Кн. 1 Вирус ложной любви. Глава 2

               
                П О Л И Н А

   Я опустился, с помощью девушки, на неубранный с ночи диван, она, видимо заметив, как некстати распахнулся халат, оголив мои волосатые ноги и белые трусы с рисунком огромных красных перцев, со словами:
 - Приготовлю чай,- бросилась на кухню.
 
  Да, чай, не помешал бы нам обоим. Полина металась по кухне с чайником в руке, опрокидывая пустые бутыли из-под воды, открывая никогда не работавший кран водопровода, заглядывая в каждую емкость, которая попадалась ей на глаза, но воды нигде не было. Девушка уставилась на меня непонимающим взглядом.
 
 - Воды нет,- выдавил я из себя, чувствуя, что силы окончательно  покидают, без всякого стеснения остаться на секунду голым, с большими усилиями сбросил остатки холодной одежды, и, завернувшись в одеяло, прилег на диван. Больную ногу сводила судорога, все тело билось в ознобе.
 
  Видимо обидевшись на мою бестактность, Полина со злостью нахлобучила на голову большую заячью шапку и, застегивая пуговицы на полушубке, направилась к двери.
 - Мне нужно в школу.
 - Извини, пожалуйста. Я не прав,-  из последних сил выдавил я, все тело ныло, в горле нарастал большой простудный ком.
 
  Она остановилась, и, не поворачиваясь ко мне, чтобы я не заметил ее красное от возмущения лицо, подхватила с пола пустое ведро, выскочила на улицу.
  Как я и предполагал, ее не было довольно долго.
 
  За это время, я достал из тумбочки бутылку водки и мельхиоровую плоскую фляжку спирта, прикидывая на глаз пропорции, смешал содержимое емкостей в большой кружке и залпом осушил - тепло начало движение по телу. Озноб прекратился. Пока не охмелел, и девушки не было в доме, я попытался растереть спиртом ноги.
 
  С левой управился довольно быстро, а вот с правой были  проблемы, ее сводило в невероятные положения. Ерзая на разложенном диване, в поисках положения, в котором бы не изгибало ногу, я все внимание сосредоточил на этой процедуре и не заметил, как она вошла. Полина держала в одной руке мой, оставленный на морозе тулуп, а в другой - полное ведро снега.
 
  Я в спешке набросил на голую ногу одеяло, испугавшись, что она развернется и уйдет.
 - Можно было предупредить, что в деревне нет колодца, я бы не тащилась по морозу, - сказала девушка без тени обиды в голосе.   
 
  Ее наивное лицо уже не пылало гневом, а в карих глазах таились хитринки. Она сняла короткий полушубок и шапку. Все это повесила аккуратно на вешалку. Я наблюдал за ней через распахнутые из гостиной в прихожую двери. Сняв валенки, Полина прошла на кухню. Моя спасительница была невысокого роста, так, что за  барной  стойкой, между кухней и гостиной виднелась лишь ее голова. Было очевидно, что когда я раздевался, она не могла ничего рассмотреть, кроме волосатой груди.
 
  «Неужели такая «малость», вызвала бурю возмущения? Наверняка кто-то обидел раньше, а выплеснулось на мне»,- подумал я, невольно любуясь ее молодостью и красотой.
 
  По знакомому щелчку я догадался, что она включила  электроплиту.
  - Не надо…,- только и успел сказать я.
 

  Но было уже поздно. Сработала защита, отключая электропитание в доме.   
 - За электричеством тоже в деревню сбегать?- спросила Полина из кухни.
 - Нет,- ответил я, запнувшимся голосом. Видимо, внутренний обогрев большой дозой спиртного на голодный желудок, да еще с утра, сильно рубанул.
 - Нужно сначала выключить обогреватели,- сказал я.
 
 - Что вы там бормочите, я ничего не слышу,- сказала Полина,
входя в гостиную, но, заметив мое искаженное болью лицо и ногу, свернутую в неестественное положение, она – притихла.
 
 - Спирт не поможет, я сейчас,- она метнулась к своему школьному рюкзачку, вытащила из него небольшую баночку и, открывая ее на ходу, направилась к дивану. Бесцеремонно сбросила одеяло и без стеснения начала втирать мазь в ногу.
 - Это барсучий жир специального приготовления с добавками,  мой отец всегда им пользуется, у него больные ноги.
 
  Руки оказались для девушки на редкость сильными, боль
хоть и не утихала, но скручивать ногу перестало.
 - Теперь нужно тепло,- сказала она, накрывая меня одеялом, набросила дополнительно покрывало, осмотрела комнату и, заметив, что угли в камине еле тлеют, умелыми движениями набросала дров, пододвинула стул ближе к камину, принесла тулуп и повесила его на высокую спинку стула мехом в сторону огня, а сама присела напротив меня.
 
