Танцы во сне - Глава 1

Предисловие автора

Этот рассказ я начал писать в 2005 году, но вскоре работа застопорилась, и я забросил ее в долгий ящик, а потом и вовсе благополучно о ней забыл. Спустя почти семь лет, в 2012 году, просматривая содержимое, случайно попавшего мне под руку старого диска, неожиданно для себя, я наткнулся на первую часть рассказа. Беллетристика – для меня совершенно новое поприще. Раньше, я только читал ее и никогда не пробовал писать. Подумав об этом, я решил все же рискнуть и завершить начатую когда-то работу. И вот тут мне пришлось столкнуться с главной проблемой. Самым трудным, оказалось, связать начало с продолжением, по возможности гладко перейти от своих ощущений и стиля изложения семилетней давности к себе - нынешнему так, чтобы этот переход не казался слишком ребристым и острым. В результате, у меня получилось то, что я могу охарактеризовать, как сплетение прошлого с настоящим. Мысли, образы, чувства, – все ожило в памяти, События и переживания на протяжении всей работы перетекали из одного времени в другое, как в сообщающихся сосудах. Неизменным оставалась лишь одно - суть того, что я хотел передать. В основу повествования легли реальные события, безусловно, с определенной долей художественной фантазии и с выборочным сдвигом их хронологии. Все имена персонажей изменены. Основные места действий существуют и поныне, правда, за прошедшие годы претерпели некоторые изменения. Прототипы некоторых персонажей перешли в мир иной, но события тех лет, возможно, все еще живы в памяти тех, кто являлся участником или свидетелем описанной мною истории.
Насколько удалась работа? Не знаю. Решать тебе, дорогой читатель. Могу только надеяться, что рассказ будет более или менее увлекательным и не вызовет в тебе сожаления о времени, потерянном впустую.
Особую благодарность хочу выразить своей жене, которая явилась первым и, по сути, главным критиком рабочей версии этого рассказа.
Р. Джанибеков.
2005, 2012.


1

31 июля 1986 года, около 3-х часов пополудни, два человека вошли в здание Бакинского железнодорожного вокзала. Стройный, невысокий мужчина лет тридцати пяти с прямыми черными, аккуратно зачесанными назад волосами, нес в руке небольшой чемодан. Рядом, держа его под руку, шла молодая женщина, не менее стройная и элегантная, но ростом чуть выше своего спутника. Характерная походка, осанка и привычка высоко держать голову выдавали в ней танцовщицу. Через руку ее был перекинут тонкий, сиреневый шерстяной жакет, на плече висела небольшая сумочка. Мужчина сделал знак рукой в сторону справочного бюро и взглянул на билет, который вынул из нагрудного кармана рубашки. Они подошли, сверили билет с расписанием и, постояв несколько минут у стойки, направились в сторону выхода. Перейдя через площадь, они вошли в небольшое кафе под названием «Гёрюш» (1). До отправления поезда оставалось немногим менее двух часов. Мужчина поставил чемодан у стены, усадил спутницу за крайний столик у окна, а сам сел напротив. Он заказал официанту бутылочку красного сухого вина, две порции кебаба и тарелку с нарезанными яблоками.

- Я буду скучать по тебе, Аслан, - тихим голосом сказала женщина, - после нашей свадьбы, мы не расставались ни на день. Три дня - для меня целая вечность – она покачала головой.

- Я тоже буду скучать, Лана. Что поделать, иногда это неизбежно.

- Да. – Она глубоко вздохнула. - Отец обижается, он не видел меня больше года. Он так хотел, чтобы мы приехали вместе. Жаль, что ты не можешь.

- Ничего. Пока езжай сама, передай от меня большой привет, объясни ситуацию. Он поймет. А после гастролей поедем вместе на неделю или дней на десять. Отдохнем от мирских забот.
Она улыбнулась. - Аслан, ты умеешь мечтать, я всегда завидовала твоему оптимизму, - она отпила глоток вина, - белой завистью, конечно. – Лана посмотрела в окно.

