Танцы во сне - Глава 9

9

Через проходную, во двор больницы, как медведь, переваливаясь с ноги на ногу , вошел высокий, солидной внешности, мужчина, лет шестидесяти с белыми, как снег волосами. Одет он был в белую рубашку и светло-серые брюки, на переносице были очки в черной роговой оправе.
Во дворе он остановился, осмотрелся по сторонам и медленно поковылял в сторону поликлиники. Было заметно, что ходьба дается ему с большим трудом, лицо его то и дело кривилось от боли. Кое-как, останавливаясь каждые пятнадцать – двадцать шагов он, наконец, скрылся в дверях поликлиники. В этот час во дворе практически не было ни одного человека в белом халате, поэтому на его появление никто не обратил внимания. Но если бы кто-нибудь наблюдал за ним, то непременно заметил бы, что спустя двадцать минут мужчина вышел из поликлиники, прошел несколько метров вглубь двора и там остановился, обняв толстое дерево. По движению его губ можно было бы предположить, что он все время о чем-то шепчет.

Тем временем, собрание подходило к концу. После неожиданного для всех собравшихся, шокирующего выступления профессора Атакишиева, необходимость в последующих выступлениях отпала автоматически. Коротко выступили несколько работников. Для приличия высказался и главврач. Клинический разбор, обещавший быть долгим и кровопролитным, свернулся в неприлично короткий срок, не успев даже разгореться. Вообще, обстановка сложилась странным образом, но все стало понятно, как только РБ открыл рот.

Суть выступления профессора Атакишиева и вообще всего собрания, инициатором которого являлся он сам, сводилась к следующему. Будучи далеко не глупым человеком и поняв свой промах, он решил таким образом реабилитировать себя и более того, еще сильнее укрепить свой авторитет. Прогнозы его были верны. Организовывая клинический разбор такого рода, он знал, что люди будут ожидать от него грома и молний в адрес нерадивого ординатора. Он знал и то, что ни одно собрание, проведенное по поводу даже самого малого нарушения, не остается безнаказанным. Уж так заведено: результаты разбора и принятые меры обязательно должны быть отражены в протоколе, самое малое, в виде устного предупреждения. По-другому не бывает. И люди тоже знают об этом. Таким образом, в глазах всего коллектива Руад превратился бы в мученика, пострадавшего за свою благодетель.

Но профессор пошел другим путем, которого никто не ожидал. Грозный Рашид Балаевич, вместо того, чтобы раздавить бунтаря, великодушно возвысил его царской рукой. На этом и был построен его расчет. Он публично выразил свое восхищение смелостью и стойкостью молодого хирурга, который не побоялся бросить вызов ему – Атакишиеву, кстати, не преминув подчеркнуть, что с тех пор, как молодой Джамалов пришел в отделение неопытным и зеленым юнцом, он взрос на глазах и под началом профессора и теперь является достойным ординатором его отделения. Примером могут служить сложная операция и нелегкая пункция перикарда – риск во имя жизни - поступок, безусловно заслуживающий уважения.  Наряду с другими эпитетами, он отметил и самоотверженность врача, сообщив аудитории, что заботясь о своем пациенте, Джамалов не покидал отделения вот уже четвертые сутки. Сказанное на словах РБ подтвердил демонстрацией снимков и констатацией клинических фактов.

Руад сидел весь скукоженный, с опущенной головой. Для скромности больше не оставалось места. С одной стороны ему, конечно, было лестно, но с другой стороны, он чувствовал себя глупо и не в своей тарелке. Он, как и многие, прекрасно понимал тактику РБ, но был бессилен что-либо изменить, взятый в тиски, опытным стратегом. Очень хотелось, чтобы это собрание наконец закончилось. Хотелось уйти и закопаться.

После собрания многие подходили и поздравляли Руада, но ему самому, почему-то, было нерадостно. На душе скребли кошки, а в голове все перепуталось. Подошли те двое из редакции, чтобы взять интервью, но Руад, сославшись на плохое самочувствие, вежливо отказался. Только Керим понимал его состояние.

- Вот хитрая лиса, - сказал он, когда все разошлись. – Как грамотно он все продумал, а?

- Как насчет того, чтобы перекусить? – вопросом на вопрос предложил Руад. – А Заур куда подевался?

- Должен быть где-то здесь, а может в поликлинике.
Но в своем кабинете Заура не оказалось. Когда они вышли из поликлиники, внимание Руада привлек бледный седовласый мужчина, стоявший в обнимку с деревом. Вид у него был никудышный. Руад подошел.

- Вам нехорошо?

