Глава 36. Сказки бессонной ночи

Предыдущая глава здесь: http://www.proza.ru/2013/01/07/835

По моим расчётам было уже далеко за полночь. Но Хору наверняка было не до сна из-за боли в руке. Он сидел и с тоской смотрел на то место, где совсем недавно у него ещё был палец.

Наконец, Мио отвлёкся от танцовщицы и заметил страдания мальчика. И фиор умудрился снова меня удивить. Он взял Хора за руку, нащупал у него на ладони какую-то точку, сдавил её пальцами и что-то тихонько пошептал. Очевидно, этим он пытался ослабить боль. И после этого «будущий телепат» тоже отправился спать.

Итак, у костра не осталось детей... И Миораш, кажется, собрался этим воспользоваться.
Он сказал несколько слов Лемовее, как будто спрашивал у неё, умеет ли она танцевать что-то другое. И женщина снова смутилась и вопросительно посмотрела на своего мужа. Но тот заиграл новую мелодию, что стало своеобразным молчаливым одобрением. И Лемо начала танцевать по-новому.

Это было похоже на тот танец живота, который недавно исполняла я. Но в моём случае было больше огня и весёлого исступления. А танец Лемовеи был сплошь чувственность и любовное томление...

- Потанцуй ещё! Ты же умеешь! – мысленно обратился ко мне Мио, и почти обжёг меня своим взглядом.

- Не хочу! – отказалась я, сильнее кутаясь в свою накидку. – Лемо хорошо танцует, я только всё испорчу.

Я была смущена тем, что, оказывается, танцевала при детях танец, считающийся здесь эротическим. И наверняка мне сошло это с рук только потому, что я чужеземка...

- Не волнуйся насчёт этого! Эти дети живут в естественной дикой среде, и тот танец для них не стал чем-то из ряда вон выходящим... – успокоил меня сын вождя, а потом вслух повторил просьбу: – Потанцуй!

- Ш-ш-ш! Смотри лучше на Лемо! – тихонько одёрнула я его, а потом спросила без слов: – А вот почему ты не танцуешь? Ладно – Валерий, он из племени певцов... Но ведь ты – фиор! А это, насколько я поняла, ваша национальная особенность... Ведь так?

- Да. Но танцы – привилегия женщин! – заявил мне Мио.

- А какая же тогда привилегия у мужчин? – полюбопытствовала я.

- Война! – просто и кратко объяснил Миораш.

- Разве это привилегия? – удивилась я.

- В любом случае, женщины не охраняют границы и не участвуют в боевых действиях... За редким исключением... – с горечью добавил он, и я поняла, что он снова думает о своей Гордячке.

- А вообще мужчины-фиоры танцуют хоть иногда? – отвлекла его я.

- Танцуют. Но только не сегодня! – добавил он, хотя я и не собиралась заставлять его плясать.

Тем временем, танец Лемовеи становился всё более пылким. Между ней и её мужем как будто протянулась невидимая нить. И я почувствовала себя лишней и решила уйти. А любитель зрелищных танцев пусть остаётся, если ему хочется быть зрителем на чужом празднике страсти.

- Ладно, пойду спать! – сказала я, встала и пошла в свой «тамбур».

- Да, пора! – вздохнул Мио и тоже встал, сказал пару слов хозяевам и направился в свою сторону (я забыла сказать, что мальчики и девочки спали в противоположных краях юрты, а супружеская «спальня» хозяев находилась посередине, напротив входа).

И я только сняла бусы и закуталась в покрывало, как музыка стихла, и хозяева тоже отправились спать...

Надо было выспаться, но я не могла заснуть. Разные картинки проносились у меня в голове, заставляя заново пережить все моменты сегодняшнего дня. А день был ужасно длинный! Наверное, самый длинный из всех дней и ночей, проведённых мною в стране потомков ящериц.
Правда, тот день, когда мы брели по Долине Смерти, запрягшись в сани, был не менее утомительным, но в нём всё-таки было гораздо меньше событий, чем сегодня...
Да и вообще! Я ночую здесь всего лишь пятую ночь, а кажется, что прошла уже целая вечность с тех пор, как я невероятным образом переместилась в этот мир...