Возле привокзальных лавочек жизнь кипела вовсю, шла бойкая торговля, словно в мире не было ничего важнее резиновых тапочек, губок для мытья посуды и другой нехитрой утвари. Потом она взглянула на мужа. - Я так люблю тебя, Аслан, больше жизни - слезы заставили ее заморгать и опустить глаза. Она достала из сумочки зеркальце, взяла со стола салфетку, послюнявила ее языком и принялась стирать подтеки туши.

- Ну что ты, милая, перестань. Мы расстаемся всего на три дня, затем ты ко мне приедешь, и мы претворим в жизнь наш грандиозный план, - Аслан улыбнулся, обнажая ряд белых зубов.
Лана рассмеялась. - Я очень на это надеюсь, - она подняла со стола бокал вина и отпила несколько глотков, - через три дня я приеду к тебе в Вильнюс. Надеюсь, ты не забыл, что обещал показать мне Тракайский замок (2)  и поселение караимов(3)

- Я покажу тебе весь Вильнюс. В первый же вечер после концерта пойдем в «Локус» (4). Вдвоем, ты и я. Я уверен, тебе понравится, – он улыбнулся, - за нас с тобой, принцесса.

- За нас, мой король, - они подняли бокалы, и выпили, глядя друг другу в глаза.

1) «Встреча» (азерб.) - небольшое кафе на привокзальной площади.
2) Самый большой из сохранившихся в Литве старинных замков. Находится в древней резиденции литовских князей — в городе Тракай.
3)Так называемая Караимская улица – самобытное поселение в пределах Тракая, одно из традиционных мест проживания караимов, малочисленной тюркоязычной народности  Литвы. Доминирует «Хазарская» версия их происхождения, в соответствии с которой они являются потомками тюркских племён Хазарского каганата, принявших караизм — вероучение, назывемое также иудаизмом караимского толка.
4) Популярный ресторан и винный погреб в старой части города.

***

В 4 часа, молодой хирург Руад заступил на дежурство в хирургическом отделении железнодорожной больницы, где он работал уже четвертый год. После обхода, он попросил медсестру Тоню заварить чаю, а сам вышел на задний балкон, за операционной, покурить. Старое, двухэтажное здание первого корпуса больницы, с большими сводчатыми окнами и толстыми стенами, построенное еще в начале века, примыкало к железнодорожному вокзалу. Руаду нравилась эта больница. Уютный двор и все три отдельно стоящих корпуса, утопали в зелени. Высокие старые деревья с ветвистыми кронами, создавали во дворе свою, особую атмосферу. Даже звуки с улицы не проходили сквозь этот барьер, хотя больница находилась в довольно шумной части города. Не было слышно ни машин, ни вокзальной суеты. Только щебет птиц, шелест листьев и обрывки отдельных фраз спешащих по своим делам работников, прерывали тишину этого сада. В конце двора было еще два небольших двухэтажных здания, смежных с тихим переулком позади больницы. Там располагались физиотерапия, лаборатория, стоматология, библиотека и актовый зал.

Руад стоял на балконе второго этажа, облокотившись на перила, и курил. Напротив, за каменным забором был виден перрон. Поезда приходили и уходили, люди с чемоданами и большими сумками в одиночку и группами сновали вдоль вагонов, как в большом муравейнике. Носильщики торопливо толкали перед собой тележки, доверху нагроможденные багажом. Изредка проезжали автокары, перевозя крупногабаритные грузы. Башмачник (5) , постукивая по колесам молоточком с длинной рукояткой, совершал последний контрольный обход вагонов перед отправлением. Пожилой проводник в синей форменной фуражке, стоя на лестнице у входа в тамбур, что-то объяснял двум женщинам, одной рукой держась за поручень, а другой, жестикулируя в сторону головного конца состава. Через минуту поезд медленно тронулся.
Руада вдруг охватила необъяснимая тоска, ему так захотелось оказаться в одном из тех вагонов, сесть в купе у окна, чтобы поезд, стуча колесами, увез его в далекое путешествие и чтоб ничто не отвлекало его от созерцания вереницы пробегающих за окном пейзажей. Он закрыл глаза.

