. Мазар находится в красивейшем парке, где растут гигантские чинары. Нас встречает величественный памятник ученому, с книгой в руке. Мы идем по зеленому парку и подходим к тысячелетней чинаре, у корней которой бьется священный родник. Эта чинара росла и во времена Махмута Кашгари, утверждают, что воду из родника пил и сам ученый. Я спускаюсь к роднику по ступенькам, умываюсь и пью холодную воду из священного родника, сажусь на ствол дерева, склоненного набок, кажется, что оно вот-вот упадет, поэтому в народе его называют «Ай-Ай!». Я отрываю несколько листочков чинары на память, привезу их домой и буду хранить в книге Махмута Кашгари, подаренной дядей.
           Мы подымаемся к могиле ученого, которая находится на горе, заходим в мазар. Памятник на могиле ученого обычный, таких памятников немало в Кашгаре. В одной из мемориальных комнат, мы видим картину известного уйгурского художника Гази Амета, где изображен Махмут Кашгари.
        Недалеко от мазара находятся захоронения кашгарских ханов из династии Караханидов.
         Прошло несколько тысяч лет, но родник, из которого пил воду Махмут Кашгари бьется, а потомки живы и охраняют мазар великого ученого.
           В месте со мной пришли поклониться праху Юсупа Баласагунского и мои кашгарские братья. Мы спускаемся вниз, под одной из тысячелетних чинар расстилаем ковер, садимся на него, едим сладкий арбуз, здесь мы познакомились с потомками великого ученого, которые являются хранителями мазара. Это очень гостеприимные и образованные люди, которых очень интересно слушать.
          Мы, молча, сидим, даже маленький Исламжан, который обычно балуется, внимательно слушает потомков ученого, а до этого он, как все взрослые, обошел вместе с нами все памятные места, посвященные Махмуту Кашгари.
                ***
      Мы, родные, приехали к мазару на двух автомобилях. Водителем одной был Обулкасым, другой – Исмаилжан, сын Юсуп аки. Исмаилжан очень тактичный, образованный молодой человек, ему всего двадцать шесть лет. Юноша хорошо знает эти места, он часто бывает здесь.
      - Исмаилжан ака, здесь рядом находится пещера дракона, может быть, сходим и туда? - приглашает он.
       - Конечно,- с радостью соглашаюсь я.
      В метрах пятистах находится эта пещера. Эта огромная пещера в гигантской скале. На стенах пещеры имеются полосы, говорят, что это следы, которые оставил дракон. Я захожу один в эту пещеру, не дождавшись братьев, долго находиться в ней жутко. Кажется, что вот-вот появится страшный дракон и унесет тебя. Я слышу голоса братьев, они волнуются, зовут меня. Потрясенный ужасной красотой, я выхожу.
        «Туда нельзя заходить, Исмаилжан, потолок пещеры обсыпается, а это опасно для жизни», - с упреком говорит мне Юсуп ака. Я виновато молчу, с трудом удерживаю себя, чтобы вновь не зайти туда. Племянник Исмаилжан громко смеется, а Исламжан, которого крепко за руку держит мать, вырывается, чтобы забежать в пещеру и увидеть её. Лишь сердитый взгляд доброго Юсуп аки успокаивает их.
                ***
         Современный Кашгар – это большой мегаполис, с многочисленными высотками, сделанными из стекла и бетона. Но таких городов я видел немало. Высотками человека двадцать первого века не удивишь, поэтому я искал, старые кварталы этого древнего города. Искал город, о котором мне рассказывал отец, город, о котором я читал в книгах. В студенческие годы я с большим интересом прочитал книгу путешественника и ученого Николая Рериха «Сердце Азии», где он описывает свое путешествие в Кашгарию. Позже я эту книгу подарил своему другу Анвару Хаджиеву, сейчас она хранится в архиве ученого.
         Наверное, лет десять назад, я прочитал воспоминания Г. Ярринга о Кашгаре 20-х годов. Меня поразили эти воспоминания, они очень напоминали рассказы отца о родном городе.
         Мне нравилось бродить по улицам этого города. Старый Кашгар – это особый мир, к сожалению, большей частью утерян, был разрушен в прошлом. Лишь небольшая часть старого города сохранилась. Это узкие, кривые улицы, где живут в основном ремесленники. Это одно этажные,  иногда, двух или трехэтажные дома. Порой в таких домах живут семьи из нескольких поколений. Веками в этих домах жизнь кипела, работали различные ремесленники, процветала торговля. Я видел разные мастерские, где изготовляли и  продавали ювелирные драгоценности, художественные изделия из дерева и костей, тыквы-горлянки, тюбетейки, обувь. Но у меня в памяти остались два дома, где столетиями жили гончары. Они сохранили это древнее искусство, которое передается из поколения в поколение. Я долго наблюдал за их работой, когда они изготовляли посуду. Они показали свои работы, познакомили со своими домами, которым шестьсот лет. По словам гончаров, им предлагают переселиться в современные квартиры, и приходить в дома своих предков как на работу, в мастерские. Гончары отказываются, не хотят покидать дома своих прадедов.

                Моя Кашгария. 3 часть

       Утро. Автомобиль медленно двигается из Кашгара в село Токай.  Я внимательно смотрю на дорогу. По этой дороге многие десятилетия назад
неоднократно направлялся и мой отец. Токай  родина моей бабушки Сакинахан. Село находится примерно в пятнадцати километрах от города. Оно большое, зеленое. Дома здесь обычные, с плоскими крышами. Мы подъехали к одному из таких домов. Это был дом, где в прошлом жил мой покойный дядя Османахун. Османахун, в отличие от других братьев и сестры, вырос не в городе, а в этом селе. Он родился в 1928 году в семье Иминахуна и Сакинахан, но был отдан на воспитание сестре Сакинахан – Зорахан, у которой не было на тот момент детей. В село я ехал, как обычно, с братьями и с супругой. В Токай мои двоюродные братья взяли продукты, лишь потом я понял, что это было не случайно.
        Наконец, мы подъехали к дому, где нас встретили четыре женщины и двое мужчин. Старшей из женщин было на вид лет семьдесят. Я подошел, поздоровался и поцеловал эту женщину. Она, наверное, растерялась и сухо ответила на мое приветствие. Мы вошли в дом. Нас угостили дынями и чаем. Женщина стала говорить о чем-то постороннем с моими двоюродными братьями. Я не выдержал, перебил их и сам сказал что я, сын их дяди, который много лет назад переехал из Кашгара в Казахстан. Она и на этот раз не отреагировала на мои слова, но я почувствовал, что она очень стесняется своего нищенского существования. Страшная бедность царила в этом доме. Поняв, что поговорить со своими родственниками невозможно, я вышел из дома и пошел на поле, которое было недалеко. Вслед за мной на поле пришли и двое сыновей моего покойного дяди. Дыни, которыми нас угощали, оказывается, выросли на их поле. На вид спелые, они приятно пахли, но были безвкусными. На своей земле, мои братья выращивали не только бахчевые, но и хлопок, кукурузу. Но участки были маленькие, и прокормить семью было очень сложно. На одном из участков я попробовал урюк, который, был намного крупнее нашего, семиреченского.
