Слово в оправдание этического смысла Сатаны...

                *****

                СЛОВО В ОПРАВДАНИЕ ЭТИЧЕСКОГО СМЫСЛА САТАНЫ
                В СОВРЕМЕННОМ КУЛЬТУРНОМ ОБЩЕСТВЕ
                КОНТИНЕНТАЛЬНОЙ ЕВРОПЫ 21 ВЕКА.
                ______________________

   
         ….В этом небольшом сочинении я стану говорить о Континентальной Европе, соответственно, как о том общном миропространстве, кое, в целом, в данном конкретном контексте описываемого явления и процесса, выражает в себе некую сходственность в чертах происходящего, – отсель, мы станем смотреть на события под углом распознания того смысла, каковой, в первую очередь, говорит о необходимости некоторого пересмотра во взглядах критической общественной морали, обращённых к вопросам мер восприятия добра и зла. Само же название сего произведения говорит о том, что нам предстоит касаться смысла идеи главных столкновений и несогласий в мире духовных сил, выражаемой в образе Божественно Конфронтирующего Реваншиста. 
                Начало 21 века на европейском континенте показывает нам весьма особенную картину сложной диссимуляции разноразделённых духовно-религиозных сил, и та демографическая путаница, воистину, заблуждает христианские народы в сокровенных очах и их ангелов, и их демонов. Нет, это Слово не есть обращение из рода мистических проповедей; оно весьма материалистично, и выражает собой, пожалуй, одно только из этических настроений по поводу вопроса извечного европейского диссидентства, кое существует в средах альтер-религии и альтер-эстетики.   
                Сколь недавно сожигался в Америке Коран? (Вот, проницательная Европейская Мысль, остающаяся в границах своего Континента, относится сейчас дальним областям своей духовной империи.) Сколь неумолимо дважды таковой сожигался! И если первый акт предания исламистской книги аду христиански-мстительной гиены был спонтанно-произведшейся реакцией на иные из выпадов мусульманского экстремизма и шовинизма, то акт второй был сознательным, волеизъявленным утверждением проклятия, запечатлённого американским пастором в веках «священной борьбы». – Сколь, однако, близко подобное происшествие к тому, чтобы ему быть теперь и в Европе? Сколь близка теперь христианская Европа к тому, чтобы материализовать потенциального враждебного дьявола в ещё одном альтер-конфессионном его нео-провозглашении?
                Американский пастор совершил преизумительную ошибку. Ошибку тем более замечательную, чем более результат оной всё масштабнее относится вопросам гео-спиритуализации континента. (В примере акта «американского протеста» , мы не можем не стараться представлять сие так, чтобы прогностицировать должные быть несколько обратными как исход, так и интерпретацию подобного акта в Европе.) Вот, сугубое толкование сего прецендента: – Итак, пастор сожигает коран и отправляет его в геену; «как антихристианское  учение», «как сатанинское дело и знание», он величает сию книгу, и…Что же происходит в подсознании людских умов, в связи этаких всех реакций и контр-реакций? Сатана – безусловно, враждебен, этически враждебен изначально, враждебен христианскому смыслу заклания и отпущения грехов, и потому враждебен верующей массе как контр-критицист, и, вот, по произволу экзальтированного лица, магометанству ныне открыт прямой путь вступления в хартию Сатаны Велико-мстительного. Сколько, однако, побуждено-положительных душ и их голосов уже, в этаком случае, перечислено на счёт именно Магомета, и сколько из таковых душ и их голосов есть, изначально, генетически и этимологически сформированные европейцы, пусть оние даже и в ш^абашном стане самого Сатаны, но каковых укоренённая духовная Европа всё же теряет в их лице и числе, – теряет, увы, в пользу духовно и этимографически экспансирующего Востока? Теряет среди анархистов, теряет среди философствующих атеистов, теряет среди свободных протестантов и вольников духа. (Магометированная преступность, в тех случаях – особая, но непременная частность.) Так, как это можно видеть, к примеру, в магометированной Голландии. Ибо, в том, вы замечаете, когда выигрывает именно Магомет, а нисколько не тот Сатана, кто ещё от времён Ренессанса, в любом городе Европы, склонен изыскивать по себе подчас вполне снисходительное отношение добропорядочных христиан, сколь больше, в этом случае, делается у Магомета сил утверждать приоритет своей морали в разобщаемых европейских умах! Всё, что от (христианского) Сатаны – негласно, Магомету :– Hет? не эта простая психоделизированная формула-перевёртыш становится объясняющим моментом всего того смятенного успеха, коим пользуются исламисты, диссимулирующиеся внутри низких, не высоко-образованных христианских сред?!