- Руад Саидович, - бодрый голос Тони мгновенно вернул его к реальности. – Чай готов.

- Спасибо, Тоня. - Руад затушил окурок и вернулся в коридор.

Напротив, у двери своего кабинета, сунув руки в карманы длинного мешкообразного халата, стоял заведующий отделением - профессор Атакишиев. Худой, жилистый, в массивных роговых очках и с невероятно высоким, накрахмаленным колпаком на лысой голове. Профессор был одним из корифеев старой хирургической школы, о нем ходили легенды. Считалось, что одно только его присутствие на операции, гарантировало высокий процент успеха. Он был весьма грамотным и начитанным человеком и имел очень большой авторитет в медицинских кругах Республики и за ее пределами, хотя как человеку, грубости ему было не занимать. За спиной, в отделении все называли его РБ. Он об этом знал, но не подавал виду.

- Опять куришь? – рявкнул он скрипучим голосом. - Сколько раз тебе говорил – врачу не подобает! В твоем возрасте нужно спортом заниматься, а не курить. – Тон, которым было сделано замечание, не понравился Руаду. Он беззастенчиво посмотрел профессору в глаза.

- А это оттого, профессор, что курить выходит дешевле, чем заниматься спортом.

- Остришь? Хм, ну да ладно, дело твое, как знаешь.
Руад соврал. Он занимался спортом уже давно, с шестого класса. Он перепробовал многие виды спорта, но больше всего любил плавание и посещал бассейн СКА регулярно, дважды в неделю.

- Давно пришел? – спросил профессор.

- Около часа назад.

- Хорошо. Я сегодня задержался, рецензию надо было написать, - профессор погремел ключами в кармане халата, - но скоро ухожу. – Затем уставился в пол, немного подумал и опять погремел ключами. - Обход сделал?

- Сделал.

- Хорошо. Вечером еще раз посмотри больного в четвертой палате, после резекции желудка. Проследи, чтобы все назначения были выполнены своевременно, - затем вынул руку из кармана и добрые полминуты теребил мясистое, волосатое ухо.
Выжидая долгую паузу, Руад достал из нагрудного кармана халата сложенную бумажку и стал вертеть ее в руках, делая вид, что ищет важную запись.

- М-да, такие дела, - наконец подытожил РБ, - да, и не забудь сделать перевязку Авдеевой.

- Профессор бросил короткий взгляд на ординатора и, направился в свой кабинет. - Ладно, иди. Я еще полчаса побуду у себя, потом уйду.

- Авдееву я уже перевязал, профессор, – поспешил сообщить Руад, но тот, ничего не ответив, скрылся за дверью кабинета.

5) Путевой рабочий, который подкладывает тормозные башмаки под колеса железнодорожных вагонов

***

Не успел Руад сесть за стол, на котором дожидалась чашка остывающего чая, как в комнату, ввалилась Аида - дежурная медсестра поликлиники. На ней лица не было.

- Доктор Джамалов! Там на перроне… человек умирает…, его каром раздавило…, он еще живой, но очень плох, весь перрон в крови.

Через мгновение, еще не до конца осознав сказанное медсестрой, Руад выскочил из ординаторской.