          Мы вернулись домой, я вновь пытался заговорить со старшей сестрой.  Я задавал вопросы ей, но ответы были однозначные и разговор не получился. Я лишь узнал, что ей оказывается не семьдесят, а всего пятьдесят шесть лет. «Бедность - не порок», - гласит русская пословица. Но страшная бедность, из поколения в поколение, становится пороком. Люди становятся замкнутыми, уходят от других на дистанцию, теряют в себе уверенность. С тяжелым сердцем я уходил от своих родных. Они были рядом, но их многострадальные  сердца, так и не открылись для меня.
***
          Ниязхан ача – это имя я буду вспоминать всегда с большим уважением. Она меня удивила в этом селе Токай. Когда я был со своими двоюродными братьями на их поле, пришел туда и пригласил нас к себе в гости молодой человек. Этот юноша был аккуратно одет, очень воспитанный и немногословный, он был крепко затянут ремнем, который находился намного выше его бедер. «Исмаилажан ака, мама ждет вас», - сказал он с приятной улыбкой. Я, конечно, не мог отказаться от этого приглашения, тем более, что мои кашгарские братья намечали и там побывать. И вот мы в гостях у Ниязхан ачи. Ниязхан ача – это двоюродная сестра моего отца по матери. Она дочь родной сестры моей бабушки – Зорахан. Маленькая, очень худенькая, с большими любознательными и добрыми глазами, она очень гостеприимно приняла нас. Её небольшой, но очень чистый дом и двор напомнили мне мамину родину – село Малое Аксу. Женщине 78 лет, но выглядит она моложе своего возраста. Ниязхан ача очень тепло поздоровалась с нами, поцеловала меня и повела к себе домой. В доме нас встретили её два сына, дочери и снохи. Уже был накрыт стол. Нас угостили чаем и вкусным обедом. Я почувствовал с первой минуты, что эта маленькая женщина близкий и родной человек для меня. Женщина спросила меня, как я себя чувствую здесь, в Кашгаре. Поблагодарив её, я стал задавать ей вопросы о бабушке, дедушке. Моего отца она никогда не видела. Он покинул родину в тот год, когда она родилась. Но много слышала о нем. Я рассказал ей о судьбе моего отца. Она не перебивала, пристально смотрела на меня и внимательно слушала. Затем она много и интересно рассказывала о моей бабушке Сакинахан, которую хорошо помнит. Она рассказывала о ней с волнением, называя её Сакина, так звали и мою любимою сестру, которая недавно ушла из жизни. Я узнал, что моя бабушка умерла во время уборки урожая в 1951 году. От Ниязхан ачи я услышал и имена моих предков по бабушкиной линии.
           Несмотря на все трудности, эта волевая и целенаправленная женщина сохранила оптимизм, уверенность в завтрашнем дне, и это она передала своим детям. Она была главной в семье, держала в своих ежовых рукавицах всю свою семью. Её трудолюбивые сыновья были не только декханами, но и мастерами – краснодеревщиками. В семье был достаток. Не хотел я уезжать оттуда. Но, к сожалению, пришло время расставаться. Во дворе, в загоне, я увидел откормленных овец. Мы вышли, сфотографировались здесь. Ниязхан ача  поняла меня, сразу почувствовала трепет и волнение моего сердца. Это еще больше нас сблизило. На прощание она поцеловала меня. Я взял в ладони её маленькие, но в мозолях руки, нагнулся и  несколько раз поцеловал их. Мы попрощались. Вдруг пошел сильный ливень, загремел гром. Я растрогался и заплакал. К счастью, никто не увидел мои слезы - шел дождь.
           Я сел в машину. Ливень усилился, но Ниязхан ача под дождем махала мне рукой. Вдруг я увидел сквозь капли дождя, что и она плакала. И мне показалась, что эта маленькая женщина, которую я увидел в первый раз в жизни, а может быть и в последний, олицетворяет для меня моих покойных бабушку, маму, сестру. 
            Автомобиль набирал скорость. Мы ехали по центральной улице села. По обеим сторонам дороги росли белые тополя, кроны которых соединялись. Ливень продолжал идти. На улице я не увидел взрослых, но по ней бегали мальчишки и девчонки, громко смеялись, радуясь дождю и жизни.
***
             Из трех младших братьев отца, которые остались в Кашгаре, самая печальная судьба была у младшего из них – Таваккулахуна дады. В 1957 году он окончил химический факультет Синьцзянского университета в Урумчи и был направлен на работу в город Кагалык Кашгарского округа.
        Это был широко образованный юноша, влюбленный в язык, литературу и историю родного края. Он мечтал, что в ближайшем будущем будет жить в богатой и демократической стране. Таваккулахун был одним из первых учителей с высшим образованием, который стал работать в этом древнем городе. В тот год, когда он окончил университет, началась политическая компания «Пусть расцветают все цвета…». Любой гражданин мог указать на недостатки, которые творились в стране и обществе. Юноша, который искренне верил во все, что говорит высшее руководство страны, начал публично говорить о недостатках, которые были в СУАР. В результате он был обвинен по двадцати шести пунктам, подвергнут публичной порке, с надеванием колпака, ему запретили работать в школе учителем. Таваккулахун был выслан в отдаленное село Башэрик, где пас свиней. Лишь в 1978 году он был реабилитирован, ему разрешили вернуться в город Кагалык и работать  в школе. Таваккулахун дада стал известным учителем не только в городе Кагалыке, но и по всему краю. Однако, к сожалению, лучшие годы он провел вне школы. Таваккулахун дада умер в городе в 2001 году, в возрасте 67 лет. После него остались супруга и двое детей, которые продолжали жить в этом городе. Я решил навестить родственников в Кагалыке. Но по дороге в город Кагалык я, разумеется, не мог не побывать в древнем городе Яркенде, в еще одной древней уйгурской столице.
           Яркенд находится примерно в двухстах километрах к востоку от Кашгара. В этот город мы с супругой направились со своими братьями и племянницей Арзугуль, дочерью Обулкасыма. Здесь я хочу рассказать об одной истории, которая показывает об удивительно трепетном отношении кашгарцев к женщинам, родственницам. Мы поехали в Яркенд в автомобиле Обулкасыма. Нас было шестеро, но в автомобиле пять мест. И тогда тактичный Юсуп ака, самый старший из нас, обещавший пересесть к нам в легковой автомобиль, незаметно для всех - поехал на автобусе. Юсуп ака свое место уступил двадцатилетней Арзугуль. Это получилось как - будто случайно, но в этом поступке был весь Юсуп ака, очень тактичный и вежливый человек.
