Свеча во мраке

* * *


— Ты помнишь?... — ее сухие горячие руки слегка сжали мою ладонь — Расскажи мне... Расскажи...


Она устало откидывается на спинку кресла и закрывает глаза, словно погружаясь, окунаясь, уходя в мир собственных теней. В мир, где все на столько зыбко и прозрачно, что даже легкое дуновение реальности способно разрушить и поглотить его в одно мгновение, до самой последней крохи...


— Помню... В тот день...


Я обнимаю ее за плечи и прижимаюсь к расписанной временем щеке.



~~~~~~~~~~~~~~~~

~~~~~~~~~~~~~~~~


.

Мы с тобой в поле. Вокруг раскинулся цветочный ковер, а над головой — от края и до края — необъятное, бескрайнее небо. Солнце то появляется, то пропадает за скользящими в вышине облаками. Трава щекочет ноги, а ветер развивает наши волосы и платья. Мы бежим так легко и быстро, словно мы сами — ветер. Свободный, невесомый, беспечный.


Ты останавливаешься, переводя дыхание, и указываешь рукой в сторону:


— Там!... Там...


Я знаю, ЧТО в той стороне. Я вижу это в твоих глазах. Я чувствую это. Так же, как и ты.


Мы бежим... И вот, в одно мгновение, резко обрывается поле и начинается песок — горячий, почти обжигающий. Он просачивается в сандалии, забивается крохотными песчинками в каждый шов. Щекочет между пальцами. Долой сандалии! Долой платья! Мы скидываем их на ходу... И наши легкие платьица, словно птицы, пролетают свой короткий путь и плавно ложатся на песок цветным пятнышком.


Добежав до кромки моря, мы врываемся в этот мир золотисто-лазурных волн и белых барашков. Миллионами искрящихся брызг разлетается он вокруг нас. Рассыпается словно блестками-конфетти. Мы погружаемся в него, ощущая каждой клеточкой своего тела приятную прохладу и силу его ласковых рук.


Заплыв достаточно далеко от берега, ты подплываешь ко мне — твое лицо светится радостью и свободой.


— Я счастлива! Ты слышишь! Я — абсолютно счастлива! — ты раскидываешь руки в стороны и ложишься спиной на волны. В твоих глазах отражается огромное бесконечное небо.


— Я это вижу! — кричу я, и смеюсь в ответ.


— Поплыли к скалам?


— Давай!... Догони меня!



~~~~~~~~~~~~~~~~

~~~~~~~~~~~~~~~~


.

Большие камни, словно нагроможденные друг на друга чьей-то гиганской рукой, неподвижно спят здесь уже много-много столетий. Не один корабль разбился о них во время бурь и тонув, проклинал их. Не один моряк, спасшийся с тонущего корабля или шлюпки, благословлял их... Много лет прошло... Но ничто так и не смогло потревожить их сна.


Забравшись на один из камней, мы ложимся на спину, подставив свое юное, сильное, бронзовое от загара, тело — солнцу и ветру. Камень был горячим и шершавым. Солнце ярким, даже сквозь прикрытые веки. Ветер — ласковым, словно чьи-то любящие руки. Плеск волн — убаюкивающим... И если закрыть глаза, то начинало казаться, что весь огромный мир сжался в размерах до "окружности" камня... Только мы, камень, волны...


Ты сжимаешь мою руку и шепчешь:


— Ты это ЧУВСТВУЕШЬ?


— Да. Всей своей сущностью.


И снова лишь плеск волн и редкие крики чаек в прозрачной вышине...


— Как думаешь, а мы сможем в этот раз спуститься до... НЕГО?


— Мы можем пробовать до тех пор, пока у нас это не получится... — я открыла глаза и повернулась к тебе.


Ты улыбнулась:


— Я знала, что ты так ответишь. — и снова закрыла глаза.



~~~~~~~~~~~~~~~~

~~~~~~~~~~~~~~~~


.

— Он прекрасен. Жаль, что нам так и не удалось спуститься до него. Слишком глубоко...


— А может, он и не хочет, чтобы кто-то беспокоил его сон?


— Ерунда! Это же МЫ! — ты смеешься и прыгаешь снова в воду.


И покачиваясь на волнах, словно русалка, машешь мне рукой:


— НАМ он будет только рад!


— В другой раз!... Поплыли к берегу!


— Хорошо!


Ты медленно уплывала, оставляя за собой тонкий водный след, который тут же размывался, расходился маленькими волнами и растворяясь, исчезал — словно его никогда и не было.


