Глава - 1. После войны

            Что можно сказать о послевоенном времени, о 40 - 50-х годах?
      
     Правильное понимание происходившего в этот период имеет громадное значение. Основа многих значимых событий мировой истории 60-х и 70-х годов сформировалась именно в это время.
      
       (Разбирая это время, очень важно не сойти с позиций исторического материализма, не скатиться к рассмотрению лишь событий и личностей, как, к сожалению, делают многие. Главное действующее лицо моего, - может, несовершенного, - исследования - объективный исторический процесс. Постоянно надо видеть и понимать ЕГО, исходить из НЕГО, выявлять ЕГО потребности и закономерности. И уже из него выводить, как следствие, и конкретные события, и конкретные действия политических личностей.)

                * * *

            В предыдущих записях говорилось, что перед ВКП(б) с началом Октябрьской революции в области внешней политики стояли две основные задачи: обеспечение существования в империалистическом окружении и содействие мировому революционному процессу. Там же было сказано, что первая задача выполнялась и была выполнена, надлежащее же выполнение второй задачи поначалу затруднялось чрезвычайно острой первостепенностью укрепления страны и отсутствием правильной концепции мирового революционного процесса из-за недостаточной его практики.
      
     К 50-м годам в обоих этих препятствующих обстоятельствах произошли важные изменения. Страна была существенно укреплена, а практика мирового революционного процесса начала активизироваться и расширяться. Появились, следовательно, все основания перейти к надлежащему выполнению второй задачи.
      
     Кроме того, общая ситуация стала исключительно благоприятной для этого. Произошло усиление СССР и укрепление его как базы мирового движения и как влиятельной и вдохновляющей силы; произошло расширение этой базы за счёт образования так называемого социалистического лагеря; поднялся авторитет и влияние коммунистических партий во многих странах; начался подъём освободительного и антиимпериалистического движения, и в нём были достигнуты определенные победы; сформировался преобладающий настрой против империализма, против США как "мирового жандарма", против империалистического диктата, за демократию и справедливый мир, что усиливало прогрессивные силы, давало им новых союзников и ослабляло реакционные силы, подтачивало возможности империалистической политики.
      
     Задача решительного содействия мировому революционному процессу объективно вышла на первый план.

     Как выполнялась эта задача сталинским руководством и как изменилось положение дел с победой в КПСС буржуазной линии?
      
            
            Следует отметить, что контрреволюционный переворот 50-х был неслучаен не только с внутриполитической точки зрения (закономерно произойдя именно на той стадии, когда объективное развитие поставило в повестку дня развёрнутое наступление как раз на внутреннюю базу остаточной буржуазности, и таким образом упредив это наступление), но и с точки зрения внешнеполитической.
       
     Ревизионистские искажения вообще сильно проявляют себя именно на важных поворотах истории. Тем более они неминуемы и масштабны на таком повороте, который является поворотом, - говоря словами "Интернационала", - к "последнему и решительному бою". И неслучайно, что конкретная форма так называемого "хрущёвского ревизионизма" исказила в пользу буржуазии как раз те вопросы, которые именно и являлись ключевыми на этом историческом этапе.
      
     Революция, как известно, движется, чередуя продвижение с откатами, причём откаты играют роль не досадных поражений, а важных объективных явлений, исторически необходимых для осмысления того, что до этих пор ещё не было понято. Через откат и через осмысление осуществляется дальнейшее продвижение революции.
      
     Откат под субъективным воздействием "хрущёвских ревизионистов" и "еврокоммунистов" на важном рубеже 50-х в этом смысле подобен откату 1910 - 20-х годов под субъективным воздействием европейской социал-демократии. Подобен по причинам, - и там, и там мировой капитализм искал пути своего спасения от революционных приливов; и там, и там не было ещё теоретических и организационных средств предотвращения этого отката.

          (В будущем тексте нужно будет отдельно разобрать, почему социал-демократический откат начала ХХ века получил сравнительно быстрое революционное противодействие, а откат, порождённый "хрущёвским ревизионизмом", затянулся на более долгое время.)

                * * *

            Главной, - если можно так выразиться, - "подзадачей" общей задачи содействия мировому революционному процессу стало на этом историческом этапе создание единого, совместно-международного революционного субъективного фактора. Причём все три слова, - и "единого", и "совместно-международного", и "революционного", - имеют здесь очень важное значение.
      
     Раньше уже говорилось, что концепция мирового революционного процесса, поначалу исходившая из ещё не полных исторических данных, постепенно, на основе практического опыта, становилась всё более полной и правильной. Но к 50-м годам она ещё не достигла полной правильности, хотя была уже во многом близка к этому.
      
     Сначала, как известно, считалось, что развитые капиталистические страны созрели для классической марксовской социалистической революции, а события в России - лишь её запал. И хотя это не сбывалось (и не сбывалось неслучайно), некоторое время этот взгляд держался и ожидание широких европейских потрясений сохранялось.
      