         Древний Яркенд – это крупный мегаполис. Я проехал по центральным улицам, побывал на окраинах, посетил исторические места легендарного города. Население в нем, несомненно, не меньше, чем в Кашгаре. Этот город, которые многие века был добрым соперником старого Кашгара, сыграл огромную роль в истории уйгурского народа и известен как столица Уйгурского Саидийского государства, которое существовало с 1514 по 1679 годы. В этом печальном городе, как его называют уйгуры, покоится знаменитая Аманнисихан, собирательница величественного памятника музыкальной культуры уйгуров «Двенадцать мукамов». Я, разумеется, с детства знал об этой удивительной женщине. Но, неожиданно, в Кашгаре узнал её литературный и музыкальный псевдоним. У моего брата Юсупа, человека влюбленного в музыку, родились недавно внучки-двойняшки. Одну из них назвали Нафисой. Нафиса – это имя мне было знакомо с детства. Так звали одну из моих учительниц – преподавателя химии, казашку, кажется, она была родом из Астраханской области. Услышав это имя от Юсуп аки, я спросил у брата:
- Юсуп ака, почему вы её назвали Нафисой? Я не слышал, чтобы у нас, уйгуров, так звали девочек.
- Разве ты не знаешь, Исмаилжан, что этот псевдоним великой Аманнисихан? - ответил Юсуп ака.
       Так я услышал впервые второе имя великой Аманнисихан и запомнил этот разговор надолго. Наверное, мало кто из уйгуров не слышал печальные мелодии и песни из цикла «Двенадцать мукамов». Я вспоминаю свое далекое детство, начало семидесятых годов. Тогда все уйгуры бывшего СССР с нетерпением ждали очередные пластинки, где были записаны «Двенадцать мукамов». Специалисты считают, что уйгурские мукамы появились в пятом-шестом веках, а окончательно сформировались – в десятых-двенадцатых веках. Эти печальные мелодии сразу проникают в душу. Мой покойный отец мог слушать их часами и с большим уважением относился к Султанмурату Разамову, который создал ансамбль мукамистов и записал шедевр из музыкального сокровища на Ташкентской фабрике грампластинок. В студенческие годы я со своими друзьями любил слушать мукамы, с не всегда понятными словами из текста, которые нам переводил и комментировал мой друг Анвар Хаджиев. И вот я подъезжаю к могиле великой Аманнисихан. Она покоится в центре древнего города, где находятся мазары правителей из династии Саидханов. Центр древнего Яркенда называют Алтунлук. Конечно, не случайно центр называют золотым. Это место, откуда правили государством монархи из династии Саидханов, здесь они и нашли вечный покой. Комплекс Алтунлук входит в золотую сокровищницу уйгурской архитектуры. В грандиозном дворце жили уйгурские ханы. Весь этот комплекс, замечательный памятник средневековья, построили талантливые уйгурские мастера. Поражают своей красотой величественные ворота, дворцовые стены, украшенные узорами и национальными орнаментами. Рядом с дворцом находится старинная мечеть, у которой покоятся ханы, в центре этого комплекса находится усыпальница Аманнисихан. Недалеко находится гробница Саидхана, рядом лежит Абдрешитхан, муж Аманнисихан. Здесь же находится могила поэта и музыканта Кыдырхана Ярканди. Долго мы ходим по этим дорогим местам. Я не хочу уходить, ведь здесь лежат люди, которые правили в течение нескольких поколений в Саидийском государстве.  Родственники ушли, а я продолжаю сидеть у могилы великой Аманнисихан, вспоминая двенадцать частей уйгурских мукамов.
***
           Еще в Урумчи, перед поездкой в Кашгар, на вопрос интеллигентной и образованной Турсунай:
- Что бы вы хотели увезти с собой в Алматы из исторической родины на память?
- Диски с записями «Двенадцати мукамов», - не задумываясь, ответил я.
          На следующее утро, через сына Бахтияра, Турсунай передала мне два подарочных комплекта с видеозаписями мукамов.
***
     Удивительная судьба была у прекрасной Аманнисихан, единственная дочь дровосека Махмута, ей с раннего детства посчастливилось быть ученицей знаменитого музыканта и поэта Кыдырхана Яркенди. Он поверил в необыкновенный талант девочки, уже в тринадцать лет она не только прекрасно пела и играла на сатаре, но и сочиняла великолепные стихи. Молодой хан Абдрешит, переодевшись в простолюдина, любил объезжать свои владения. Как-то он услышал сказочно красивую музыку, которую кто-то исполнял на сатаре. Он подъехал к этому дому, зашел туда и к своему великому удивлению увидел, что музыку исполняла совсем юная девушка.  Восхищённый хан узнал, что она не только играет и поет, но и сочиняет стихи. Переодевшись в ханскую одежду, Абдрешит вернулся в этот дом и сделал юной красавице предложение. Так Аманнисихан стала женой хана. Просвещенный хан тоже любил музыку, стихи, он создал все условия, чтобы окончательно раскрылся гений музыканта великой Аманнисихан. Выдающийся музыкант того времени Кыдырхан Яркенди продолжал быть наставником у ханши. Аманнисихан была мудрой ханшей, помогала мужу править государством, но вошла в историю уйгурского народа, как человек, который собрал, систематизировал и переложил на ноты «Двенадцать мукамов». Это было главное дело её жизни. Этим она обессмертила свое имя. 
***
          Я долго бродил по улицам древнего Яркенда, был в старом городе, зашел на базар. 
          Люди Яркенда мне показались удивительно красивыми, они были высокими, стройными, с правильными чертами лица.
          Наступил вечер, необходимо было уезжать. Наш путь лежал в город Кагалык, который находился в семидесяти километрах южнее от Яркенда.
***
          Меня всегда поражало гостеприимство в Кашгаре, но как нас встретили в Кагалыке я, наверное, не забуду никогда. В этот город мы приехали поздно вечером. Я уже рассказывал о судьбе младшего брата отца Таваккулахуна, но с этим городом связана не только его судьба, но и Иминахуна кажи, моего двоюродного брата, сына сестры моего отца. Я никогда не видел этого брата, он умер в 1996 году, в возрасте сорока шести лет, но много слышал о нем. Иминахун оказался в этом городе вслед за своим дядей, прижился здесь, женился на местной девушке, которая родила ему пятерых детей. В детстве он получил неплохое религиозное образование, был известен в городе своей праведной жизнью и религиозностью, совершил хадж со своей мамой. К великому сожалению, он очень рано умер, но оставил после себя хороших детей, с которыми я здесь познакомился и подружился.
