Чистое счастье. Глава 10

  Наутро ребята вместе с бабушкой Катей действительно отправились в монастырь. Перед этим Оля придирчиво со всех сторон себя в зеркале и спросила у хозяйки дома: "Простите, а у Вас для меня платка на голову не будет? У меня нет с собой, а в шапке стоять совсем не хочется". Та всплеснула руками и достала из шкафа красивый, серебряного оттенка платок с синими большими цветами и золотой каймой. "Держи, Олюшка, как же я вчера забыла. Это мой тебе маленький подарок, носи с радостью". Девушка поблагодарила старушку и вновь (в который раз за всё это время!) зарделась румянцем.


  В Троицкий монастырь они пришли, как и хотели, немного пораньше - до начала торжественной службы оставалось ещё время. Стас подошёл к прилавку, купил на все деньги, что остались, свечей и - специально для Оли - икону Святых Царственных Мучеников. Потом сам подвёл девушку сперва к образу Спасителя, потом Божией Матери. Оставив девушку возле икон, поставил единственную оставшуюся у него свечу (остальные отдал Оле) перед Распятием и стал перечислять про себя имена умерших родственников и знакомых. Среди них был и совсем молодой семнадцатилетний юноша - старший приятель Стаса по художественной школе. Умер от передозировки наркотиков с полгода назад...


  Незаметно началась Литургия. Первые минуты девушка ошеломлённо смотрела по сторонам, пытаясь как можно больше запомнить и понять. После чтения Евангелия ("Это слово переводится как "благая весть" с греческого", - шепнул Стас) юноша пошёл к тому месту, где вокруг аналоя полукругом собралось несколько человек. Оля даже привстала на цыпочки, но так ничего и не смогла больше разглядеть. Тогда она стала внимательно смотреть на происходящее. Многое девушка понимала интуитивно, вспомнились рассказы Стаса о Божественной Литургии.


  Исповедь (а именно для того юноша и отправился в другую часть собора) принимал невысокий худощавый, очень молодой священник с аккуратной тёмной бородой и кажущимися огромными на бледном лице синими глазами. Подросток встал за какой-то женщиной с заплаканным лицом и стал вспоминать все грехи, от которых саднило сердце. Однако, в этот момент его больше всего беспокоили мысли об Оле. Тогда мальчик постарался успокоиться и положиться на волю Божию. Очередь исповедников постепенно таяла, наконец, осталась та самая женщина да сам Стас.


  В конце концов, юноша подошёл к священнику. Всё в голове перепуталось, слова застряли в горле. Батюшка не торопил подростка, а терпеливо ждал его. Наконец, мальчик заговорил. Он шептал долго, сокрушаясь и не смея поднять глаз от Креста и Евангелия. Потом Стас опустился на колени и наклонил голову. Когда грехи были отпущены, юноша посмотрел на священника и поразился его взгляду, исполненному любви. Это были глаза провидца. Мальчик почувствовал, что всё про него известно, и можно говорить, не боясь, Тогда он глубоко вздохнул и сказал:
 - Батюшка, я...очень люблю одну девушку. Она сейчас здесь, со мной. Только Оля неверующая, не атеистка, просто некому было ей объяснить. И вот я не знаю, поймёт ли она, ощутит ли...
 - Как тебя зовут?
 - Анастасий.
 - Знаешь, как переводится твоё имя?
 - Да. "Воскресение".
 - Прости за вопрос, твоя любимая - русская?
 - Да. Насколько я знаю, у её отца были в роду греки, но очень давно, - Стас отвечал, ещё не понимая, к чему клонился этот разговор.
 - Понимаешь, русский человек - православный, во всяком случае, должен быть именно таким. Наши предки получили эту веру исторически, после Крещения Руси. Возможно, в годы советской власти вера из её семьи развеялась, растерялась, но остались крупицы. Как бывают тлеющие угольки от костра. И ты можешь и, если любишь её, просто должен воскресить в её душе веру, раздуть пламя.
 - Да, спаси Вас Бог, батюшка. Теперь мне стало намного легче, - словно камень с души упал. Простите, а как Ваше святое имя?
 - Отец Роман. Ты можешь позвать свою девушку ко мне?
 - Сейчас, подождите, пожалуйста.
Стас через народ пробрался к тому месту, где стояла Оля, что-то быстро сказал ей и привёл к священнику.


  Они разговаривали очень долго. Алтарник уже начал читать молитвы перед Причастием, и только тогда Оля отошла от аналоя. Лицо её блестело от слёз, но одновременно было счастливым. Девушка одна подошла к мощам святых Петра и Февронии и долго стояла возле них. Стас, причастившись, взял просфору и остановился невдалеке. Потом тихо шагнул к Оле и замер рядом с ней. Молясь о себе с девушкой, о её родителях, о своих, он не позабыл и проводницу Галину с сыном и мужем, и бабушку Катю, чтобы ей не было так одиноко.


  После Литургии ребята отправились гулять. Они шли молча, лишь изредка обмениваясь репликами по какому-нибудь, совсем незначительному поводу. Неожиданно Оля остановилась, взяла Стаса за руки и, глядя ему в глаза, сказала слова, от которых сердце юноши радостно подпрыгнуло в груди.
 - Стасик, я решила... Приедем домой, в Москву, и я приму Крещение.
 - Оленька... Спасибо тебе... Ты даже не знаешь, как я счастлив.
 - А ты можешь вот прямо сейчас меня поцеловать?
Вместо ответа Стас обнял её и коснулся губами девичьей щеки...