Снегуречик

Безысходность ее ожидания была велика, слишком велика для нее! И единственное, что она могла сейчас сделать, это сидеть в сугробе, перебирая замороженными пальцами снежинки. Лихорадочное движение мысли замедлилось от холода, пробирающего все ближе к ее сердцу. Посиневшие губы слегка подрагивали, когда она, по инерции, пыталась произнести его имя.  Когда Танька ее увидела, то опешила от неожиданности. Ну никак она не ожидала увидеть Марину в таком вот состоянии, посередине огромного "пентагоновского" двора. Когда та позвонила ей  утром и дрожащим от напряжения голосом сказала:"Сашенька не отвечает на мои звонки. Он внес меня в черный список", Танька думала, что истерика быстро пройдет. Но, судя по тому, что она видела сейчас, истерика переросла в истерию, в психоз, в тихое помешательство...
В тысячный раз Танька вспомнила добрым словом свою незабвенную соседку Берту, которая учила ее премудростям жизни, по-соседски, присматривая за ее быстро проходящим детством. Носить с собой фляжку с коньяком - это, по мнению Берты, было либо исключительно по-женски, либо очень практично. Сейчас - исключительно практично. Вливая из узкого горлышка в ледяной рот Марины коньяк, Танька вынуждено  держала Марину за голову, и со стороны могло показаться, что она делает что-то насильно...Впрочем, никто во дворе этим не озаботился. Марина просидела в этом злосчастном сугробе часа четыре, не меньше...Но никому не было дела до того, почему молодая и красивая женщина в дорогой шубке сидит в грязном снегу посредине двора и тихо пересыпает снег из ладони в ладонь.
Коньяк был влит весь, Марина несколько раз закашлялась, и огласила  двор холодными вздохами. Слез не было. Просто  гортанный вой. Это было хоть что-то. Танька  с трудом оторвала Марину от снега, поставила ее рядом с собой, крепко взяв одной рукой за воротник. Второй рукой она вызывала такси по мобильнику. Увидев телефон, Марина оживилась и стала пытаться взять его из рук Таньки. Но заледенелые руки плохо управлялись с движениями и трубка упала в снег.  Выуживая ее из снежной кучки, Танька увидела, как из подъезда напротив, неспешно вышел на улицу длинный и нескладный мужчина, сочетавший в своем внешнем облике интеллигентность и гопничество. За интеллигенцию выступал длинный классического пошива демисезонный плащ, а за гопников кричала шапочка-пидорка, натянутая по причине зимнего времени года, по самые  мочки ушей, и дурацкий пустой пластиковый пакет, не сложенный по обычаю в маленький конверт, а развернутый в полный размер, развевающийся  и шуршащий на холодном ветру. Увидев дяденьку, Марина метнулась в его сторону, сшибая Таньку с ног, обрушилась на мужской плечо, вцепилась в  широкие темные лацканы и  истошно зашептала:"Почему ты не отвечал на мои звонки, Сашенька, почему?!" Мужчина стал отрывать руки Марины от себя. Он часто оглядывался по сторонам, как будто не хотел, чтобы кто-то увидел всю эту сцену. А Марина продолжала заглядывать ему в лицо, и, не дотягиваясь до его губ, целовала лацканы плаща, мохеровый шарф, оставляющий длинные волоски на губах, мужские руки, пытающиеся отцепить ее ледяные пальцы. Танька оценила ситуацию трезво, решив что чинить разборки в чужом дворе ни к чему, подбежала к Марине и стала пытаться ее отцепить от мужика. Это удалось не сразу. Но, как только они стали раздельны, мужчина резво прибавил шагу, и удаляясь в арку раскачивающейся  осторожной походкой, быстро ретировался с территории  двора. Только пакет в его руке своим подмороженным шуршанием сопровождал эту онемевшую от холода сцену.
Марина стояла посередине дороги, беспомощно опустив вниз руки. Танька нашла- таки в снегу телефон и еще раз набрала номер такси. И зря. Потому  что машина уже въезжала во двор. Загрузить Марину было просто: она послушно села на заднее сиденье. Танька разместилась рядом с водителем и стала делать звонки, которые, по ее мнению, могли помочь в данной ситуации. Соседка Берта согласилась забрать из садика Коляна, он уже давно  заменил в сердце престарелой дамы Танькино место. И это нисколько не огорчало. Наоборот, в таких вот экстренных ситуациях на Берту можно было рассчитывать: поможет делом, без упреков, длительных обсуждений причин и ожиданий сверхблагодарности. Разве что, будет ждать подробного отчета о том, что послужило причиной срочного отсутствия Таньки, как мамаши Коляна.