Я старалась заснуть, но попытки выдворить из головы воспоминания были тщетными. Перед глазами мелькали раненые гуманоиды, лемы и орущие сейлы, цветные бусины и корзины, снеговики и горки, пирожки, бейхоры, отрезанные пальцы... Потом невольно вспомнились и танцы. И Валерка, которого мне так не хватало...

Потом я вдруг услышала какой-то странный звук, то ли стон, то ли вскрик... Я подумала: что ещё могло произойти? Села и начала прислушиваться. Потом услышала ещё один стон. И ещё...

Я уже начала догадываться, что это были за стоны, как вдруг ощутила нечто странное, словно меня кто-то шлёпнул ладошками по ушам. После этого всё стихло. И я подумала, что это лишь проделки уставшего мозга, а звуки мне просто показались. И я снова улеглась.

Но вскоре услышала новый звук, и теперь уже я точно знала, что это не галлюцинации. Это был писк котят, которые проснулись от голода и завозились в своей корзинке. Я вздохнула и встала. И, закутавшись в полотно, отправилась кормить котят. Всё равно уснуть не получается!

Мне уже довелось сегодня похозяйничать на мини-кухне у Лемовеи, поэтому я прекрасно ориентировалась в полумраке шатра. Я слегка подогрела немного молока и налила его котикам в тарелку. А когда малыши бейхора поели, я не стала возвращать их в корзинку, а пристроила рядом с собой. Всё ж таки не так одиноко!

Я сидела возле тлеющего костра, без каких-либо мыслей уставившись на красноватые угольки, подёрнутые пеплом, что делало их похожими на багровые скалы Снежной Пустыни... Я машинально поглаживала мягкую шёрстку котят... И я вздрогнула от неожиданности, когда услышала в своей голове «голос» Мио.

- Не спишь? – спросил он.

- Не спится! – ответила я, видя, как отодвигается полог из шкур, и как подходит к костру сын вождя фиоров – босой, с голым торсом, с поблёскивающим от застывшей мази пораненным бицепсом.

- Мне тоже! – вздохнул Миораш и уселся возле костра.

- Болит рука? – спросила я.

- Нет. Немного! – не сразу и как бы нехотя признался он.

Я помолчала, а потом решила чего-нибудь попить, и поставила на угли котелок с остатками «чая».

- А я смотрю, ты тут быстро освоилась! – усмехнулся Мио. – Здесь тебе показалось лучше, чем у венлов? Или ты сумела, наконец, смириться с примитивным бытом, как с неизбежностью?

- Да нет, дело совсем не в условиях быта... – ответила я. – Пусть здесь условия хуже, чем у венлов, но зато нам здесь больше рады. По крайней мере, я не чувствую себя так, словно мы нежеланные гости. Поэтому мне тут свободнее и проще. Я знаю, что никто не будет предвзято относиться к моим ошибкам, никто не будет с ужасом смотреть, как я нарушаю какие-либо устоявшиеся традиции... Не осудят. Понимаешь? Не осудят, даже если сочтут какие-то мои действия странными.

Я потянулась, сняла с углей котелок с подогретым напитком, зачерпнула себе чашечку, и жестом предложила «чай» Миорашу. Но он отрицательно качнул головой.

- А ещё, знаешь... – продолжила я рассуждения. – Наверное, мои далёкие предки тоже жили примерно в таких условиях, причём не одно тысячелетие... Поэтому где-то в глубинах дремлющего мозга наверняка есть об этом какие-то воспоминания, что ли... Нет, не воспоминания! Скорее голос крови... Знаешь, бывает, когда ты видишь что-то впервые в своей жизни, но понимаешь, что, вопреки логике, это знакомо для тебя...

