Гори, свеча... глава 1

ГЛАВА 1

Наши дни

В промозглый, сырой, ноябрьский день Николай Белицын возвращался домой. Была пятница и поэтому рабочий день тянулся особенно долго и нудно. Выйдя с работы, Белицын удачно успел запрыгнуть в свой трамвай №7, даже место свободное нашлось, уселся на теплое сиденье и задремал. Он не боялся проспать остановку, ехать ему было всё равно до конечной.
Примерно через полчаса, водитель объявил конечную,  сонные пассажиры зашевелились на насиженных местах  и принялись торопливо покидать вагон. Вышел и Белицын, разминая затекшие от долгого сидения ноги. Путь  проходил мимо редких здесь витрин магазинов, маленького, вечернего рынка и далее дворами, мимо школы и был его дом .
Перепрыгивая через глубокие лужи, Коля направлялся к своему дому мимо витрин магазинов с лаконичными названиями «продукты», «овощи», «вино-водка», 24 часа и тому подобные заведения. Когда Коля дошёл до первого поворота по пути к дому, он заметил, что свет в последнем магазине, как то странно заморгал, а потом и вовсе погас. Белицын оглянулся и с удивлением обнаружил, что в магазинах, как в неисправной ёлочной гирлянде, мигает, а затем и вовсе гаснет свет.
«Что за дела, - думал Белицын, - не иначе снова авария на подстанции». В спальном районе, где он жил, часто бывали перебои в электричестве.
«Темнеет, а у меня дома ни фонаря, ни свечки какой». - с досадой думал он. Задрав голову, он посмотрел на высотные дома и понял, что и в квартирах у людей тоже нет света, и вообще весь район погрузился в какой- то мрак и словно притих перед бурей или ураганом.
Ну как бы то ни было, а домой, как-то надо было добираться. Сунув руку в карман пальто, Белицын нашарил спички и двинулся за угол, иногда подсвечивая себе спичками в особо тёмных местах.
Теперь путь его проходил, вдоль кованой решетки старой школы, в которую в детстве ходил и сам Коля. Здесь было как  будто немного светлее и пробираться было полегче; приглядевшись он увидел впереди небольшое скопление народа, люди стояли плечом друг к дружке, грели руки, кто натянув перчатки, а кто и просто в карманах.
«Старьевщики» - догадался Коля. Учитывая тьму, опустившуюся на весь район, было, что-то тоскливое и мистическое в этой одинокой кучке народа.
Проходя мимо этих маленьких и в основном пожилых людей, Белицын невольно обращал внимание на их незамысловатый товар, разложенный прямо на грязной земле. Чего тут только не было! Старые книги, бритвы, туфли, ботинки, самовары, лампочки, фотографии, а у  одной старушки, Коля заметил,  были даже цветы в горшочках.
«Мы строили, строили и наконец, построили»- вспомнилась, кстати, фраза из старого мультфильма. Тут к неожиданности Белицына, затронул его один бойкий с виду старичок.

