Улица Фестивальная

  За высоким зеленым забором пела строевые песни , урчала двигателями Уралов и Зилов, топала солдатскими сапогами и выкрикивала различные команды воинская часть. Для жителей двух десятков четырехэтажек военного городка, расположенного за этим же забором, эта звуковая какафония  была  неотъемлемым и уже привычно-родным звуковым фоном. Жильцы утопающей в зелени улицы Фестивальная, вытянувшейся вдоль шоссе по другую сторону забора, могли чувствовать себя практически деревенскими, по крайней мере, после возвращения со службы или работы. Небольшие огородики перед однотипными  домиками и картофельные поля за ними, дым труб крохотных банек, утренняя перекличка петухов, а, нередко, и мычание коров, создавали иллюзию настоящей сельской жизни. Солдаты, копающиеся по выходным дням на грядках, картофельных полях, под капотами машин своих командиров и начальников, стали привычным пейзажем и уже не резали глаз более высоким командирам и начальникам.  Длительную  борьбу  с частно-собственническими настроениями  своих  подчиненных прапорщиков и седых капитанов -основной массы квартиросъемщиков улицы - они проиграли несколько лет назад. Звучавшая с трибун совещаний и партийных собраний критика в отношении променявших защиту социалистического Отечества и военную карьеру на «копание в навозе» все чаще стала парироваться доводами наиболее продвинутых представителей сельско- военного поселения о необходимости срочной реализации продовольственной программы - как фундамента набирающей обороты перестройки. Страна, захлебываясь гласностью и демократией, так быстро двигалась к новым высотам развитого социализма, что сельхозпроизводитель, скотина и куры-несушки стали почему-то отставать. Талоны на тушенку «Китайская стена», колбасу, масло и яйцо куриное натуральное стали выдавать только к праздникам. Первыми сдались проводники политики партии- замполиты, а затем, и командиры. Самооправданием капитуляции были взятый курс на демократизацию, близость к людям и часто повторяемое  высказывание - «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы в самоволки по выходным не бегало и водку не пило ». Правда второе вызывало большие сомнения. Ядреный самогон, получивший название «Фестивальный», и производимый в огромных количествах, полностью сглаживал издержки реализации известного решения партии о борьбе с алкоголизмом и самогоноварением. Хорошо было всем : у распределителей социальных благ- замполитов всегда имелись невостребованные талоны на приобретение спиртного, которыми они могли осчастливить любого, но по собственному усмотрению, любители периодически погружаться в алкогольную нирвану могли приобрести для этой цели добротное домашнее средство и по вполне приемлемой цене, а благосостояние  производителей самогона росло как на дрожжах. Только у ленивых жителей улицы Фестивальной не стоял во дворе подержанный Москвич или, на худой конец, мотоцикл.
  Последним нашумевшим в гарнизоне делом против сельско - военных было персональное дело  кандидата в члены партии прапорщика Прихватко. Оно так и называлось -«О нецелевом использовании личного состава». Разбирательство со всей партийной принципиальностью провел замполит учебного дивизиона майор Царьков. Материалы дела содержали с десяток объяснений таких же очень принципиальных  коммунистов. Из них следовало, что прапорщик Прихватко с первого месяца кандидатского стажа резко изменил  в лучшую сторону свое отношение к службе: не нарушал военную форму одежды, перестал опаздывать на службу, повысил требовательность к подчиненным, а, главное, вызвался лично проводить физическую зарядку со всем личным составом учебной батареи,что и делал весь сентябрь. В то же время санинструктор- прапорщик Петрова в рапорте командиру дивизиона о результатах проверки выполнения личным составом элементов распорядка дня озабоченно отмечала , что «…личный состав учебной батареи перестал отправлять естественные надобности после подъёма в отведенные для этого распорядком дня десять минут. От объяснений причин солдаты уклонялись…». Завесу неизвестности приоткрывал рапорт секретаря комсомольской организации старшего лейтенанта Кузьмина. Он и явился основанием для проведения разбирательства. Со всей принципиальностью будущего замполита Кузьмин пояснял, что «… возвращаясь с утренней пробежки вдоль берега реки Великой, с удивлением обнаружил на картофельном поле за домом прапорщика Прихватко  личный состав учебной батареи в количестве ста семидесяти двух человек. Солдаты отправляли естественные надобности «по большому». При этом сам прапорщик курил, сидя на лавке, а сержанты организовывали равномерную рассадку подчиненных и так же курили. Судя по подготовленным заранее ямкам , личный состав бывал там неоднократно и использовать его не по прямому назначению  планировалось ещё не раз…» В заключение рапорта Кузьмин выразил свое негодование отношением прапорщика-будущего коммуниста к физической подготовке личного состава учебной батареи и подрыву её боеготовности.
  Прихватко исключили из кандидатов в члены ленинской партии. Автоматически становилась несбыточной его мечта занять офицерскую должность командира учебного взвода. Зато на следующий год им был собран небывалый урожай картошки .
                С улыбкой о службе              Кудашев С.П.