  Я с благодарностью посмотрел на нее и стал объяснять, как восстановить электропитание, настрого запретив ходить на второй этаж, там нет перил и можно запросто сломать себе шею.
 
  Она вышла щелкать автоматами на щитке, а я размышлял, как объяснить сочетание наивного выражения лица, и довольно крупные для ее роста, совсем взрослые груди. Их не было видно, они были прикрыты расстегнутой на одну пуговицу белой блузкой и толстой вязаной кофтой красного цвета. Но не трудно было догадаться, что под ними скрывается. 
 
  Разомлев от жара камина и спиртного, я медленно проваливался в сон.
  Она снова явилась, эта Снежная Королева, стояла белоснежно голая и манила бесстыжими, голубыми глазами к своей плоти. Такая же высокая, гордая, как вчера, и такая же доступная. Лишь прозрачный пеньюар прикрывал ее перламутровое  тело, подчеркивая красоту и безупречность форм. Неудивительно, что я ночью съехал с катушек.
 
  «Но сегодня, ледяная красавица, у тебя ничего не получится»,- решил я, отодвигаясь от ее манящих глаз к камину. Вчера он тоже горел в ее логове, но пламя было холодным, сегодня совсем другое дело, от камина тянуло теплом, а к нему-то она уж точно не двинется. Но она и не пыталась, лишь улыбнулась, чуть сдвинула брови и взмахнула хрустальной палочкой. Камин мгновенно погас. Холодный воздух ударил в спину. Еще один взмах, и рядом с ней очутилась маленькая принцесса, лицом и одеждой  вылитая Полина, и лишь брильянтовая маленькая корона на голове указывали на ее «королевское происхождение». Полина не понимала, как здесь оказалась и, в смущении, разглядывая полуголую королеву, переступала с ноги на ногу.
 
  Вдоволь насладившись моим удивлением и непониманием всего происходящего, Королева движением палочки сбросила всю одежду с Полины и приставила палочку к ее лицу, которое сверху вниз стало покрываться ледяной перламутровой пленкой.
 
  «Она ее заживо морозит»,- решил я.
 - Я согласен,- сказал я,- Отпусти ее!
 - Что значит, согласен – ты весь мой, навсегда,- твердо сказала Королева, отодвигая палочку, и девушка снова превратилась в одетую принцессу.
 
  Я сделал шаг вперед…
  Из кошмарного сна меня вытащила Полина, тряся за плечо.
  - Вам плохо? Вы весь горите и кричите. Наверное, приснилось что-то страшное. С какой-то Королевой боретесь,- сказала она и приложила руку к моему лбу, - Ого, не мудрено.
 
  Я схватился за ее руку.
 - Вроде живая, а рука холодная. Королева тебя отпустила? Хорошо,- пробормотал я.
 - Какая королева? Знаете, пить надо меньше,- она с шумом убрала бутылку в тумбочку,- Я по вашей милости в школу опоздала, а вы мультики смотрите. Знаете что? Надо сначала поесть. Потом растопить котел, весь дом усеян красивыми батареями, а они холодные, как лед. Я дров наложила, но спичек нигде не могу найти, а камин ваш - от него на три метра отойдешь, уже шубу надо одевать, так холодно.
 - Не надо зажигать котел, там нет трубы – сгорим.
 

  От мысли, что она разведет огонь в котле, и пламя ударит прямо под крышу, всякие королевы окончательно улетучились из головы.
 - Шутите? Как можно жить в этом доме без отопления, без воды, одни сухари и рыба в холодильнике? Почему вы здесь живете? Я не могу с вами долго оставаться, меня ждут в школе и дома. Но сначала я вас накормлю.
 

  Журнальный столик стоял у дивана. Она принесла уху и разложила по тарелкам.
 - Устраивайтесь удобнее.
 
  Я протянул руку за подушку, нащупал металлический каркас дивана и потянул вверх – подушки поднялись и заняли полувертикальное положение.
 
 - Как здорово,- сказала Полина,- А я все больше с антиквариатом воюю.
 
 - На улице мороз минус тридцать пять, неужели не отменили
занятия в школе?
 
 - Как можно отменить? Экзамены на носу.
 
 - И куда собираешься поступать?
 
 - В  Иняз, - не задумываясь, ответила она.
 
 - Будешь учить детей английскому языку? - удивился я, не понимая, как в наше время можно мечтать о нищем учительском поприще.
 
