Советская граница и жизнь под замком - 17

Надзор беспрестанно и бесконечно.

Документы говорят:
шахматный король Пауль Керес обьясняет своё ошибочное поведение.

Энно Таммер:
Финский президент Кекконен мог себе позволить в ЭССР игнорировать КГБ, но жители ЭССР должны были снова и снова считаться с тем, что за ихними зарубежными контактами наблюдается и даже маленься оплошность приведёт к наказанию. Наказание, самой мягкой формой которого значил запрет на всякие внешние сношения и запрет на выезд за границу.
Выразительным примером советской политики наблюдения является обьяснительное письмо эстонского шахматного короля Пауля Кереса, написанное 6-го августа 1969 года и отправленное идеологическому секретарю ЦК КПСС ЭССР товарищу Леониду Лентсману.
Полностью я не буду публиковать письмо. (У кого есть интерес, обращайтесь к книгам "Воспоминания о Пауле Кересе" и "Партия Воланда", написанные Пааво Кивином).
Фон письма открывается сам по себе. Если знать, почему вторглись в Чехословакию советские танки в 1968 году и прочитать предложение из письма Кереса: "Паxман не делал никакого секрета из того, каковы его взгляды на события последнего времени в Чехословакии".
Но прочитаем и мы, что пишет Керес сторожу идеологии Лентсману. Интересно, а сколько же таких писем писали?

"Гроссмейстер Корчной и я принимали участие в международном шахматном турнире, проходившем на чехословацком курорте Любачовице в период с 17 мая по 8 июня. Прибыли в аэропорт Праги 17-го мая, где нас встретил председатель международного союза шахмат Шайтар и сделал нам предложение поехать на его машине прямо в Любачовице. Поскольку никто другой нас не встречал, то мы согласились с предложением Шайтара.
Во время турнира, в числе других, прибыл в Любачовицу гроссмейстер Пахман со свей женой, чтобы забронировать себе место для будущего летнего отпуска на курорте Любачовица.
Пахман передвигался везде среди фругих и вёл себя по отношению ко всем нормально. Мы часто были вместе во время обеда в зале для участников, также Пахман несколько раз был нашим партнёром по вечерам во время игры в бридж. Острых политических споров с ним не возникало, по воспоминаниям других его политическую деятельность никто не воспринимал всерьёз.
На обратном пути мы прибыли в Прагу в воскресенье, 8-го июня, опять же на автомобиле Шайтара. Вечером Пахман пригласил меня к себе на ужин.
Я знаю Пахмана уже 25 лет, мои отношения с коллегой всегда были нормальными и дружескими. Я был у него в гостях также в 1965 году, через год после турнира в Марианске Лажецах. До турнира на приёме у заместителя председателя Всесоюзного комитета физкультуры и спорта товарища Ивонина, мне посоветовали не отказываться от встречи с Пахманом (эта фраза отдельно подчёркнута в письме Э.Т) если такай возможность случится.
Ввиду таких обстоятельств и в связи с тем, что в воскресенье вечером тяжело проконсультироватся по такому вопросу в посольстве, особенно по телефону, я принял решение согласиться на ужин.
Во время ужина Пахман рассказывал о своей деятельности, о шахматах и других планах. Пахман не делал секрета из того, какое его отношение к событиям последнего времени в Чехословакии. В его позиции отчётливо просматривалась антисоветская основа. Он рассказывал также о своих последних достижениях за шахматным столом и рисовал свои шахматные планы на будущее, в которых основная часть была посвящена его новой шахматной книге.
Я пробовал по старой дружбе обьяснить Пахману, куда может завести его деятельность, и советовал ему заниматься шахматными проблемани в будущем. Но у меня осталось впечатление, что ничего позитивного в разговоре я добиться не смог. Разговаривали ещё на разные шахматные темы, с интересом познакомился с ценной коллекцией книг о шахматах, собираемых Пахманом.
Вместе с нами всё время находилась жена Пахмана. Позже пришёл по приглашению Пахмана Эмиль Затопек ( чешская звезда бега, кто выиграл на хелсьсинской олимпиаде в 1952 году три золотые медали. СССР не входил в число его любимых тем. За поддержку Пражской весны его наказали ссылкой, копать уран. Э.Т). Затопек потом и отвёз меня обратно в гостиницу, поскольку личная машина Пахмана после аварии были не пригодна к движению.
На следующий день,9 июня, мы вместе с Корчным прибыли в посольство, где с нами долго разговаривали три дипломата. В целом нам обьяснили, что встречу с Пахманом нзбегать было не надо, но посещение есго дома было ошибочным действием, сомнительным шагом.
Надо без сомнений согласится, что я не взвесил основательно всех возможных последствий этого шага и повёл себя ошибочно. (предложение подчёркнуто. Э.Т)
Обратно прилетели в Москву 10 июня. Позже в Москве у меня был разговор на эту тему с секретарём Федерации шахмат СССР Бейлингом, заведующим отделением Всесоюзного общества Физкультуры и спорта Сычём и заместителем председателя Ивониным. Из этого разговора осталось впечатление,что мы обьяснились по всем вопросам.
Товарищ Ивонин заметил, что всё это надо было отметить в командировочном отчёте,также он отметил возрастающую тенденцию при проведении соревнований в маленьких городах, в которой негативно оцениватся возможность связи с нашим посольством. "

