Один день жизни

1

Молчанье мне дороже голосов,
молчание меня с ума не сводит,
когда, прийдя домой, запрешься на засов…
И мысль, блуждая в темноте, себя находит,
чтобы потом, услышав внешний звук
вновь потерять себя, но Ариадны нить
из лабиринта слов и снов выводит вдруг
и голос начинает говорить.
Но Минотавр хаоса где-то рядом
рвет удила причин и следствий цепь грызет,
и стройность теорем проводит мутным взглядом,
как провожают все, что свой конец найдет.
Я говорю во снах, когда сознанье умирает,
иль спит, или, точнее, чуть дыша,
трепещет, вместе с подсознаньем выбирая
себя из хаоса, тот хаос вороша.

2

Раннее утро пришло. Сквозь тишину сна
прорываются шорохи шин по сухому асфальту.
Машины спешат по делам. Звонкий крик воробья
потерявшего стаю дает нам уверенность в старте.
И мы начинаем. Я и те, что во мне.
Мы вместе выходим в круг яркого света,
чтобы стоять так весь день в запотевшем окне,
заливаемы жаром бескрайнего лета.
И в комнате нашей, как прежде тепло.
Даже жарко. Все вещи как будто те.
Только внутри нас как ночью светло.
Как может быть только в глухой темноте.
Взгляд на мир попадает в ловушку стекла,
и застревает, как муха, попавшая в сеть.
Теперь, чтобы заставить мыслить меня,
нужна будет скуки плеть.

3

Завтрак, кто-то кричит «иди!».
Мы сидим, потому что не видим зова.
Белые стены, огонь на плите, бигуди
на голове, чай. А над всем бирюзово
небо лежит, как на перине из
белых, мягких, незаметных
облаков, словно поймавших приз,
брошенный рукою меткой.
Кто-то шевелится внутри нас.
Ребенок берет карандаши или идет гулять.
Он говорит о чем-то, напоминавшем глаз
и начинает на стене малевать.
Безмерно устав от стен внутри
выходим туда, где их нет ни одной.
Но мы, живущие вместе, все три,
отделены от других бесконечной стеной.

4

Полдень. Солнце растопило зной.
Над асфальтом висит пыльная цапля –
проехал автомобиль. Бетонный гной
из каменных язв сочится по капле.
Полдень. Утренние облака исчезли вдали.
Испарились, как капли воды на сковородке
злого солнца. Хочется пить. Корабли
подсознанья рисуют холодную стопку водки.
Но – рано. А, может, вообще не нужно.
Мысли забегают и потеряют сами себя
посередине между солнцем и нужником,
проклиная меня и весь мир любя.
И наоборот. Наоборот даже больше.
Поэтому лучше не слушать его, второго.
Радость, если она есть, длится дольше,
если в полдень слушать воробья дворового.

5

Надоело. Скука пришла и осталась.
Мысли полезли, как тараканы из щели
между сознаньем и подсознаньем. Малость
мыслей отличает средство от цели.
Прошедшее время опавшей листвы цвет
взяло себе, наставив судьбе рога.
Пространство легло под ногою в ответ,
как снег зимой покрывает стога.
Сильные чувства пускаю в обход.
Не пускаю в себя, скорей ухожу
от них. Слишком велик этих чувств доход.
Так что боюсь не удержу.
И сорвусь. И взорвусь. И хотя их краса
не сравнится ни с чем, я их боюсь.
Так счастье в угол толкает слеза.
В центре жизни внезапно чувствуешь грусть.

6

Вечер. Пришел, как приходит всегда.
Природа вздыхает, прячась в тень.
Не отличаясь ничем, никогда,
прожит еще один жаркий день.
Солнце, остыв, садится в листву,
вбок пуская лучи. Кося
глазом, время топчет ботву
жизни, позабыв про «нельзя».
Пахнет пылью, горячий асфальт парит
остывая, дарит свое тепло
ребенку, чья босая нога парит
там, где разбито стекло.
Мухи, свой завершив пируэт,
озверев от жары, ложатся спать.
Снятая обувь просит прощенья в ответ
на стоны ноги. И ночь наступает опять.

7

Ночь. Как ко дну,
в омут упав, сверкнув блесной,
мысли ложатся спать в одну,
приняв за ужином по одной.
Веришь ли в счастье, в удачу, в рок,
в горе, сплотившее нас, в глаз
видящий все, как пророк не смог –
ночь равняет всех нас.
Ночью мы все ясны, как один.
Наше молчанье – залог чистоты.
Лишь подсознанье, не видя годин
тащит наружу все наши мечты.
Причина различия нас, как людей
лежит на поверхности, мозг теребя
завистливой лапою гордых зверей –
отчаянье от самого себя.

8

Недовольство собой принимает подчас
разные формы, но – рвется нарыв.
Остываешь, молчишь, фокусируешь глаз.
Видишь – лампа горит. Остановленный взрыв.
Мозг не с силах вместить, все на свете круша.
Я твержу день за днем, я твержу вновь и вновь:
если ты не успел – остается душа,
если ты не сумел – существует любовь.