 - Нет, я буду работать в транснациональной корпорации,
которая внедряет новые технологии в России, - она вздохнула,
чуть задумалась,- В школе работать тоже неплохо.
 
  Уха была вкусной. Хотя рыба в любом ее виде приготовления за последние месяцы мне изрядно поднадоела – я с удовольствием поел и похвалил Полину за мастерство.
 
 - Вы запаслись на два года, полный морозильник рыбы в подвале, мы с отцом тоже много наловили, но больше сушим и вялим, чем морозим. Правда, здесь отличные места для рыбалки?
 
 - Знаешь, Полина, давай на - ты. Меня зовут Николай, если хочешь и тебе удобнее, можно Николай Петрович. Мы вместе  поели ухи, дышим одним воздухом. Сейчас чаю твоего приготовления попьем с вареньем, протопим сауну, и будет вообще хорошо.
 
  Она медленно приподняла голову от тарелки, нижняя губа чуть дернулась, лицо приобретало враждебное выражение. Сообразив, что сказал, что-то не то, я стал быстро объяснять, что дымоход выполнен из радиаторной чугунной трубы и обогреет не только кухню, но и гостиную.
 
 - Печь в сауне я протапливаю уже больше часа, где бы я столько снега натаяла, чтобы посуду отмыть, полы помыть и запас воды в доме остался – сказала Полина,- Тепла - то … нет!
 
 - Ты помыла полы,- я не столько с удивлением, но больше с ужасом глянул на свои лакированные, поблескивающие в лучах огня из камина, тщательно отполированные деревянные половицы.
 
  Они были хорошо подогнаны друг к другу, гордостью и самым лучшим украшением не только гостиной, но и всех комнат в доме.
 - Что ты так забеспокоился, Петрович? Думаешь, мы из деревни так не понимаем, как обращаться с лакированными полами?
 
  Осматривая гостиную, я не мог не заметить, что декоративные металлические жалюзи, за  которыми укрывалась радиаторная чугунная труба дымохода, были закрыты. Тепло, которое должно было поступать в гостиную, оказалось зажатым между чугуном и сталью. Первой мыслью, было наброситься на Полину- это она делала уборку и совала нос, куда не следует. Но тут я заметил, что на небольшом штурвале, где в центре располагалась роза ветров, направление стрелки показывало юг. В этом положении штурвала, служившего для открытия жалюзи, решетки должны быть открыты как со стороны кухни, так и гостиной.
 
  «Значит, это не ее рук дело»,- подумал я.
 - Что в моря потянуло,- сказала Полина,  наблюдая, как я разглядываю  штурвал,- В Африку, конечно, подальше от морозов.
 - Ты не трогала штурвал? - на всякий случай спросил я.
 - Знаешь, я сейчас помою посуду и уйду, - она с шумом начала убирать посуду со стола,- У вас в доме все держится на            «соплях», а я еще виновата. Я не трогала этот дурацкий вентиль.
 
  Она с посудой в руках направилась на кухню, а я, желая разобраться, что же произошло, начал потихоньку вставать с дивана. Халат, аккуратно сложенный и просушенный у камина Полиной, лежал на тумбочке. Я его натянул на плечи, а дальше замешкался, чтобы его поправить, необходимо было привстать с дивана, одновременно прикрываясь одеялом. Нижнего белья на мне не было, но я снова выбрал второй вариант - резко вскочил с дивана, поправляя халат и завязывая тугой узел на поясе. С ногой было все в порядке, хотя и чувствовалась боль, на нее можно было опереться, а вот в голове поплыли черные, переходящие в зеленый цвет, круги. Я пошатнулся и схватился за стеклянный журнальный столик. Он был на колесиках и покатился, а я устремился за ним к топке камина. Только чудом моя голова не влетела в огонь. Столику повезло меньше, набирая скорость на гладком полу, он ударился о кирпичную кладку и разлетелся по кусочкам.
 
  На шум тут же вылетела Полина с широким кухонным ножом, случайно в данный момент оказавшимся в ее руках.
 - Вам нужно лежать. Только лежать. Зачем вы встали?
 - Сейчас, сейчас…,- бормотал я, пытаясь подняться, но не находил опоры, пол и стены шатались, плыли перед глазами. Отстранив Полину, которая пыталась помочь мне подняться, сел на пол. Когда туман в глазах рассеялся, я взял из рук Полины нож, засунул его в узкий зазор между жалюзи, и повернул. Створки легко открылись. Тепло устремилось в комнату.
 
 - Нож не вынимай,- сказал я, - Иначе не выдержит теплоизоляция в потолке. Не знаю, что случилось: фундамент повело на морозе или отопление не равномерное. Зубцы на жалюзи отошли от шестеренок на штурвале, нужно будет более широкие поставить.
 
