На лукойловской заправке

Говорят, что тринадцать – это чертова дюжина. И прекрасно. Но вот скажите, если первого января, в десять утра вместо глубокого сна едешь на рыбалку, то это как нужно понять? А скажу вам так: взяло. Еще, буквально позавчера, выбрался на рыбалку, у своего любимого омута на речке Большой Умытье, шириной в шесть-восемь метров встретил таких же как я любителей, которые открыв рот, наблюдали за мною. Да, да, а было за чем понаблюдать, доставал из лунки самого крупного ерша – грамм на сто пятьдксят. Если сложить в круг большой палец с указательным, вот такой он был ширины. И я вам скажу, у рыболовов слюнки текли. Особенно, когда его достаешь и говоришь: «Люблю его жаренным. Даже карась по вкусу ему уступает!»

И Генка, нужно сказать, первым клюнул. И так мостился около меня, и так, а сам разодетый в крутую канадскую рыбацкую одежду, с удочками, которых никогда в жизни и не видел. Ух. Но я в ватнике, показывал всем, что такое везение, доставая из своей лунки жирных ершей.

- Везет тебе! - спустился на землю «канадец».

- А ты здесь бурись. В ямке он стоит, ёрш!

И Димке наконец почти повезло. Достал первого, второго, на вид мальцов, но восхищений от них, наслышался.

- А я вчера окуней ловил, - теперь уже он закинул наживку.
И я как голодная щука клюнул:

- Мелочь, наверное.

- Да ты что, - возмутился он, - грамм по триста.

«Ох какой, - про себя взорвался я. – Здесь грамм сто, и то хвастаешься полгода знакомым рыбакам, расширяя длину между пальцами на десять, пятнадцать, сорок сантиметров. Ну, как клюнет. А он по триста граммов. Это же сантиметров тридцать в длину и десять-пятнадцать в ширину! Не плохо».

- А где? – так невзначай спрашиваю.

- А около Лукойловской заправки на сто тридцатом километре повернешь под «кирпич» налево, потом…, - туда-сюда, как всегда.

А я-то невзначай записываю про себя карту, как на эту лукойловскую заправку пробраться.

И как назло, погода в этот день выдалась не рыбацкая. Прогулял собачку, поежился от морозца в двадцать семь градусов и рискнул: «Нужно проверить. Неужели такие окуня на свете существуют»,

И нужно вам сказать, сначала все складывалось нормально, «под кирпичом» температура держалась не выше, чем дома – двадцать семь градусов мороза. А вот местечко то, замучился искать. Но, скажу вам, «Нива» умница, разрезая просторы снега, по еле видной колее спустилась в болото и, похоже, нашел то место, о котором распевал мне песни Генка: стоянка и следы (человеческие). В трех местах находил – лосиные.

…Через пять минут моего похода через болото, покрытое больными сосенками открылось оно, это лукойловское озеро. Да, небольшое, с километр диаметром.

Через триста метров от берега клюнул хороший окунище, грамм на двести. Любуясь им, что-то заиграло в душе и – ринулся дальше, к середине озера.

Первое пробуривание успокаивало тем, что согрелся. Ветерок пусть и южный, а без сто грамм, конечно, чаю, не согреться. Но вот и пробурил насквозь те самые полметра льда, выгрузил его, «стружку» наружу и закинул удочку. Поначалу ничего, поглубже – тоже, а на дне – с метр глубиной – покой. Начинаем подыгрывать ему превращая мормышку с толстым червяком то в ершика, стоящего на дне, то в испуганного ельца, мечущегося со стороны в сторону, и – вот он, грамм на сто пятьдесят окушок. Аж в локтях дрожь пробило от радости: не зря сюда ехал, на уху, надеюсь, поймаю.

Второй был не больше.

«Погоди, - вспомнил Генкины слова, - посередине озера крупняк идет».

