На пасеке

               
Пчеловод Трофим Ильич имеет сходство с русским помещиком. Мне так кажется. Таким и представлял я барина, начитавшись классической литературы: он большой, уверенный в себе, хлебосольный, прямой в общении. Усадил за стол, начерпал из бадьи чашку мёда, угостил сотами, завел беседу:
   - Наши люди научились ныть: жизнь такая-сякая. А по мне, она жизнь как жизнь: солнце светит нам с утра до вечера, с женой я в полном согласии, наш ребёнок здоров и улыбчив, крыша над головой и машина у нас есть, на столе нормальная пища, я занимаюсь полезным делом… Ты по телефону сказал, что пчеловодство – мой бизнес. Какой бизнес? Это образ жизни, сама судьба. Другую не представляю. Помрут, не дай бог, мои пчёлы – и я помру вслед за ними. Даже семья не спасёт. А велик ли медовый доход? Семье хватает, а всех денег не заработать. И зачем они – все? Разве что стены ими оклеить вместо обоев, да потом не спать ночами…
    С юности он мечтал о собственной пасеке. Окончил техникум по пчеловодству. Женившись, жил на юге, на малой родине жены. Близко подошел к мечте, но не раз терпел убытки – весь труд убивала засуха. Семейная жизнь не радовала, дети не рождались, и его потянуло в родные края. После мучительных раздумий решился, оставил жене всё нажитое за десять лет, собрал маленький саквояж, уехал в Сибирь.
   - Моя мать умерла давно, отцу писал-писал и не получал ответов. ...Крайние часы до нашей станции. За окном купе знакомые поля с горохом, соснове леса, горные речки, впадающие в Байкал, сам Байкал. Накатила дрожь от волнения. Куда еду? Кто ждёт? Жив ли отец? Но это мой Тимлюй, я вырос здесь, не пропаду… Зашёл в отцовский дом. Хозяин курит в печку. Постарел, но я узнал его сразу. А он - нет, увидел саквояж, принял меня за коробейника: не надо, мол, уходи, не куплю я твой товар. Стучи к соседям, они с деньгами. Говорю ему: отец, это я, Трофим, сын твой… Так встретились. Но как жить? Увлекало только пчеловодство. Денег гроши, с них не заживёшь. Устроился аж сторожем в полуживой колхоз. Что я там охранял – до сих пор не пойму. Зато помню зарплаты: аванса хватило на бутылку водки, получки – на две. Но колхоз держал пасеку, ради неё я и прилип там. Договорился с начальством, и вместе с колхозными поставил свои ульи. Дальше-больше, выпрямился, осмелел... Теперь, видишь, имею за двести ульев. Пчёлы кормят меня, жену и дочку. Здесь, на родине, я опять женился, завёл ребёнка.
   - Пчеловодство сейчас в моде…
   - И это хорошо. Почему наши предки были сильнее нас физически? Они отсвечивали здоровьем, и какая в них была стать! А потому что люди ели натуральные продукты, в их числе толчёный мёд, насыщенный пыльцой и прополисом. И кормили им своих детей. И молодожёнов заставляли кушать мёд первые недели после свадьбы. Оттуда и пошло: медовый месяц. В старину русские города активно торговали мёдом, воском. Потом все и всё забыли. Но возрождаем, возрождаем. Любительским пчеловодством можно заниматься и на даче. А для серьёзного надо учиться. Это профессия. Какие цветы наиболее медоносны и где они растут? Не просто цветы, а их плантации, миллионы цветов. Я должен знать. И второе главное – уход за пчёлами. Один получает тридцать килограммов мёда с семьи, а второй – все сто. Кто как ухаживает, у кого какая кормовая база… 
  - Что из пчелопродукции самое уникальное?
  -  Всё уникально, всё. Скажем, грамм пчелиного яда – он дороже грамма золота. Но надо верно его кушать. Не жрать, а кушать. Яд принимай лишь по назначению врача. А возьмём горячий чай с мёдом – казалось бы, чего проще? Однако не все знают, что это неверное употребление. При нагревании больше чем на сорок градусов мёд теряет целебные свойства, и организм усвоит его как калорийную пищу - ни больше, ни меньше. Но что значит: верно употреблять?  Столовую ложку мёда рассасывай маленькими дозами, будто леденец, чтобы он усвоился слизистой рта и гортани. И лишь через двадцать минут выпей крепкого чаю. Тогда-то и будет лечебный толк. Да все до одного продукты пчеловодства хорошо усваиваются только со слюной. …Ты в курсе, что общественный мозг пчелиной семьи равен по объёму человеческому? И пчелопродукция – лучшее тому доказательство. Ни одной лаборатории мира не удалось ещё сделать её искусственным путём. Вот хотя бы пчелиный хлеб – перга. Её готовят взрослые пчёлы для своих личинок. Суперкоктейль! Он биологически мощнее любого другого натурального продукта.
  - А я наслышан о трутневом молочке, дескать - страшная сила.
  - О, так и есть! Молочко возбуждает даже мужиков, списавших себя в состояние отработанного топлива, а дерзкий мужик, откушав его, сможет поспорить с мартовскими котами. Хочешь быть супермужчиной? Заряжайся молочком и жируй в любви, тебя на всех женщин хватит. Я насыплю, угощу, но жди, его пока нет. Созвонимся. И не забудь: мера - всему голова. Съешь ведро морковки за раз – тоже мало не покажется, правильно я говорю?
  - Правильно, Ильич. Но ты сам-то употребляешь это молочко?
  - В меру. Я однолюб.
  - Семьянин. А в чём ценность пчелиного подмора?
  - Это тела умерших пчёл. Если их пожарить, сварить или распарить – получишь отличное лекарство. Ты, я вижу, сильно щуришься, но не знаешь, что жареные пчёлы лечат близорукость. Приезжай ко мне чаще – подлечим. …Ты сиди, чаёвничай, кушай мёд, располагайся как дома, пиши. Работа есть работа. Да и я работну маленько.
  Трофим Ильич взглянул на облака.
  - Сухой будет день.
  - Ты дружишь с небом? – пошутил я.
  - Нет. В телевизоре обещали молнию, гром, ливень. То есть, жди яркого солнца.
  Он надел на лицо защитную сетку и ушёл к своим пчёлам.