           В Кашгарии сейчас почти у всех сотовые телефоны, поэтому все знали о нашем приезде. Первым же на нашем пути был дом, где жил Иминахун кажи, сейчас в этом доме живет его младший сын Абдухалилжан. К сожалению, его мы не застали дома, он не знал о нашем приезде и недавно со своей семьей решил проехать по старинным уйгурским городам и показать их детям. Почти все дети покойного Иминахуна собрались в этом доме, чтобы встретить нас. Меня встретили три сестренки Амина, Аткям, Буваш и братишка Алимжан. В светлых лицах своих сестренок я заметил любопытство, которое соседствовало с природной стеснительностью уйгурских женщин. Приложив правую руку к груди, я поздоровался, обнял Алимжана, зятьев, которые были здесь. Сестренки тихо ответили на мое приветствие. Это были молодые еще женщины, с красивыми глазами, но по обычаю с закрытыми лицами. Сестренки настойчиво угощали меня вкусными, но очень острыми уйгурскими блюдами. В тот вечер, желая не обидеть гостеприимных сестренок, я съел почти все, что они нам предлагали. Я увидел радостные глаза сестер, лишь после этого состоялся разговор.
         Я рассказал о судьбе моего отца, о маме, родных братьях, сестрах. Они внимательно слушали. Все четверо хорошо помнили бабушку, сестру моего отца. Она часто им рассказывала о своем старшем брате, который в далеком 1934 году покинул Кашгар, наверное, поэтому и мои рассказы они слушали как продолжение сказаний своей бабушки. Сестры по обычаю не вмешивались в разговор, лишь внимательно слушали, но я почувствовал, что они признали меня близким родственником и незаметно, постепенно, открыли свои лица. Со мной разговор поддерживал старший зять, Абдурахман кажи, муж Аминам. Абдурахман был предпринимателем, у него было свое небольшое кафе на базаре. Он удивил меня своими знаниями, у него не было специального образования, но он хорошо разбирался не только в истории и культуре уйгурского народа, но неплохо знал литературу и других народов. Любимым романом его был «Тихий Дон» Михаила Шолохова. Оказывается, этот роман в пятидесятых годах прошлого века был переведен на уйгурский язык и неоднократно издавался в Урумчи. Он неплохо знал историю тюркских народов, интересовался происхождением того или иного народа. Надолго затянулся наш разговор, но пора было расставаться. Юсуп ака и Илижан ака остались в этом доме, а остальные поехали к Нурахмету. Дом у Нурахмета отличался от домов, которые я встречал в Кашгаре. Он напоминал дома, которые строят у нас, но у него плоская крыша. Мне очень понравился виноградник, который рос во дворе.
          Я уже рассказывал о тяжелой судьбе своего дяди Таваккулахуна. Мне показалось что этот человек не нашел счастья и в семье, у них с женой не было детей. В Кашгаре есть хороший обычай, в таких случаях близкие родственники отдают своих детей в такие семьи. Так Нурахмет, сын Якупа дады, оказался в семье Таваккулахуна и в другом городе. Нурахмет работает учителем в школе, которое, по своей структуре напоминает наши ПТУ, его супруга Нургуль является директором начальной школы. Начальная школа у них – это 1-6 классы, они отделены от средней школы, которая  делится на две ступени.
          У Нурахмета и Нургуль две очень симпатичные дочери, которые учатся в школе. Старшая Назакет перешла в 9 класс, а младшая Нурниса в 7 класс. Родители целый день на работе. Девочки очень скромные, трудолюбивые, почти всю работу по дому выполняют они.
          Утро следующего дня я посветил тому, что посетил могилы родственников, которые покоятся на кладбищах города Кагалыка.
          Кагалык - это древний город, который находился на южном направлении Великого Шёлкового пути. Здесь много старинных зданий. Хорошо  сохранилась старая мечеть, которой, по словам жителей, несколько столетий. Это мечеть тезка знаменитой кашгарской мечети Хейтгах. Рядом со старым зданием находится и новая мечеть. При мечети работало медресе, до сих пор мы видим классные комнаты, которые пронумерованы. Старая мечеть не действует. Её готовятся отреставрировать. Я подхожу к минарету, вижу хорошо сохранившиеся кирпичи, глажу их руками, мне кажется, что я соприкасаюсь с живой историей еще одного древнего уйгурского города. Я был четыре дня в Кагалыке, но почти ежедневно подходил к этим старинным стенам, свидетелям многовековой и драматической истории моего народа. Я знаю, что любил ходить к этой древней мечети и мой дядя Таваккулахун, который покоится на старом кладбище за мечетью. Я со своими братьями иду к его могиле, многим захоронениям несколько столетий. Мы подходим к могиле, которая не похожа на те, что я видел на кладбище в Кашгаре. Нижняя часть памятника прямоугольная, выложена кирпичами, аккуратно заштукатурена, верхняя часть такой же формы, но деревянная. Я не вижу надписей, которые указывают, кто здесь покоится. На кладбище очень чисто и тихо. Мы садимся у могилы на коврик-жайнамаз. Юсуп  ака рассказывает мне, что в этой могиле покоятся пять человек. «Твой дядя лежит четвертым, между усопшими шестьдесят сантиметров, кирпичами выкладывают стены, которые, затем закрываются толстыми досками. С разрешением имамов на этом кладбище, так хоронят издавна».
          Мы  молча  выходим с кладбища, наш путь лежит к еще одному старинному кладбищу Кагалыка Кашки мазар. Я и раньше слышал об этом кладбище, здесь нашел свое последнее пристанище классик уйгурской литературы Тажали.
          Мы заходим на кладбище Кашки мазар, идем по нему. И здесь почти нет надгробных надписей, но могилу брата Иминахуна я узнаю сразу. Она отличается от соседних могил. Сразу можно понять, что здесь лежит человек, который родом из Кашгара. Надгробный памятник на могиле Иминахуна сделан так, как это делается в Кашгаре.
         Недалеко от могилы брата Иминахуна, находится мазар поэта Тажали. Мы направляемся к этой могиле. Когда говорят о древнем городе Кагалыке, то многие,  в первую очередь, вспоминают Тажали. Прошло более восьмидесяти лет после кончины Тажали, но земляки вспоминают его не только как поэта, но и как врача. До сих пор благодарные земляки помнят, что в свое время он помог выздороветь многим тысячам кагалыкцев.