- У нас в таком случае говорят: уловить воспоминание из разумной сферы.

- Может быть! – попивая чай, чуть улыбнулась я странному определению.

Я вспомнила, как в деревне мой дед разжигал иногда костёр, и мы сидели вот так, как сейчас, пекли в углях картошку... И вспомнила, как в оздоровительных лагерях, куда летом отправляли меня родители, почти каждый вечер мы собирались у костра, допоздна пели песни или рассказывали страшилки...

- А что такое – страшилки? – спросил у меня Мио, но я не сердилась, что он прочёл мои мысли.

- Да, это так, страшные истории типа «В чёрном-чёрном лесу стоял чёрный-чёрный дом, в этом чёрном-чёрном доме жил чёрный-чёрный человек...» – улыбнулась я, вспоминая детство.

Я разгребла кочергой угли и кинула туда вместо картошки две куриные репки, которые мы не съели, а гуманоиды не осмелились убрать. Ничего, что уголь не древесный! Огонь всё очищает. А может, репка получится вкусной, и это будет ещё одно новое блюдо для аборигенов...

- А дальше? – спросил Мио, не дождавшись продолжения.

- А дальше – в зависимости от фантазии! – снова улыбнулась я. – Это же не реальная история, а выдумка, небывальщина... Ничего особенного, но в компании всегда находился кто-нибудь особо пугливый, кто верил в эту историю, и заражал своим страхом окружающих. И от этого обстановка становилась таинственной, пугающей, и в то же время ужасно весёлой!

- Страшные сказки для детей? – усмехнувшись, уточнил Мио.

- Ну да! Для любителей острых ощущений. У нас даже в колыбельных детям поют: «Придёт серенький волчок, и укусит за бочок...» – тоже усмехнулась я.

А сама задумалась: интересно, а почему так? Нет бы: петь младенцам что-то хорошее и доброе! Нет, надо обязательно пугать! С колыбели приучаем детей к острым ощущениям! Ну и народ!

- Света! А помнишь, ты говорила, что расскажешь сказку про Гарри Поттера? – негромко спросил Мио.

- Хочешь сказку? – удивилась я и прикололась: – Рассказывать сказки на ночь – это привилегия бабушек!

- Но ведь среди вас возле костра не было бабушек, когда вы рассказывали страшилки? Значит, не одни бабушки любят сказки... – снова вслух сказал Мио, и эта фраза меня насмешила.

- Дурачок! – фыркнула я. – Наоборот: дети любят сказки! А не бабушки! Хотя... взрослые тоже любят, наверное... Иначе бы люди не написали столько книг, и не сняли бы столько фильмов...

- Ну, так ты мне расскажешь про Гарри Поттера?

- Про Гарри Поттера? – задумалась я. – Нет, не расскажу...

- Почему? – удивился Мио.

- Это очень длинная история... – вздохнув, сказала я. – Хотя тебе было бы интересно, наверное, потому что там магия на каждом шагу. Но в нашей жизни, в реальности, с магией и мистикой не сталкиваются так часто. Я вот, например, когда попала из обычного бассейна сюда, в твой мир – только тогда впервые в жизни убедилась, что это всё-таки бывает... А до этого – не верила в такие вещи... Но если уж тебе на самом деле хочется сказку... – задумалась я. – То лучше рассказать ту, которая придумана в нашей стране...

- Хорошо! – согласился Мио. – А какую?

Я ещё сильнее задумалась. Какую русскую сказку рассказать гуманоиду с чужой планеты? Про Емелю? Или про Иванушку-дурачка? А как объяснить нелогичные поступки этих героев? А ещё придётся, прерывая ход повествования, объяснять, кто такие Баба Яга и Кощей, Жар-птица и щука...

Или рассказать про царя Салтана? Конечно, язык сказок Пушкина очень мелодичный... «У лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том...» Но всё-таки слог слегка устаревший, и тоже придётся останавливаться для объяснений. Да к тому же я плохо помнила наизусть стихотворные сказки, хотя бабушку часто заставляла читать их, особенно когда однажды зимой долго лежала с простудой.

