Гордеев. Рио-Рита-1

***

          Из рубрики: "Оглянуться назад"
               
Давно это было. Истекал последний месяц лета 1956-го года, когда  один из моих старших приятелей Пётр Миляев, закончив учёбу в училище фабрично-заводского обучения и успев после этого поработать на производстве в областном центре, приехал на недолгую побывку на хутор погостить у своей матери; он привёз с собой набор граммофонных  пластинок с записями музыки и песен различных исполнителей.
К тому времени в нашем доме появился патефон. Вот мы и сговорились с Петром объединить наши возможности  для оформления его встречи с друзьями и девчонками: от меня - патефон, а от  него – пластинки,  при условии, что и прослушивание и танцы будут организованы в его доме, всё-таки он прибыл с заработков и успел прикоснуться к городской цивилизации.

Мне тогда исполнилось 14 лет - возраст волнительного познавания мира, романтических мечтаний, первой влюблённости и разочарований.
Именно, в то время меня увлекло чтение трилогии «Хождение по мукам» А.Н.Толстого, а кроме того, проявился повышенный интерес к пришедшей в наш 7А класс новенькой девочке Риточке Чистяковой, до этого пожившей в Подмосковье и успевшей посетить Ясную Поляну, родину другого великого писателя, Л.Н.Толстого.

Риточка казалась мне самим совершенством, немыслимой красоты, интеллигентной девочкой, с  аккуратными, туго заплетенными и уложенными в косы светлыми волосами, обрамлявшими её головку, и одевавшейся не так, как другие девчонки в нашей Башкатовской школе, да к тому же, речь её была складной и связной, вроде как  у  городских жителей.   

При чтении трилогии А.Н.Толстого меня  захватила жизнь и приключения её главных героев - сестер Кати и Даши Булавиных, Ивана Телегина и Вадима Рощина; их встречи и разлуки, моменты смертельной опасности и минуты страстной любви и счастья - всё, что они сумели преодолеть, получая в награду любовь и верность.

Остались незабываемыми впечатления  от тех, представленных А.Толстым событиях, когда жизнь Ивана Ивановича Телегина висела на волоске, особенно, в момент сражения за высоту на подступах к Царицыну, в ходе которого погибает его верный соратник Иван Гора.

Как же мне, тогда юному бойцу революции, хотелось быть похожим на этих героев, показать себя мужественным и храбрым, да ещё и приехать в родной дом осенённым славой и боевыми подвигами, чтобы ни одна девчонка, ни один парень не сомневались в моих достоинствах!

Вот с такими размышлениями и потрясшими сознание впечатлениями от прочитанного романа я и пришёл в дом моего старшего приятеля,  где через мгновение на  всю патефонную мощность зазвучала мелодия «Рио-Риты». А  Пётр, как человек уже умудрённый опытом и побывавший на танцплощадках областного центра, демонстрировал собравшимся молодым людям технику движений при исполнении фокстрота.
 
Услышанная музыка ошеломила  меня, втекала внутрь сознания сладостным и тревожащим  сердце и душу мелодичным маревом. Она своим энергичным и таким волшебным ритмом ложилась на чувства, зародившиеся в душе под впечатлениями от прочитанных у великого писателя исторических страниц. Хотелось слушать и слушать её, возвращаться в мыслях к своим полюбившимся героям романа Толстого, бежать вместе с Иваном Горой с красным знаменем в руках  на штурм неприступной высотки. Несмотря на опасность, дым, копоть, огонь и жар битвы - остаться живым, и водрузить знамя в нужном месте,  торжествуя таким образом над врагом и прославляя нашу победу!

От нахлынувших чувств даже увлажнились глаза, и я глядя вдаль через окна избы, наблюдал, словно наяву,  сцены жестокого сражения  за счастье всех людей, прежде всего моей Риточки и всех земляков-хуторян,  за  воплощение священных целей революции.

...Порой непостижимыми бывают судьбы людей и пути, которыми они ходят по воле Всевышнего. Через какое-то время, по неизвестным   мне обстоятельствам,  Риточка вместе со своей мамой вынуждены были покинуть наши края.
Мы не могли с ней даже попрощаться, так как она жила в другом селе, отдалённом и от нашей общей уже средней школы, и от моего родного хутора. Да и дружбу нашу мы пока с нею не афишировали, проявляя застенчивость и избегая насмешек со стороны одноклассников.

Но вот пронеслось время, закончилась учёба в средней школе, получены аттестаты и мы, вчерашние выпускники, каждый по собственному плану и с учётом возможностей, начали готовиться к поступлению в выбранные ВУЗы.

По приглашению военкомата я ещё раньше выразил желание связать свою судьбу с вооружёнными силами, попросившись на предварительной беседе в любое военно-морское училище. Но, по словам военкома, вакансий туда не имелось, а Родине в данный момент требовались лётчики. Об этом я тогда и мечтать не мог, считая, что никакого здоровья не хватит, чтобы пройти отборочную медицинскую комиссию. Однако, мне повезло и первый этап удалось выдержать успешно. Запрос на включение меня в число абитуриентов авиационного лётного училища был руководством районного  военкомата направлен в вышестоящую инстанцию.

