Глава 63

      -63-
    ВЕСНА! ВЕСНА!

       «Я спрашиваю себя, найдётся ли среди моих
    непосредственных преемников человек, который...
    подхватит факел, выпавший  из моих рук?»
    (А. Гитлер)
   
     Апрель для союзников начался с ряда весьма отрадных для них побед. В Рурской области американцы окружили восемнадцать немецких дивизий под общим командованием фельдмаршала Моделя, что, в сущности, повлекло за собой крушение всего Западного фронта. Советские армии, отвоёвывая пядь за пядью чужую землю, взяли Кёнигсберг и Вену; их почти двухмиллионная группировка на Одере ожидала сигнала к наступлению на Берлин.
     Чем, интересно, был занят рейхсканцлер в эти беспросветные для него и Германии дни, когда руль всей карьеры его уже не рулил? Он, потрясаемый одной горестной неудачей за другой, окончательно поселился в бункере. Большую часть времени проводил в жилой комнате, засев в ней, как в глухой пещере, изучал карту боевых действий, тасовал боевые единицы, подобно карточной колоде, и так и эдак, ругался яростно и бесполезно с военачальниками разных рангов, отдавал всё новые и новые приказы держаться. К утру в полном изнеможении падал на диван, стоявший под огромным, давно никем не вытираемым портретом Фридриха Великого, и, ворча в пространство что-то старчески-нечленораздельное, забывался тревожным и коротким сном.
     Всю ночь 14 апреля Берлин поливал мелкий настырный дождик, испрыскивая влагу на пыльный камень мостовых и уродливые скелеты домов. Ещё большая сырость овладела бункером, потекла по его лестничным маршам, коридорам, переходам, залам, кабинетам и комнатам… Утром, часов около пяти, в помещении для совещаний фюрер, с неприличнейшим гнойным прыщом под правым глазом, весь истыканный иглистой, белой щетиной, облачившись поверх костюма в шинель аспидно-серенького колера, ритмически постукивая самопишущей ручкой по столу и зябко поёживаясь, говорил как-то вскользь и очень туманно срочно вызванному к нему майору Фуксу такие слова:
     -Домой вы уже не вернетесь. Шелленбергу я сообщу. Поживёте пока здесь. Через несколько дней нам предстоит поездка... в Данию. Будете сопровождать меня.
     -В Данию? – удивился Фукс.
     -В Данию, - подтвердил фюрер, фыркнув, как фыркают лошади в стойле, прочистив горло, присовокупил: – В качестве личного телохранителя. Полетим на самолёте, транспортном «Юнкерсе». В Дании сделаем пересадку. Далее – через Барселону - на Канарские острова. Оттуда подводная лодка доставит нас в Аргентину.
     Последние слова фюрера всё перевернули в голове у майора. Он был сильнейшим образом ошарашен. («Аргентина… Argentina!.. Mein Gott! Himmeldonnerwetter! Так-таки прямо и скажем! Ах, если б можно было эту самоновейшую новость сейчас же и немедленно передать наверх товарищу Шершню!..») А фюрер между тем, чихнув подряд четыре раза и столько же раз кашлянув весьма нехорошим суховатым кашлем, продолжал тянуть, как портной шов, очень похожее на исповедь повествование.
     -Идея национал-социализма почила в бозе и не оживёт больше никогда. Фюрер только тогда фюрер, когда он жив и ему есть кого вести. Он идёт впереди своего народа как его верный солдат, и народ воспринимает его волю как свою. Я жив, майор, у меня есть воля, но вести мне уже некого. Не-ко-го! Не-ко-го! Всё развалилось, Фукс. Построенное мною здание распалось, испарилось, растаяло, как мираж. А всё потому, что предательство и измена свили гнездо в самых верхах власти. Высокопоставленные мерзавцы за моей спиной снюхались с нашими заклятыми врагами – американцами и евреями (что в данном случае почти одно и то же). Шпеер, добрый старый товарищ… представьте себе!.. отказался выполнять директиву о разрушении промышленности. Дошло до того, что он начал разъезжать по прифронтовым районам, призывая местные власти игнорировать мои приказы, топить в воде взрывчатку. Как мог он так поступить? Он… который благодаря мне получил поистине неограниченные художественные возможности, славу, влияние, власть? Его счастье, что уничтожать всё до основания я и сам не собирался...
     Фюрер как-то по-домашнему сдвинул очки на морщинистый лоб, подошёл к Фуксу, ткнул пальцем ему в грудь.
      -Вот вы, Фукс, готовы... отдать за меня жизнь?
      -Готов, - не задумываясь, ответил майор голосом правофлангового.
      -Я так и думал, - с удовлетворением сказал фюрер. – Из тех, кто меня окружает, разве что Геббельс способен на аналогичную жертву. Ну и, разумеется, мои двойники.