И на душе что-то заиграло, озеро то, как на блюдечке, пройти к середине – это недалеко. И, вытащив еще с парочку окуней, не тороплюсь их укладывать в кулек, который еще покоится в рыбацком ящике, а бросаю их рядом с лункой, мол вернусь по следам, тогда и соберу. Перебираюсь метров на пятьдесят к середине озера, бурюсь – и три окушка грамм по сто пятьдесят. А радости я вам скажу. На Большой Умытье то, грамм по сто окунь и… хвалишься знакомым под триста-пятьсот, а здесь по сто пятьдесят, и так – запросто.

Ну, что, нужно дальше идти, к середине, где по триста. Оставляю  окуней у лунки и двинулся. А морозец с ветерком задувает. Да ничего, окуней не засыплет, снег ледяной корочкой покрыт, а от холода одно спасение, бур, который ворочаешь во льду, и тепло с ним изнутри приходит. Тем более, радует, что лед еще не февральский, под метр, и песка в нем нет, который тупит резцы бура.

...И вот он долгожданный, тяжеловато идет и леска в рукавицах скользит, поэтому поднимаюсь во весь рост и достаю полосатого с раскрывшимися колючками. Вот это счастье, грамм под двести пятьдесят. А он-то тут же от сильного мороза засыпает в снегу.
 
Второго ждал дольше, но он не меньше. А вот третий и четвертый, мелочь, грамм под сто – и не брал бы, но, в уху пойдут.

А время идет, вязаная перчатка, благодаря пойманным окуням, промокла, и теперь в лед превращается от мороза. А еще и ветер! А он как назло лезет под одежду. А, где же лукойловские «под триста»? Да, нужно на середину озера идти. А куда деваться, если хочешь рыбу послаще.

А глубина здесь не больше метра, соврал Генка, не два метра, как и окушок грамм по сто пятьдесят. Хотя и этому рад. Вот он лежит в снегу, темный полосач с яркими розовыми плавниками на животе и замирает.

Да, видно я еще не дошел до середины озера? А чего стоять? Вперед.

Первая лунка безрыбная, только время теряю. Нужно пробуриться чуть дальше. И тут как назло, та же история. А дальше? О-о, зацепился, с напряжением достаю его и охаю от счастья, вот это рыбина, грамм под двести! Второй не меньше, третий – тоже, четвертый… Ура» Вот он, красавец. А если еще дальше пройти? Вперед.

И вот он наконец тот долгожданный, с огромной зубастой пастью, не отдающей мне последнего червя. Ничего, на пустую мормышку подразним окуней. И с дрожью в руке от холода, начинаю играть. За первым вытаскиваю еще несколько окуней, не меньше.

Пытаюсь разогреть щеки ладонями. А времени сколько? О, уже вот-вот солнышко спрячется за лесом. Да, уже пора и собираться, итак окушка сегодня много наловил, штук с тридцать, а может и больше. Подняв глаза, осматриваюсь. До выхода из озера метров с пятьсот, а, может, и больше. Вон вороны что-то собирают на льду, и для них это лукойловская заправка, не только для моей «Нивы», с удовлетворением думаю про себя.

А самую захватывающую картину устроила лиса, бегущая через озеро. Около моего рыбацкого ящика остановилась. Точно, остановилась, и что-то там собирает и кушает. А я-то вроде, ничего там и не оставлял, даже бутерброда с сыром и колбасой . Что, рыбу собирает. Ёклмн! Ах ты такая!

Бегу и ругаюсь, да погромче, чтобы вспугнуть лису. Это ж, что получается, я рыбу ловил для того, чтобы накормить тебя с воронами. Ну, я вам сейчас покажу!

…И, наконец согрелся в своей «Нивушке». Повезло, завелась, быстро согревая воздух в салоне. И на душе стало спокойно, радостно, что нашел такое место окуневое, Лукойловское. Правда "заправиться", как хотел, не удалось, а вот воронам с лисой больше повезло. Ну, ничего, в следующий раз  пойманную рыбу буду с собой носить.