                Зачем же отдавать Сатану, исконно европейского Сатану Исламу неевропейскому! – Здесь, однако, первое и вполне закономерно-естественное возражение будет таково, что, в действительности, дескать «историзированный Сатана в Европе представляет собой не что иное, как грешную совокупность всех тех, именно неевропейских, азиатских и иных этно-влияний, кои в веках образовывали социальную и культурную альтернативу всей европейско-христианской нравственности.» – «Возьмите того же, пусть, Кровавого Жиля во Франции: чего бы он стоил как Крёстный Отец всего официального анти-христианского культа без всех тех арабских, индийско-азиатских и чёрных влияний, кои составляли собой немалую множественность из всего, им приобретённого мистического опыта?» – Да, и, однако, как рыцарь самоутверждённого европейского духа, по мере истинного суда в самом себе, он только и принимал оных влияния, чтобы следом сказать им абсолютно-европейское и торжествующее: – ^Мой чёрт. – Нет? Не в этом ли Сила всея, когда бы то ни было развивающейся империи Велико-Двойственной Европейской Сути? Вассалистически утверждаемого Её приоритета и господства…
                Настолько, насколько граница социально-нравственной Европы неизменно экспансирует в масштабе своём на Континенте (конечно же, также и за его пределами, а не только теряет, как это принято поверхностно думать.., каковое всё, однако, представляет собой особую тему и требует по себе нового психо-социологического взгляда), настолько же сферы Европы альтер-нравственной, - и опять-таки, повторю: Европы, именно Европы! – настолько оние остаются в прострении своём в масштабе мира неевропейского, и, однако, потому также и европеизируемого, европеизируемого в соотнесении памяти Европы, в соотнесении её, будь этак, и «альтер», но всё же духовно-причастной памяти; – и таковое есть весьма важно, и оное – неумолимо. Весь континентально-колониалистический опыт развития цивилизации Европейского Духа, начиная от времён великой империи Александра, ученика Перво-Аристотелевой Школы, демонстрирует нам прямую аргументацию сиих представлений.
                Однако, не вкус ли, изначальный вкус, определяет границы подвижных нравственных сред и сфер?.. К подобному вопросу, можно сказать здесь, как раз такое, что именно вкус европейского альтер-эстетства, вполне либерализированного в следовании «потребностям к многообразию» в светской и народной жизни, столь особенно делается заразителен в средах, обусловленных догматированной (кондиционной) неевропейской моралью, и то, безусловно, позитивно, когда оное укоренённое альтер-эстетство, в ракурсе европейского фундаментального принципа и смысла, не есть нео-бунт (как нео-схизм, разжигаемый «силами чужеродных противоречий»).  Вкус либерализируемой моды, вкус свободных и прогрессивных искусств и наук, свободных и прогрессивных концепций и отношений – сие сколь изначально в истинно поощрительных взглядах того европейского Демона (европейского) измышления, чей путь схождения к Земле столь предвечен в империально-полярном свете именованной Его смыслом (эллинско-сатанинской) Звезды*(1), не правда ли, (Люцифер)? И не потому ли, также, и Дух и Тень европейско-континентальной империи: – кое скрыто в серьёзном влиянии на законы «соообщения языков»,  на представление о символах раскрепощения и демократизма, социально-духовного анти-слэйва и разрешённого (либерационного) нетрадиционизма; кое имеет и свою исконную, не узурпированную (азиатической) догмой Луну и свою Нераспятую Республику; кой феномен есть цивилизаторство путём «варварески //barbaresque» в сравнении слову “arabesque”// (чему никогда не бывало случаться в истории государств, растущих против движения Солнца; не хаос ли только – против движения Солнца?); и далее, кое объясняет собой всецелую и неизбежную природную полигамность, не менее исконно-европейскую также, но избегая при этом социально-деспотического многосупружничества*(2); кое до сих пор проявляет себя во всякой интриге транс-европейского стиля и его бума, во всякую эпоху всяких ренессантно-континентальных смен и общественно-нравственных сдвигов; – не потому ли сие столь масштабно охватывает нам известный этический мир в его обозримо свободно-гуманистических границах, что преображало и впредь станет преображать взгляды на быт и досуг и в России, и в Японии, и так ещё в Африке, и…ведь, всё ещё и в Китае*(3)?!
