Танцы во сне - Глава 12

12

Вдруг стало темно. Музыка куда-то исчезла. Не было видно ни зги, хоть глаз выколи. Руад попытался позвать, но ни язык, ни губы не слушались его. Через несколько попыток губы, наконец, зашевелились и он с трудом произнес: - Эка... – В ответ он услышал свое имя. – Руад, ты меня слышишь? – но это был не ее голос.
В темноте появилась горизонтальная полоска света. Совсем узкая. Руад сделал над собой усилие и открыл глаза. Перед ним склонился Керим.

- Руад, ты меня слышишь?
Он с трудом кивнул. – Что происходит? Где я?

- Где, где. В своей родной больнице, где же тебе еще быть? Тебя отсюда гони не гони, все равно возвращаешься и всегда с каким-нибудь сюрпризом.

- Что на этот раз? – речь давалась ему с трудом, но язык постепенно обретал гибкость. – Ах да, я помню. Меня сбила машина, здесь, на площади.

Керим покачал головой. – Какая еще машина? Тебя пристрелили, Руад. Понимаешь? При-стре-ли-ли. Хорошо еще жив остался, внутренние органы не пострадали. Просто дырка, блин, в животе. Повезло. – Руад попытался открыть глаза шире, но правое веко мешало, видно, здорово припухло.

- Вот как? А кто пристрелил? За что?

- А все за то же. Влез не в свое дело и получил пулю в живот. Когда ты повзрослеешь, Руад?

- Ну, Керим, хватит меня отчитывать. Ты толком объясни. – Керим покачал головой. Он очень переживал за товарища,  До и во время операции боялся, что потеряет его и теперь, когда опасность почти миновала, дал волю эмоциям.

- Извини, Руад. Я просто извелся за эти четыре часа с тех пор, как увидел тебя в машине скорой помощи без сознания и всего в крови. Я думал, что ты умер. – Голос его дрогнул, он опустил голову и взял Руада за руку.

- Да ладно, будет тебе. Живой я, живой. Я еще долго проживу. Кстати, а где Эка?

Керим поднял голову, потом похлопал Руада по руке. – Ничего, ты еще не полностью оклемался от наркоза. Это скоро пройдет.
В этот момент в палату вошла Сона со шприцем.

- Доктор, с возвращением. Как вы нас всех напугали. Ох, напугали... Поворачивайтесь на бок, мне надо сделать укол. Профессор сказал, что с завтрашнего дня мы перейдем на внутривенные антибиотики, а пока в попу.
Она изо всех сил старалась казаться беспечной, но голос и дрожь в руках выдавали ее волнение с потрохами. Во взгляде все еще были следы испуга.
Руад сразу заметил это, но ничего не сказал и кряхтя, послушно повернулся на бок. – Соня, извини, что показываю тебе не самую привлекательную часть тела, но ведь ты сама потребовала.
Сона воткнула иголку. – Доктор, кто вам сказал, что эта ваша часть не привлекательна. Как раз наоборот.  По мне, так смотрится очень даже неплохо. С лицом у вас дела похуже.

- Не хочешь ли ты сказать, что теперь то место самое привлекательное, что во мне есть? Неужели все настолько безнадежно?

- Не дергайтесь, доктор, лежите спокойно, а то иголка сломается.

- Ну, рассказывай, Керим, в какую передрягу я попал на этот раз.

- В общем слушай. Ты помнишь, как мы вышли из Гёрюша?

- Нет. А что, мы были в кафе?

- Видимо тебя здорово шандарахнули по голове. Мы поужинали втроем: ты, я и Заур. Ничего не пили, ты почему-то отказался, ну и мы не стали настаивать, хотя был повод. Не знаю, что на тебя нашло. Потом я вернулся в больницу, Заур пошел на остановку, а ты даже машину не взял, сказал, что пойдешь пешком в Джаз Клуб. Дальше было то, что рассказала девушка, из-за которой ты и попал. Кстати, она была здесь и ушла совсем недавно. Сказала, что зайдет утром.