- Я расскажу тебе историю про Данко! – вдруг придумала я. – Это, конечно, сказка... Но в ней меньше всего небывальщины. По крайней мере, если не воспринимать слова о сердце буквально, то такая история вполне могла произойти. И в этой сказке есть глубокий смысл, причём без всяких иносказаний.

И я тихим голосом начала рассказывать Мио сказку старухи Изергиль, стараясь передать своими словами те впечатления, которые возникали у меня, когда я, двенадцатилетняя, читала этот рассказ Горького. И заодно я пыталась представить перед мысленным взором видеоряд к сказке, которую, как ни странно, помнила очень хорошо... А Миораш слушал меня с таким вниманием, что казалось, будто в шатре сгустилась тишина, и каждая шкура, каждый тлеющий уголёк, каждая деревянная пиала – всё прислушивается к рассказу...

И в юрте рождались забытые образы. Сильные весёлые люди, изгнанные в глухой лес на болота... Страх и тоскливые думы, рождавшиеся среди них... И Данко – смелый, сильный, который повёл своё племя сквозь непроходимый лес. Усталость, накопленная в людях за время трудной дороги, которой не было видно конца... Гроза, от которой в лесу стало чернее ночи... И отчаяние людей, обернувшееся дикой злобой против Данко...

- Вы сказали: «Веди!», и я повёл, потому что во мне есть мужество! А что вы сделали, чтобы себе помочь? Вы только шли, как овцы! И даже не сумели сберечь свои силы... – озвучивала я речь Данко, почти забыв о том, что надо бы соблюдать тишину, чтобы не разбудить хозяев.

Миораш смотрел на меня с нешуточной взволнованностью в глазах, когда я рассказывала, как люди, озверев, хотели убить Данко. А ещё больше его поразило, как герой рассказа, несмотря на это, пожалел людей, которых он любил так сильно, что сердце разгоралось в нём всё сильнее от тоски и жалости.

- И он вырвал из груди своё горящее сердце и поднял его высоко над головой! – увлёкшись, выразительно декламировала я, как будто находилась на сцене нашего школьного драмкружка.

– И сердце его пылало ярче солнца, освещая лес и разгоняя тьму! И повёл Данко людей за собой. И они шли, но не жаловались на усталость, гибли, но гибли без слёз. Шли, очарованные горящим великой любовью к людям сердцем Данко...

Я остановилась, чтобы перевести дух, и в тишине этой паузы слышно было, как вздохнул Мио.

- А дальше? – чуть помолчав, нетерпеливо спросил он. – Они прошли через лес?

- Да, люди вышли из леса... – сбавив пафосный тон, продолжила я. – Впереди них были широкие просторы, река, тепло сияло солнце, клонившееся к закату... Воздух был чистым и свежим после дождя... А река от лучей вечернего солнца казалось красной, как кровь Данко, бьющая ручьём из его груди. И Данко окинул взглядом просторы, рассмеялся радостно... А потом упал – и умер...

Я помолчала ещё с полминутки, и Мио не нарушил за это время тишину даже вздохом. А потом я тихо рассказала грустное окончание сказки, которое буквально шокировало гуманоида.

- Как?! – в ужасе воскликнул он. – Почему же они не воздали ему почести, как герою?! Ведь если бы не он... Как можно было забыть о его подвиге?!

- Они – всего лишь люди! – горько сказала я. – Что им чья-то смерть, пусть даже и героическая, если впереди ждёт новая жизнь?.. Мавр сделал своё дело, мавр может уходить... – не совсем к месту процитировала я.

Мио молчал. Мальчишка!.. Он воспринял слишком близко к сердцу эту легенду!

