Сладкий миг тишины...

Как странно!
 Я смотрел на миллиарды идущих куда-то людей через большие окна Лаборатории. Все они, были подобны кучке муравьев, несущих на своих плечах маленький прутик для нового муравейника.
 У каждого из такого «муравья» были собственные заботы, была семья…
 Я смотрел на них и думал: «А догадываются ли эти люди, что было несколько лет назад, когда они даже еще не родились?»
 Конечно же, нет. Тогда во всем мире еще росла трава, и были участки, не загроможденные зданиями и машинами. Наверное, я должен гордиться тем, что единственный помню  это время. Я самый пожилой гражданин на Земле ведь мне – девяносто семь лет, а в нынешнее время люди не доживают и до тридцати, глотая раз за разом воздух пропитанный химией.
 Сейчас наступил 2161 год. Год развития технологий.
 Я вновь посмотрел в окно, на знакомый мне пейзаж. Интересно, понравился ли он таким великим мастерам, как Айвазовский или может быть Куинджи?
 За стеклом, которое было настолько прозрачным, что казалось, можно было выпрыгнуть из окна, не разбив его, располагались длинные трубы, из которых исходил черный, как смола дым. Между ними стояли большие тридцатиэтажные здания, а внизу все было заполнено машинами и людьми. Повсюду издавались «металлические вопли»: звонки телефонов, сигнализация и звучание машин…
 Я прислушивался к ним с большим отвращением и смотрел на людей. Они были рождены с этим звуком, никогда не слышавшие пение птиц или журчание реки. Всех животных осталось очень мало и даже, обитавшие когда-то зайцы давно вымерли. Из рек и озер вытянули всю воду и заменили чистой хлористой жидкостью, от которой умерла вся рыба.
 Я прислонился своим морщинистым лбом к холодному стеклу. Мне было очень грустно.
 Вдруг на плечо мне легла чья-то тяжелая рука.
- Не стоит печалиться об утерянном, - сказал знакомый мне голос. – Я слышал, что надышавшись газом, погибли все твои родственники, зря ты не позволил ввести сыворотку им в кровь… Сейчас бы возможно они были бы живы.
Какая глупость! Сыворотка, которую вводили сразу после рождения, делала людей прозрачными, как призраков. Они были все от кончиков пальцев до волос, белы, подобно снегу и только глаза имели какой-то муторно-серый оттенок. После введение вакцины человек начинал плохо соображать, ведь сыворотка уничтожала 30 % клеток головного мозга.  Она продлевала жизнь, на один десяток лет, но я не мог… Не мог позволить ввести своим родным эту дрянь и сделать из них пустышек!
 Я подошел к столу и взял электронный блок. В нем сразу возникло все, что я хотел сделать. Это называлось «книгой». Ах, когда-то давно книги печатали… Еще, когда я был маленьким у меня была бумажная азбука. Да, да! Вы не представляете! Именно сделанная из бумаги, но теперь… Такую редкость можно встретить только лишь в музее.
 Я прошелся по коридору, считая шаги. Даже сейчас я слышал «металлические вопли». Даже ночью они некогда не умолкали, но люди привыкли к ним.
 А вообще, что такое «ночь»? Сейчас, это только обыкновенное понятие, а раньше оно было временем суток. Сколько бы часов не проходила, в «год технологий» на небе никогда не будет темноты, все оно завешано искусственными лампами.
Мир в котором всегда светло.
 Я свернул по дороге, по которой шел. Я делал вид, что блуждал, не думая ни о чем, но на самом деле я весь был погружен в раздумья.
Вот еще один поворот. Передо мной возникли, знакомы серые двери. Я так вижу: берусь за ручку и тяну их на себя. Но почему вдруг они стали такими тяжелыми? Не уж-то я стал слишком стар или же газ, хочет забрать меня к покинувшим родным?
 Я с трудом открыл дверь и увидел, свое детище – Анну, машину, которую я назвал в честь своей дочери. Это была необыкновенная машина! Она управляла всем, чем только могла.  Каждый фонарик, каждый телефон, каждая машина, и каждая лампочка, вставленная в небо, принадлежала лишь ей одной.
Когда я был деревенским маленьким мальчиком, то никогда не думал, что создам ее, никогда не знал, что весь мир, пропитанный радиоактивным газом, будет моей заслугой.
 Я обошел машину с разных сторон. Она была увешена проводами. И чем-то напоминала собой могучие Джунгли. Я осторожно прикоснулся к Анне. Ее защищали тысячи солдат и военных – ведь она была сердцем всего мира, и только я мог так спокойно прикасаться к ней, потому что был ей отцом, ее деятелем.
 Раньше я бы лучше разрушал эту машину, чем лишился всей своей семьи. Но менять что-либо было уже поздно…
 Я тихо приблизился к моей Анне и запустил руку в блестящие механизмы. На самом деле, если даже повырывать все длинные провода, торчащие из нее, Анна все равно будет работать. Но я знал, один маленький, крохотный проводок – слабое место моей Анны.  Я нащупал его и крепко сжал пальцами. Что это был за проводок? О, нет скорее это была веревочка, обычная веревочка сделанная из волос моей дочери. Впервые за некоторое время я улыбнулся, вспоминая о ней. Мои пальцы крепко вцепились в “веревочку”  и с силой дернули на себя. Я не почувствовал, как сильнейший разряд электрического тока, прошел, через мое тело. Просто какая-то большая молния вмиг порезала меня на куски. Я упал на пол в тот момент, когда весь мир окунулся, головой в темный бассейн ночи. Неслышно было сигнализаций и пиканье приборов. Невозможно было услышать жужжание небесных ламп. Впервые за сто лет, во всем мире действительно наступила ночь и была слышна тишина. Вы думаете, что невозможно слышать тишину? Отнюдь, нет. Тишина – звучит прекраснее всех остальных звуков!
 Но вдруг она оборвалась. Я слышал, как  кричат люди и как солдаты ломают дверь, ведущую к Анне.
 Я улыбался, потому что знал, что только сам могу привести машину в действие и некто другой, пусть даже самый великий гений, не сможет сделать это за меня.
 Я подарил людям великий подарок – Тишину!
 Я со спокойной совестью закрыл глаза и почувствовал, среди криков солдат, сладкий голос моей дорогой Анны. Она взвыла меня к небу.