- Врачи из поликлиники тоже там! - вдогонку крикнула Аида, - у них сумка первой помощи! Я тоже иду…

Руад уже мчался вниз по лестнице. Выйдя во двор, он обогнул здание с задней стороны и оказался у ворот, выходивших на привокзальную площадь - так было ближе. Свернув направо от площади и минуя главный вход, он побежал в сторону камеры хранения. Там была небольшая решетчатая калитка, пройдя через которую можно было подняться по лестнице прямо на перрон. Этим входом пользовались носильщики и рабочий персонал вокзала.
Выбежав на перрон, он сразу заметил толпу людей метрах в пятидесяти у наружной стены. В центре круга зевак лежал мужчина средних лет. Правая его нога, точнее то, что от нее осталось, была вытянута вдоль туловища, но в обратном направлении, ступней к голове. Страшное зрелище. Все вокруг было забрызгано кровью. Худощавое лицо мужчины было бледным, как грязная бумага, а остекленевшие глаза открыты и смотрели в пустоту перед собой. Несколько секунд понадобилось Руаду, чтобы оценить ситуацию. Он посмотрел на рану, из нее все еще слабо пульсировала кровь. «Значит, еще живой», - подумал Руад и, не теряя времени, нашел и сдавил пальцами магистральные сосуды бедра – они были хорошо видны в ране. Людей в халатах нигде не было. «Наверно, идут через главный вход», - подумал Руад, «нужен жгут»… Сам он был одет в голубую хирургическую рубаху, такие же штаны и белый халат, ремня на нем не было.

- Посторонитесь! Отойдите! Здесь мало воздуха! – Толпа зашевелилась, но осталась стоять плотным кольцом.

Руад оглядел лица окружавших его людей. На всех было примерно одинаковое выражение: смесь страха и любопытства.

- Кто-нибудь, подойдите сюда, мне нужна помощь, подержите ногу! У кого-нибудь есть ремень?! – При этих словах, кольцо расступилось. Безошибочно сработал один из стереотипов поведения толпы. Каждый в отдельности считал, что его лично это не касается. Никто не хотел быть вовлеченным в такое дело и каждый думал: «Что, мне это больше всех нужно, что ли? Пусть другие помогут, у них тоже есть ремни. Лучше оставаться просто зрителем, чем пачкаться в крови, а потом иметь дело с милицией. И лучше не слишком бросаться в глаза, а то, чего доброго, еще припашут...».

- Дайте ремень или веревку! – громко повторил Руад. Наблюдатели отошли еще дальше, открыв доступ воздуху. Плотная, коренастая проводница дрожащей рукой протянула вафельное полотенце. – Это подойдет?

- Да, очень хорошо. Если можно, еще полотенце или веревку… Быстро найдите автокар (6) , надо доставить его в больницу.
Сдавливая одной рукой сосуды, Руад бегло ощупал туловище и череп, проверил зрачки, шейные позвонки, определил пульс, потом внимательно осмотрел рану. Сильным ударом правое бедро было оторвано на три четверти по окружности. Кость раздроблена почти по всей длине, а часть ее и вовсе отсутствовала. Мягкие ткани были ободраны, как будто изжеваны пастью лютого зверя. Тут и там обрывками свисали лоскуты.

«И как же его угораздило? – в недоумении подумал Руад, - От одного удара тележки, пусть даже тяжелой, такие повреждения?… Странно». Обследовав пальцами неповрежденный перешеек, соединяющий верхнюю и нижнюю части бедра, он прощупал толстый, круглый ствол седалищного нерва. Мысли опережали друг друга, толкались и спорили: «Дурацкая ситуация: стою тут на коленях, держусь за ногу и ничего не могу сделать. А что сделаешь голыми руками? Благо, хоть кровотечение удалось остановить – это хорошо. Но он в глубоком шоке – это плохо. Еще немного – и крышка, мозг может не выдержать голодания. Как мне вывести его из шока? Что делать? Да еще эти идиоты. Глазеют, как в цирке. А если он умрет, с пеной у рта будут свидетельствовать, что врач ничего не сделал. Просто сидел вот так, а человек умер. Эти мерзавцы рады, при случае, обвинить любого врача во всех смертных грехах. И таких людей, готовых облить медработника грязью – немало. Когда лечение идет гладко, заверяют, что у них организм крепкий. Так и говорят: «У меня мясо хорошее, быстро заживает». А если случаются осложнения, валят все на медицину, мол, врач плохой». Руада стала охватывать паника вперемешку со злостью, он завертел головой в поисках помощи, и тут неподалеку у стены заметил несколько разбросанных по асфальту, белеющих осколков. Мелкая дрожь пробежала по спине. «Ну, где же они? Где носилки? Где этот чертов кар? Ждать нельзя, надо нести его на руках, тут рядом». Он опять посмотрел на стоящих людей: «От этих проку не будет. И проводница куда-то запропастилась...».

