Николай Глазков - гениально оригинальный поэт

(1919-1979)

Он родился 30 января 1919 года. Этот не признанный советским обществом поэт писал гениальные стихи.

Холуи и подхалимы
Самые тщеславные
Рушили неутомимо
Церкви православные.
Холуи, конечно, цепки,
Но бывают странности:
Подхалимы сгинут, церкви
На века останутся!

Ясное дело, что чиновникам, сопричисленным к «холуям», такие стихи были не по вкусу. Или, к примеру, такие:

Он популярен, как кинозвезда,
И не сойдет с заметного поста,
Своею популярностью орудуя.
Душа пуста и совесть не чиста,
Но загримировался под Христа,
И не заметят – может стать Иудою.

О собратьях-поэтах он говорил:

Поэт, достойный славы, чести,
Бывает часто не в чести,
А он, действительно, гроссмейстер,
Способен истину нести.

Николай Глазков – незаурядный мастер шуточных стихов – предоставляет решение этого вопроса «суду времени». Касаясь идентификации настоящего поэта, он размышляет:

Хватит спорить вам на тему:
Кто поэт, кто не поэт?
На вопрос ответит время,
Подождите сотню лет!
Время скажет очень точно:
Гений кто и кто талант,
Кто правдив и кто беспочвен,
Кто позер и спекулянт.

Рассказывая о бесах, которые ему начали являться «от многодневного питья», он встревожен:

Они в количестве немалом
Обрушивались на кровать,
Барахтались под одеялом
И, так сказать, мешали спать.

Дошло до того, что в процессе запоя к нему явился сам «князь тьмы».

Он серый, словно весь из дыма,
Стал дуть, что было адских сил,
И я весомо, грубо, зримо
Смертельный холод ощутил…
С тех пор… Да сгинет сила злая!
Я самому себе не враг,
И водку не употребляю,
А лишь по праздникам коньяк.

Об одержимости бесом пьянства своего поэтического наставника Сергея Наровчатова рассказывает Евгений Евтушенко: «Я заметил, что мэтру очень хотелось выпить, и он сразу же отодрал прямо у киоска цинковую шапку с четвертинки своими, еще на удивление крепкими молодыми зубами и выпил из горла. Никто из прохожих этому не удивился. Тогда была удобная, но короткая эра четвертинок из горла с закусью свежим воздухом. Шел 1952 год». Но когда Николай Глазков, сам неравнодушный к «зеленому змию», сочинил про него песенку, Сергей Наровчатов возмутился. Он потом рассказывал своему приятелю Давиду Самойлову:
— Пришел Глазков и спел мне своим мерзким козлетоном дурацкую песенку, вполне бездарную, между прочим…

От Эльбы до Саратова,
От Волги до Курил
Сережу Наровчатова
Никто не перепил.

Николай Глазков мог себе позволить прокомментировать необузданное, стремление к  рискованному решению спорных вопросов, свойственное хроническому дуэлянту – Пушкину:

Пушкин, как никто, умел смеяться,
Обличать, скорбеть и ликовать.
Пушкин права не имел стреляться:
Собственною жизнью рисковать!

Излагая секреты «поэтической кухни», Глазков советует:

Как следует писать стихи?
Есть много правил неплохих
И много дельных указаний
По поводу стихописаний.
Однако чтоб поэтом быть,
Все это надо позабыть:
В стихах лишь тот себя прославил,
Кто не придерживался правил!

Как-то я охарактеризовал этого маэстро в двух строчках:

Мудрый Николай Глазков -
Мастер шуточных мазков!

В 1944 году, отвечая на вопросы в анкете, он написал, что его мировоззрение – христианство, а любимое изречение: «Человек предполагает, а Господь располагает». Позже он оформил его поэтически:

Человек предполагает,
А Господь располагает
Если это совпадает, -
Человеку хорошо!