Записки графомана. 3. Культ трезвости

 



В хорошие времена, когда по указанию начал издаваться научно-популярный журнал «Трезвость и культура»,  по  указке же  сверху стали создаваться на предприятиях и в организациях общества соответствующей ориентации.

Приходят в комнату (мы сидели в одной лаборатории) председатель профкома Алдеп с Капитаном и объявляют, что создали общество и тут. А председателем избрали (подчёркивают) ну конечно же, Энкенера. Услышав это, Наник принимается хохотать. Не менее весело воспринимают ситуацию и сами Алдеп с Капитаном.  Ибо избрали вождём не абы кого.

Вскоре Наник раскалывается и рассказывает. Ежели кого-то покоробит некоторый натурализьм – звыняйте, читайте Ярослава Гашека предисловие ко 2й части «Швейка».

На базе отдыха в Брусине – ежегодная традиционная научная конференция. Пятидневную программу докладов сбацали за два дня – погода чудная, вода в Северском Донце отменная, а запасов горючки изрядно. Расстарались гости из солнечных республик. Поздно вечером усталые и довольные народы сидят у открытого окошка второго этажа корпуса, курят, поют на три и больше  (это гости умеют!) голосов, постепенно приуменьшая запасы булькающего багажа. Не часто удаётся собрать такую тёплую толпу (а сейчас, в международные времена, и подавно – как чувствовали!). Поэтому, об ложиться и мысли нет. Да и зачем – ведь завтра можно спокойно отоспаться на тёплом песке под раскидистым дубом.

Внезапно из темноты кустов появляется человечек в золочёных очочках на курчавых залысинах. Тишина взрывается возмущёнными вскриками о том, что это здесь нельзя, здесь шуметь запрещается, учёные отдыхают и т. д. …

Гости смущённо смолкают на самой задушевной ноте. Так, без песни, разговор не клеится, и соседи по Кавказу, ставшие через пяток лет врагами непримиримыми, расходятся из холла.

Следующую ночь конференцианты, памятуя про вчерашнее, ведут себя тихо. Эрго, на последнюю ночь оказывается неиспользованным довольно много багажа. Не везти ж его обратно!

И хозяева мероприятия испытывают на себе щедрость кавказского характера. Во время чего у них возникает вполне резонное: «Щас спою!» Увлёкшиеся кавкази принимают вызов, и только-только было одерживают преимущество, как из «зелёнки» нарисовывается фигура с уже известными грозными указаниями.

На вопрос девчат, отчего смолкли, ребята  описывают позавчерашнюю историю с их помехой отдыху. Одной из наших (может, даже и Нанику) голос крупного учёного кажется до боли знакомым. «А не наш ли это Энкенер?» - вопрошает она и, высунувшись полным телом картинной купчихи, едва не выпадает из окна: это действительно Энкенер!!! Девчата объясняют кавказским физикам, что Энкенер никакой начальственной должности не занимает и действует единственно из желания пригасить собственный комплекс неполноценности унижением того, кто с ним незнаком.

«Ах, так!!! - вспыхивают потомки свободолюбивых горцев -  Сурен, гаси свет! Девочки, отвернитесь!!!»

Через три минуты свет включен. Девочкам можно повернуться. Песня остаётся с человеком, а о происшествии становится наутро известно всем. По причине повторяемой едва ли не каждому встречному энкенерской фразы: «Ну и что с  того, что они  меня обоссали?!! Зато у меня жена – умница и дочь – красавица!»

Хотя какое отношение  имеет одно к другому и второе к третьему – убейте, не понимаю! Фраза становится крылатой, и если у кого-то срывается эксперимент, он смело утешает себя: ничего, что ещё один процессор спалил, зато у меня и жена умница, и дочь – красавица!

На конференции по обсуждению того, что можно сделать с углем, крупный учёный вставляет и свои пять копеек. Суть  его доклада…  Матрица и пуансон. Засыпают уголь и сильно на него давят. Получается гамма лёгких, низкомолекулярных продуктов. Которые объясняют исключительно воздействием давления. Странно, что Эсенбар, наиболее толковый угольщик, молчит. А затюканные производственники, приглашённые в зал для массовки, молчат  тем более.

Спустя денёк встречаю Энкенера на лестнице и задаю прямой вопрос: «Нельзя ли объяснить  наличие низкомолекулярщины  немного проще? Например, тем, что при прессовании уголь подвергается трению и из-за него – нагреву. И при этом происходит его частичное коксование».

(Собственно, то, что даже при самом слабом подогреве уголь выделяет лёгкие компоненты, известно, кажется, и козе).

Энкенер вздрагивает, съёживается и, ни слова не ответив, как-то боком взлетает наверх. Тон его общения со мной с этого момента резко охладевает.

А что я такого спросил?