Марии на память...

      Моя учительница стояла спиной ко мне. Я играла грустную мелодию, что даже захватывало дух. На душе было как – то не так, как всегда. Как - то не так.… И это казалось мне странным, очень странным.… В кабинете было холодно, что руки мои тряслись, но я терпела, а холод поступал именно от окна, напротив которого стояла Александра Николаевна. Она стояла, даже не вздрогнув, когда подул самый холодный ветер для меня…
      Наконец, я остановилась, тяжело вздохнув, учительница ещё несколько минут стояла, как будто что – то выжидав,… Я тоже молчала, и смотрела на Александру Николаевну по отражению на фортепиано… Она неожиданно подняла свою руку и протёрла лицо, но я не видела что именно. И повернулась ко мне.
      Моё сердце на мгновение застыло. По её щекам стекали слёзы, я чувствовала, что горячие слёзы.
- Александра Николаевна… - Я встала.
      Учительница поднесла к губам указательный палец, что мол, не надо ничего говорить…
      Я замолчала, но ничего толком не понимала… Мы смотрели в глаза друг другу… Сердце трепетно колыхалось у меня, я чувствовала сердцебиение Александры Николаевны... Она взяла мои руки, по телу пробежались холодные мурашки...
- Прости… - мы обняли друг друга. На моих глазах были застывшие слёзы, они вот – вот готовы потечь из глаз…
     Я всхлипнула, Александра Николаевна исчезла…
                ***
      Ещё не до конца проснувшись, мне было понятно, что это был сон. Маленький брат Владик дул мне в лицо, и я проснулась именно из – за этого.
- Не па-а-ачь, не па-а-ачь… - говорил он, мне показалось, что он прикалывается надо мной, но посмотрев на милое личико, в его больших глазах я увидела волнение, страх.
- Я не плачу! – улыбнувшись, я чмокнула его грязную щёчку.- А теперь ты меня поцелуй в щеку…
      И Владик поцеловал…
      Неожиданно зазвенел мой будильник. Ну и ну! Братик как – будто знал, когда мне нужно просыпаться!?
      Я вскочила с кровати и постояла ещё минут тридцать, чтобы голова перестала кружиться. Обычно у меня так происходило от резких движений. Ничего нельзя было поделать! Зайдя на кухню, я посмотрелась в зеркало и увидела засохшие на щёках слёзы. Так вот почему Владик меня успокаивал! Он увидел, что я во сне плакала...
      Подойдя к маме поближе, я сказала:
- Спокойной ночи.… Ой… - я прикрыла рот рукой и засмеялась, мама тоже не удержалась! Никогда мы так не смеялись от души! И когда, наконец, у меня закончилась смешинка, я произнесла уже нормально:
- Доброе утро!
- Да! Оно и правда доброе! – снова засмеялась мама.
      Я сразу помрачнела, вспомнив сон. Всё там было, как наяву!
      Сделав быстро все дела, я отправилась в музыкальную школу, или так сказать «В музыкалку».
      Зайдя в кабинет, я ощутила одновременно привычный и не привычный запах. Не знаю, почему так…
- Здравствуйте! – воскликнула я.
- Здравствуй, Маша! – поприветствовала меня учительница – та, которая была во сне.
      За фортепиано сидела Лера Воронова. Я притихла, встав, возле шкафа и тяжело вздохнула. В кабинет зашла и Таня Тутова. Она бросила своё «здрасьте», я кивнула ей головой и улыбнулась, что, мол, привет. Тутова ответила тем же и встала возле меня. Вскоре подошли ещё две девчонки: Катя и Саша.
      Настала моя очередь.
- Вы, главное, не волнуйтесь, когда на сцену выходить будете! Я вас всех люблю и поэтому желаю успеха! – сказала Александра Николаевна.
      Я начала играть свои произведения.
- Маш, давай ты хорошо подготовишься и через неделю на другом академическом концерте сыграешь? В тебе ещё есть неуверенность Хорошо? – когда я закончила, спросила учительница и внимательно на меня уставилась – ждала ответа. А я, вся переполненная радостью произнесла:
- Хорошо… - и смущённо улыбнулась…
      Вскоре вышла из «музыкалки» и направилась домой.
