Чистое счастье. Глава 11

  В следующую субботу ребята вновь стояли на вокзале в ожидании поезда. Теперь у них были билеты  даже немного денег. За неделю проживания в городе Стас с помощью бабушки Кати сумел немного подработать, да и в монастыре подросткам, узнав про их положение, помогли. Стуча колёсами, прибыл состав, дверь вагона открылась, и из вагона вышла...Галина. Увидев ребят, женщина подбежала к ним и крепко обняла по очереди девушку, а потом юношу.
 - Стас, Оля, вы не поверите! Аркадий мой вернулся, прощения просил, сказал, что погорячился, сам не знал, что творил. Пришёл вечером, с букетом цветов, огромным просто. Вы не можете нам помочь? Нужны свидетели-мы хотим обвенчаться. Не знаем, где найти подходящих.
 - Конечно, поможем. Я даже знаю таких-они папины хорошие знакомые, не откажутся.
 - Владик от отца ни на шаг теперь не отходит. Даже не знаю, чтобы я без вас делала.
 - Это не мы, - вдруг неожиданно сказала Оля. - Это не мы, а святые Пётр и Феврония помогли вашей семье.
Галина смахнула с лица слёзы и пропустила ребят в вагон.
  Когда поезд тронулся с места и поехал, Оля села возле Стаса и тихонько попросила его: "Прочитай мне какой-нибудь стих, пожалуйста". В купе, кроме них, больше никого не было. Подросток задумался и произнёс:
 "Учись прощать... Молись за обижающих.
 Зло побеждай лучом добра.
 Иди без колебаний в стан прощающих,
 Пока горит Голгофская звезда.

 Учись прощать, когда душа обижена,
 И сердце, словно чаша горьких слёз,
 И кажется, что доброта вся выжжена,
 Ты вспомни, как прощал Христос.

 Учись прощать, прощать не только словом,
 Но всей душой, всей сущностью своей.
 Прощение рождается любовью
 В творении молитвенных ночей.

 Учись прощать. В прощеньи радость скрыта.
 Великодушье лечит, как бальзам.
 Кровь на Кресте за всех пролита.
 Учись прощать, чтоб был прощён ты сам".
  Оля поняла: "Это он будто бы обо мне сейчас прочёл. Я же ему про папу рассказывала, что обиделась сильно, когда он на день рождения меня не поздравил, вот Стас и решил специально так сделать". И девушка благодарно взглянула на Стаса.
 - Это Борис Пастернак. Один из моих любимых поэтов. Хочешь, ещё что-нибудь прочитаю?
Девушка кивнула. Юноша прокашлялся и уже с немного другой интонацией, чуть хрипловато проговорил:
 "Когда Он был распятый и оплёванный,
 Уже воздет,
 И над Крестом горел исполосованный
 Закатный свет, -
 Народ приник к своим привалищаам -
 За клином клин.
 А Он кричал с высокого ристалища -
 Почти один.
 Никто не знал, что у того Подножия,
 В грязи, в пыли,
 Склонилась Мать, Родительница Божия -
 Свеча земли.
 Кому повем тот полустон таинственный,
 Кому повем?
 "Прощаю всем, о Сыне Мой единственный,
 Прощаю всем".
 А Он кричал, взывая к небу звездному -
 К судьбе Своей.
 И только Мать глотала Кровь железную
 С Его гвоздей.
  Стас встал, подошёл к окну и с болью в голосе продолжил:
 "Промчались дни, прошли тысячелетия,
 В грязи, в пыли
 О Русь моя! Нетленное соцветие!
 Свеча земли!
 И тот же Крест - поруганный, оплёванный.
 И столько лет!
 А над Крестом горит исполосованный
 Закатный свет.
 Всё тот же Крест... А ветерок порхающий -
 Сюда, ко мне;
 "Прости же всем, о Сыне Мой страдающий:
 Они во тьме!"
 Гляжу на Крест... Да сгинь ты, тьма проклятая!
 Умри, змея!
 О Русь моя! Не ты ли там - распятая?
 О Русь моя!..
 Она молчит, воззревши к небу звездному
 В страде своей;
 И только сын глотает кровь железную
 С её гвоздей". [1]
  Девушка потрясённо молчала, Стас наблюдал за бегущими по стеклу струями дождя; хорошая погода, кажется, заканчивалась. Неожиданно юноша услышал голос Оли: "Стасик, помнишь, ты давно читал стих на литературе. Я тогда не понимала, о чём он, а ведь наша учительница плакала, услышав его. Можешь ещё раз повторить?
 - Да, если ты хочешь. Он, кстати, называется "Каторжники":
Дождей осенних воды горькие,
По окнам бьют кнутами белыми,
На перепутье, в душной горнице
Кутили каторжники беглые.

А вор сидел, как князь сиятельный,
В чужом краю, средь пьяной челяди,
Тоска, как выползшая гадина,
Сдавила горло черной петлею.

Колокола кутят на звоннице
Уходит в небо благовест, благовест,
Пройдут года, и все исполнится,
А над Россиею Гологофский крест.

Вино, как кровь на белой скатерти,
Трещат в шандалах свечи сальные,
А над уделом Божьей Матери,
Как дым молитвы поминальные.

Россия, как нагая  пленница
В руках у лютого господаря,
Летела ночь на крыльях мельницы
И ветры резались осокою…

И до утра им злые песни пел
Монах расстрига хриплым голосом.
Кому какие птицы, мне родней
Служившие пророку вороны.

А на рассвете скорбь и горький дым,
И с жизнью скорое прощание,
А по дороге шел святой Серафим
И звал людей на покаяние. [2]
 На самом деле это песня. Просто тогда, впрочем, как и сейчас, я её прочёл стихами. Если захочешь, спою её тебе дома под гитару. А сейчас, давай ляжем спать, нужно отдохнуть, приезжаем рано, кажется, часов в шесть утра. Стоянка недолгая, поезд ведь проходящий, минут за 10 нужно будет собраться и выйти.
  Оля послушалась совета Стаса и, закутавшись в одеяло, стала засыпать. В ту ночь ей снилась маленькая придорожная избушка, в которой по лавкам сидели разбойники, идущий мимо неё по дороге старичок с котомкой за плечами и и высокий, деревянный крест со следами крови на нём. Под конец  привиделся священник, с которым Оля беседовала в монастыре, и улыбнулся ей какой-то всепрощающей улыбкой.

[1] http://www.stihi.ru/2011/01/19/4234
[2] http://pravin.zachalo.ru/texts/stihi/o_Oleg_Krest_Kovanniy.htm#