Глава 37. Снова в путь!

Предыдущая глава здесь: http://www.proza.ru/2013/01/08/1561

- Света! – сквозь сон услышала я. – Света, просыпайся! Хорош валяться, нам надо идти... – сказал мне Валерка и пощекотал мою ладошку.

Я повернулась, скрутившись калачиком, поймала и обняла Валеркину руку, словно это была мягкая игрушка, и пробормотала, не в силах проснуться:

- Ещё пять минуточек, ладно? Свари пока чашечку кофе!

Валерка осторожно вызволил свою руку из моих нежных объятий, и оставил меня досыпать.

- Света! Лиголано, вставай! – опять вскоре услышала я странное обращение.

И я спросонья наконец-то задумалась: куда это Валерка намылился идти спозаранку? Я с усилием разодрала глаза и поняла, что Валерка мне лишь приснился. Оказывается, я по-прежнему в юрте кочевников, на постели из шкур, и рядом со мной сидит Мио, безуспешно пытаясь меня разбудить.

- Давай, просыпайся! – ласково подбодрил меня потомок ящериц и протянул мне дымящуюся пиалу.

- Что это? – не поняла я.

- Ты просила кофе. Но здесь нет кофе. Так что выпей то, что ты называешь чаем. И вставай, потому что нам нужно отправляться в путь! – сказал мне Миораш, и я смутилась, когда поняла, что Валерка мне не снился, а привиделся сквозь липкую пелену сна в образе фиора.

- Ладно... Ты иди, а я сейчас... – сконфуженно сказала я.

- Держи чай! – сказал Мио. – Только смотри, не засни снова! Надо спешить...

- Я быстро! – пообещала я, принимая горячую чашу из рук своего спутника, и он вышел за полог.

Я, как могла быстро, выпила напиток, который помог мне вырваться из власти вязкого сна.

Потом я схватила гребень из лежащей рядом с постелью коробки Лемовеи, быстро заплела волосы в две косы. Затем начала одеваться, ворча на множество ремешков и на дурацкий покрой местной одежды.

Вчера, когда я раздевалась, я постаралась выпутаться из блузона так, чтобы часть ремней оставалась на месте, но всё-таки половину ремешков пришлось пристёгивать заново, и это меня бесило.

- Тебе помочь? – услышав мою тихую ругань, мысленно спросил Мио.

- Да, помоги! – вздохнув, согласилась я.

Фиор тут же появился и помог мне пристегнуть рукава. Я же терпеливо подставляла ему то одну, то другую руку и подавала ему идиотские ремешки с прищепками.

- Синяки исчезли? – пытливо глянув на меня, спросил Мио.

- Да, почти... – скосив глаза на собственные ключицы, подтвердила я. – А как рука?

- Нормально! – лаконично сказал Миораш, и шагнул из моего «тамбура» в общую часть юрты.

А я торопливо продолжила сборы, сворачивая полотно и закрывая сундук Лемовеи.

Потом я быстро сбегала по нужде на улицу, пригоршней чистого снега в лицо разогнала остатки сна, и снова побежала в свою «спальню». Мне ещё нужно было вернуть хозяйке её сокровища, и отдать девчонкам юбки, украшенные бусинами, что я и сделала.

- Это тебе, Кзини! А это – тебе, Люни! – сказала я, отдавая онемевшим от счастья девчонкам юбки, и поняла, что не спутала девочек-близняшек и назвала их правильно. – А это – тебе! – отдала я голубоглазой малышке Юме свои браслеты и бусы, лежащие поверх коробки.

А коробку я со словами благодарности протянула Лемовее, но та отказывалась её взять:

- Ас, ас! Раш! – говорила она, называя сундук подарком.

- Вот это – подарок! – сказала я, показывая на серьги в своих ушах и ленты в косах. – И вот это! – показала я выбранный мною гребень с изящной резьбой (самый красивый, если сказать по правде!). – А коробку я не возьму! Потому что, во-первых, нести тяжело, а во-вторых – твоим дочкам тоже всё это пригодится!

Миораш перевёл ей мои слова, и Лемо с тщательно скрываемым удовольствием всё же приняла в свои руки сундук, где ещё оставалась куча лент, шнурочков, заколочек и бусин. А я покрутила в руках гребень, не зная, куда его сунуть (в одежде гуманоидов не было карманов). Но потом я кинула его на постель, где пока ещё лежала накидка, и начала застёгивать ненавистные ремни на меховой куртке.

Мио опять пришёл мне на помощь, с ловкостью затягивая ремешки на груди и запястьях.

- А ты уже собрался? – спросила я у него.

- Почти! – сказал фиор, который был ещё без куртки.

- А ты отдал Виговею его бутылку с остатками зелья? – спросила я.

- Нет. А зачем она ему? – удивился Мио.

- Ему зелье пригодится больше, чем такому крепкому молодому человеку, как ты! – ехидно сказала я.

Миораш недовольно качнул головой, но подошёл к своей сумке, которая всё так же валялась без присмотра в углу юрты рядом с верхней одеждой хозяев.