- Знаешь, я всё-таки думаю: не все забыли о его подвиге... – попыталась вывести я фиора из шока. – Иначе как бы до нас дошла эта история? Просто представь сам их состояние в тот момент: сбылось вдруг то, на что они уже и не надеялись... Тут любой бы растерялся от неожиданности и одурел от радости!

- А чего испугался тот неблагодарный... гадёныш, который раздавил ногой сердце Данко? – с негодованием спросил у меня Миораш после долгого молчания. – Зачем он это сделал?

- Не знаю! – грустно ответила я. – Может быть, он не хотел, чтобы что-то напоминало ему о тяжёлых временах, о его собственной слабости и трусости...

- Думаешь, все существа во вселенной способны на такую неблагодарность? – задумчиво спросил Мио.

- Я не знаю... – ещё раз грустно сказала я. – Но, может быть, поэтому люди в моём мире воздвигают памятники и мемориалы, пишут книги, создают музеи... Чтобы помнить! О героях. Или о трагических событиях...

Я даже мельком подумала, что у нас слишком много этих памятников! И самое странное, что всё равно: проходит пара сотен лет, умирают последние герои событий и их внуки, заставшие дедов в живых – и значимость памятника практически обесценивается. И только увлечённые историей люди остаются на страже этих памятников, как верные псы на руинах хозяйского дома... Грустно...

- Впрочем, вам нет надобности создавать какие-либо памятники! Вы всегда можете заглянуть в «память разумной сферы»... – сказала я Миорашу, который так и сидел в задумчивом молчании.

Я чуть печально улыбнулась и бросила ещё один взгляд на впечатлительного сына вождя. И вдруг увидела у него за спиной, прямо около «спальни» хозяев, непонятное явление... Это была словно полупрозрачная стена из колышущегося голубоватого света, мерцавшего огоньками, словно искрами сердца Данко...

- Что это? – в шоке спросила я, чувствуя, как волосы на затылке становятся дыбом.

- Где? – оглянулся Мио, и стена света вдруг погасла. – Что? Я ничего не вижу! – сказал он.

- Ладно, проехали... – вздохнула я (дорассказывалась страшилок на ночь!). – Показалось, наверное...

Мио тоже вздохнул и зачем-то взял меня за руку. Больше говорить ни о чём не хотелось.

- Ой, ёлки! – вдруг вспомнила я про пекущиеся в золе репки и кинулась их доставать.

Корнеплоды уже не были жёсткими как кокос, но и не расквасились, к счастью. Я наколола одну репку на нож, почистила и попробовала. Ничем не хуже печёной картошки! Хотя и отличается по вкусу. И даже сочнее картошки. Скорее, похоже на тыкву, только без характерной сладости.

- Попробуешь? – с озорством спросила я у Мио, и поднесла овощ к его лицу.

Он придержал меня за руку, предусмотрительно подул на продукт и попробовал. И наверно ему плод показался съедобным, потому что мы молча и с удовольствием его съели, откусывая по-очереди.

- А как ты думаешь: Виго спит? – почему-то вспомнила я вдруг о старике.

- Нет... – ответил Мио, не объясняя, откуда ему это известно.

А я вдруг подумала, что Виговей тоже слышал сказку про Данко. Не знаю, понял ли он русский язык... Но, думаю, мыслеобразы мне удавалось создавать такие яркие, что их наверняка увидел бы не только чистокровный фиор, но и полукровки, если бы они в этот момент не спали. Ну да ладно! Видел – так видел... И, раз не спит, старик получит свою порцию не только сказок, но и репки. Я почистила вторую репку, порезала её в тарелке на кусочки, разыскала палочки для еды, и пошла к Виговею.

- Привет, Виговейчик! – негромко сказала я. – Попробуешь печёную репку?

Мио подошёл к старику вслед за мной, перевёл мои слова, и помог ему сесть на постели. Я же поставила тарелку с репкой Виго на колени, и подала ему палочки.