КГБ хотел, чтобы я рассказал о поведении спутников.

Вольдемар:
Были 1980-е и я был руководителем школы. Работающий на высоком месте в районном комитете друг предложил мне рейс в Финляндию. Я раньше никогда не был за границей, поскольку был с отметкой - советская власть сослала моего отца, как врага народа, в Сибирь.
Сам я был членом КПСС, поскольку как руководитель школы был обязан состоять в партии. Кстати, отец тоже советовал. У него самого не было даже надежды, что что либо изменится,но детям он желал лучшей жизни. Отец не считал членство в партии преступлением. Для него важнее был сам человек.
Ну так, рейс в Финляндию. До отьезда меня вызвали в местное отделение КГБ, опросили, чтобы убедиться в моей моральной устойчивости. В конце дали разрешение на выезд. Значит нашли, что я не являюсь опасным элементом и не представляю угрозы для безопасности Советского Союза.
Но поставили условие, что по возвращению из поездки я приду к ним и расскажу,как вели себя остальные члены группы. Во имя поездки в Финляндию я мог обещать и большее, поскольку исполнение уже дело другое. Главное, что уже ясно, что сказать: естественно все вели себя достойно как настоящие советские граждане.
Поездка в Финляндию прошла хорошо. На корабле познакомился с одним финном из Хельсинки, который пригласил меня к себе домой и потом на такси отвёз в гостиницу. Конечно, были свидетели, и о моём знакомстве знал групповой стукач. Одного "своего человека" госбезопасность обязательно посылала в каждый рейс. Но никаких предупреждений мне никто не делал.
Приехав домой я забыл о своём обещании придти в КГБ и рассказать о поведении товарищей по группе. Но меня и не вызывали. Даже немного жалко было потом, так хотел подтвердить крепкость советского человека.....


После поездки в Швецию должен представить отчёт на русском языке.

Малль Хииемяэ (1937 г.р)
На это обращали сразу пристальное внимание, если в числе знакомых в группе вдруг появлялся кто то чужой. В Швеции, на конференции института Балтики, друзья из зарубежных эстонцев прямо спрашивали, кого мы подозреваем.
Все доклады на той конференции должны были пройти утверждение в, так называемых,инстанциях. На доклад ставили печать и подпись. В дороге мы слышали советы, чтобы место с печатью и подписью просто вырезать, поскольку это было не нужно.
По прибытии обратно из Швеции я должна была написать отчёт на русском языке. Где была, с кем встречалась и написать имя,род занятий,адрес тех людей,с кем встречалась.
Конечно я написала, что посещала те и те архивы, в архиве познакомилась с тем/другим работником и дала их координаты. На вопрос ,ознакомили со своей работой, ответила - да, ознакомила с большими шагами советской науки в области фольклористики.
Почему мне вообще разрешили дважды поехать в Стокгольм на конференцию института Балтики? Может быть две причины. Во первых надо было показать, что из Советского Союза за границу может свободно выехать и беспартийный. Во второых это должно подтвердить, что советская власть также взращивает тех, кто занимается народной культурой.
Первый раз я представляла народный календарь Эстонии, а второй раз говорила о Якобе Хурде,собирателе народной поэзии.