        Удивительная судьба была у Хусаинхана Акбара Тажали. Он родился в 1860 году (по другим данным в 1856 году) в селе Зонлан, недалеко от Кагалыка  в семье известного религиозного деятеля теолога Кутпединхана. Еще в детстве он попал в Мекку, куда переехали его родители, учился здесь в медресе. Учебу продолжил в медресе города Дели. Высшее образование получил в университетах городов Исфахан (Иран) и Кабула (Афганистан). Хусаинхан был человекам энциклопедически образованным. Прекрасно разбирался в химии, медицине, астрономии, логике, языкознании. Свободно владел не только уйгурским, но и арабским, фарси, хинди, урду языками. Писал на этих языках. Тажали преподавал в Делийском университете. Имел высшее по тем временам ученое знание мудариса. Тажали был специалистом по литературе Востока. Стихи начал писать еще в юности. В 1899 году вышла его книга стихов «Барки Тажали». Публиковался под псевдонимом Тажали-Мужали (с арабского языка - сверкающий луч). Поэт побывал во многих странах, включая Турцию и Россию.
          Во второй половине 1870-х годов поэт вернулся на родину, где занимался просветительской деятельностью, лечил людей. Умер поэт и врач в 1930 году (по другим данным в 1925 году). 
          Тажали вошел в историю нашего народа как поэт классик, педагог – просветитель и талантливый врач. Поистине это был великий человек. Вот у могилы этого замечательного человека мы долго сидели. Мой брат Нурахмет мне рассказывал о нем. Поэт и ученый Тажали был достойным наследником  Махмута Кашгари, Юсупа Баласагуни и других наших замечательных предков.
***
          Кагалык – это крупный город. По-видимому,  в нем населения не меньше, чем в таких городах, где я часто бывал, как Тараз или Талдыкорган. Местные жители приветливые, доброжелательные, готовые ответить на любой ваш вопрос. Внешне они отличаются от жителей Кашгара. Часто можно встретить высоких юношей и девушек, которые напоминают таджиков или индийцев. С такой внешностью и Нургуль, супруга Нурахмета. Я нашел общий язык со всеми своими родственниками, но особенно мне было о чем поговорить со своими коллегами Нурахметом, Нургуль и Алимжаном. Учителя везде учителя, и многие проблемы,  которые нас волновали, были общие.
           Я часто гулял по широким проспектам современного Кагалыка, заходил и в старые кварталы древнего города, разговаривал с местными жителями. Как-то вечером я шел по одной из улиц города, смотрел на дома ремесленников, которых было немало, любовался лицами шумных детей, но вдруг набежали тучи,  и пошел страшный ливень, а я остался под столетним карагачем, к счастью, вскоре приехал на автомобиле заботливый Нурахмет и забрал меня домой.
***
           Из всех базаров, которые я видел на исторической Родине, мне больше всего понравился воскресный рынок города Кагалыка. Я редко бываю в Алматы на базарах, обычно туда ходит моя супруга, но базар в Кагалыке- это особый мир, о котором я хочу рассказать.
           Я брожу по воскресному базару Кагалыка, который находится за городом. Кажется, что время остановилось, и мы находимся в средневековом уйгурском городе. Десятки тысяч жителей города и соседних сел собрались, чтобы что-нибудь продать, купить или просто пообщаться. Мне очень нравятся их лица. Подхожу к кузнецу, который, ни на кого не обращая внимание, работает. Жена разговаривает с ювелиром и покупает  него украшения, пожилая женщина громко рекламирует амулеты, а вот и гончар, который продает свои изделия. Мне понравился сервант с национальными орнаментами и узорами, который продает столяр-краснодеревщик, вижу металлическую посуду с художественной чеканкой. Мальчишки прогоняют через базар небольшую отару овец. А вот троя стариков о чем – то беседуя, едят арбуз. Я хожу по базару и любуюсь разными лицами стариков, женщин, детей. Все шумят, торгуются, но вдруг я заметил худенькую девочку, лет десяти –двенадцати, которая одиноко стоит в стороне, а перед ней большие куски соли. Она продает соль, но перед ней нет покупателей. Неожиданно эта девочка показалась мне близким человеком, как  будто она мне родная дочь, я подхожу к ней  и начинаю разговаривать. Девочка скромно молчит. К нам подходит супруга, я прошу ее сфотографировать меня с этой незнакомкой, с которой, наверное, никогда не увижусь. Вижу пожилого мужчину, который на коврике что – то разложив, важно  с кем-то разговаривает, вокруг собрались люди и внимательно слушают их. Это знахарь продает лекарства народной медицины. Подхожу к мужчине, который продает тюбетейки, и покупаю у него высокую тюбетейку с узорами миндаля, на память об этом удивительном городе, который  я полюбил.
          Не знаю как, для меня это загадка, но меня в этой многотысячной толпе на мотоцикле находит племянник  Алимжан  и приглашает в гости. Я со своими кашгарскими братьями и женой направляюсь к нему домой.
          Алимжан учитель биологии, он работает в одной из средних школ города. У него трое детей, старший сын в прошлом году поступил в университет города Харбина. Алимжан родился и вырос в Кагалыке, но очень любит Кашгар. Я это сразу заметил, когда переступил порог его квартиры в многоэтажном доме. Квартира  своим внутренним оформлением напоминает дома старого Кашгара.
           Алимжан очень приятный собеседник, он хорошо образован, неплохо знает Казахстан. Задает мне много вопросов об Астане, на которые я с удовольствием отвечаю. Чувствуется, что он с большой симпатией, любовью относится к нашей стране.
           Наступила пора расставаться, но я знаю точно, что в этом доме нашел не только брата, но и друга, умного, широко образованного коллегу.   