- Мне очень плохо, бесцветным голосом ответил тот.

- А в чем дело?

- У меня это... страшный геморрой. Так прихватил, что дышать не могу... Я подходил в регистратуру, но мне сказали, что не могут оформить карточку, потому что я не железнодорожник... Посоветовали обратиться в городскую больницу, а я двинуться с места не могу... Спасибо, хоть болеутоляющую таблетку дали, но она не помогает. – Мужчина внимательно посмотрел Руаду в глаза. – А вы кто?

- Я хирург.

- Уф. Вас Бог послал. Девушка в регистратуре мне сказала, что если я смогу договориться с хирургом, то можно будет лечь в больницу в обход правил. Говорят, хирурги имеют привилегию госпитализировать своих родственников.

- Родственников во множественном числе – громко сказано. Одного, максимум двоих в год еще разрешают, но злоупотреблять мы не можем. И потом, вы же не мой родственник, - возразил Руад, хорошо понимая, куда клонит мужчина. В надежде на поддержку, он посмотрел на Керима. Тот одобрительно кивнул.

- Но главврач же не знает всех ваших родственников. Родственники лечатся на халяву, а я заплачу деньги. Знаю, что главврачу тоже надо дать на лапу. Я все оплачу. Прошу вас, не отказывайте. Мне очень плохо. Если вы увидите, что у меня там творится, то сами все поймете. – Руада инстинктивно передернуло, когда мужчина заговорил о деньгах. Он этого не любил. Особенно ему не понравилась базарная манера, с которой это было сказано.

- Послушайте, не все продается за деньги, тем более, в больнице. Я понимаю, что вам больно, и поэтому помогу вам. Вот тут, на первом этаже поликлиники – хирургический кабинет. Мы сейчас пойдем туда, я сделаю вам блокаду, то есть укол вокруг узлов. – Руад красноречивым жестом ткнул пальцем в воздух. Боль сразу же пройдет, и вы сможете спокойно доехать до Семашко (27)  или больницы №4 – это совсем близко. Там вас примут без проблем. Договорились? И я это сделаю совершенно бесплатно. – Руад опять взглянул на Керима и повел бровью, мол, что поделаешь, навязался. Тот пожал плечами.

- Нет, доктор, очень прошу вас. Я по лицу вижу, что вы хороший врач и хороший человек.
Руад удивленно усмехнулся.

- Как вы можете по лицу определить, какой я врач?

- Прошу вас, доктор. – Мужчина сделал жалобное лицо и согнулся, взвыв от боли. Проходившие мимо женщина с ребенком обернулись на звук. Черт возьми, - подумал Руад, - еще не хватало, чтобы во дворе больницы пожилой человек выл, согнувшись рядом с бездействующим врачом. Он потер ухо.

- Ладно, пойдемте. Укол вам нужен в любом случае. - Руад и Керим подхватили мужчину под руки и медленно двинулись к входу в поликлинику.
Геморрой действительно был осложненным и сопровождался ущемлением – это болезненное состояние. Однако, сразу после блокады и вправления, боль стала стремительно уменьшаться и через минуту прошла совсем. Мужчина облегченно вздохнул. Лицо его начало принимать нормальную окраску.

- Оох, дай вам Бог здоровья, доктор. Как вы меня спасли. – Положа руку врачу на плечо, выдохнул мужчина. Руад посмотрел на его руку, и мужчина убрал ее.

- Но должен вас предупредить, что это временное облегчение. Вам нужна операция.

- Я знаю. Доктор, я кроме вас ни к кому уже не пойду...
Вот влип, - подумал Руад. В общем, как он ни старался, ничего не вышло. После долгих и жалобных стенаний пожилого больного человека Руаду ничего не оставалось, как согласиться. Где ж ему было знать, что он совершает ошибку.

Главврач подписал заявление, хотя прекрасно понимал, что никакой это не родственник. Руад намекнул, что позднее пациент к нему зайдет. Он сам никогда не передавал главврачу денег. Это делали сами пациенты от своего имени, после инструктажа со стороны Руада, и выглядело это как благодарность за разрешение лечь в ведомственную больницу, если пациент не являлся железнодорожником.

Операция была назначена на следующее утро. Все прошло очень гладко. Восстановление пациента тоже протекало быстро, без сучка и задоринки. Через несколько дней необходимость в перевязках отпала, и Руад стал готовить больного к выписке. Рано утром пациент пришел в ординаторскую и, улыбаясь, сел на стул.

- Доктор. Огромное вам спасибо. Что бы я делал, если бы не встретил вас. Честное слово, вас Бог послал. Я чувствую себя прекрасно и надеюсь, что вы меня сегодня отпустите домой.