До вызова в перспективное училище, по расчётам военных начальников, имелся какой-то период, который они порекомендовали использовать для качественной подготовки к вступительным экзаменам.

А в это время в солнечном Крыму, недалеко от города Симферополя, с конца сороковых годов жил мой самый старший брат, бывший офицер, участник Великой Отечественной войны, а теперь работавший учителем в одной из школ Белогорского района.
После недолгих раздумий я принял решение на период до отъезда в училище поехать к нему.
Сказать, что после своего скромного и патриархального хутора я попал в сказку, это – мало! Крым меня ошеломил обилием солнца, новыми запахами, высокими, похожими на заострённые пирамиды, кипарисами, изобилием фруктов, несмотря на то, что на дворе был лишь конец июня. 

Вскоре,  после недолгого путешествия на автобусе из Белогорска, на горизонте показались горы.
Такая экзотика тоже была для меня впервые в жизни.
Необъятная, широкая крымская степь, и в синей дымке на горизонте, покрытые зеленью горы с курчавыми белыми облаками над пиками вершин. Величественная картина!

У населённого пункта с поэтическим названием «Вишнёвое»  автобус притормозил,  и  я шагнул в новый мир, подаривший мне вскоре сюрприз, о котором я не мог и мечтать.

Подхватив свой немудрёный скарб, больше состоявший из связки учебников и книг с художественной литературой, я зашагал навстречу своей судьбе.

Село Вишнёвое сливалось практически без разделительных границ с другим, не менее живописным селением Тарасовкой, в котором и проживал мой брат в домике-сакле, предложенном ему сельскими властями после отъезда из этих мест его прежних хозяев из числа выселенных (как потом оказалось) в результате репрессий крымских татар.

Домик с другими летними постройками утопал в зелени, сад изобиловал самыми разнообразными, ещё незнакомыми мне, южными растениями, среди которых преобладали персики и абрикосы, огромных размеров разлапистые деревья тутовника, а также местные сорта слив и черешни, яблони и вишни.
Отдельно на солнечной полянке в шахматном порядке стояли с десяток пчелиных ульев – брат всегда был заядлым любителем-пчеловодом.
Какая же красота! Какой мир -  совершенно непохожий на тот, что  я оставил всего два дня назад. Там ютилась наша покрытая соломой хатёнка  с  убегавшими от неё тропками и пыльными дорожками к пруду под горкой,  проторенными детскими ногами,  с  выгоном, заросшим разнотравьем и репейником,  с рощицей из берёзок и лип  и с притулившимся к ней  погостом,  где  менее года назад появилась новая могилка с деревянным крестом с именем моей матери.
От воспоминаний  и сожаления, что явившуюся мне красоту никогда не увидит моя мама, накатила такая острая и глубокая грусть, что я еле сдержал подступившие слёзы.

Время покатилось своим чередом.
Мы с братом начали строительство нового дома, вставали рано, чтобы до рассвета ещё успеть выехать на велосипедах в степь и там покосить траву на корм козам и корове, пока нещадное жаркое солнце не раскалило землю до температуры, когда ступать на неё было  невозможно босыми ногами.

По окраине утопавшего в садах села, огибая его дугой, протекала речушка Карасевка, бравшая своё начало где-то в Крымских горах, до которых казалось рукой подать.
На самом деле – до них было не малое расстояние, пешком, да и на велосипеде, - не одолеешь скоро дорогу.

Исследуя новые места и окрестности, я обнаружил, что за рекой и местной автотрассой, на бугорке раскинулось интересное заведение, на котором виднелась вывеска «Клуб». К нему вплотную прилегала просторная территория с асфальтовым покрытием и обнесённая дощатым забором.
По всем признакам, это была танцевальная площадка.
Однажды, воспользовавшись правом на «отгул»,  я пошёл в сторону клуба. Афиша приглашала на просмотр фильма  «Прелюдия славы». Купил билет, сел на скамейку в летнем зале недалеко от выхода и начал рассматривать публику.
Вдруг мой взгляд остановился на девичьей головке с уложенными  знакомым образом косами. У меня замерло сердце и перехватило дыхание!.. 
- Не может быть, этого не может быть  потому, что такого просто быть не может.  Риточка!  Нет, это... показалось? - проносилось в голове.
 
Сомневаясь, я всё-таки заставил себя подняться и неспеша, обходя летний зал с другой стороны и не спуская глаз с девушки, приблизился к скамейке, на которой она сидела. 
«Да, ну конечно, это - она!» 

Я осторожно подошёл сзади и, наклонив вперёд голову, тихонько спросил: - Здесь не занято? 
Девушка повернулась ко мне и тоже, не скрывая своего удивления и даже растерянности, с широко открытыми глазами неуверенно ответила: - Н-е-т, сво-о-бодно!