- Эй малый, чего надоть- то? Подходи, смотри, у меня всё, что хошь естить!
- Да в такую темень не шибко- то разглядишь, что тут у вас продается, - не сразу нашелся, что сказать Белицын.
- Экий ты парень серьёзный,- не унимался дед.- Спроси чего надо-то, я может и подскажу.
«И чего он привязался ко мне,- думал Коля. - Будь у него фонарик, или зажигалка может и купил бы, а у него вон одно рваньё, да тряпьё какое- то».
- Мне бы дедушка фонарик какой, вот бы пригодился сейчас, - без особой надежды сказал Белицын, рассчитывая побыстрей отделаться от назойливого старичка.
- Ну, это можно как же… это у нас имеется, – закряхтел старик и начал копаться в своем нехитром товаре, а затем и выудил из горы тряпья, какой- то тёмный сверток. - Вот! Держи- ка! Фонарей нонче нету, а это свечка, полезная ведь вещь. И свет и тепло от неё.- подмигнул дед, как бы с надеждой.
Белицын протянул руку и взял у старика свёрток. Толстая восковая свеча была завернута в кусок старой, вощеной бумаги. «Ну что ж,- решил он про себя, - не лампа конечно, но все дома не в темноте сидеть». К особо зажиточному типу людей Коля явно не принадлежал, поэтому свечей у него дома отродясь не водилось.
- Ну что ж давайте вашу свечку, сколько денег то надо?
- Пять рублёв и точка, - отчеканил старичок, и съёжился, как будто боясь, что нежданный покупатель сейчас уйдёт и ничего не купит.
  Коля достал десятку, отдал старику и сунул свечку в карман.
-Спасибо дедушка, сдачи не надо. Вы, как никак мой спаситель сегодня, - поблагодарил он деда.
- Бери, бери сынок, чего уж… - смутился старик.- Во спасение или нет, а пусть тебе свет откроется нынче,- как то совсем непонятно закончил он.
Белицын в недоумении пожал плечами и вновь отправился в этот нескончаемый путь к  своему дому.
Теперь до его дома было рукой подать. Он пересёк детскую площадку, где всегда чувствовал необъяснимую грусть, как будто качели, что покачивались сейчас сами собой, напоминали ему о безвозвратно ушедшем детстве, времени без забот и нескончаемых летних каникулах.
Дойдя,  наконец, до своего дома, Коля набрал код, открыл дверь и подъезд проглотил его, своим чёрным ртом. В этой зловонной пасти Белицын испытывал те же чувства, что и археолог, впервые вступивший в неизведанное чрево египетской пирамиды. Было настолько темно, что он вновь достал спички, осветил ступени лестницы и начал подниматься к себе на четвёртый этаж. Дом - старая пятиэтажка, лифта тут не было, но Коля уже привык к этой каждодневной вынужденной гимнастике. Добравшись до своей двери, он отыскал ключи, отпер дверь и наконец-то оказался в родных стенах.
В потёмках он разделся, скинул мокрые ботинки и первым делом отправился на кухню. Набрав в чайник свежей воды и, поставив его на плиту, Белицын вернулся в прихожую, достал свечу из кармана, и вошёл в свою единственную комнату. Окинув взглядом свою комнату и не найдя куда пристроить свечку, он увидел на столе неубранную тарелку, которую  оставил с утра после завтрака. Не найдя ничего лучше, Николай взял тарелку, сдул крошки, покапал на неё воском и приклеив к ней свечку поставил её на стол.
Теперь уже в комнате стало светлее, и можно было увидеть, что жилище Николая представляет собой нечто среднее между каморкой Раскольникова и комнатой помешавшегося библиофила.
Мебели кроме односпальной кровати, стола и стула не было, зато все стены занимали стеллажи уставленные книгами всевозможных размеров, цветов, авторов и тематик. Видно было, что хозяин этого богатства никакой любви к серийности не испытывал и книги покупались, прочитывались и ставились на полки в полнейшем беспорядке. Тут легко соседствовали Борхес и Кэти Акер, Буковски и Петрарка, жития святых и «Заратустра» Ницше, и много других, странных, нелепых сочетаний, и страшно подумать, что могло бы случиться, если представить, что авторы некоторых книг встретились бы взаправду, а не на книжных полках.
Белицын скинул сырые брюки, рубашку, переоделся в домашнее и поскольку в комнате, по-прежнему царила темнота, и признаков электричества не наблюдалось, решил выглянуть в окно. Отодвинув в сторону штору, он увидел, что дождь, наконец, прекратился, но город всё также погружён в вынужденный мрак и только луна дарила свой скупой, липкий свет этим улицам, и небо мерцало редкими звёздами, нехотя, словно старый, чёрно-белый калейдоскоп.
Закрыв окно, он поправил покосившуюся свечу и теперь, наконец, почувствовав себя по-настоящему дома, прилёг на неубранную с утра кровать. Усталость, отгоняемая днём, навалилась на него, он ощущал себя разбитым и решил не вставать пока не вскипит чайник.
«Простудился не иначе, - думал он.- В такую сырость не удивительно. Сейчас попьем чайку, и спать, спать, спать. С утра еще куча дел».
Он вспоминал этот нескончаемый, как и все пятницы день, мелкие неприятности на работе, шуточки, подколки сослуживцев и полушутливый поцелуй Сони, когда они с ней вышли покурить в перерыв.
Соня девушка из другой жизни. Сам Белицын знал, что он не  чета ей. Хоть и работали они в одном кабинете, зато работы у них разные и по-разному же оплачиваемые. Соня умница, хоть и немного задирает перед ним нос. Но он никогда не обижался на это. Если она и подшучивала над ним, то беззлобно, и он был только рад любому общению с ней. Каким-то чутьём Коля чувствовал в ней родственную душу, и ему было не до различий в социальных сословиях. Ему нравилась в ней та лёгкая невысказанная грусть на лице, её мимика, жесты, её немного театрально-трагичные манеры. Он, конечно, понимал, что в какой-то степени идеализирует её образ, но как и всем влюблённым ему было ровным счётом всё равно.
Если бы он мог, что то разом изменить, стать, наконец кем то в этой жизни, загнать куда подальше свою вечную нерешительность тогда… Но тогда слишком долго не наступало и ему приходилось довольствоваться редкими визитами Сони к нему, когда она приходила к нему взять какую то книгу, они говорили о пустяках, но не более получаса и вот она вновь убегала к себе, в  свою более взрослую, яркую, другую жизнь.
Так предаваясь этим грустным, но оттого не менее приятным мечтаниям, Николай незаметно для себя погрузился в глубокий сон. Он лежал на спине и лицо его, бледное с резкими чертами, украшала теперь легкая и какая-то детская улыбка какие бывают только во сне.
Он спал, а свеча по-прежнему горела на столе, беззвучно роняя свои слёзы, и словно зная, что век её недолог, дарила свой маленький свет, и тот, отбрасывал блики на тёмное окно, лицо спящего, и книги, стоящие нестройными рядами, будто стражи, охраняющие безмятежный сон своего хозяина.

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ ГЛАВА 2
http://www.proza.ru/2013/01/19/2041