Когда Руад уже собрался позвать носильщиков, чтобы пообещать им хорошую плату за доставку, наконец, один за другим подбежали два врача из поликлиники, а за ними еще две медсестры и фельдшер. Один из врачей, тяжело дыша, нес сумку неотложной помощи. Медсестры и пожилой фельдшер несли носилки. Руад облегченно вздохнул. К нему вернулась некоторая уверенность. Наложили жгут. Хоть и с трудом, но удалось найти вену и начать струйную инфузию . Ввели обезболивающее. Автокар уже подъехал и стоял наготове. Пострадавшего осторожно перенесли на носилках и уложили на платформу кара. Когда тележка тронулась, Руад взглядом поискал медсестру.

- Аида! - она быстро подбежала, - Аида, собери вон те кости. Видишь белеющие осколки? Все до единого. Обойди всю площадку, смотри внимательно, ничего не пропусти, даже самые мелкие косточки, это очень важно. Заверни их в полотенце и принеси мне! Тоня, беги в отделение и найди Керима. Нужна анестезия. И подготовь операционную. Да, и еще, нужна кровь, много крови. Скажи девочкам, чтобы сначала определили группу и резус. Потом пусть дадут срочную заявку и отправят водителя в банк крови. Беги!
В операционной пациента перенесли на стол. Подоспел анестезиолог. Все готовились к предстоящей операции. Вошел профессор Атакишиев.

- Что случилось?

- Его сбил автокар, - затараторила Аида, – мне рассказала одна проводница. Автокарщик был пьяный. Милиция забрала его. Когда доктор, - она показала на Руада, - когда доктор оказывал помощь, там уже был милиционер, опрашивал свидетелей и что-то записывал. Я его видела...

Профессор жестом остановил Аиду, потом подошел к пациенту и приподнял простыню, посмотрел на ногу, пощупал пульс на здоровой ноге, потом на поврежденной. Не прошло и тридцати секунд, как прозвучал окончательный приговор: - Тоня, готовь ампутационный нож. Руад, поможешь мне. Тут маленькая операция на полчаса. Отрежем ногу в верхней трети бедра, может еще выживет. – Выходя из операционной, не поворачиваясь, он добавил: - Хотя я в этом сомневаюсь.

Руада как будто окатили водой. Широко раскрытыми глазами он смотрел в пустой проем двери, где только что скрылась спина профессора. Из оцепенения его вывел слабый оклик: - Доктор… доктор, - Руад посмотрел вниз. За все это время, тяжело раненный человек не проронил ни слова и ни разу не отвел отсутствующего взора от пустоты перед собой. Теперь же, туманным взглядом он смотрел Руаду в глаза.

- Доктор, помогите мне. Умоляю вас…, не позволяйте ему отнять у меня ногу. Умоляю... - из угла глаза на подушку покатилась струйка. – Заклинаю вас Богом, не позволяйте! - голос его сорвался, он всхлипнул, потом еще раз, и струйка засверкала ручейком. После небольшой паузы он как-бы собрался силами и продолжил: - Доктор, мои ноги – это моя жизнь, мой хлеб, без них я никто…, не позволяйте ему отнять это у меня, умоляю вас, - он тяжело вздохнул. - Я танцор…, без ног я ничто…, лучше уж мне умереть, - он замолчал, и закрыл глаза, в отчаянии переживая свою судьбу.
Руад был потрясен: Как вас зовут? Вы меня слышите?

- Да, я слышу. Меня зовут Аслан.

6) Моторизированная тележка для перевозки грузов по перрону.