Записки графомана. 1. Два слова вначале

 

Собственно, все последующие тексты имеют первоосновой эти.
 Просто, вначале они, эти кусочки, были первыми, но когда дискета “накрылась”, то восстанавливаются последними.
Полубайки-полуправды, творимые народом ежечасно, ежеминутно…
Одну из этих полубаек (клялись: чес-слово! Было!) слышал от днепропетровчан. Точно так же, как и когда-то на другом конце Большой страны слышал знакомую уже байку о мужике, на спор, сдуру севшем голым задом на пивную бочку с откупоренной дырой, и как он не мог встать, и как пришлось разбивать дубовые клёпки в одном случае или разрезать алюминиевую кегу автогеном в другом…
Народ творит фольклор. И почему это должны делать краснощёкие балерины в псевдонародном танце и за деньги, а не обычные люди за так, просто из любви к искусству?
Правда, слова в текстах не всегда салонные, да и речь не как учат в Литинституте. Например, два прилагательных подряд, скажем, “бессонная верхняя боковушка”. У компьютера мозги набекрень, чувствую – зелёной краски на подчёркивание не жалеет!
 Я просто  не хочу втискиваться в рамки. Пишу, как хочу.
 Сказано ведь – записки графомана.
Да и если Гашек мог, правда, на латинской транскрипции, родственного языка, выразить заботу отца-командира о солдатике: “Венчлей сраць не бендзешь?”, то почему и мне нельзя вложить в уста людей человеческую их речь?!!
Когда режиссёра “Маленькой Веры” Пичула  возмущённо спрашивали: “Как Вам не стыдно так снимать?!!”, он отвечал вопросом: “А как  вам не стыдно так жить?!!”



Итак, Как было, когда всё оно было…

(поскольку записывалось оно в конце восьмидесятых годов, время дефицитов, в т.ч. и на водку, то неизбежно время наложило отпечаток…)

1. “Десантник”

- там меня всякий знает, спросишь Десантника. Чего смотришь? Кликуха такая. А как было? Шёл однажды из гостей. В гостях взял хорошо. Чувствую – не дойду! А по дороге кум живёт. Я – к нему на последних остатках сознания. Ну, кум с кумой всё путём вроде сделали – и спать положили, и жинке позвонили, что да как, и где я.
Потом кум на смену ушёл. Работы не было,  и их отпустили. И вот он в часа два ночи звонит в дверь, а я вскакиваю и сдуру с перепугу прыгаю с балкона!  Третий этаж, обе ноги. Так и пошло – десантник. А чего прыгал – и сам не знаю.



2. Электротравма.

Горноспасатели, получили вызов на электротравму. Пригнали на место, смотрят – следов никаких, только обе руки переломаны да потеря сознания от болевого шока.
 А как было.
Один клоун шёл со смены к клети, смотрит – вагонетки потихонечку покатили на главный – могла быть катастрофа.  Он и решил чем-то их подважить. Подставил пока каблук, а сам нашёл подходящую глыбку породы. Ногу вытаскивать, а сапог резиновый, каблук зажало. Он схватился и начал сильней выдёргивать.
А в это время из-за поворота выходит какой-то ваня. Видит – человек за кабель держится и дёргается. Ну, он сразу и по инструкции – освободить от действия с помощью подручных средств. А у него из этих средств только на плече балда кило на двадцать – стойки вышибать.
В общем, ему потом между делом  намекнули – увольняйся по тихому, а то в шахте всяко может случиться…

3. На другой день.

Было это или нет, не знаю, но в те дни, когда мне всё это рассказали,  погода была таки дрянь – ранний снежок ноябрьский, гололёд и прочие прелести…
       Так вот, один клоун снял подругу, запер её пока в гараже, а сам пошёл за бухаловкой (тогда всё оно было) Ну, а дальше – как в кино: поскользнулся, очнулся – гипс!
На другой день нашла его жинка. Пришла в больницу, он ей: пусть кум придёт, надо что-то передать. Она: давай я передам. Он: нет, ты или забудешь, или что-то неправильно скажешь, это машины касается.
На другой день пришёл кум. Он ему: возьми вот ключи от гаража, выпусти. 
Кум туда, только открыл – удар по голове и ничего не помнит.
Очухался – всё, что в гараже можно было побить, всё побито. Включая машину.


4. За бутылку.

Подъезжает “скорая”. Передок вдребезги. Водитель за живот держится, падает от смеха. Санитары еле несут больного на носилках, того и гляди уронят. Больной – рука сломана и голова разбита – с трудом  на носилках держится, еле-еле и грохнется. Ржёт.
А как было.
 Говорит, пострадал за бутылку. Жинка зацепилась –  не помогаешь по хате. Он: е… ту Люсю, давай чекушку, я тебе и полы помою. Она: ладно, я как раз в магазин, заодно и маленькую возьму (тогда всё оно было). Он начал мыть, в одних трусах. Широких, семейных. А в хате котёнок бегал. Поднял глазёнки, что-то заметил. Подпрыгнул, царапнул. Мужик от неожиданности и от боли дёрнулся и – головой о батарею! Не успел распрямиться. Жена с чекушкой приходит, а мужик без сознания, голова в крови. Она с перепугу скорую. Те приехали, перевязали, сотрясение признали, понесли в машину. Начали по пути спрашивать, что и как. Он рассказал. Санитары от смеха его на лестнице уронили, он и руку сломал.
Занесли в машину, поехали. Все ржут. Водила спросил. Ему рассказали. Он от смеха в дерево въехал.


5. Маресьев.

“ Ты, говоришь, десантник. А у нас один кадр, так тот – маресьев. Как было.
У нас один подваливал к бабе. Раз её благоверный только в ночь, а этот кадр за бухаловку, да к ней. Для блезира взял с собой друга. Вот они сидят, нормально сидят, и ни с того и ни с сего – звонок в дверь!
И этот друг, заметь, не сам кадр, а его друг, который ни при чём, - к балкону и вниз! Вроде бы третий этаж, но внизу жильцы себе погреба поделали. Он как раз на ляду и попал. И тоже обе ноги.
А звонил-то и не муж совсем. Они потом выскочили, звали – он молчком! А потом тихо-тихо домой по-пластунски километра полтора!
Теперь он на всю оставшуюся будет – маресьев!