Крошечка-Хаврошечка сказка для взрослых

Это был двадцатый день рождения Хаврошечки, которую из-за маленького роста все называли Крошечкой. 
Закрывшись в туалете, она драила унитаз и думала о том, что вся ее прошедшая жизнь похожа на содержимое этого унитаза. Да, да, именно такой была ее жизнь, и ничего хорошего она не могла вспомнить. Она со злостью захлопнула крышку и прислонилась к стене. Уже двадцать лет на свете, а счастья нет и нет. Может, оно и было когда-то, кто знает… Мама умерла рано, отец сразу женился. Крошечка-Хаврошечка не держала на него обиды. Она понимала, что он боялся проблем и трудностей, связанных с воспитанием дочери.
Он был несчастным, слабым, больным человеком. Мачеха за несколько лет свела его в могилу. Впрочем, была ли она виновата в его смерти? Когда она вышла за отца замуж, у нее на руках были маленькие дочери. Их было трое, и все они были тяжело больны. Несчастная женщина не могла работать, потому что ей не на кого было оставить малюток. Но ведь ей надо было их кормить и одевать!
Крошечка-Хаврошечка вышла из туалета и поплелась в кухню. Надо было покормить сводных сестер. Уже несколько лет она заботилась о них вместо мачехи, которая устроилась на работу и почти не появлялась дома. Кошка драная! Она всегда была эгоисткой, всегда норовила переложить трудную работу на плечи падчерицы. Но… Разве можно было ее винить за это? Несчастная женщина почти потеряла рассудок от выпавших на ее долю невзгод. Ей всю жизнь приходилось думать о детях, один вид которых вызывает острое желание придушить их, чтобы не мучились.
В кухне было чисто, светло и уютно. Крошечка-Хаврошечка достала из буфета три эмалированные мисочки и три кружечки. Взяла поварешку, налила суп в каждую миску. Положила возле мисочек ложки и по два кусочка хлеба. Потом налила в каждую кружку компот. Подумала немного и достала еще три эмалированных тарелочки, в которые положила по две котлеты, картофельное пюре, по одному соленому огурчику и немного соленых грибочков. Постояла, разглядывая стол, добавила в каждую кружку фруктов и медленно поплелась в комнату, где играли ее сводные сестры.
Ничего хорошего ее там не ожидало, но она знала, что так будет, поэтому даже не расстроилась. Девочки играли, как всегда, и результат их игры был примерно такой же, как всегда. А это означало, что Крошечке-Хаврошечке придется долго прибирать в комнате, налаживать сломанную мебель, зашивать платья, одеяла и шторы. Нет, шторы зашивать не придется, их уже невозможно зашить. Придется выбросить. А вот окно необходимо чем-то закрыть, нельзя его оставлять открытым для недобрых соседских глаз. И чего этим соседям надо? Что они так взъелись на бедных девочек? Что ни день, кто-нибудь жалуется! Откуда в них столько злобы! Ведь девочки не виноваты, что родились такими глупенькими. Разве ж они хотели быть такими? Конечно, не хотели! Никто бы не захотел! Ведь они совсем ничего не соображают! Вот сейчас пойдут кушать, сядут за стол, начнут хватать руками из мисок суп, потом этими же руками полезут в компот, чтобы достать со дна фрукты, тут же котлеты с пюре в рот начнут запихивать. А потом непременно подерутся, закидают друг друга и всю кухню едой… Отмывай потом все за ними! Иногда злость берет, но ведь они не виноваты. Если мать пила каждый день, какими они, по-вашему, могли родиться? Только идиотками, как же иначе!
Окинув комнату печальным взглядом, Крошечка-Хаврошечка повела девочек в кухню, посадила за стол, повязала каждой слюнявку на шею, вложила им в руки ложки и ушла к себе в комнату. Опустившись на колени, она пошарила под кроватью, достала большую глиняную копилку-коровушку, которую ласково называла Буренушкой. Подумала несколько минут и грохнула копилку об пол. В разные стороны покатились монетки, а крупные купюры мягко упали на пол. Крошечка-Хаврошечка медленно собрала деньги в кучу, пересчитала и подумала, что теперь самое время покинуть этот дом.
– Спасибо тебе, Буренушка, спасибо, милая! – поклонилась Крошечка-Хаврошечка обломкам коровы.  – Спасла ты меня от гибели неминучей! Я ведь скоро тоже чокнусь в этом доме! Теперь уж не вернусь сюда никогда. Пойду, куда глаза глядят, счастье свое искать.