- Прикури мне сигарету, Керим. Что за девушка? – Тот прикурил, передал сигарету Руаду и продолжил.

- Не торопись, все по порядку. Значит так. По пути в Джаз Клуб ты проходил мимо гостиницы «Баку». Незадолго до этого, из ресторана гостиницы вышли шестеро порядком подвыпивших ребят. Все оказались студентами юрфака, но тогда об этом еще никто не знал. Мимо проходила парочка – парень с девчонкой. Тут они попались на глаза этой пьяни и те к ним пристали. Обступили со всех сторон и стали предлагать парню деньги за то, чтобы он уступил им девочку. Тот пытался им объяснить, что она не такая, мол, невеста и все такое. Но они и слушать не хотели. Девчонка сначала тоже просила, чтобы их отпустили, но потом, поняв, что просьбы бесполезны, стала звать на помощь и просить, чтобы кто-нибудь вызвал милицию, но один из парней, ударил ее по лицу и разбил губу. Вокруг было полно народу, но никто не вмешался. Никто не хотел связываться с пьяными, и с виду, упакованными отморозками. Сразу было видно, что они при бабках и ведут себя нагло. Ясное дело – лучше не связываться.

Тут, на «счастье», проходишь ты, видишь безобразную сцену и подходишь к ним. Прямо-таки не врач, а мать Тереза... – Керим нервно сглотнул. – Девушка рассказала, что они обступили ее кольцом, когда ты подошел и, как она выразилась, «вежливо» отстранил одного из них рукой. – Я знаю, какой ты бываешь «вежливый». – Потом ты обратился к ней и спросил, нужна ли помощь. Но тот, кого ты отодвинул, сказал тебе, чтобы ты катился дальше и не лез не в свои дела. Он еще обругал тебя, – Керим сделал паузу, - если честно, Руад, он был прав.

- Спасибо, Керим, и ты туда же... Ну, и что было дальше?

- А что было дальше? Дальше то, что ты ему что-то ответил. Она не расслышала, что ты ему сказал. Ну, наверное сделал ему комплимент. И тут все началось. Внезапно и одновременно на тебя посыпались удары, как будто они заранее сговорились. Короче, тебя стали колошматить. Она сказала, что все случилось мгновенно, без какого-либо вступления. Ты, естественно, этого не ожидал и сразу получил несколько ударов с разных сторон. Потом ты встал вот так, прикрывая лицо. Она подумала, что пришел твой конец, но ты внезапно сделал выпад и врезал тому, кто был ближе всех. Девушка хоть и стояла в нескольких метрах, но слышала хруст. Следователь сказал, что ты сломал ему челюсть.

- А что и следователь был?

- Потом пришел. Не перебивай, все расскажу. Я расспрашивал девушку в подробностях. В общем, из ее рассказа я понял, какую ты выбрал тактику. Ты встал спиной к колонне, чтобы никто сзади не напал и защищал лицо, потом, выбрав момент, внезапно делал выпад и доставал кулаком того, кто был ближе всех. Но их было много и они все равно забили бы тебя до смерти, это точно. - Керим распалился так, как будто сам участвовал в драке и видел все своими глазами. - Ты, видимо, это понял и решил напоследок забрать одного из них с собой. Я-то тебя знаю, ты именно так и подумал... В твою умную голову никогда бы не пришла мысль дать деру. За девушку ты, как говорится, заступился, их планы расстроил, одному сломал челюсть и сам получил по полной программе, навел шорох на весь центр города. Самое время было рвать когти. Но нет. Ты, конечно, предпочел сыграть в ящик, а заодно и прихватить с собой попутчика.
Поэтому, пока у тебя оставалась возможность, ты раскрылся и, не реагируя на удары, вцепился в горло одного из них, повалил на землю и стал душить. Остальные продолжали бить тебя ногами, пока ты его кончал. Они кричали и били, чтобы ты отпустил, но ты держал его крепко, а он уже начал хрипеть. Она сказала, что лицо его посинело, а глаза выпучились, как сливы. Наверное, и придушил бы. Но у него в кармане, оказался пистолет и в самый последний момент, он дотянулся до него и выстрелил прямо из кармана. Но даже после этого, ты его не отпускал, тебя еле оттащили за ноги. Некоторые из них еще несколько раз ударили тебя ногами по лицу, а потом разбежались. А тот, который был под тобой, так и остался лежать с рукой в кармане. Никто ему не помог.