– Руад кивнул, откинулся на спинку стула, предложил пациенту сигарету и сам прикурил одну. Мужчина тоже закурил. – Доктор, у меня к вам еще одна, последняя просьба. Вы и так меня спасли, сделайте еще одну милость, я буду на вас всю жизнь молиться. – Руад на мгновение задумался – слишком много лести.

- Что я могу для вас сделать?

- Доктор, я человек слова. Я помню обо всех своих обещаниях и выполню их на двести процентов. И главврачу и персоналу отделения я воздам с избытком. У меня много денег. Вас я отблагодарю отдельно и очень щедро. – Руад молча ждал продолжения, но такой оборот речи его насторожил. Что-то здесь было не так. Он затянулся сигаретой и уставился на мужчину в ожидании его просьбы.

- Мои деньги сейчас не при мне, но находятся в надежном месте. Я их сегодня же заберу и после обеда со всеми расплачусь. Клянусь вам.
«Ага, началось. Сейчас он попросит его выписать, так как у него неотложные дела, а деньги он принесет потом». Руад уже имел подобный опыт. Его, что называется, кидали не раз. Уходя из больницы, пациенты нередко обещали вернуться через пару дней и отблагодарить врача, но бесследно исчезали. И чаще всего это были состоятельные люди. В таких случаях он сразу понимал, что пациент не вернется, но ничего не мог с собой поделать. И он злился на себя за это. Можно ли быть таким бесхребетным? Он вспомнил, как мать упрекала его в непрактичности и наивности и всегда наставляла быть более прагматичным и реалистичным. Но что поделаешь, характер есть характер. Его порой очень трудно изменить. То ли это исходило от его анахронической, никому не нужной, честности по отношению к своей специальности, то ли от излишнего самолюбия, но он никогда в жизни не заговаривал с пациентами о деньгах и, тем более, никогда не назначал цены за лечение – считал это ниже своего достоинства.

Сам факт бесплатного лечения ничуть не беспокоил Руада. Он и сам иногда категорически отказывался от вознаграждения, если знал, что пациент небогат, а порой даже покупал лекарства на свои деньги и насильно вручал неимущим больным. Но было обидно, когда его обманывали в лицо, как мальчишку при том, что он это прекрасно понимал. Он злился, ненавидел и ругался на себя самого, но ничего не мог поделать.
Руад пристально посмотрел мужчине в глаза. – Что вам надо? Говорите прямо. Если вы насчет оплаты, пусть это вас не беспокоит. Отблагодарите главврача и медсестер, девочки добросовестно отработали. А мне лично от вас ничего не надо. – Руад, конечно, солгал. Он надеялся, что получит и свой заслуженный гонорар.

- Нет, доктор, вы меня не поняли. – Мужчина улыбнулся и пригладил рукой длинные седые волосы. – Дело в том, что это мне от вас надо... – он запнулся, - то есть, мне позарез нужны триста рублей. Прямо сейчас.

- ?

- Понимаете, мне трудно объяснить, но для того, чтобы я мог забрать свои деньги, а у меня их много, мне надо передать триста рублей одному человеку, который приедет сегодня утром Евлахским поездом. Без этого я не смогу забрать свои кровные денежки.
Возникла пауза. Такого оборота Руад не ожидал. Аферы, до такой степени наглой, после того, что он для него сделал... – он не мог найти подходящих слов.

- Я понимаю, что это звучит очень странно, но прошу вас мне поверить. Я говорю правду.

- Дело не в том, верю я вам или нет. Дело в том... Просто я не ожидал, что мне придется платить вам...

- Ну что вы доктор, - он рассмеялся, - я же не в том смысле... я все с излишком верну. Я же взаймы прошу.
После недолгой паузы Руад вынул из кармана бумажник и, раскрыв его, показал содержимое, опять злясь на себя за совершенно глупую ситуацию, в которой он оказался. – У меня просто нет с собой таких денег. – В бумажнике лежала пара купюр по двадцать пять рублей, несколько десятирублевок, одна пятерка и три трешки, не считая мелочи.

- Доктор, но я вам через два часа все верну, плюс то, что я обещал за ваш труд. Вы ведь так помогли мне. Как же я могу иначе? Я вам по гроб обязан. Дайте мне то, что у вас есть, остальное я найду. Паспорт свой я забирать не буду. Пусть пока будет у вас. Я обещаю, что самое позднее, через три часа я принесу деньги, рассчитаюсь со всеми и заберу паспорт.
Руад, от растерянности потер рукой взмокший лоб, не зная, что ответить. Не найдя выхода, он обреченно отсчитал деньги.