- Проверь заодно, всё ли на месте! – посоветовала я и, поймав удивлённый взгляд Мио, с ухмылкой добавила: – Вдруг ещё какой-нибудь сороке приглянулось что-нибудь блестящее?

Сын вождя слегка озадачился словом «сорока», но смысл моей фразы понял. Лемовея, примеряющая мою блестящую накидку, и любопытный Хор, проверяющий остроту кинжала Мио – эти картинки молниеносно пронеслись в моей голове. Так что трудно было понять эти слова иначе.

- Нет, больше никто ничего не брал! Я уверен! – усмехнулся Миораш.

Он достал зелье Виго, и отправился в сторону «спальни» старика. И я отправилась с ним.

Виговей уже не лежал, а сидел на постели, опираясь на подушки. И, пожалуй, сегодня по его виду уже можно было с уверенностью сказать, что старикан выкарабкается из своей непонятной болезни и сумеет восстановить истраченную жизненную энергию.

Миораш отдал ему бутылку, и сказал несколько фраз, как бы прощаясь. И дед что-то сказал ему в ответ, наверно пожелал счастливого пути, а потом смерил проницательным взглядом меня.

- Балука гао! – дружелюбно и чуть печально улыбнувшись, по-фиорски сказала я и, не удержавшись, обняла деда за шею – так, как вчера обнял меня Рийо.

Всё-таки я успела привязаться к старику, и мне было немного грустно с ним расставаться. Правда, мой порыв потряс Миораша. Но пора бы ему уже привыкнуть к тому, что я бываю непредсказуемой.

А деда, похоже, растрогали мои неожиданные объятия. И он сказал мне несколько слов явно тёплых по своему содержанию. А на своего молодого соплеменника Виговей посмотрел со значением, и я догадалась, что фиоры обменялись какими-то мыслями. Причём Мио почему-то слегка побледнел...

Между тем настало время попрощаться и с гостеприимными кочевниками.

Я вышла из закутка Виговея, и ко мне подошла Лемо со странно горящими глазами, и протянула мне сумку на ремнях, примерно как у Мио, только чуть меньше размером и поизящнее. Наверно женщина заметила, что мне некуда положить накидку и гребень, и решила подарить мне свою сумку.

- Раш! – сказала она, и я в растерянности оглянулась на Миораша.

- Бери! Валерий сделает ей новую! – с полуулыбкой сказал мне Мио.

Я взяла и поблагодарила Лемовею, а она стала забирать из рук у дочек узелки и подавать их мне.

- Пира-джоу! – сказала она, показывая, что в салфетку завёрнуты пирожки, оставшиеся от вчерашнего пиршества. – Ла-ваш! – сказала она, подавая пару завёрнутых лавашей.

А дальше последовали лепёшки из каши, несколько куриных репок и щедрый кусок того самого сыра, вкус которого приглянулся мне больше всего. И даже пара синих луковиц, которые я, правда, брать не стала.

Я не собиралась отказываться от провизии, и принимала узелки с благодарностью, и складывала их в подаренную сумку. Неизвестно ведь, сколько продлится наш путь! Даже если мы преодолеем его за один день, мне хватило полуголодного опыта, приобретённого в Долине Смерти, чтобы теперь перестраховаться.

- Только можно, я разрежу сыр на кусочки? – спросила я и, не дожидаясь ответа, по-хозяйски прошла в «кухню» и покромсала сыр на ломтики (у нас ведь не было нормального ножа, был только си-дэйл).

А Лемовея в это время подала Мио две бутылки самогона, и он их взял.

- Зачем тебе алкоголь? – с недоумением спросила я у него по каналу тонкой связи.

- Здесь чай и молоко! – усмехнувшись, так же мысленно объяснил мне фиор, сунул бутылки в свою сумку и стал надевать меховую куртку.

Что ж! Пора выдвигаться в путь! Я сунула в сумку гребень и своё триединое полотно, которое в свёрнутом виде занимало места не больше, чем тонкий шарфик. И на прощание оглядела юрту кочевников, которая стала нашим приютом на две ночи и целый длиннющий день, полный событий. Потом посмотрела на самих пастухов: на приблизившегося хозяина, который всё-таки сильно смахивал на Валерку – чуть настороженно (блин, от гефера и пахло точь-в-точь, как от Валерки после ночи любви – не потом, конечно, а чем-то таким неуловимо мужским, будоражащим...)... И сдержанно попрощалась с ним парой вежливых слов... Потом я с улыбкой кивнула на прощание Лемовее и девчонкам-близняшкам...

- Пока, Юма! Заплети косички! – улыбнулась я луноокой малышке.

Следующий на очереди был бы Хор, но черноглазый мальчишка успел незаметно для меня куда-то ускользнуть. Поэтому я подошла к будущему оружейнику, который увлечённо возился с львятами и, похоже, привязался к ним всей душой. Я присела рядом и погладила котят.

- Ну, что... Пока, Рийо! – чуть помолчав, сказала я мальчугану.

- Балука гао! – оптимистично сказал он мне и снова крепко стиснул меня за шею.

Я же с улыбкой потрепала его светлокудрую голову, а потом протянула ему руку ладошкой вверх.