Все это время девушка кричала, а ее парень – козел, исчез, как ветром сдуло. Даже ей ничего не сказал. Пока тебя били, кто-то из гостиницы вызвал скорую. Тут приехала милиция. Вот и все. Тебя привезли сюда. Того типа забрал патруль. Жив остался, подонок, но в этом и счастье твое. Девушка приехала на второй милицейской машине и здесь же дала первичные показания. Она очень помогла. Ты бы видел, как она за тебя переживала. Не поверишь, но двоих из шайки поймали уже через двадцать минут. У одного из пойманных тоже был пистолет. В момент задержания он хотел от него избавиться. В общем, настоящая банда. Хорошо работает наша милиция. Представляешь, тот, которого ты душил, ну, который стрелял, оказался сынком районного прокурора. Потом пришел следователь. Он сказал, что папаша-прокурор уже был в райотделе и пытался свалить все на тебя. Представляешь, какая наглость? Мол, ты зачинщик драки и нанес двоим тяжкие телесные повреждения. Представляешь? Но следователь еще по секрету сказал, что у начальника горотдела с тем прокурором старые счеты. Ну и дела... В общем, им крышка. И папаше тоже. Оружие-то оказалось табельным. Эх! – Керим шлепнул себя по колену, – пожалуй, и я закурю.

Прикурив сигарету, он выпустил струйку дыма и продолжил. – А спас тебя, как думаешь, кто? Правильно, твой закадычный друг - РБ. Пуля попала в тебя не напрямую. Она отрикошетила от асфальта, пробила брюшину, прошла сквозь полость косо вверх и застряла в толще мышц рядом с почкой. Каким-то чудом, ни один орган не пострадал, РБ обалдел, не поверил глазам. Он перепроверил несколько раз, но все кишки оказались целыми. Тебе здорово повезло. Правда, кровотечение было сильное, в трех местах был задет сальник. И почку тебе немного помяли, но это скоро восстановится. И еще - легкое сотрясение мозга. А синяки и ссадины – это ерунда, так что к Новому году, надеюсь, будешь как огурчик.

- Постой, а сегодня какое число? Разве не тридцать первое?

- Да-а. Все-таки досталось тебе, аж крыша поехала. Друг мой, Аслана ты хоть помнишь? Да? Ты выписал его сегодня утром. Стало быть, сегодня пятница, девятнадцатое декабря одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Двадцатый век. Усек?

- Усек. Куда уж яснее? Значит, Новый Год еще впереди. Ну, что-ж, погуляем...

- А как же? Погуляем. Обязательно погуляем.

- А меня возьмете с собой, доктор?
Руад повернул голову. Сона съежилась комочком и тихо сидела на стуле у стены, обняв себя за плечи.

- Ах ты, тихоня. Ты все время была здесь? Подслушивала? – Сона улыбнулась и опустила голову.

- Мне захотелось узнать побольше о докторе, с которым я работаю.

- Ну что, узнала?

- Узнала. И он не перестает меня удивлять. А сколько еще предстоит узнать?
- Соня! Только тебя не хватало с твоими подколками. Хочешь на вечеринку, так и скажи, и нечего подхалимничать. – Пошутил Руад.
В этот момент в палату вошел Атакишиев. Керим и Сона встали.

- Веселимся?

- Да вот, строим планы на Новый Год, – ответил Керим.

- А-а, ну это хорошо. Ну как, коллега? – обратился он к Руаду. – Живой? – потом почесал нос. - Ну и физиономия у тебя...