- Ладно, берите. Я только оставлю себе три рубля на обед. – Он вытянул трехрублевую бумажку, а остальное протянул своему пациенту.

- Доктор, я же вернусь еще до обеда. Голодным вы не останетесь. Разве могу я вас подвести. Дайте все, пожалуйста. Меньше надо будет добавлять.
Руад потер мочку уха и протянул ему последние три рубля.

- Спасибо, доктор, век не забуду вашей доброты. – Глаза его сверкнули. – Доктор, - продолжил он. – Не ругайте меня. Самое последнее, доктор.

- Что еще? – удивленно спросил Руад

- Найдите для меня недостающую часть, прошу вас. – Глаза Руада расширились. – Если я буду просить, мне никто не даст, а вас здесь очень уважают. Одно ваше слово – и любой из врачей добавит недостающую сумму... – Он не успел договорить.

- А вам не кажется, что это уже перебор. Я никогда не просил у сослуживцев взаймы, а вы хотите, чтобы я сделал это ради вас.

- Но вам то они охотно поверят...

- Простите. Я сделал все, что мог. Не просите меня сделать то, чего я не могу и не хочу делать.

- Хорошо, доктор, хорошо. Спасибо вам и за это. Извините, пожалуйста, мне так неловко. Через два или три часа я вернусь, и вы увидите, что я всегда держу слово.

27) Крупная городская больница.

***

Аслан полусидел в своей кровати. Лана неизменно была рядом. Почти все раны зажили, и Руад пообещал, что через день или два, поднимет его на костыли. Аслан так обрадовался, что захотел встать немедленно, а Лана захлопала в ладоши и даже прослезилась. В палату зашел Керим. Через некоторое время они вышли в коридор. В дверях своего кабинета стоял профессор Атакишиев.

- Ну, как там твой больной? – спросил он.

- Ничего. Поправляется помаленьку. Вот, хочу его поднять на днях.

- Ну-ну. Я тоже считаю, что больных нужно активизировать в ранние сроки. – Он позвенел ключами в кармане халата. – Тебе в чем-нибудь нужна моя помощь?

- Нет, спасибо. Пока нет.

- Если что, обращайся.

- Спасибо.
Аслан был единственным пациентом в отделении, к которому профессор не подходил. Руад не знал: то ли Аслан на него рявкнул, то ли сам РБ, понимая щекотливость положения, не хотел вмешиваться и накалять обстановку. Но такого еще не было, чтобы во время обхода заведующего, кто то из больных оставался вне радиуса его внимания. Конечно, профессор был отлично осведомлен о состоянии этого пациента и держал его под пристальным наблюдением, но только из своего кабинета. И Руад, и Аслан знали это.

- Ну что, пойдем, перекусим по сто грамм? – предложил Керим, когда они отошли от профессора.

- Я не могу. У меня аппетит заклинило.

- А что так?

- Этот седой хмырь забрал у меня все деньги сегодня утром. Обещал вернуть через два часа, а прошло уже... – Руад посмотрел на часы, - прошло уже почти шесть часов.

- Как? Ты что, отдал ему свои деньги? – удивился Керим.

- Представь себе. Все, до последнего рубля. – Керим обеими руками обхватил голову. – Как ты мог? У него же на лице написано, что он аферист. Я его, когда во дворе увидел, сразу понял.

- Да ладно тебе. Это ты сейчас так говоришь. И на лице у него ничего такого не написано...

- А что, главному он тоже ничего не дал?

Руад покачал головой. – Кстати, он паспорт здесь оставил. Пойдем, посмотрим.
Они забрали паспорт и эпикриз у старшей сестры. В паспорте значилась Белоканская  прописка.

- Ищи его теперь в Белоканах (28). – проворчал Керим. – Тем более, у него и семьи-то нет, в паспорте нет отметки. – Керим выругался.

- Что теперь переживать? Подождем. Может что случилось? Мало ли...

- Руад, возьми пока это... – Керим достал из кармана четвертак (29).  – Сейчас у меня больше нет, но завтра я еще принесу.

- Спасибо, Керим, мне сейчас не нужны деньги. У меня дома есть.

Керим взял Руада под руку. – Ладно, если надо будет – скажи. Ты же меня не раз выручал. Пошли, поедим. Тут без полфедора (30) не разберешься.
Хорошо, что есть друзья, - подумал Руад и пошел переодеваться.

28) Белокан – небольшой город на северо-западе Азербайджана.
29) 25 рублей
30)Поллитра водки (шутливо)