      Показав на блюдо с пирожными, стоящее на карте, предложил:
      -Попробуйте.
      -Благодарю.
      Наверху тяжело и глухо ухнуло один раз, второй, третий. Замигали лампочки в рожках громадной люстры под потолком.
      -Бомбы… Не страшно. У нас есть свой дизель-генератор. А перекрытие… Перекрытие спокойно выдержит прямое попадание такой крупнокалиберной бомбы, как, например,  британская «Куки». Знаете, майор, теперь, по зрелом размышлении, оценивая события объективно и без эмоций, мне кажется, что радикализм мой был недостаточным. Что я позволил себе слишком много буржуазных сантиментов, доверившись военным старой школы и традиционным дипломатам, всем тем, кто носил приставку «фон» и называл себя аристократом. Что не предложил Англии союз ещё в начале сорок первого. Что совершенно напрасно завязал дружбу с дуче. О, итальяшки мешали нам повсюду, но прежде всего, они мешали нам в Северной Африке!
      Глаза фюрера, окружённые синевой, сделались каменными, а тёмное лицо его, на котором промышляли прошедшие в беспокойстве лета канцлерства свирепыми чёрными складками на лбу и щеках, стало ещё темнее, сливаясь с серо-лиловыми стенами.
      -Для воплощения идей национального социализма нужны люди совершенно другого кроя. Чтобы их вырастить, требуется лет двадцать пять-тридцать, не меньше. Такого времени у меня не было. Посмотрите на историю Германии, майор, посмотрите внимательно, и вы увидите, что на всём её протяжении немцам постоянно не хватало времени. Это так естественно в условиях ограниченного жизненного пространства!.. Хорошо в этом смысле русским. Они на своих гигантских просторах могут позволить себе роскошь не торопиться.
      Гитлер вздохнул. Испустив через сжатые зубы особенный звук: «С-с-с-с-р-р-р», он взял пирожное, повертел его в руке в глубокой задумчивости, будто видел впервые, ловко смахнул  пальцем прилипший к нему волос, убедившись, что волос упал на пол, съел половину пирожного, остаток бросил на блюдо. Горделиво прищурившись, произнёс сорванным сипловатым голосом:
      -Единственное, о чём я не жалею, так это о войне с большевиками. Эта война была нашим роком. Из-за проклятых «макаронников» мы опоздали с её началом на целый  месяц…
      Он едко усмехнулся.
      -Позавчера умер Рузвельт. Что думаете по этому поводу?
      -На ход военных действий его смерть едва ли повлияет, - сдержанно ответил Фукс.
      -Мой двойник, увы, иного мнения. Вчера собрал министров и генералов, всех этих надутых скептиков и маловеров, и преподал им сеанс гипноза, внушая, что смерть Рузвельта всё перевернёт, как это было в 1762 году, когда Бранденбургский дом спасла от гибели внезапная смерть русской императрицы. И что вы думаете? Внушил. Кое-кто заговорил даже о возможном переломе в ходе войны. Смешно, не правда ли? Иногда мне кажется, что он лучше меня. Твёрже и сильнее. Он стал мной в такой изрядной степени, что уже, собственно говоря, не важно, кто из нас на самом деле пустит пулю в лоб, закончив жизнь безвкусным финалом...
    Гитлер вернулся к столу, сел в кресло, жестом предложил Фуксу сделать то же самое.
    -Труп, конечно, будут опознавать. Для этого в Берлине остаются… - сузив глаза, он стал загибать пальцы: - Техник гаража Шнейдер. Повар рейхсканцелярии Ланге. Мой личный слуга Линге. Мой личный адъютант Гюнше. Мой личный пилот Бауэр. Зубной врач Блашке. И ещё один мой двойник – Густав Велер. 
    Открыв ящик стола, Гитлер вынул несколько листков бумаги.
    -Взгляните, майор. Моё политическое завещание. Когда конец будет близок, его продиктуют Траудль Юнге, секретарше. И поставят дату.
    Фукс погрузился в чтение. Прочитав, в замешательстве произнёс:
    -Русские… Вы о них не написали ни слова…
    -Зачем?
    Фукс на секунду задумался.
    -Как же? Они – наши главные враги.
    Брови фюрера взлетели вверх, а лицо передёрнулось тиком.
    -Заблуждаетесь, майор. Наши главные враги - те, кто разжёг пожар мировой войны - международное еврейство и их влиятельные пособники, продажные политики и финансовые воротилы. Ради повышения деловой активности и получения сверхприбылей они готовы на всё. Для них война, на чужой, конечно, территории, – золотая жила. И мы, майор, и русские с их дурацким большевизмом, стали разменной монетой в затеянной этими кругами грязной игре.
    Сняв шинель, Гитлер пожал руку Фуксу.
    -Хотите отдохнуть? Линге покажет вам комнату. Будьте там, пока вас не вызовут.
    И удалился.
    А майор ещё долго стоял в раздумье.