Регата Московской Олимпиады:повышенная готовность.

Аллан (1959г.р):
Парадным мероприятием красной пропаганды стала Таллинская регата Московской Олимпиады , которая изменила лицо города Таллинна в июле 1980 года и принесла массу головной боли следящими за внешними сношениями.
В дополнение ко многим олимпийским обьектам в Пирита появились именно для Олимпиады такие стратегически важные обьекты как Таллинская телебашня, городской холл, новый аэропорт, гостиница "Олимпия", новый Дом почты на Нарвском шоссе с первым в ЭССР эскалатором. Это чудо света работало иногда, больше используемый как обычная лестница. На линию Таллин-Хельсинки пришёл новый корабль "Георг Отс", который ускорил для всех желающих возможность выхода в свободный мир.
Всё вроде здорово. Только вот большинство обьектов были построены в спешке, многие стони и тысячи жителей ЭССР приходили добровольно-принудительно по вечерам и субботам-воскресеньям для окончательной доводки работ.
Студентом Таллинского Политехнического Института и я выносил строительный мусор со стройки городского холла и работал на строительстве парусного центра. Учащиеся средней школы и студенты были бесплатными рабочими кадрами, которые работали из гордости за ЭССР, которая будет сиять перед всеми иностранными гостями.
Это было последнее из показухи и потёмкинских деревень.
Всему миру, или минимум прогрессивной части мира, надо было показать своё развитие, преимущество над капитализмом, надо было подтверждать и подтверждать убедительно, как глупо поступили многие западные страны, бойкотировав Московскую Олимпиаду.
Материальный, показ новых центров и сооружений, было одним из ключевых звеньев парадных мероприятий красной пропаганды.
Надо было показать открытость и доброжелательность: показать, что мы являемся хорошими хояевами и умеем принимать иностранных гостей.
Насколько я знаю все гиды и переводчики,возможные сопровождающие и помощники делегаций во время регаты, прошли специальные курсы. Но и этого стало мало, в течении нескольких месяцев проходила подготовка персонала из студентов Тартусского Университета и Таллинского Педагогического Института. Вероятно некоторых из них также инструктировали как наблюдать и докладывать, куда надо.
В стороне от необходимости показатьвсему миру свою открытость и гостеприимность, перед КГБ вставала небывалая ранее задача - ведь прибывает огромное количество иностранных гостей и могут произойти масса нежелательных контактов.
Органы госбезопасности были по уши загружены работой. Что с того, что большинство участников и гостей на парусную регату прибывали из братских социалистических стран.Контакты заграничных гостей и жителей ЭССР надо свести до минимума, насколько это возможно или держать под наблюдением.
Если я не ошибаюсь, то многим предприятиям-учереждениям дали понять, что будет лучше, если в Таллине не находились бы те, кто не связан с олимпийской регатой. Многим учереждениям-организациям на время проведения регаты разрешили уйти в коллективный отпуск.
Всю милицию Советской Эстонии собрали в Таллине. Концентрация была невероятной, милиция абсолютно на каждом углу, на каждой улице.
Тайные глаза-уши в гостиницах,ресторанах,барах, конечно, так заметны не были, но количество заметно возросло.
Во время регаты, где то вечером,мы раз пили пиво с приятелем в привокзальной пивной. После трёх-четырёх кружек мы уже подружились со всеми,сидящими с нами за большим столом.
В их числе за столом сидели четыре-пять финнов, из которых двое были связаны с финской парусной сборной. То ли помощники тренера или что то в этом роде. Но кем бы они не были, пива вмещалось в них очень много....
