Танцы во сне - Глава 3

3

Под утро Лана доехала домой. Не найдя Аслана, она растерялась, - «Я же чувствовала – что-то произошло. Я чувствовала. Аслан никогда не ночевал вне дома. Он не любит этого. Что же делать? Куда звонить в пять утра?» - думала она. Но ничего не приходило на ум. Сердце сжималось в груди, внутри было неспокойно. Она попыталась себя утешить: «Мало ли? Встретил кого-нибудь из знакомых, пошли в кабак, выпили, знакомый не захотел отпускать его одного, отвел к себе домой. Или может загуляли по пивнушкам... мало ли что может быть. Утром вернется». Но плохое предчувствие не оставляло ее. Что-то было не так. Сев на стул и немного подумав, она набрала номер центральной скорой помощи, но там ей сказали, что вызова к пациенту с таким именем у них не значится. Никакой информации не было также ни в милиции, ни в морге.

А в это время Аслан лежал в своей палате, измученный и слабый, в переплетении всевозможных пластиковых трубок. Он потерял много крови. В тяжелой, как камень дреме между сном и явью, он помнил о ней. Нельзя сказать, что он думал, потому что думать он был не в состоянии. Все что у него осталось и все, что им теперь управляло - было его подсознание, и оно помнило, как помнят сны, как помнят давно ушедшее детство и эта память замещала его угасающий разум целиком, без остатка, постепенно увлекая в теплый, вязкий сон.

***

В пятницу, 1 августа, около двух пополудни в ординаторскую вошел человек лет сорока - сорока пяти, в мятых серых брюках и таком же мятом сером галстуке, повязанным поверх бледно-голубой рубашки с короткими рукавами. В руке он держал потертую коричневую папку из кожзаменителя. Из нагрудного кармана торчали две дешевые шариковые ручки. Быстро оглядев комнату, он остановил взгляд на Руаде.

- Доктор Джамалов? Руад? – устало, спросил он.

- Да, это я.

- Оглядывая комнату, незнакомец подошел, сел на стул, положил папку на стол, не спеша, достал из заднего кармана брюк носовой платок не первой свежести и вытер вспотевшее лицо.

- Следственный отдел транспортной прокуратуры, следователь Геюшев, - представился он, любовно складывая носовой платок в длину и подкладывая его под воротник взмокшей рубашки. Потом, не торопясь, расстегнул молнию на папке и достал какие-то бумаги. – Я по поводу вчерашнего случая на вокзале.

- Я слушаю вас. – Руад внимательно смотрел на этого типа. Покрасневшие, припухшие веки, усталый вид и щетина на лице, свидетельствовали о бессонной ночи.

- Вы, доктор, вчера вечером были на дежурстве в больнице?

- Да, я был здесь.

- Расскажите все, что случилось.

Руад рассказал следователю о том, как его позвали, что он увидел на перроне и как пострадавшего доставили в отделение на операцию, разумеется, ничего не сказав об инциденте с профессором.

- Вы сообщили в милицию? – сощурив один глаз, поинтересовался следователь.

- Нет, а разве надо было? Насколько мне известно, мы обязаны сообщать в милицию лишь в том случае, если случай первичный и еще не зарегистрирован в соответствующем порядке. А вчерашняя травма произошла на глазах десятков свидетелей, и милиция узнала об этом раньше меня. Они..., простите, ваши сотрудники уже были там, когда я пришел.
Следователь устало улыбнулся.

- Вы неплохо знаете процедуры, но... ладно. Не будем об этом. Все нормально.

- Стараемся. Мы же нередко сталкиваемся с подобными вещами. Кстати, а что там случилось? Меня озадачили характер и степень повреждений.

- Геюшев сделал протокольное лицо. Похоже, хотел сказать что-то вроде: «Вопросы тут задаю я», но потом, подумав, ответил:
 
- Он провожал кого-то. Кого, я узнаю позже, когда вы разрешите мне с ним поговорить. Поезд уже отъехал, когда он шел по платформе к выходу. Тут на перрон, на электрокаре въехал пьяный носильщик, он не водитель автокара, а обычный носильщик, молодой, пьяный дурак. Напился вдрызг и решил прокатиться. Он признался, что никогда раньше не водил ни автомобиль, ни автокар. Просто, без спроса сел за руль, когда автокарщик неподалеку был занят разговором. Короче, прокатился! Разогнался, как следует и врезался в несчастного на полном ходу. Примял его к стенке. Говорит, не смог справиться с управлением. После удара, со слов задержанного, он все еще не мог остановить машину и продолжал давить на газ вместо тормоза, протащив пострадавшего по стене перрона двенадцать метров. Он фактически, размазал его ногу по камню. А электрокар-то тяжелый, ну вы их видели.