                Моя Кашгария. 4 часть

У моего кагалинского брата Нурахмета очень много друзей. Наверное, он знаком почти со всеми жителями города. Почти все с ним тепло здороваются. Я вижу в их глазах подлинное уважение к нему. И это мне очень приятно. Друзья его стали приглашать нас в гости, к сожалению, ко всем не пойдешь. Но одно приглашение мы приняли. Его близкий друг, декханин, пригласил нас в гости в село Зонлан, которое находится недалеко от Кагалыка. Друг моего брата, скромный и трудолюбивый декханин, встретил нас очень тепло, зарезал барана, всеми силами старался угодить гостям. Нам, конечно, было очень приятно за такое радушное гостеприимство. Я, разумеется, слышал об этом селе. В этом селе родился классик уйгурской литературы, ученный и врач Тажали. Село мне понравилось, оно было очень зеленое, в арыках бежала вода, зеленели поля и сады. Но долго я в этом селе не задержался, недалеко были знаменитые родники, источники. Вот туда и повез нас брат Нурахмет. Я увидел по дороге водохранилище, откуда вода поступала в город. Увидел лошадей, коров, овец, которые мирно паслись   на зеленых лужайках. Природа была уникальная, и все эти зеленые поля окружали песчаные горы. Мы подъехали к родникам. Это была территория, которую лишь недавно начали обустраивать. Мы шли по тропинке, уложенной кирпичами, по кроям которой росли деревья. И вот знаменитые родники. Я вырос в горах, видел немало родников, но то, что мы здесь увидели, меня поразило. Высокие песчаные горы, на которых не видно ни травинки или кустика. И, вдруг, с высоты восьми – десяти метров, как слезы с человеческих глаз начинает капать вода. Слезы собираются в небольшие ручейки и падают вниз. Пораженный увиденным, засучив джинсы,  я подхожу к воде. Воду, которая падает с гор, набрав в ладони, начинаю пить. Она очень холодная, вкусная, слегка соленная, но это почти не чувствуется, я долго хожу босиком по воде, мне не хочется из неё выходить. «Вода лекарственная, она лечит почки, печень, суставы, благоприятно влияет на сердце», - объясняет Нурахмет. Я это сразу почувствовал. Эта вода сразу сняла хроническую усталость, которая возникла после длительных переездов. Мне стало легко, я почувствовал себя счастливым, как в далеком детстве. С нами вместе были две дочери моего кагалинского брата Назакет и Нурниса. Девочки подростки, обычно, серьезные, они здесь стали играться как маленькие дети. Вокруг росли тысячелетние чинары. Я заметил, что они часто растут там, где есть родники. Наверное, питаются подземной водой из этих родников. Эти толстые чинары вились как лианы, порой было трудно понять,  откуда растет дерево, где его корни. Слева от родников я заметил две пещеры. Я не удержался, конечно, залез в эти пещеры. Там было прохладно и уютно. Мои старшие братья сели отдохнуть под тенью чинары, а я ещё долго с племянницами лазил в воде. 
***
       У отца было два друга Мухамед ака и Ясын ака. Первый был родом из города Хотана, а второй - из Кучара. В детстве я любил быть с ними. Они часто вспоминали во время своих многочисленных бесед родные города, рассказывали о них. Ребенком, я мечтал побывать не только в Кашгаре, но и в этих городах. Перед отъездом я навестил детей покойных друзей отца. Беседовал с ними, просил дать адреса их родственников, обещал побывать у них, но, к сожалению, адреса они не нашли, связь с родственниками была прервана после кончины их отцов. И вот я решил осуществить ещё одну свою детскую мечту и побывать в древнем уйгурском городе Хотане, родине Мухамед аки. Хотан находится к востоку от Кагалыка, примерно в 210 км от него. В этот город мы поехали на двух автомобилях, с ними вместе туда направилась и Аткан, одна из дочерей покойного Иминахуна кажи. Ей сорок два года, у неё трое детей, но она уже бабушка. Она постоянно с интересом наблюдает за мной, предугадывает каждое мое желание. Я ей, разумеется, благодарен за это. Мы въехали в село Каракаш. Знаменитый Каракаш – это ворота в Хотан. Мы остановил у этого села. Несмотря на то, что климат здесь крайне засушливый, недалеко пустыня Такла – Макан, село было очень зеленое. По селу протекает широкая река Каракаш. Я видел большие зеленые поля, где росли злаки, хлопчатник, шелковица, встретили мы лошадей, коров и овец, они паслись на полянках. Я очередной раз порадовался трудолюбию уйгурских декхан, не увидел не одного сантиметра свободной земли. Пока братья Нурахмет и Обылкасым заправляли свои автомобили газом, (здесь чаще заправляют газом - дешевле) мы отдыхали в тени деревьев.
     И вот мы въезжаем в Хотан. Я люблю наблюдать за картиной, которая открывается при въезде в город. Мы едем по широкой улице, где построены многоэтажные дома, рядом находятся узенькие улочки со старинными домами.
   Хотан – это город с многовековой историей, который стоял на южной ветви Великого Шелкового пути. Дорога отсюда вела либо в Индию, либо в Среднюю Азию. Именно в этом городе соединялись пути, которые вели в Индию, Китай, Тибет, Среднюю Азию и Европу. Это был стратегически важный район. В этом городе одним из первых начали прядь шелк, возделывать бумагу.
    Любой восточный город начинается с базара. И мы начали знакомиться с этим городом с рынка, где торгуют нефритом. Меня поразили огромные камни нефрита, которые разложили для продажи. Нефрит – это одно из главных богатств старинного города. Ещё в древности нефрит добывали здесь и продавали в другие государства. Проезжая по мосту реки Каракаш, я заметил людей, которые что-то искали по руслу реки, которая на половину высохла. «Что они ищут?» - спросил я. «Это добытчики нефрита» - ответили родственники. Моя супруга Арзугуль купила на базаре серьги, бусы, а брат Обылкасым подарил ей браслет прозрачного светло – зеленного  цвета. Этот нефрит считается лучшим по качеству, он и стоит дороже. Люди считаю, что нефрит предохраняет от завистливого взгляда, из него делают амулеты, статуэтки, кухонные изделия. Нефрит, как - будто, лечит от некоторых заболеваний.
    Меня поразили сундуки, которые я увидел на базаре. Каждый сундук – это произведение искусства. Сделанные одновременно мастерами по металлу и резьбы по дереву, они радуют взгляд. Особенно я задержался возле сундука, который предназначался для невесты, в нем должно храниться её приданное. Картина на сундуке обычная: два сердца, соединенные солнцем, которые находятся в объятиях лепестков лотоса. Но сделанные профессионально, такие сундуки хранятся в семьях в течение многих поколений. Тем более, что в древних уйгурских городах и селах,  сундук – это единственное украшение. Я заметил сундуки с разными узорами и орнаментами.
      Во многих уйгурских городах, которые я посетил, пекари в тандыре прямо на улицах готовят хлеб. Но хлеб, который я увидел на базаре в Хотане,  мне особенно понравился. Его пек молчаливый мужчина, которому было не до разговора с нами. Удивительный запах хлеба слушался далеко от тандыра, мы подошли к тандыру, я невольно залюбовался красотой хлеба. Это были больные, тонкие лепешки, посыпанные с зырой и луком. Вкус этого хлеба был необыкновенным.
     Мы зашли в магазин, где продаются изделия уйгурского прикладного искусства. Я разговорился с владельцем, продавцом магазина, им оказался общительный, широко образованный молодой человек, художник по специальности. Я увидел здесь картины, ювелирные изделия, чеканки, музыкальные инструменты. В магазине было очень много различных изделий из тыквы – горлянки. Различные сорта тыквы – горлянки имеют определенные формы. Ковш из тыквы горлянки, мне хорошо знаком из детства, и мама наливала аткян чай (соленый чай с молоком). Но здесь я увидел огромные вазы, игрушки, музыкальные инструменты, табакерки, посуду, сувениры и все это было сделано из тыквы – горлянки. Изделия были тщательно обработаны, покрыты гравировкой, росписью, мы купили несколько сувениров из тыквы – горлянки. Обязательно подарю их друзьям и родственникам. Владелец магазина рассказал, что все эти изделия сделаны им или его друзьями – художниками. Многие изделия покупают иностранные туристы. Я видел и в других уйгурских городах изделия из тыквы – горлянки, но эти изделия меня поразили своей красотой и разнообразием. Я обязательно расскажу об этом магазине и его владельце своему другу,  алматинскому художнику, Ашиму Курбанову, многие произведения, которого выполнены из этой тыквы.