Вместе с финнами были пара неизвестных типов из ЭССР, у которых была на груди (или висела на шее, точно не помню) какая то символика с регатой, именем и фотографией. Мы предположили, что это какие то чиновники или сопровождающие финнов. Большую часть времени эти типы сидели молча. А "пивники" их всё подбивали на песню.
Болтали, смеялись,веселились. Некоторые из финнов и раньше посещали Таллин. Они начали благодарить, что действительно много было построено и даже иностранные товары уже можно купить.
Да, действительно, заграничный товар был. Этого требовал обязательный статуд мероприятия красной пропаганды. Должны же доказать всему миру преимущества нашей торговли. Были "Мальборо" и сигареты других марок, были известные прохладительные напитки, был растворимый кофе. Многое другое тоже было, всего уже и не припомнить.
Пиво ударило в голову и я уже не мог молчать, начав обьяснять, что такое советская показуха и что значит Потёмкинская деревня. Предсказывал, что мол увидите, когда регата закончится, весь иностранный товар пропадёт с прилавков. Позже оказалось, что я предсказывал правильно.
Пиво стукнуло ещё сильнее, ну и что ваша Финляндия вообще приехала участвовать. Наверное скоро и из вас будет наша новая братская республика.
Что то ещё говорили о Афганистане и Совестской Армии. Сидели до самого закрытия пивной. Финны потом приглашали нас в гостиницу "Виру",чтобы продолжить пить дальше. Но особого желания не было,поскольку мне надо было рано утром вставать. Разошлись. Молчаливые типы повели финнов дальше.
Так всё и осталось,забылся и этот вечер и все разговоры за столом.
Несколько месяцев спустя,осенью, меня вызвали в КГБ на улицу Пагари. На беседу. И моё присутствие было строго обязательным. Я тогда ничего не понимал, почему они разко захотели со мной побеседовать.
Но это мне быстро пояснили, когда какой то кгбшник в серой одежде ,вместо "здравствуйте", с лёгким акцентом на эстонском языке начал мне выговаривать: такого то числа и в том то месте я встречался и всёл разговоры с гражданами Финляндии. Было такое?!
Далее он уже зачитывал какую то бымагу, в которой были все мои слова, сказанные в пивной. Сам я все эти слова точно и не мог припомнить. Очень интересно было слушать, что я говорил.
Следующие аккорды разговора уже не были такими интересными.
Офицер дал мне знать,что следующим летом у меня есть шанс студентом по обмену ТПИ или в составе студенческой группы поехать в одну из социалистических стран. И далее пошёл в атаку:
"В нашей власти не давать тебе разрешение на выезд. Твои разговоры и поведение подталкивают к такому решению, что мы должны это сделать.. (Офицер делает многозначительную паузу и сверлит меня глазами) Конечно,есть возможность, что мы этого и не сделаем. Но в этом случае ... (снова многозначительная пауза и острый взгляд).. но в этом случае вы должны нам немножно помочь.. (снова пауза и взгляд).. Вы понимаете, о чём я говорю?"
Я включил дурака и сказал, что не понимаю.
"Иди и подумай. Мы сами свяжемся с тобой. Можешь пока идти." - скомандовал он.
Эта беседа выбила меня из колеи полностью. В голове крутились разные мысли, как выбраться из этого супа. И не одного решения в голову не приходило.
После я ходил на беседы ещё пару раз.
Поначалу пробовал с глупым лицом обьяснить, что я ничего не понимаю. Тогда они прямо сказали, что разрешат мне выезд следующим летом,если я буду держать свои глаза-уши открытыми и напишу им после о всех сомнительных разговорах, поведении и так далее.
Но револьвер у виска не держали и пальцы плоскогубцами не выворачивали, потому я ответил, что я с этой задачей не справлюсь.
Так я и не попал за границу. Ни следующим летом ни в последующие десять лет.