- Да, я их видел, – Руада передернуло. Он пригнулся над столом, облокотился и слегка сдавил переносицу пальцами. – Жуть какая. Бедный парень. Трудно себе представить, что он перенес. Я так и подумал, что это не просто наезд, даже при условии, что там была стена. Повреждения очень обширны, не характерны для одиночного удара. Нога была разворочена, как в мясорубке. – Руад достал пачку «Ротманс» и протянул следователю.

- Нет, спасибо, не курю.

- А я, пожалуй, закурю. Чаю или кофе хотите?

- Спасибо. Чай, и если можно, покрепче. Всю ночь не спал.

Руад достал из ящика банку кофе «Пеле», прошел в соседнюю, медсестерскую комнату и попросил медсестру приготовить стакан крепкого чая и чашку крепкого кофе. Он сам редко пил чай. А кофе любил крепкий и сладкий. Иногда, в полушутку он повторял заповедь: «Кофе должен быть горячим, как адский огонь, черным, как дьявол и сладким, как поцелуй». На работе все знали, что у Руада в ящике стола всегда имеются запасы кофе, сахар, бутылка коньяка и пара плиток горького шоколада, и он всегда с удовольствием угощал любого из врачей, если они заходили к нему не по делу, а как говорится, «на огонек».

- Доктор Джамалов, я уже говорил сегодня с вашим заведующим, прояснил некоторые моменты. Кстати, он считает, что вы сделали прекрасную операцию. Такого, по его словам, у нас еще никто не делал. Он сказал, что операция, в своем роде - уникальна. Правда, подробностей он мне не объяснил, сказал, вы сами это сделаете. Он очень хвалил вас. А вы сами, что можете сказать о состоянии пострадавшего? – При словах «уникальна», Руад чуть не прыснул.  «Да уж, уникальнее не бывает. Довести РБ до белого каленья и почти что выставить из собственной операционной?... Какая уникальная наглость. Такого еще точно никто не делал».
Из соседней комнаты сестра принесла чай, кофе и вазочку с сахаром и карамельными конфетами. Геюшев вынул из обертки сливовую карамельку, отправил ее в рот, вытянул губы трубочкой и всосал небольшое количество горячего чая, после чего поставил стакан на стол, опять сощурился и внимательно посмотрел в глаза Руаду. От такого взгляда врачу стало немного неуютно.

- Знаете ли, товарищ следователь, на данном этапе я ничего определенного сказать не могу. Пациент очень серьезный. Операция была сложной и состояние больного все еще тяжелое. Мы, конечно, сделаем все, что в наших силах, но время покажет. Думаю, что через несколько дней можно будет делать ближайшие прогнозы.

- А можно мне посмотреть на рентгеновский снимок?

- Да, конечно. – Руад достал несколько снимков из лежащей на столе истории болезни.

Следователь протянул было руку, но Руад встал, вставил снимки в негатоскоп (13)  и включил подсветку.

- Давайте лучше я вам покажу... Вот бедренная кость, а вот это – отломки..., всего двадцать четыре фрагмента. Пять из них мы подобрали на перроне. Остальные были в различной степени связаны с тканями в ране. Некоторые вообще не были смещены.

- Что, трещины что ли?

- Вроде того. В народе такие переломы называют трещинами. Но знаете, в травматологии нет понятия «трещина». Любое нарушение целостности кости – это перелом. Только он может быть со смещением или без него. Вы понимаете меня?

- Да, понятно. Раньше я думал, что бывают трещины и бывают переломы. – Следователь провел ладонью по влажной голове.

- Так вот, труднее всего было сопоставить смещенные отломки в правильном положении и надежно зафиксировать, так как некоторые из них, как например, вот эти – очень мелкие. Смещенных и свободных отломков мы насчитали всего семнадцать штук. Приходилось собирать их как пазл. Вот это – центральный металлический штифт - основа, на которую собирался пазл, то есть, кость.

Геюшев уже начал понимать, что есть что, встал с места, подошел и стал разглядывать рентгеновское изображение вблизи. Брови его медленно поднялись, глаза забегали по снимкам. После того, как врач закончил свои пояснения, он еще некоторое время смотрел на негатив собранной из кусочков конечности, затем повернулся к Руаду и посмотрел ему в глаза. Потом опять на снимки.