***
     Наверное, мало кто не слышал о хотанском шелке, атласе, коврах. Конечно, мы поехали на маленькую фабрику, где по древнему методу делают атлас. Мы увидели женщину, которая сидела над горячим казаном и вытягивала нити из коконов шелкопряда. Рядом старик наматывал тончайшие нити на колесо, а женщина рядом собирала их в бобину, и в таком состоянии они поступали в цех, где ткали атлас. Здесь продавали шарфы, женские шляпы, платья, чапаны, жакеты.
   Во всем мире известны знаменитые хотанские шелковые ковры ручной работы. Мы долго рассматривали их. Я читал, что во время археологических раскопок, находили эти ковры, которые пролежав несколько столетий в земле, не истлели, а были в неплохом состоянии. Нам рассказала женщина, которая здесь работает, что десять сантиметров ковра размером 11,5 на 2 метра опытная ткачиха ткет шестнадцать часов. Одна непрерывная нить является основой ковра, в этом секрет его прочности и долголетия. Над ковром работает не только ткачиха, но и специальный художник, который составляет специальный цветной эскиз и технический рисунок. Для изготовления ковра пользовались натуральными красителями. Шелковые ковры не боятся стирки, и с годами у них появляется люстровый блеск, и у каждого ковра свой оттенок этого блеска. Несколько тысячелетий этими методами ткали хотанцы шелк, атлас, ковры и сохранили его до наших дней и это восхищает меня.
    По некоторым данным Хотан родина не только шелка, но и первой бумаги. Мы побывали в селенье Каракаш, что находится недалеко от города. Трудно представить Хотан без Каракаша, он расположен на берегу одноименной реки и является воротами в этот древний город. При въезде в село я сразу заметил, что дома, ворота, заборы здесь отличаются от того, что я видел в других уйгурских городах и селах. У многих заборы высокие сделанные из рубленого леса ворота большие деревянные, с различными узорами орнаментами. Издавна в Хотанском оазисе росло немало деревьев и сейчас их много, особенно тополей. Вот из этого леса древние хотанцы изготовляли бумагу. Они брали древесную кору, добавляли волокна конопли, соединяли всё это со старыми тканями, разминали в чанах, а полученную массу пропускали через квадратные сита. На ситах появлялся тонкий слой, который после специальной обработке становился бумагой. Этим древним методом до сих пор изготовляют бумагу в цехе, которая функционирует в Хотане до сих пор. Я посетил этот частный музей-цех в Каракаше, беседовал с его хранителями. Я благодарен этим уйгурским мастерам за то, что они сохранили этот древний метод  изготовления бумаги.
      В этом древнем селе мастера изготовляют не только бумагу, но и различные изделия из дерева: домашнюю утварь, посуду, игрушки, шахматы, подставку для чтения книг, умывальные приборы. Все увиденное говорило о том, что здесь живет народ, который сохранил и передает из поколения в поколения древние искусства уйгурского народа.
                ***
    
      Мы вернулись в Кагалык, я полюбил и этот древний город, с ним связанна судьба моего дяди Таваккулахуна, здесь он провел большую часть своей жизни, здесь его помнят, на старом кладбище этого города он и нашел свой вечный покой. В этом городе я встретил и полюбил детей своего двоюродного брата Иминахуна – каже, они стали для меня близкими людьми на всю жизнь. Но надо было возвращаться в Кашгар. С грустья я уезжал из Кагалыка, но я знаю, что в этом городе живут люди, для которых я близкий и родной человек.

***
       Вечером мы въехали в Кашгар. Трасса Кашгар – Яркент –Кагалык – Хотан новая, дорога идеальная,  автомобилей не очень много, по такой дороге с удовольствием едешь. Что отличает их дороги от наших? Многие дороги у них платные. Такие дороги я встречал по пути в Турфан, Кульджу, но лучшая трасса, по которой мы ездили, Кашгар-Хотан,  бесплатная. В их городах, по сравнению с нашими, автомобилей мало, но очень много мотоциклов. Большинство мотоциклов на электрическом аккумуляторе, местные жители называют их «мото».  Такие мото недорогие,они стоят примерно 600-700 долларов. Мотоциклы есть во многих семьях горожан и сельчан. Ездят на них мужчины и женщины. Я любил наблюдать, как на таком мотоцикле ездит моя сноха, директор начальной школы Нургуль, супруга брата Нурахмета. Это ее основной транспорт, на котором она ездит повсюду: на работу, привозит продукты с базара, часто возит своих дочерей. За рулем мотоцикла она мне напоминала древних уйгурок - всадниц, которые с таким же достоинством, наверное, ездили на лошадях.
        В городах, кроме Урумчи и Кульджи, люди почти не соблюдают правила дорожного движения. В Кашгаре, в первые дни своего пребывания,  я часто останавливался перед светофором, но владельцы транспорта не смотрели на него и проезжали. Позже для меня главным ориентирам на дорогах стал не светофор, а движущийся транспорт.
 Сотни, тысячи людей проносились по улицам Кашгара на мотоциклах, не соблюдая правила дорожного движения, и для меня осталось загадкой, как они при таких условиях ориентируются. Я, к счастью, не увидел ни одной аварии   за время своего пребывания в Кашгарии.
         В Кащгаре вновь начались мои хождения по городу. Я ежедневно бывал в старом городе, приезжал в мечеть Хейтгах, сидел в тени его садов, беседовал со многими прихожанами. Они с удовольствием со мной разговаривали.
- Ваша речь напоминает язык уйгуров Илийского края. Вы, наверное, из Кульджи? – спрашивали они.
- Нет, я из Казахстана,- отвечал я им.

***

        Здесь, в Кашгарии, я не встретил ни одного уйгура, который не знал родного языка. «Народ сохранил язык, веру, дух, а это значит, у него есть будущее»,- твердо решил я. И это меня радовало.