- Дай пять! – сказала я, и он, не раздумывая, шлёпнул меня по руке (как будто всю жизнь использовал этот земной жест!), скрепив нашу дружбу крепким рукопожатием.

А потом таким же рукопожатием я попрощалась с раненым Зуно, сидящим возле костра.

- Счастливо тебе, храбрец! Быстрее выздоравливай! – сказала я ему.

Он с осторожностью пожал мою руку, а потом начал что-то говорить, и когда Мио перевёл его слова, мне не понадобилось спрашивать, куда пропал его талантливый брат-близнец.

- Зуно выбрал для нас лучшего из лемов, который быстро домчит нас до горной тропы... – переводил мне Миораш. – Лема зовут Дуко, что значит «хвостик», потому что у него самый пушистый хвост. Он выносливый и быстрый, но не норовистый, спокойный по характеру, послушный, так что можно не беспокоиться насчёт безопасности. Юно пошёл за ним, сейчас его приведёт...

- Спасибо, Зуно! Счастливо оставаться! – сказала я и направилась к выходу вместе со всеми, кто хотел и мог нас с Миорашем проводить в путь.

Мы вышли на улицу. Всё так же был зимний день, и снег скрипел под ногами, но мне почему-то казалось, что в воздухе головокружительно пахнет скорой весной. Может, это переменившийся ветер был пропитан влагой? И с той стороны, откуда дул ветер, небо почему-то приобрело чуть желтоватый оттенок...

Мио помог мне пристроить на место сумку, которая вешалась через плечо и пристёгивалась к поясу так, что её можно было носить на боку, либо сдвинуть вперёд или назад, кому как удобнее.

Потом я по примеру фиора натянула на голову капюшон, и Мио привычным жестом затянул ремешки у себя и у меня под подбородком.

В этот момент на леме подъехал Юно, спешился, подвёл животное вплотную к Миорашу и сказал ему несколько слов. Мой черноглазый фиор ответил парню, очевидно успокаивая, что ему не привыкать к поездкам верхом, и ласково погладил рукой морду скакуна.

- А разве Юно, или кто-нибудь ещё, не поедет с нами? – удивилась я.

- Нет. Дуко сам вернётся обратно! – ответил мне Миораш, поняв причину, по которой я задала такой вопрос. – Давай, садись! – предложил он меня подсадить на спину высокорослого лема.

- А можно я лучше сяду сзади? – попросила я.

- А за что ты будешь держаться? – с удивлением спросил фиор.

- За тебя! – пожала я плечами. – А тебе будет удобнее держаться за рога...

- Ну, ладно! – подумав, согласился сын вождя, и начал прощаться с кочевниками, а сам мысленно меня предупредил: – Только не вздумай говорить, чтобы я им заплатил! Они всё равно не возьмут.

Но мог бы и не предупреждать. Я и так знала, что приютившая нас семья с благородством отказалась бы от платы, даже если бы мы слопали все их продукты. У таких существ самая главная ценность – не деньги, а дружеские, добросердечные человеческие взаимоотношения...

- Балука гао! – коротко сказал Мио всем, но соприкоснулся по обыкновению кончиками пальцев только с гефером Валерием, а остальным величаво кивнул, и запрыгнул на лема.

А молоденький гигант Юно (хорошо, что не Валерий!) подошёл, чтобы подсадить меня. И я, вспомнив вчерашнюю речь Рийо, мысленно спросила у Мио:

- Как сказать парню, что я всегда буду помнить его песни: «Но э мио»?

Мио качнул головой, усмехнувшись, но всё же подсказал.

- И но дзи-га э мио! – искренне сказала я юноше (дословно: «твои песни навсегда в моём сердце»), отчего его щёки слегка побледнели от смущения.

- Эс Лиголано, и э ди люо! Лю эсо! – ответил паренёк, и тоже догадался пожать мою протянутую руку.

- Пока, братишка! – с улыбкой сказала я, и уцепилась за Мио, готовясь к быстрой езде.

Но Миораш помедлил, не понукая скакуна, потому что среди провожающих наконец-то появился его протеже с отрезанным пальцем, Хор, который странным холодным взглядом смотрел на меня.

Мио уже открыл рот, собираясь сказать черноглазому мальчишке, что приедет за ним весной, но не успел, потому что Хор первый что-то сказал, и при этом в его взгляде скользнула циничная усмешка.

Его выходка вызвала смешки у старших девчонок, возмущённый возглас матери, осуждающий взгляд Юно, и недоумённый – Рийо и Юмы. Валерий отвесил охамевшему сыну увесистый подзатыльник.

А мой фиор дважды переменился в лице, став сначала белым, как снег, а потом серым и мрачным, как грозовая туча. И потом Мио с гордым, просто поистине царским достоинством что-то ответил Хору, и наверняка что-то добавил невербально, отчего мальчишка уязвлено вскинулся, резко развернулся и убежал в юрту.

- Балука гао! – ещё раз попрощался Миораш с оставшимися туземцами, тронул лема за большие вислые уши, и мы двинулись в путь.

Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2013/01/09/2226