- Нынче это в моде.

- Что в моде? Синяки да шишки? Да тебя же к больным подпускать нельзя, всех перепугаешь. – Подойдя ближе, он задумчиво посмотрел на Руада и покачал головой. – И все-таки, везучий ты. Ох, какой везучий. И дерзкий. Ничто тебя не берет.
Какое-то время он молча стоял и о чем-то думал, потом вынул из кармана руку и протянул ее Руаду ладонью вверх. – Хочешь сувенир? – На ладони, отражая матовый свет, лежала пистолетная пуля. Руад бросил на нее беглый взгляд.

- Нет, профессор. Спасибо. Оставьте ее себе на память. Ведь это ваш трофей.
Профессор улыбнулся, что он делал крайне редко, и положил пулю обратно в карман.

- Они заберут ее, как улику, но потом обещали вернуть, хотя я сомневаюсь. Видишь, как получается, Руад? Ты помог Аслану, а я помог тебе. Значит, мы квиты?

- Квиты, профессор. Квиты. И большое вам спасибо. Денег за операцию я вам не обещаю, но бутылку настоящего,  французского «Мартеля» (35)  со швейцарским шоколадом и ленкоранскими  лимонами (36) – презентую, как только встану на ноги.

- Правда? Коньяк я люблю. И ленкоранские лимоны тоже, – он опять улыбнулся. – Ну, ладно. Отдыхай. Пойдемте, ребятки, ему нужно поспать. РБ выключил свет и вышел из палаты, уводя с собой Керима и Соню.

Руад лежал и смотрел в потолок, на котором в веселом ритме приплясывали тени от веток за окном. Вдали послышался гудок тепловоза. Через минуту состав тронулся, громыхая сцепками. И в этом металлическом лязге угадывался свой необычный, но определенный ритм. Руад вспомнил Вальс. Боже, как ясно все было, как наяву. Он четко помнил все: прикосновения, запахи, звуки, свежесть снежного воздуха, снег на голове, флягу в кармане... Но он ровным счетом не помнил ничего из того, что рассказал Керим. – «Где же реальность? Где грань? Если я усну, то где проснусь утром? Что будет завтра, первое января или двадцатое декабря?». Он лежал и думал, а тени плясали. И он смотрел на них, слушая ритм уходящего состава. А в голове пробегали самые неожиданные мысли.

Он вспомнил свое детство, вспомнил беззаботные летние дни, когда в городе асфальт под ногами плавился, как пластилин, как поездки на дачу и купание в теплом ласковом море приводили его в неописуемый восторг. Вспомнил, как однажды упал с тутового дерева, но отделался только царапинами и ссадинами.

Вспомнил, как всего один раз, когда он учился в третьем классе, отец пришел за ним в школу. На нем был белоснежный мундир морского офицера с тремя большими золотистыми звездами на погонах, а слева у бедра покачивался сверкающий кортик. Это были незабываемые минуты гордости, и все мальчишки ему тогда позавидовали. Как ему хотелось остановить время и не отпускать отца. Но увы, то были всего лишь минуты. И они давно и бесследно канули в лету.

Вспомнил свою первую безответную любовь в пятом классе, а всего лишь через год, та девочка показалась ему уродиной, каких не было во всей школе. Руад улыбнулся. Потом он вспомнил, как мать сидела у его кровати ночи напролет, когда он болел гриппом и корью. Вспомнил, как она читала ему книжки и рассказывала всякие забавные истории, когда ему становилось скучно.