Люська, третье  звено их связанной узами дружбы компашки, сказала, что сейчас приедет.
Вовик пообещал еще коньяку, и помыть парилку для них специальным дезинфицирующим средством из Израиля. Все завертелось-закрутилось, заработало...И уже сама эта суета действовала умиротворяюще и успокаивающе.
     Спустя  три часа, разомлевшие от коньяка, сухого пара, твердых и уверенных рук массажистки Гани, три девицы и вездесущий Вовик, который в силу своей нетрадиционности был верной спутницей  их бабских разборок, тусовок и посиделок, искренне ждали Рассказа. Марина всегда их развлекала разными байками, а сегодня все понимали, что будет не просто рассказ, а исповедь в жанре трагедии, особо любимом Мариной. Умела она патетически замолкать и пафосно говорить, выбивая из закостенелых в битве с Жизнью людей искренние эмоции. Но, вопреки ожиданиям, а может быть и потому, что все присутствующие были так или  иначе в курсе ее истории, рассказ Марины не стал художественным потрясением.
...Сашенька, любовник Марины, был ее  радостью, болью, верой, надеждой и самым большим разочарованием. Он был безнадежно женат, ходил между своими женщинами туда-сюда, мытаря обеих неизвестностью и неуверенностью. Несмотря на свою непрезентабельную внешность, был страстным и умелым любовником, что и стало для Марины главным крючком, на который она так нелепо напоролась  пять лет назад.
...Дослушав до этого места, Люська, высокая блондинка, знающая себе цену, но до сих пор не нашедшая  Покупателя, который такую цену может дать, раздраженно вскочила с широкой дубовой лавки предбанника, и яростно выпалила:
- Марин, ну какой такой сногсшибательный любовник?! У тебя столько мужиков было...А этот?! Ни рожи, ни кожи. Щурится своими щучьими глазками, да на ногах, как на ластах, раскачивается! Сожрал он у тебя пять лет, так тебе мало..Еще пять хочешь дать?!За ради чего?!За три минуты оргазма по пятницам?! Что еще он тебе дал?! Урод! - и она с размаху прыгнула в бассейн, обдав всю компанию холодными брызгами. Марина засопела носом, завсхлипывала, хотела что-то ответить, но Люська уже вылезала из воды и продолжала свою гневную речь:
- Ну ты подумай, пять лет он ходит взад-вперед, от тебя к жене, от нее - к тебе. А чего ходит-то?! Чего ему не хватает?! Ты посмотри на себя и на него...Ты же красотка, умная, самостоятельная, сильная...
Услышав это, набившее оскомину, слово, Марина снова зарыдала в голос, причитая - Да не сильная я, не си-и-ильная...Я обычная. Неужели вы все этого не понимаете?! - и она отвернулась ото всех, зажимая краем полотенца рот. Но Люська продолжала:
- Марина, я несколько лет с завидной регулярностью выслушиваю весь этот бред...Как ты его любишь, какой он замечательный, как любит тебя и как вы с ним во всем совпадаете. Что вы как эти, ну как их..., как дед Мороз и Снегурочка всегда должны быть вместе.
Вовик  заржал, захлопал по ногам руками, и немного отдышавшись, спросил у Люськи:
-А почему как Дед Мороз со Снегурочкой? Вот ты сравнение нашла.
-Да хоть Снегуречик с Бабой Морозом! - в запале ответила Люська,- Какая, хрен, разница?! Сути дела это не меняет.
 Танька закончила мазаться пахучим и густым, как масло, кремом, и несмело возразила:
-Да ладно, Люсь! Не все ли нам с тобой равно, как он выглядит, если он ей нравится...Хотя я, Марин, тоже не в восторге от ваших с ним отношений. Он почему на твои звонки не отвечал, а?
Неожиданно вступил Вовик:
- А чего тут непонятного. Бросил он ее. Выбор сделал, наконец! Просто до ужаса боится в лицо ей сказать, чтобы она ему истерик не устраивала. А она может, я помню!
После этой фразы все дружно, но молча вспомнили, как отчаянно Марина рушила все в своей квартире, когда ее первый муж имел неосторожность быть уличенным в измене. Разгром был полный, и восстановлению ни  аппаратура, ни мебель, ни Маринин брак, не подлежали.
Вовик поиграл накачанными бицепсами на радость дамам, элегантно прошелся мимо них, демонстрируя ухоженность своего  мужского, но недоступного для них, тела, и прыгая в бассейн, смеясь сказал:
- Да не мужик он, Сашенька твой! Как ты там Люська сказала,Снегуречик?! Во, СНЕГУРЕЧИК! - и весело прыгнул в голубую прохладу  бассейна.