Ночной гость

   Холодный вой сквозняка напомнил о приближении осени. С этого всегда что-то начинается или этим что-то кончается и не всегда ясно кто и как отыграет свою роль во втором или третьем абзаце, но начало должно быть абстрактным, вводящим в окружение, а не в суть. Вот, например этот сквозняк дул меж двух широких окон с синеватыми тюлями. Хотя, может они серые или даже белые – в темноте не поймешь. Одно ясно: не смотря на свежий воздух, врывающийся с двух фронтов, тюли отдают сухим удушающим запахом пыли. От этого в маленькой зеленой спаленке ничуть не приятней находится. В принципе, когда в доме есть лишь один человек, то там уже не особо приятно находится. Но тут несколько иной случай.
   Сюда забрел несколько зябкий и ободранный силуэт. Нет-нет, это не бандит. Более того, это создание нельзя назвать живым (ровно, как и неживым). Черный нематериальный балахон наталкивает на мысль о том, что это Смерть. Что-ж, вполне на то похоже – в длинной костлявой руке, цвета сиены натуральной, была коса, которой не один год трапезничала ржавчина. Само собой, Смерть пришла не просто так. Она подошла к пустой расстеленной кровати, еще теплой, и вздохнула. Не удивляйтесь! Если бы она не была столь человекообразна, было бы намного сложнее склонить людей к вечному сну. Гляньте! Она потирает костлявой рукой переносицу. Ей сегодня предстоит работать с самоубийцей. В этой кровати пару минут назад лежала молодая девица, уже не первую ночь, рыдающая в подушку. Я слышу ее шаги. Смерть их тоже услышала и выпрямилась в свои полные метр восемьдесят. Ожидание…
   Дверь бесшумно открылась и на линолеум ступила пара босых ног. Девушка замерла, увидев черный силуэт. Губы задрожали, в тело будто налили бетон, колени не выдержали и согнулись. Смерть знает, что нельзя вот так взять и заговорить с приговоренными, а потому она бездвижно стояла и смотрела на полу-оголенную фигурку. По мере того как глаза девушки привыкали к темноте, она стала различать два маленьких огонька, пробивающихся сквозь тень капюшона, томный блеск косы, тихое шуршание черного рваного подола.
- Т-т-ты за мной… при шл-л-ла? – зазвучал робкий девичий голосок.
- Ты покончишь с собой через минуту двадцать секунд.
   Второй голос был холодный и прямой - он был больше схож с ветром, чем с голосом. «Двадцать секунд» были произнесены на одной ноте, разве что не на той одной, которой звучала основная фраза. Никакой интонации. Две ноты. Два надреза: побольше и поменьше.
   И все таки эффект был поражающий, но вполне ожидаемый, как вы догадались. Лицо девушки перекосило от страха, она замотала головой, пытаясь отмахнуть Смерть, будто хмельную галлюцинацию.  Но Смерть не исчезала. Она сделала пару шагов вперед и села на край кровати, облокотив костлявые руки на черную материю в области колен.
- Садись, Марика, – молвил черный силуэт.
   Девушка замотала головой еще неистовее, подняла руки, будто защищаясь от ударов.
- Садись, Марика. Я тебя не трону.
- Но я не самоубийца!!! – сдавленно завопила Марика, - Я никогда так не поступлю!!!
   Глаза-огоньки обратили взор на девушку.
- Что тебя останавливает? Родителей нет, тетя только и делает, что на курорты уезжает, ты изнасилована, три дня назад у тебя был выкидыш, а тебе еще и восемнадцати нет, Марика.
- Но я столько еще не сделала…
- Например?
   Марика убрала от лица руки и робко глянула в глаза-огоньки.
- Я не побывала там, где хочется. Не пробовала того, что хочу. Не узнала множества вещей. Не нашла друзей…
- Там, - костлявый палец указал наверх, - видно все, как на ладони, пища в стократ обольстительнее и вкуснее, люди многосторонней и добрее.
- Я не поступила, не обзавелась семьей, не оставила ни одного следа на Земле…
- Это излишнее. Там это никому не нужно, – все так же на двух нотах отвечала Смерть.
- Но я…
- Там лучше.
- Но…
- Там все настоящее.
- Нет, я…
- Там взаимно.
- Я…
- Там счастье.
- Тогда…
   Смерть наклонила вопросительно голову.
- ТОГДА КАКОГО ЧЕРТА ЖИТЬ?
   Пять шагов и прыжок. Сквозняк подавился тяжелым девичьим телом. Хлопнуло, не выдержав, дальнее окно. Удар. Сигнализация.
***
- Люди делятся на две категории, - объясняет мне черный силуэт. – Одни считают, что этот вопрос риторический; другие ждут ответа. Последние выживают и считают свое ночное приключение сном.
- А какой ответ? Ты же отвечаешь? – спросила я.
- Конечно, - кивнула Смерть. – Но каждому по-разному.
- Почему это? – удивилась я.
- Так задумано. – пожала она плечами.
- И почему же живу я?
   Черный капюшон чуть дернулся и силуэт наклонился ко мне поближе.
- …
- Вот оно что! – улыбнулась я. – Похоже на правду!
   Мне показалось, что Смерть тоже улыбнулась. Видимо, ей тоже иногда нужен живой, по-настоящему живой собеседник. Такой, который не стремится умереть. Существующий. Точка зрения.
   Холодный вой сквозняка напомнил о приближении осени. Зябко как то. Досыпать буду под пледом.