Кумир

      В начале января ей исполнилось  двенадцать,  девочке  - сироте с тоненькими ручками – стебельками, и  длинными ногами. Большие, серые глаза на худеньком, почти прозрачном лице, большой рот с пухлыми губами  – одним словом «гадкий утенок». До школы надо было добираться  километров пять. Дороги были грунтовые, машины в непогоду не пройдут, вот и возили детей на тракторах. Обратно  из школы они  шли пешком.


     В тот февральский день мороз бы ниже двадцати, да еще с ветром.  Дети в санях  жались друг к другу, стараясь укрыться от пронизывающего ветра. В школу ехали одни старшеклассники, и она - пятиклассница,  худенький заморыш. Кто  -  то из подростков сказал,  что дети  до шестого класса в такую погоду не учатся, ей  надо спрыгивать с саней и  идти домой, пока далеко еще не отъехали. И она спрыгнула.


     Спрыгнула,  и только потом  испугалась, что скажет дома. До него было уже  километра полтора, а трактор с санями  хоть и медленно, но продолжал удаляться. Тракторист даже не видел, как маленькая девочка спрыгнула с саней и осталась одна среди заснеженного поля. И она, испугавшись, бросилась догонять трактор.  Девочка  бежала  по санной колее, задыхаясь и постоянно спотыкаясь на неровностях. Нелепая  мужская, цигейковая шапка, подаренная ей дедом, сползала на глаза, и ей приходилось ее  постоянно поправлять, голенища валенок били по тонким ножкам, в правом боку под ребрами начинало привычно колоть.

     И когда она потеряла всякую надежду догнать этот ненавистный трактор с санями, какая - то неведомая сила схватила ее за руку, отобрала тяжелый портфель и потянула  вперед. Это Женька из восьмого класса, видя, что она совсем теряет силы, но все равно бежит, соскочил с саней и побежал ей на помощь. Они пробежали так метров двадцать, когда трактор, наконец, остановился: тракторист услышал крики детей. Хватая открытым ртом морозный воздух, она буквально свалилась на солому, что покрывала  настил саней. Даже сказать Женьке спасибо у нее не было сил. Только испуганно смотрела на него и остальных ребят, боясь услышать от них нелицеприятные слова. Но те сами испугались, что она могла остаться одна в поле при такой погоде. Насмерть замерзнуть  может  и не замерзла, а вот обморозиться пока добралась бы до дома  – запросто. Когда она зашла  в класс, там и правда было только несколько учеников, тех, кто жил совсем рядом.


     На уроках она совсем не слышала учителей, в ее голове вертелось  только одно, как Женька тащил ее за руку. С этого дня он,  пока учился в школе, стал для нее кумиром. Теперь поездка в школу для нее была праздником, ведь так она могла видеть его, не привлекая к себе никакого внимания.  Она, наоборот, старалась не попадаться ему на глаза, стесняясь своей шапки, своих вельветовых  мальчишеских бриджей,  хорошо, что школьная  форма была ниже колен, и они не так бросались в глаза. Как она ненавидела эти бриджи, которые приходилось носить вместо теплых  гетр.


     Девочка росла, взрослела и из «гадкого утенка» постепенно превращалась, пусть и не в красивого лебедя, но довольно симпатичную девушку: стройную, большеглазую, с высокой грудью. Однажды  одноклассник прислал ей записку: « Ты такая красивая, что можешь работать стюардессой» - для деревенских мальчишек это, наверное,  была самая высокая оценка, в то время  они еще не знали слова «фотомодель».  Многие старшеклассники заглядывались на нее, только Женьки уже не было в школе, и он не видел этого превращения.

     А затем пришла весна, когда она встретила свою первую настоящую любовь: с цветами, свиданиями, с прогулками под луной, и  Женька постепенно забылся. Но однажды он нечаянно встретил ее, когда  она спешила на свидание. Он растерянно смотрел на нее,  узнавая знакомые черты той  худенькой девочки, и испугался, что она вот так уйдет от него, исчезнет навсегда из его жизни. И первое, что пришло ему на ум -  он пригласил ее в кино.
Если бы  эти слова он произнес  год назад, она бы плакала от счастья, а теперь просто с грустью посмотрела на него и отказалась, сославшись на занятость. Не разглядел Женька в школе  преданного ему человечка, с  большими серыми глазами. Не сказал девочке в нелепой, цигейковой шапке:
- Ты подрастай, а я тебя подожду.