- Мы завтра отправимся в путь! – сурово сказала я и, не обращая внимания на реплику Мио «Он знает!», продолжила: – Поэтому тебе лучше заново учиться самостоятельно есть.
Виго, похоже, понял меня. Он волевым усилием стиснул в кулак палочки, и начал кушать.

- Приятного аппетита! И спокойной ночи! – пожелала я фиорам и встала, не дожидаясь ответа.

Я перенесла в корзинку спящих котят, и ушла за свою перегородку. И пока шла, я услышала, как старик что-то сказал Миорашу своим надтреснутым голосом. Кажется, что-то про солнце.

- Ай! – помолчав, согласился с ним Мио.

А Виговей с некоторым осуждением сказал ещё несколько слов, которые я не поняла (ему не понравилась моя сказка, или моя репка?), и задал вопрос:

- Ма жа ия... – сказал он. – И бахао?

И почему-то мне было интересно, что же ответит деду молодой фиор. Но Миораш не сказал ни да, ни нет.

- Просто скоро весна! – печально сказал Мио по-фиорски.

По крайней мере, мне показалось, что он сказал именно это. А дословно это было «гао сато». Почему я решила, что эта фраза о весне?.. «Сато»... Знакомое слово... Что оно означает? Где-то я уже его слышала...

«Сато»... Может быть... Точно! Линисато! Так звали мачеху Мио! Но ведь её имя переводилось, как «Утренняя Заря»! Может, Мио имел в виду, что скоро уже утро? Что ж, вполне возможно...

А значит, надо быстро засыпать, чтобы успеть до утра отдохнуть!

Но мне опять не спалось! Я вспоминала бурную реакцию Мио на сказку... Может, всё-таки зря я рассказала Сердцедару о Данко? Вдруг добрый и самоотверженный мальчишка воспримет всё буквально?

Ну, что ж, по крайней мере, концовка у сказки такая, что можно понять, чем чаще всего заканчивается героизм... Так пусть он учится делать правильные выводы, пусть знает на будущее, что за излишний риск никто не скажет ему спасибо...

И мне вдруг стало очень и очень грустно... 

Как жить, чем руководствоваться? Что важнее? Совесть? Или же всё-таки логика?.. Если по совести – то Данко действительно герой, и он прав. Но где сейчас найдёшь таких людей? А если по логике, банальной эгоистичной потребительской логике (то есть, живя под девизом «ради себя, любимого!») – то Данко глуп и достоин презрения.

И как жить, когда в мире столько дисгармонии, столько предательств, столько различных истин, которые становятся верными или неверными в зависимости от того, с какой точки зрения на них посмотреть...

А как – правильней? Как?

Вот, блин, горе мне с этой философией! Раньше просто жила и радовалась. А теперь всё время думки думаю... И верно, что унылые мысли изнуряют...

Не буду больше думать об этом! Подумаю о чём-то хорошем!

И я подумала. Я замечталась о том, что скоро мы добредём до столицы, и мудрые маги фиоров запустят меня на очередном магическом лифте в мой мир... И я снова окажусь рядом с Валеркой... И, ни о чём не думая, мы будем с ним танцевать... Танцевать до упаду...
«Бесса ме... Бесса ме мучо...» – зазвучала у меня в утомлённом мозгу мелодия, а перед глазами закружились Валеркины могучие плечи, его серо-голубые глаза, его губы...

Я вздрогнула, вернувшись к реальности, когда мне снова будто кто-то хлопнул по ушам. И я похолодела от страха, когда опять увидела странное сияние. Но на этот раз это была не стена, а словно купол. Меня как будто накрыли сверху стеклянной пиалой, по контурам которой пробегали голубые электрические искры.

Я почувствовала себя такой маленькой и беспомощной, что мне теперь было не до эротических фантазий. И мне даже не захотелось анализировать и искать отгадки этому странному явлению. Я закуталась с головой в своё магическое покрывало, чтобы не видеть этого пугающего купола, и вскоре забылась сном...

Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2013/01/09/2017