      Дни летели быстро, дома я тщательно занималась на фортепиано. Так тщательно, что была уверенна на все сто! Но неуверена, что получу пятёрку.… И в тот день, когда мне нужно было, сдавать экзамен на академическом концерте, я опять сидела в кабинете и Александре Николаевне играла свои произведения. Она стояла спиной ко мне напротив окна, которое было открыто и оттуда дул ветер, что мои руки дрожали от холода, но я терпела. Она стояла, не шелохнувшись даже тогда, когда подул самый холодный ветер для меня…
      И тут я вспомнила… Сон! Свой сон! Всё как во сне! Но я не хотела, чтобы Александра Николаевна плакала и поэтому, когда учительница подняла руку, чтобы обтереть лицо или как во сне – слёзы, я вдруг остановилась и сказала:
- Александра Николаевна, может, уже пойдём сдавать произведения?
- Да, конечно! – она ко мне повернулась, и на лице не было никаких стекающих слёз по щёкам. Мы вдвоём направились в зал. Туда пришла директор – Людмила Петровна и началось…
      Всё оказалось не таким страшным, за выступление мне поставили четыре с плюсом! Учительница уверяла меня в том, что это хорошая оценка и я, попрощавшись с ней на целое лето – ушла домой.
      Дни летели быстро! Про Александру Николаевну я почти не вспоминала, потому что наслаждалась жизнью! И была счастлива! Но перед первым сентября мне позвонила Александра Николаевна, пригласив на чаепитие. Я отказалась, но не потому что я не хотела, а потому что маме надо было куда – то сходить, а мне посидеть с Владиком, ведь он ещё маленький!
      Вот настало третье сентября. Третье сентября – это - то же самое, что и первое, только я иду не в школу, то есть в школу, но в музыкальную… Что – то мне совсемстало не по себе, ещё эти кудри, с которыми я кое – как провела ночь.… Они мне всё равно понравились, не зря же я ночь не проспала! Красота требует жертв, ведь это всё для Александры Николаевны, чтобы она увидела, как я за лето подросла и похорошела! На каблуках было идти неудобно, но я старалась, и специально за сорок минут вышла из дома.
      Людей на улице почти не было, ну конечно, ещё только девять часов тридцать четыре минуты! На душе была радость, потому что  я увижу сегодня Александру Николаевну! И волнение.… От чего бы?
      И вот она! Музыкальная школа! Увидев, девочек и мальчиков с цветами, я сразу же посмотрела на свой букет. Он в порядке! Но волнение всё равно не проходило.… И я вошла в здание…
      Ощутила привычный запах, к которому мне придётся привыкать, и увидела прежнюю завхоз. И бросив своё обычное «здрасьте», сняла с себя верхнюю одежду. Потом посмотрела на таблицу объявлений.… И всё было как обычно…
      Вдруг.… Нет, не вдруг, а… Неожиданно меня окликнули, и мне пришлось развернуться:
- Вот… - бухгалтер подала мне файл, в котором лежали блокнот с ручкой, а на файле было написано моё имя. – Это подарок от Александры Николаевны!
- Спасибо! – расплылась я в счастливой улыбке. Завхоз улыбнулась.
      Я отошла. Странно, конечно, почему это моя учительница мне подарок не передала сама? И зачем вообще она мне подарила подарок? Я постояла ещё две минуты, размышляя, но терпение лопнула, и я снова подошла к завхозу и спросила где Александра Николаевна?
- Маш, ты чего? – отвечала завхоз. -  Александра Николаевна разве тебе не сказала, что она переехала в другой город…
      Мои руки задрожали, и я смогла только выдавить из себя:
- Да?
      И отвернулась.… Наверное, всё.… Из глаз хлынули слёзы.… Как? Как? Такого не может быть… Я выбежала из школы, детей становилось всё больше и больше, а слёзы лились не прекращаясь…
Не слыша никого и ничего, я как – то себя успокоила, и вошла в здание, просидела «Линейку», узнав, что учительница по специальности у меня теперь директор – Людмила Петровна и направилась домой…
      Шла я долго, с застывшими в глазах слёзами, замечая свой вздох, свой шаг.… На меня удивлённо оглядывались люди, проходившие мимо. И в душе было как – то гадко…
      В те моменты мне казалось, что жизнь стала бессмысленна, как же теперь учится? Что же теперь делать? Мне снова привыкать к новой учительнице? Ведь я старалась учиться, чтобы Александра Николаевна мной гордилась, а теперь.… Две ночи подряд я проплакала, мучилась бессонницей, а днём, вспоминая, что Александру Николаевну я больше не увижу, снова наступали слёзы…
Лишь только на третий день я заглянула в блокнот и на корочке увидела запись: «Марии на память».