- Риточка,  как же ты оказалась в Крыму, в Вишнёвом!? – захлёбываясь от волнения и счастья, залепетал я.
- Да, мы с мамой живём в Вишнёвом. Уже больше года, как сюда приехали.  Я очень рада тебя видеть! А как там наш класс? Все ли ребята дошли до выпуска? – начала она живо расспрашивать.
- Ладно, потом расскажу, – ответил ей дрожащим от счастья голосом. – Риточка, Рио-Рита, как же я долго тебя искал!

Она протянула мне свою руку, я сжал нежно  ладошку  и, не веря своему счастью, начал покрывать поцелуями каждый её пальчик.

Но вот  погас свет и летний зал, украшенный сверху самыми красивыми на свете крымскими звёздами, наполнился музыкой Штрауса.

В голове непрерывно звучало: «Рита моя, Рио-Рита! Как же я люблю тебя!»

Наверное, однажды я произнёс эти слова вслух. Рита наклонила свою головку к моему плечу и украдкой поцеловала его.   Мне не верилось, что всё случившееся происходило наяву, казалось, что это сон, сладкий и волшебный!
Вот она, моя ненаглядная Рио-Рита. Она тоже рада встрече, и тоже любит меня. Ах, крымское лето! Лучшее время года и всей моей юной жизни! Какой подарок нам двоим оно сотворило!

Впереди  нас ожидал целый месяц любви и счастья!
Подготовкой к вступительным экзаменам в лётное училище я почти не занимался, стопка учебников, перетянутая шпагатом так и осталась стоять под письменным столом в моей маленькой комнатке, за что я получал внеочередные "выговоры" и «наряды» от своего брата-начальника. Но я на него не серчал и не обижался, душа ликовала, готов был отрабатывать на строительстве дома по две смены, принимая как должное любые, даже самые непрестижные и грязные работы, делая цементные замесы или таская на второй этаж по проложенным "трапам" увесистые блоки, вырезанные из морского ракушечника. В заработанные для «увольнения» часы я бежал на берег речки Карасевки, где у заветного места в тени под ветвистой шелковицей меня уже поджидала моя Рио-Рита.

Удивительное дело, видимо, любовь сотворила своё чудо – я спал очень мало, но не уставал, даже окреп физически, стал увереннее в себе, возмужал, а когда настала пора ехать по вызову в Уральское военное авиационное училище,  несмотря на тоску и предстоящее расставание с Ритой, чувствовал, что мне по силам любые испытания.

Как показало время, свою Рио-Риту я не подвёл. Она могла мной гордиться. Я успешно выдержал вступительные экзамены, прошёл все строгие медицинские комиссии и приказом начальника училища от 5 сентября 1959 года был зачислен в этот "храм науки", на который я готов был молиться день и ночь. Не страшны мне были никакие преграды. Начинался новый, интересный этап моей молодой жизни, в центре которой всегда находился светлый образ моей любимой Рио-Риты.
С ним я принимал воинскую присягу, дававшей нам, семнадцатилетним мальчишкам, право брать в руки личное оружие и заступать в караулы для охраны различных воинских объектов.

Через какой-то небольшой срок, в середине зимы 1960 года, началась активная подготовка к первым парашютным прыжкам, а затем и к практическим полётам на неказистом снаружи, но, наверное, самом красивом и надёжном в мире самолёте, учебном Як-18А. Он ведь, как и любовь к Рите, был первым!

Судьбе было угодно проявить благосклонность и к планам Риточки - она всегда мечтала хоть как-то приблизиться к небу, если не летать, то, хотя бы участвовать в конструировании летательных аппаратов. С первой попытки ей удалось поступить в авиационный институт, на факультет приборостроения в городе Куйбышеве, где она постепенно пристрастилась и к изучению иностранных языков. Наши пути шли в одном направлении.   

Да, давно это было, но те волшебные чувства к моей девочке и к мелодии «Рио-Риты» до сих пор неистово волнуют сердце, разгоняют кровь по венам и артериям, всё продолжают звать в неведомые дали, где обязательно ждут меня после опасностей и подвигов любовь и счастье.

Ах, какая же волнительная и сладостная мелодия, как же  по-прежнему она обволакивает маревом сердце и душу, будто и не было полувекового  пробега по близким и дальним маршрутам, по различным странам и континентам, родным и чужим широтам и горизонтам.

Под её чарующие звуки в памяти выплывает чистый и любимый образ Риточки, спасавший не один раз меня от всевозможных бед и опасностей, словно крылатый Ангел, стоящий за плечами и не позволяющий потерять самообладание...
Моя Рио-Рита!

Продолжение: http://proza.ru/2015/09/13/517 


Рецензии
Удивительная встреча!!! Просто подарок судьбы!!!) Очень романтичная история, читаю далее) с уважением)

Лена Дубровская   18.12.2019 12:45     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 44 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.