     Такой вид концепции не был правильным ни по отношению к Европе, ни по отношению к России. В Европе ещё не сложилась объективная сторона субъективного фактора, а события в России были не запалом, а самостоятельной революцией нового типа.
      
     Затем в концепции появилась и закрепилась теория прорыва в слабом звене. По этой теории классическая социалистическая революция (заметьте - опять-таки классическая социалистическая революция) происходит не обязательно в развитой капиталистической стране, а в том звене мирового капиталистического механизма, в котором по каким-либо причинам сложился набор благоприятных условий для этого. Эта теория, как видим, объясняет начало революционных процессов в отсталых регионах, но всё ещё ошибается, считая эти революции классическими социалистическими.
      
     Идеи об особых, антиимпериалистических, революциях, через которые только и лежит в эпоху империализма путь к последующим, подлинно социалистическим, революциям, - такой идеи ещё не было.
      
     Правда, термин "революция, антиимпериалистическая по характеру" использовался, - например, по отношению к китайской революции, - но это выражение не означало нового типа революций, теорию которых надо разрабатывать, а лишь указывало на неминуемое противостояние китайской революции империализму. Сущностный же характер китайской революции понимался по-старому. Виделась только буржуазно-демократическая составляющая этой революции, говорилось о перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую, - и всё.
      
     Тем более идея о революции нового, антиимпериалистического, типа не применялась к Октябрьской революции. Её представляли как классическую марксовскую, разве что только с повышенными трудностями из-за первоначальной отсталости общества.
         
         (Слова Ленина о трудности нашей революции понимались многими упрощённо. Есть два значения слова "трудность". Трудно вырыть лопатой гигантский котлован в каменистой почве. И трудно решить какую-то проблему в квантовой механике. Но в первом случае - трудность количественная; сам принцип рытья ясен, просто велики объёмы труда и затрата сил. Во втором же случае - трудность качественная.
      
     Безусловно, Ленин имел в виду второе значение. Многие поняли это только в первом значении, - в смысле большой работы и напряжения сил.)
            
      
     Опыт дальнейшего развития китайской революции и опыт других, разнообразных по форме, но сходных по типу, революций Азии, Африки и Латинской Америки был ещё впереди, и если бы советские революционеры не потеряли власть, думаю, уже в 60-х в этом вопросе произошли бы необходимые изменения в теории.

               
            Другой неправильностью концепции, сложившейся к 50-м годам, было представление об успешном исполнении социалистических преобразований в советской революции.
      
     Антиимпериалистическая революция, движущаяся к социалистической опосредованно, через ряд этапов, не могла ещё к 50-м годам достаточно полно и качественно исполнить социалистические преобразования. Социалистическая составляющая, которая несомненно была в этой революции, к 50-м годам ещё не закончилась, а только-только подошла к своей основной задаче. После десятилетий подготовительных этапов сложилась возможность и необходимость войти, наконец, в действительную марксовскую социалистическую революцию зрелого уровня. А поскольку предыдущий процесс в СССР двигался, как уже сказано, ещё без полноты своей теории, в нём имелся ряд недоделок, ошибок и отрицательных последствий, которые тоже предстояло осознать и исправить.
      
     Неясность в вопросе о характере Октябрьской революции и о степени её завершённости порождала у многих ошибочное представление о перспективе, которая виделась им лишь как мирная работа по развитию производительности до уровня коммунистического изобилия в условиях необходимой для этого международной стабильности, - и не более того.
      
     Недоработанность концепции мешала многим увидеть и то, что антиимпериалистическая революция способна выполнить свою историческую роль лишь при условии её возможно большей глобальности, соответствующей глобальности империализма. Дело, следовательно, должно пониматься не как набор самостоятельных антиимпериалистических революций разных обществ, а как одна совокупная революция, в которой для победы в отдельных частях надо посвятить себя борьбе за победу в процессе в целом.
      
     Непонимание этого порождало опасность отнестись к укреплению и развитию советского государства лишь как к цели, а не как к средству для достижения действительной цели - победы этого мирового процесса.
            
               
            Непонимание того, что Октябрьская революция одинакова по типу с другими, последовавшими за ней, революциями в отсталых обществах, создавало опасность представлять советскую революцию как нечто более высшее по типу, как что-то исторически главенствующее, а революции в других отсталых обществах рассматривать как нечто отдельное и вспомогательное.
      
     И хотя к 50-м годам в концепции уже несколько понималось, что классические революции в развитом капиталистическом центре задерживаются неслучайно, но этот вопрос ещё не был осознан достаточно основательно. Недоработка в этом вопросе мешала многим увидеть, что для социалистических революций в капиталистических центрах мало очередных кризисных колебаний в капиталистической экономике, что о них может идти речь только после достаточно далёкого продвижения этого совокупного антиимпериалистического революционного процесса в слабых странах, который, таким образом, имеет на данном этапе не вспомогательное, а решающее значение.

(mvm88mvm@mail.ru)