Он вспомнил, как однажды он лежал с высокой температурой на кровати у окна, а на улице было пасмурно, и шел дождь. Вдруг открылась дверь, и в комнату медленно въехал ярко-синий, с хромировкой и черными блестящими колесами, мокрый от дождя, велосипед – предел его мечтаний. А за ним вошла улыбающаяся мама. В тот же вечер он выздоровел, температура упала до нормы, и он допоздна катался по квартире на своем новом велосипеде.  Вспомнил мальчишек из детства, как вместе с ними он без устали бегал по узким, кривым улочкам Крепости (37) и взбирался на Крепостные стены, разглядывая внешний город сквозь древние бойницы.
Вспомнил, как сделал свой первый самокат из обыкновенных досок и подшипников и съезжал на нем почти от Верхней нагорной вниз до самой Торговой (38). Вспомнил, какими радостными и желанными ему тогда казались уличные выкрики «Маррооожна», повторяющиеся через равные промежутки времени. Тогда он, забывая обо всем на свете, бежал к матери за деньгами. Он хорошо помнил цены на мороженное: «Фруктовое» стоило десять копеек, «Сливочное» - пятнадцать, а «Пломбир» или «Эскимо на палочке» - двадцать. Он протягивал монету мороженщику в заляпанном, когда-то белом халате, тот открывал крышку фанерного ящика на подшипниках вместо колес, из которого сразу же в летний зной вырывались клубы холодного пара. Внутри между большими кусками сухого льда  в ряд лежали брикеты любимого лакомства. Получив свое мороженное, Руад садился на ступеньку в тени и неторопливо, в предвкушении удовольствия, разворачивал обертку, разглядывая редких прохожих.

Потом вдруг вспомнились коллективные хождения в летний кинотеатр на последний сеанс. Обычно ходили всей семьей, иногда вместе с соседями или семейными друзьями. На углу покупали семечки в бумажных кулечках, по десять копеек за большой кулек и по пять – за маленький и занимали места в зрительном зале. Большинство зрителей были знакомы между собой и всегда здоровались друг с другом, задавая дежурные вопросы, типа: «Как поживаете?» или «Как здоровье тети Сары?», или «А в какой лагерь вы отправили Айдынчика? Наш Артурчик отдыхает в «Дружбе». Как только начинался сеанс, все дружно начинали грызть семечки. Сначала показывали киножурнал, потом начинался фильм.

«Удивительно», - подумал Руад, - сколько доброты и тепла в тех воспоминаниях. И ничего злого. Как будто это все было в другой жизни». – Руад сделал усилие и повернулся набок. Рана в животе болела. В пояснице стреляло. На голову и правую половину лица как будто натянули кривой медный шлем, который, к тому же, был на два размера меньше.  Поезд давно ушел.

За окном висела молчаливая ночь, и только изредка доносилось негромкое завывание ветра и тоскливый шорох веток. Скрипя кроватью и зубами, Руад заерзал, пытаясь найти удобное положение. И приняв, наконец, совершенно неестественную для человеческого тела позу, он прикрыл глаза. Странно, но эта поза оказалась самой удобной.

Ему привиделась высокая елка с разноцветными мигающими гирляндами сквозь пелену медленно падающего снега. Когда он подошел ближе, запахло хвоей. Вокруг не было ни души. Издали донеслись звуки музыки, то усиливаясь, то затихая. Он представил ее рядом с собой и протянул руку, приглашая на танец. Музыка заиграла громче, затягивая в романтический круговорот воспоминаний. И до последнего момента, пока его сознание медленно погружалось в глубокое забытье, он продолжал кружиться в сквере на снегу под «Вальс №2» Шопена.

35) Мартель – одна из старейших и известнейших французских коньячных домов.
36) Ленкорань – город на юге Азербайджана, расположенный в субтропиках. Славится своими лимонами и другими сельскохозяйственными продуктами.
37) Внутренний город в Баку, в простонародье — Крепость или «старый» город - историко-архитектурный заповедник, окружённый хорошо сохранившимся крепостными стенами и являющийся наиболее древней частью и достопримечательностью города. На площади в 221 тыс. м;, который занимает заповедник, проживает более 1300 семей. Территория заповедника была заселена ещё в бронзовом веке.
38) Бакинские улицы. Верхняя нагорная располагалась на склоне холма, а Торговая – в нижней части города.



Баку
Август, 2012

________________________________________