- Двад-цать четыре... Обал-деть! Доктор, у вас воистину золотые руки. Я многого насмотрелся за свою служебную жизнь, но такого... Ваш заведующий был прав. Я не врач, но мне кажется, что это нужно опубликовать в каком-нибудь медицинском издании. Пусть все знают, что у нас есть такой хирург. Вы просто чародей. У меня нет слов.

- Публиковать еще рано, да и стоит ли вообще – заскромничал Руад, - но спасибо вам на добром слове, хотя вы, как и мой шеф переоцениваете мою роль. На все - воля Всевышнего, я лишь исполнитель. Любой мало-мальски сведущий хирург, если постарается, сможет сделать то же самое. Надо только очень захотеть.

- Нет, не любой. Я многих врачей повидал, работа у меня такая. Далеко не любой сможет, скажу больше: многие даже не захотят связываться. Зачем нужны проблемы, лишняя головная боль? Вы правы, на все Воля Аллаха. Он решает, кому умереть, а кому жить. И если выпало жить, то Он решает, чьими руками даровать жизнь. Для исполнения своей Воли Он избирает не каждого. Вам повезло, доктор, и Он избрал вас. – Геюшев помолчал некоторое время, разглядывая снимки. Потом повернулся к Руаду. - Я хоть и работаю в силовых органах, а в Бога верю. И я вам говорю: то, что вы делаете - это от Бога. Кроме того, для таких вещей, одних знаний и усердия мало, надо еще и талант иметь, а он есть далеко не у всех. Вот ведь какое дело.

Руад растерянно почесал небритую щеку и потупил взгляд, не найдясь с ответом на комплимент. – Э-э... Спасибо... Знаете... Как бы это сказать... Ну, вообще-то, мне приятна ваша оценка. – Он благодарно кивнул.

- Бросьте скромничать, я вам не льщу.

Допивая чай, Геюшев сделал некоторые пометки в своем блокноте. Прежде чем уйти, он пожал руку Руаду, - Рад был нашему знакомству. Берегите вашего больного и себя, доктор. Особенно себя. У таких людей как вы, кроме друзей бывают еще недоброжелатели. Чаще всего от зависти, а иногда и просто так. Будьте внимательны. Да хранит вас Аллах. Может быть, мы с вами еще увидимся. Больного, если позволите, я навещу завтра. До свидания.

Руад был заинтригован. С одной стороны, слышать такие лестные слова из уст следователя он вовсе не ожидал. Ему это льстило, тем более что в искренности Геюшева он почти уже не сомневался. С другой стороны, что означали последние слова о недоброжелателях? Что мог рассказать РБ сотруднику прокуратуры, и как это было им воспринято? Что это, западня или предупреждение? И что означали его слова «Может быть, мы с вами еще увидимся»? Смущало и то, что Руад впервые встречал, верующего работника прокуратуры, который так запросто об этом сказал на первой же встрече с незнакомым человеком, а возможно, и с потенциальным подследственным. Если что-то пойдет не так, разговор, безусловно, примет совсем другой оборот.

После того, как следователь ушел, Руад вместе с перевязочной сестрой зашел в палату, осмотрел пациента, сменил повязки и сделал поправки в листе назначений. Убедившись, что все под контролем, он решил немного пройтись на свежем воздухе. К тому времени Бахадур – один из ординаторов, уже заступил на дежурство. Руад достал из своего ящика шампунь, зубную щетку, станок для бритья, взял полотенце, вьетнамки и направился в душевую кабину. Он всегда принимал на работе душ после ночных дежурств, поэтому имел при себе все необходимое. Водные процедуры принесли некоторую свежесть. Покончив с писаниной, он сделал вечерний обход своих пациентов. В начале восьмого, надев «ливайсы», черную майку и кроссовки, он зашел к дежурной сестре. В тот вечер дежурила Сона.

- Если вдруг заявится РБ, ни в коем случае не оставляй его наедине с Асланом, гляди в оба. Я скоро вернусь. Без меня ничего не меняй в назначениях, даже если РБ прикажет. Ляг костьми, но дождись меня. Ясно?

- Я все поняла, Руад Саидович. Не беспокойтесь. Я все сделаю, как вы сказали.


13) Медицинское устройство со светящимся экраном, предназначенное для просмотра на просвет чёрно - белых радиографических снимков (рентгенограмм, томограмм и т. д.) Яркость экрана достаточно высока и позволяет просвечивать снимки с большой оптической плотностью.