         Однажды я  зашел в книжный магазин. В  магазине было тихо. Мне  показалось, что я попал в библиотеку. Интеллигентная женщина – продавщица, сама читала, ответив на мое приветствие, вновь уткнулась в книгу. Все покупатели   читали. Цены на книги высокие. Многим простым людям они не доступны, поэтому они и приходят сюда, чтобы познакомиться с  новинками.Наблюдая за этой картиной, я понял, что тяга к знаниям у уйгуров большая. Мне    понравились не только читатели, но и продавщица, которая больше напоминала учительницу литературы. Я купил здесь несколько книг, в том числе два букваря на уйгурском языке с арабской вязью. Мне хотелось остаться в этом магазине и быть читателем  этой удивительной библиотеки.


***

         Я благодарен своему младшему брату Обулкасыму зато, что он часто возил меня на своем автомобиле,   чтобы показать мне и ночной Кашгар.
         Я любил ночью ездит к озеру, которое находится в центре Кашгара, недалеко от старого города. Воздух был здесь свежий, постоянно дул южный ветер. Были видны новые многоэтажные здания в неоновом освещении, а я сидел на берегу озера, опустив ноги в воду, любуясь красотой.  «Исмаилжан ака, уже поздно, пора возвращаться »,- раздавался голос Обулкасыма. И я  с неохотой возвращался домой.
         Многие восточные города имеют ночные базары. В Кашгарии такие базары просыпаются в пять часов вечера, а закрываются в полночь. На таких базарах можно купить почти все. Часто они функционируют как кафе. С удивлением я узнал, что одним из любимых напитков уйгуров является квас. Но это не тот напиток, к которому мы привыкли, там пьют медовый квас. Наверное, смело можно назвать медовый квас – уйгурским напитком. Здесь прямо на глазах у каждого готовят плов, манты, лагман, шашлык. Мне понравилось, на этих базарах, есть жареную рыбу. В горячий казан, где кипит растительное масло, бросают куски рыбы. Через минуту ее вылавливают, солят и подают. Наверное, эта была самая вкусная рыба, которую я ел в жизни.
- Откуда ваша рыба? – спрашивал я у торговцев.
- Местная, ее выращивают в искусственных водоемах,- отвечали они мне.
- Позже, я увидел несколько искусственных озер, недалеко от Кашгара, где выращивали рыбу
.
***
          Трудно было не выделить среди моих молодых родственников Исмаилжана и Лейлигуль. У них растет двухлетний сын. Это удивительно обаятельная и красивая пара. Они очень  тактичны, образованны, скромны и трудолюбивы. Работают супруги в городском банке. У них есть квартира, новая машина. Хочу заметить, что если у людей есть работа, то они живут неплохо, особенно те, кто работает в бюджетной сфере. Но, к сожалению, в стране очень много безработных. В один из последних дней своего пребывания в Кашгаре, мы с удовольствием приняли приглашения молодой четы и побывали у них дома. Лейлигуль оказалась прекрасной хозяйкой. Молодые были ровесниками моего старшего сына Искандера, и мы с супругой полюбили их как собственных детей. Удивительно устроен человек, он умеет скучать по близким и родным людям. Сейчас здесь, в Казахстане, мы скучаем по этой молодой семье.
                ***
         Я уже рассказывал о своем двоюродном брате Абдугопуре. Я слышал еще в Казахстане, что у него имеется обувной магазин. Я побывал в этом магазине. Он находится в Новом базаре Кашгара. В последние годы роль продавца роль в магазине выполняет старший сын Абдугопура- Абдухалил. Абдухалил, внучатый племянник моего отца, сильно напоминает его в молодости. Этим очень гордится мой брат Абдугопур. 
     Я полюбил и по-человечески привязался к своим двоюродным сестрам Изизе и Беликыз, дочерям дяди Якупа. Это скромные, немногословные и трудолюбивые женщины. У них хорошие семьи, мужья, которые пользуются уважением среди наших родственников. У Изизы четверо детей, а у Беликкыз-шестеро, растут внуки.       
                ***
      Рядом со старой мечетью, с домом, где вырос отец, имелось искусственное озеро. Несколько столетий мои предки пользовались водой из этого водоема. Пили эту воду, поливали сады и огороды, но в последние годы люди  нарушили хрупкий организм этого озера: начали строить многоэтажные дома, проводить водопроводы, в результате исчезли родники, арыки, и озеро обмелело, высохли деревья, которые росли вокруг него. Я страшно расстроился, когда увидел это. С тяжелым сердцем зашел туда, где раньше было дно озера. Но, к счастью, я увидел несколько водоемов, ровесников этого озера, которые живы, и их водой пользуются люди. Одно из них у мечети Хейтгах, я сидел на берегу этого озера, любовался прозрачной и чистой его водой.
                ***
         Время, к сожалению, летит быстро. Наступила пора возвращаться домой. Не хотели отпускать нас родные, даже не хотели об этом слышать. Но в Казахстане нас ждали дети, у жены заканчивался отпуск. Я сказал об этом Юсуп аке, и он скрепя сердцем согласился с нашими доводами. Мы назначили день отъезда. Супруга, с женами моих братьев, покупала подарки нашим близким, а я продолжал гулять по узким улицам старого Кашгара, посещал мечеть Хейтгах, не мог насытиться величественной красотой мазара Аппак ходжи. «Да, в этом городе родился и вырос мой отец, веками жили мои предки, здесь они похоронены. Вернусь ли я когда-нибудь в этот город? Увижу ли снова своих родственников?!» - эти мысли мучили меня.
          Мы решили ехать в Алматы через Кульджу. Этот путь на автобусе выбрал я. Я решил познакомиться и с Кульджой, с городом, который сыграл важную роль в истории уйгуров. Мне  хотелось,  хотя бы проездом, увидеть древние города Аксу и Кучар. Гостеприимный  Юсуп ака сам купил билеты нам до Кульджи. У нас, конечно, были деньги, чтобы приобрести билеты, но Юсуп ака не хотел об этом даже слышать. И я вынужден был с ним согласиться. Если в день нашего прибытия родственники были бесконечно рады, то сейчас они были страшно расстроены. Не хотелось и нам уезжать, покидать близких и родных людей, к которым мы привязались за это время.
         И вот наступил день отъезда.  В то жаркое июльское утро собрались все мои родственники. Я, со своими братьями имамом Дамуллой и Илижаном, зашел на территорию родовой мечети, где взял горсть кашгарской земли, чтобы рассыпать ее на могиле отца, человека, который до конца своих дней тосковал по родной земле, городу, где он вырос. Я видел слезы в глазах своих близких. Даже всегда веселый Дамулла кажи плакал. Плакал и я, покидая любимый город, родных. На прощание я обнял братьев, поцеловал сестер и племянников.
         Автобус тронулся, а я продолжал плакать, не скрывая своих слез от соседей–пассажиров, которые с удивлением смотрели на меня. Но, узнав в чем дело, они замолчали, и в автобусе надолго установилась идеальная тишина.
         Автобус направлялся в Кульджу.      
   
                Продолжение следует.