 - Вы бы лучше о шестеренках в своей голове подумали. Сюда не проедет никакая скорая. Все дороги переметены и скованы морозом. Кто вас на носилках потащит по сугробам? Думаете, МЧС спасет. Как?! На санках, за снегоходом по морозу?
 
  Она снова старательно укрыла меня одеялом, сверху положила
отогретый тулуп.
 
 - Есть люди, которым  нечего есть, есть люди, которым негде жить, а есть те, которые  бесятся от жира. Вам экстрима захотелось на старости лет. Можно подумать, нет квартиры в городе? Или, может, скажите, любовница развела на бабки?
 
 - Полина успокойся. У меня хорошая квартира с женой, мебелью и другими прибамбасами, в Мурманске. Есть у меня и дети и внуки, живут, конечно, отдельно. Все хорошо. Я хотел  закончить стройку. И на лето, а может и раньше, ко мне обязательно все приедут в гости. Они обещали. Вот увидишь.
 
 - Я вижу, как хорошо, прибамбасом жену обозвал, - уже более спокойным голосом сказала Полина, - Я приготовлю сейчас клюквы.
 
  Она направилась к кухне, но вдруг обернулась.
 - Не вставать, - напомнила она.
 
  Мне совсем не хотелось вставать, под толстым одеялом и тулупом было уютно и тепло. Конечно, можно снять халат, но это  мелочи.
 
 «Она конечно права, жена сделала много хорошего, я ее обожал.
Наверное, проснулась обида за то, что отказалась переехать жить в деревенский дом. А как жена хорошо готовила клюкву, когда я простужался, и малину.
 
 - Полина, добавь немножко, малины, будет слаще. Сухая малина на верхней полке справа.
 - Хорошо,- послышалось в ответ.
 
  «В ее устах истина, в такие морозы мне здесь не выжить. Целый день топить камин не будешь, дров не хватит. Да и спать когда-то, нужно. За ночь комната выстынет, и я снова попаду в объятья Снежной Королевы».
 
  А как все шло хорошо. Накануне оставалось поднять одну часть трубы и сунуть в другую.  Мне с помощью блоков удалось поднять ее на крышу, но, как только начал крепить, поскользнулся, и чуть не полетел вместе с трубой вниз. Спас страховочный пояс. Я так вымотался, что даже не заметил опушенные жалюзи на радиаторе дымохода, и, естественно, жутко замерз ночью.
 
 «А как было бы хорошо в протопленном доме. Сидел бы у камина, читал книгу и щелкал каналы телевизора. Хотя… нет. Копался бы на втором этаже, монтируя перила, и думал, что надо спешить, дети скоро отдохнуть с внуками приедут, а у меня ничего не готово».
 
  Вошла Полина, размешивая в большой фарфоровой кружке
размятую клюкву, на поверхности напитка плавала не успевшая так быстро завариться сухая лесная малина.
 
 - Нужно расслабить нервы. Немного подремлешь, поспишь. Клюква даст силы, а малина снимет температуру. Ты что так встрепенулся?
 - Ты сказала: «Поспишь»? Я спал долго: всю ночь, затем полдня, сколько можно.
 - Чего ты боишься? Я буду топить камин до вечера. Потом мне,
конечно, нужно домой. Но в комнате уже тепло. Вот смотри, я снимаю кофту.
 
  Она была не тем человеком, который мог бросить ненужную сейчас вещь куда попало, подошла к креслу, нагнулась и аккуратно положила.
 
  То, что я увидел, меня потрясло. Круглая, накачанная попка, плотно обтянутая новыми джинсами марки «Монтана». И дело было не в том, что джинсы на ней сидели прекрасно, и не в том, что под ними не было нижнего белья, иначе бы оно выпирало через ткань, а сама форма круглой попки. Меня даже немного бросило в пот, а нижняя губа, как всегда в момент сильного волнения начала подрагивать - передо мной на мгновение возникли очертания моей знакомой Наташи, с которой я мучительно расстался несколько лет назад. Но та тренировала свой «шедевр»  и спереди, и сзади годами, а здесь в снежной пустыне – я не верил своим глазам.
 
  Полина, повернулась и, заметив мой любопытный взгляд, чуть покраснела, и, спросила:
 
 - Что нравятся джинсы? Мне сестра подарила на день рождения.
Я и в школу бежала, чтобы похвастаться перед Катей. Ну, раз ты говоришь, что уроков сегодня не будет, похвастаюсь завтра.
 
 «А что будет завтра?»,- я прикрыл глаза, и увидел Наташу, во всей ее божественной красоте.