Пентерафобия 2
Вошедший больной застал доктора, осматривающим книги, коими заставлены все полки. Доктор прочитал некоторые из них, но большая часть - всего лишь декоративное украшение. И Нойс каждый раз с любопытством читает названия, проводит рукой по корешкам тех книг, до которых может дотянуться в связи со своим невысоким ростом.
Высокий мужчина с рыжеватыми усами и длинными, завязанными в низкий хвост волосами поприветствовал сидящую в кресле женщину и, пройдя до дивана, доктора. Он держал в руках белый пакет с изображенным на нём логотипом одного популярного в последние месяцы магазина. Простая бежевая кофта, также как и обычного покроя светлые джинсы, скрывала фигуру пациента, вид которого олицетворял невозмутимость и спокойствие. Он является полной противоположностью больного, сухого Абеля: здоровье и жизнь, полная достатка да спокойствия, блестят в его карих глазах. Но будь у него всё хорошо, то не было бы его здесь в этот час.
- Здравствуй, мой дорогой Висконт, - улыбаясь, начал доктор, садясь в своё кресло, - признаться, меня удивила твоя просьба провести сеанс. Ведь наше лечение практически завершилось.
- Да, я знаю, - хриплый бас, - но сегодня произойдет событие, к которому я морально не готов. Я надеялся, что вы мне поможете.
Он встал с дивана, подошел к столу и поставил на него пакет. Доктор внимательно на него посмотрел, а потом перевел взгляд на мужчину, как бы спрашивая: «Что в нём?». Висконт достал вязаный темно-синий свитер и положил его на пакет. Белый кролик злобно смотрел на Нойса, держа в своих лапках большую морковь.
- Это связала она. К моему дню рождения.
- Милый подарок, - с нотками издевки произнес доктор, держа свитер. Он кололся, его невозможно носить.
- Она приезжает сегодня вечером. Жена хочет, чтобы я её встретил в подарке, показал, как люблю и уважаю её маму.
- Поэтому вам и нужен сегодняшний сеанс, - понял Нойс и убрал свитер в пакет. Висконт забрал его и вернулся на своё место - диван. Закинув ногу на ногу и облокотившись на подлокотник, он с надеждой посмотрел на доктора.
- Что ж, со свитером я вам не помогу. Тут уже надо самому решиться, а потом терпеть. Разве что, чтобы не кололся, наденьте под него рубашку. Знаю, жарко, но это лучшее, что я могу предложить.
- Эта проблема меня меньше всего заботит. Доктор, скажите, - внезапно приблизился Висконт, опираясь на подлокотник, - как мне не поступить, как трус: не убежать, лишь завидев тёщу, выходящую из поезда? Я смог звонить ей, спокойно разговариваю с ней по телефону. Даже видеосвязь не доставляет уже проблем. Но как только я представлю, что мне придется увидеть её вживую да провести с ней несколько дней в одной квартире...
Доктор посмотрел на фотографию, стоящую в рамочке из темного дерева. Он, покойная красавица-жена, два ещё маленьких сына и тёща. Такая же низенькая, как и он, женщина с пучком седых волос на голове и сталью во взгляде серых глаз. Это старая фотография. Ни жены, ни её матери уже нет на этом свете. Но Нойсу она была дорога: здесь запечатлена вся его семья. И глядя на неё, доктор не раз вспоминал, как содрогалось его сердце при упоминании имени тёщи. Поэтому он часто, на первый порах лечения Висконта, задавался вопросом: «А имеет ли он право лечить человека от болезни, от которой сам немного страдает?»
Нойс уже не помнит, в каком потоке шли его мысли, но пришел он к решению «серьезно взяться за лечение». И не жалеет об этом. Висконт теперь не дрожит от голоса новой родственницы, даже видеочаты не пугают его. Это ведь хорошо? Нойс почти помог ему. Остался последний и самый важный шаг - Висконт должен с ней встретиться.
Доктор встал со своего кресла и сел подле мужчины.
- Давай вспомним наши первые сеансы.
Длинноволосый мужчина кивнул.
- Кто ты?
- Я Висконт Ливье. Я художник. Я отец трех дочерей. Я мужчина.
- Правильно. Какое самое главное качество мужчины?
- Он не трус.
- Повтори это.
- Он не трус.
- А теперь добавь «Я».
- Я мужчина. Я не трус. Я ничего не боюсь.
- А кого ты точно не боишься?
- Т…
- Скажи это!
- Т-тёщу.
- Внятнее!
- Тёщу.
- Громче!
- Тещу!
- Теперь всё целиком.
- Я Висконт Ливье. Я художник. Я отец трех дочерей. Я мужчина. Я не трус. Я не боюсь никого. Я не боюсь своей тёщи! - хрипло прокричал пациент, зажмурившись. Казалось, что вся тяжелая мебель завибрировала от его голоса, от крика души. Мадам, поморщившись, закрыла уши своими маленькими ладошками, спасаясь от громкого гула, стоящего в кабинете доктора.
Резко наступившая тишина оглушала. Она была настолько непривычна, что хотелось вновь начать кричать, чтобы прогнать её. Но во рту пересохло, а горло горело и чесалось.
- Ну, стало легче? - прокашлявшись, спросил Нойс, глядя прямо в глаза своему пациенту. Мужчина вымученно улыбнулся.
- Да, немного.
- Тогда повторяй это про себя, как мантру, весь день, пока не встретишь свою родственницу на перроне. А лучше делай это постоянно до её отъезда. Тебе нужно пересилить себя, встретиться с ней лицом к лицу. Как ты будешь смотреть в глаза своим дочерям, если боишься взглянуть на их бабушку?
- А если сорвусь?
- Скажи, что тебе надо выйти, прогуляйся, а потом возвращайся. Но не стоит делать это слишком часто, мой друг.
Висконт вновь кивнул: горло еще неприятно зудело, да и вопрос не требовал озвучивания ответа. Мужчина посмотрел на наручные часы. Его жена скоро уйдет на работу, ему нужно сидеть с дочками.
Пообещав позвонить доктору, когда уедет обратно в маленький городок мать его жены или же наступит трудная минута, Ливье пожал руку Нойсу и направился к выходу. У самых дверей он поклонился и одними губами попрощался с Мадам. Женщина лишь слегка кивнула, не разбрасываясь словами. Она здесь только зритель. Её вмешательство здесь неуместно. Её слово здесь ничего не значит. Она просто сидит и делает свои выводы.
Свидетельство о публикации №213010900491