                Во всех оных случаях, так спросим здесь, что есть, в конце концов, абсолютный залог и абсолютный стимул сакральной европеизации, если не создание нрава в чуждо-национальном темпераменте, создание свободно-европейского нрава? – и что, в таковом случае, если не элемент европейского Демонизма, способно сослужить сему наилучшую службу и быть в наибольшую пользу?... Его Смысл, укоренённый в привычках и «в интересах греха», Высший и Низший Свет,  дьявол, преисполняющий культуру, высокообразованный европейский дьявол – он обладает бесподобно-органичным умом, не так ли?..и умом, в том, нисколько не заблуждающимся в диспуте (не только) с досточтимо-необразованным исламским Пророком*(4), (но так и с его психопатическими Джинами), когда говорит на уровне превосходно-развитого существа, – нет?... Он ведает психологическими практиками отражений, он социально-трансмиссионен и этимологически трансмутабелен, он есть король очаровательных непредугаданных жестов, ново-производимых мифов и их экспрессий, мыслеформ, логотипов, сентенций и ритмов, и он есть король Шарма и Шаржа, и безусловной политики всех «фаустовских» искушений и…терапий; он – гуманистически-опытен, он всепризнательно-эрудирован, он «по обе стороны пропасти себя» есть Сам превзойдённый Комплекс, и он…нео-этически всегда и в большинстве смыслов небезуспешен. (Людократ и святоша Гипокрит – любимые жертвы его положительной атавистичности, не так ли?) – Кто когда либо, со всей полнотой смысла, способен сказать, что Сатана обожает Зло? – Находясь в бездне такового, Он ненавидит его в мере нисколько не меньшей, чем Бог. – И, к тому: – кто, когда бы то ни было, способен сказать, что всякий раз, преходя жёсткую кондиционность себя, он не является, тем или иным образом, нравственным позитивистом/прогрессивистом в области Человекоделания? Так, к примеру, если мы возьмёмся предположить ситуацию, обратную той, что оправданно называется «западной экспансией Ислама», то…(нет? не добрым, разве, Демоном сие есть подносимый смысл?)…, то, в этаких  духовных противостояниях и контраверсиях, нельзя будет не предположить появление нео-продукта вселенского, т.ск., Человекоделания в образе новоявленного святого христианина, христианина из мусульман – христианина, выросшего на исламической ветви. Сие изначально предуготовано быть в роду баланса на Божественных Весах Духа, и, этак, разве когда может обратиться, в сим случае, великим сомнением та очевидная мысль, что всё подобное земное претворение гео-духовного Божественного Плана никогда не обойдётся без определённо-деятельного участия дьявола европейского дуализма?... О, какая редкая выгода, какая угода, не правда ли? (Так, ведь, и социально-преднамеренное делание святых, без чего, как известно, не обходится ни один пример духовно-народных оживлений  – безусловно окупаемая в истории психопрограмма, нет?)… В магическом бриллианте не отражаются ли, этак, все стороны неба?...О, расплатись, расплатись заведомо с дьяволом, Святоша, – пусть даже он и ищет по себе только своевольно-собственного лишь ублажения…
                Ибо, если мы снова одеваем в истории старомодные моральные очки, – всё получается так, что… Мы лишаем Демонизм его незлобливого смеха, мы кастрируем иронию внешне-экспансивного европейского вольнодумства. Так, даже возьмём недавний пример гейски-театральной выходки в современной Греции*(5), а с тем, этак, и все ещё многие остальные примеры: – о, мы вряд ли когда готовы помыслить такое, что оные экспромты запредельной иронии о воображённом земном пути христианской Добродетели когда-либо прекратятся, да. И, однако, если мы вновь обратимся к вопросу «анафемизирования» и, с тем, дальнейшего «сатанизирования» магометанства (как это в случае с тем остервеневшим пастором), то разве сложно тогда будет заметить, сколь однозначно подобные карикатуозные анти-христианские (а, с тем, и анти-европейские реваншистские иронизмы) становятся всё более подчёркнуто обидными, и все-то лишь в меру того подспудного респекта, каковой неублажённым, сыновне-гонимым дьяволом в евросреде, вежливо отдаётся «всея критике по Христу», кое, в его случае, становится всё более односторонней контр-реакцией в поли-догматизируемом социально-духовном миропространстве фронтальных сил? («Я, однако, всё ж таки до сих пор ещё не видал абсолютно сногсшибательной, сверх-прогрессивной и сверх-театральнейшей постановки Вольтерова «Магомета»*(6), до сих пор, ведь, ещё не видал… Смею ль надеяться?» - этак, весьма тактично и интеллигентно замечает не теряющий надежду бес…)
                Начало двадцать первого века – истинно, время столкновения разного рода фундаментализмов: в области религии, в области морали и нравственности. Зло, однако, во всём этом, есть не более, как устойчиво-порицаемый коэффициент. Коэффициент Зла, - имеет ли смысл пытаться его изменить, и может ли он значить больше, чем того заслуживает им произведенное? … «Да здравствует Справедливость!» - таковы были исторические слова непримиримого Жиля, когда он принял на себя огонь инквизиции. И, ведь, благословлённые Церковью в отпущении грехов тех, (я – нет, не оправдываю оные извращения) сии слова есть сам пример и метод всего того отношения, что заведомо ныне должно составлять смысл принятия тёмной стороны всего исконно европейского духовного процесса, не правда ли? – Мне кажется, к сему абзацу, это вполне объективно,…пред тем, как мы ещё возьмёмся коснуться здесь более глубоких сторон заповедно-сакральной стороны наследуемого опыта многотысячелетне-европейской империи истинного и благородного Духа.




                /30.11.2012 – 07.01.2013; - Москва /


Сноски: