Человек. Ч. 5 Две сироты

-Сержант, тебя как зовут?

- Андрей, товарищ капитан.

- Андрей, а на хрена ты на контракт остался?

- А, что мне на гражданке делать? Кто там меня ждёт?

- Логично. Ну, наливай… Андрей.

Они сидели в пустой палатке второго взвода, и отмечали свою странную встречу. Дело в том, что Егор не ожидал встретить здесь Сержанта. Он знал, что тот вывел беженцев из-под огня, и успел, буквально в последнюю минуту, привести помощь, которая вырвала из лап смерти лишь его, да Зяблика. Знал и о той бойне, которую учинили Сержант и подоспевшие бойцы – пленных не брали. Не ушёл никто. Знал всё. Он хотел написать ему письмо как только прибудет к месту службы, и несказанно удивился, увидев его сияющую рожу на КПП, ведь Сержан давно должен быть на гражданке.
- Ну, за встречу.

Паршивая водка обожгла горло, и, преодолевая эффект отторжения, тёплой волной устремилась в желудок.

- И, всё таки, не понятно…

- Да, нормально – разливая по второй, прервал его Сержант: - Пока я в госпитале валялся после засады в ущелье, бабка моя померла. Так что, я теперь сын-полка. Здесь мой дом. « Для солдата дом на переднем крае» так кажется – хитро подмигнул он капитану, поднимая кружку с водкой: - За дом,

- Согласен – поддержал Егор, и вторая волна пошла, хоть и тошно, но без задержки: - Ну, и пойло! Мать их! – Добавил он, шумно выдыхая через нос.

- Другого тут нет… Хоть есть конечно, но зачем?

- Верно. Пить с удовольствием прямой путь в алкоголизм.

Выпили третью – молча и стоя, помолчали минуты две, и пошёл разговор обо всём и сразу.

Сержант выкладывал все новости и сплетни, внутриполитический расклад батальона, и внешнеполитические перспективы, где маячила очередная заключительная фаза очередного последнего этапа войны.

- Что-то про Зяблика слышал? Мы вдвоём вроде выжили.

- Да. Зяблик тоже вроде… Тебе, капитан, повезло, а вот он так и поехал домой с пулей в голове. Не достали её. Может на гражданке, если деньги найдут. Хоть откуда у них деньги… А, так он, в принципе, нормальный, но иногда заносит. Пишет, просится назад, но мне мать писала, что совсем плох. Не вышел он из войны из-за этой пули. Мы ведь на одной улице выросли. Жаль пацана.

Слово за слово литровая ёмкость быстро усыхала, и если Сержанта водка практически не брала, то Егор заметно хмелел. Взгляд становился тяжёлым, каким-то свинцово-кровавым, он то замолкал и уходил в себя, лишь в такт махая головой, то вновь возвращался в русло разговора, словно вынырнув из тёмного омута.

- Всё таки мне не понятно, на кой ляд ты здесь остался. Ты молодой, там бабы-музыка-кино, здесь кровь-грязь-вонь. И Смерть, которая уселась на плечё, и злобно хихикая , обжигает холодным дыханием. Мол здесь я, рядом, с тобой, и никуда ты… На хрена? Скажи ты мне…

- Говорю же, капитан, сирота я. Никого, совсем никого. Кроме этого всего, тебя, да Зяблика. Здесь моё, там чужое. Один я.

- Один, говоришь? И я один…

Капитан достал из нагрудного кармана фотографию жены, прислонил её к банке с тушёнкой, налил в кружку водки, и замер.

- Не понял, капитан? Не томи – встревожено начал Сержант.

- За неё – выдохнул Егор, и, опрокинув содержимое одним махом, тут же налил снова.

- Капитан!

- Отставить, Сержант! Пей… Пей, я сказал! Пей, Андрей.

- Да, объясни ты толком!

- Ушла! Совсем ушла! – крикнул в ответ капитан с налитыми кровью глазами: - Я её знаю. Не вернётся. В госпиталь приезжала, ходила за мной, как за ребёнком малым. Помогала вылезти. Вытащила, и… И уехала. Зачем?!, Ты мне скажи… Зачем нужно было ездить, таскать за мной утки, и не спать ночами?! Зачем, Сержант?! Чтобы убить самой?! – стукнул кулаком по тумбочке он, и замолчал, закрыв глаза.

- Всё зло из-за баб – резюмировал Сержант, опрокинув водку, как и капитан одним махом.

- Что?! Не сметь!!! Ты… ты не имеешь права. Ты… ты, сука, Сержант! – то громко, то почти шёпотом, скороговоркой, заикаясь  говорил Егор: - Она устала просто. Смертельно устала ждать моей смерти. Ты, не понимаешь – он, вдруг, резко сник, и, закурив замолчал.

Закурил и Сержант. Встреча оказалась тяжёлой, и от этой тяжести никуда не скрыться. Теперь её носить вдвоём. Он это прекрасно понимал, и ещё раз убедился в правильности своего выбора.

- Понимаешь, она поначалу всё воспринимала обыденно. Мы уезжали-приезжали, собирались, пили-говорили, но слова есть слова… Пока не появилась первая вдова… потом вторая… третья… И вот тогда она стала ждать со страхом своей очереди. Гнала эту мысль, но подсознательно готовилась. Не упрекала, не просила бросить всё, перевестись, отказаться, уйти на гражданку… Ни слова. Просто ждала. Ждала моего возвращения, или… И сгорела… Потихоньку, изнутри… А, я дурак, был занят войной. Я этого не видел. И если ты хоть раз…

- Да, успокойся ты. Не знал я, что ты теперь то же сирота. Не знал… Ложись спать, капитан.

-Неа… Я к себе. И вообще, что я с тобой тут делаю? Пить с личным составом последнее дело…