Ты обернулась и снова помахала мне:


— Догоняй, сестренка!


~~~~~~~~~~~~~~~~


.

* * *


Мимо пролетела пчела и села на цветок шиповника. Твое дыхание было ровным. Чуть слышным. Я осторожно высвободила свою руку — ты все еще сжимала ее. Прядь твоих побеленных временем волос чуть колыхнулась от нежного порыва ветра. Я взяла легкий плед и накрыла им твои колени. На сад уже начал опускаться вечер. По небу разлилось персиковое зарево.


Я долго смотрела на тебя и никак не могла понять — в чем правильность твоего выбора? Что делать МНЕ — когда ты превратишься в прах, в воспоминание, в тень? Разве ОН стоил того, чтобы отдать ему свою вечность? Когда таких, как он, сотни, тысячи?... Когда такие, как он, тают для нас — как мотыльки. Как дуновение ветра. Как первый выпавший снег. Как мелодия, что прозвучала и затихла, словно и не рождалась вовсе... И теперь — все, что у тебя осталось — лишь воспоминания. О молодости, о красоте, о свободе, о жизни. Тогда, когда они могли бы быть с тобой вечно. Мы ведь уже обручены с вечностью! Зачем тебе было нужно обручаться с мгновением?... Ради чего?... Я, наверно, так и не смогу понять этого...


Глубокие морщины скрыли всю твою былую красоту. Тело устало быть сильным и ослабело. Жизнь медленно, потихоньку, по капле уходит от тебя. Твои волосы побелели, глаза выцвели. Время и заботы превратили тебя в старуху. Тогда, как я — осталась прежней. Теперь люди думают, что я твоя внучка. А ОН?... Да что — ОН? Его уже нет давно... Тебе пришлось стареть без него... И одной кануть во мрак.


.

* * *


— Ты помнишь?... — ее тихий голос прозвучал словно шелест осеннего ветра. — Расскажи мне...


Я украдкой вытерла набежавшую слезу. Сердце больно сжалось и гулко ухнуло где-то в груди.


— Расскажи... Про корабль...


— А хочешь, я почитаю тебе...


— Нет... Лучше расскажи... — она взяла меня за руку и ее взгляд остановился на мне. В них читалась мольба...


А в самой глубине ее зрачков, словно свернувшаяся клубком змея, притаился страх. На столько сознательный и чуждый самОй нашей природе, что я застыла от открывшегося мне ужаса. От всего ПОНИМАНИЯ той НЕИЗБЕЖНОСТИ, что с начала времен присуща всем людям. Людям, которые приняли ее, впустили в себя и живут с ней, почти сроднившись.


И мне, впервые за многие сотни лет, стало по-настоящему не по себе. Мурашки побежали по моей спине своими холодными игольчатыми лапками. А дыхание будто перехватили ледяной рукой... Я поняла НА СКОЛЬКО ей страшно. Горько. Больно. Невыносимо. Ровно на столько, что она может продолжать еще как-то жить только лишь там — в воспоминаниях. Чтобы не думать ни о чем другом. Чтобы не думать о том, что вечное целое — расколется на две половинки. И что никогда больше им не сойтись вместе. Что это конец ВСЕГО для нее.


Я опустилась перед ней на колени и взяла ее руки в свои. Мои слезы покатились по ним. Обжигая их сильнее, чем кипяток. Просачиваясь в самую душу. Оставляя неизгладимые следы жалости, горечи, боли и любви.


Сестра высвободила одну руку и погладила меня по голове:


— Не повторяй моей ошибки... ТЕПЕРЬ я могу признать, что сделала тогда неверный выбор. Прости меня...


— Ты всегда будешь со мной... здесь... — я прижала ее руку к тому месту, где билось мое сердце.


— Пусть оно бьется вечно... И за меня тоже...


Я посмотрела в ее лицо. Я так хотела увидеть ее прежнюю — юную, сильную, счастливую... Она видимо поняла это и, отведя взгляд, тихо повторила:


— Прошу, расскажи про корабль... Наши воспоминания — единственный свет, в подступающем ко мне мраке.


.

* * *


Свеча, воткнутая среди камней, погасла на сильном ветру. И холм словно осиротел. Я опустилась на колени и дотронулась до земли. Она была влажной и душистой после дождя. Трава стелилась по ней, словно прилегла отдохнуть до лучших времен. Воздух с каждым днем становился все холоднее. Ветер набирал силу и дул порывами. Я положила среди камней крестик.


— Это для тебя. Спи спокойно...


Я встала и не оглядываясь, не находя в себе сил оглянуться — пошла прочь. Туда, где отныне теперь мое единственное место.

В вечность.

2008 г.