ЛОКИ пристанище для бога

«У меня нет дома…»


И Солнце вечно затмевает тьму,
Что Месяц золотой рождает.

Лишь младший брат он жаркому светилу,
И спорит с ним лишь в мире тьмы.

И бесится, и плачет, и стенает,
Что Солнце застит всем глаза,
Но он, глупец, не понимает,
Что лишь тот месяц золотой
Поэзию в душе людей рождает.


Череда белесых всполохов проносилась под закрытыми веками, путая сознание и вызывая тошноту. Не было чувства реальности, ощущения твердой земли, способной удержать и не дать скатиться.
И мрак…
Следующая вспышка привела в себя на долю секунды, но боль, родившаяся во всем теле, не дала удержать его надолго.
И был ли смысл…

Потоки теплой воды прокатились по лицу, проложили теплую дорожку по шее, скатились на грудь и впитались в простынь. Нежные однообразные движения раздражали, не давали снова забыться  и уйти. Они заставляли мозг думать.
Мысли.
Зачем нужны мысли?..
Чтобы причинять боль.
Боль! О да!
Грудь резануло, заставив  задохнуться от неожиданности.
Рядом что-то прошуршало, и образовалась пустота.
- Тихо, тихо, - прошептал чуть слышный голос, и на лбу опять оказалась прохладная ткань. – Все хорошо, хорошо.
Последний раз его так уговаривали в детстве. Мать приходила к нему в комнату, когда он кричал от очередного кошмара, в котором тогда не мог разобраться, клала его разгоряченную голову себе на колени, покрытые шелковым халатом, и гладила его волосы, приговаривая какие-то бессмысленные слова, приносившие покой.
Мать…
Физическую боль можно унять, забыть, переключиться. Боль душевную не заставишь замолчать или уйти. Она будет пытать тебя, пока окончательно не сведет с ума, не лишит тебя сил и надежды.
Неестественность ситуации заставила приоткрыть глаза. Тусклый свет лампы мазнул по глазам желтым пятном. Образы не складывались. Все вокруг было таким нереальным и непривычным, что сознание позорно дезиртировало, накрывшись глухим черным одеялом.

Резкий запах кофе прорвался-таки через муть каких-то бешеных образов и липких кошмаров. Жажда жизни и инстинкт самосохранения не дали позорно расслабиться и остаться навечно в небытие, скитаясь бесплотным духом по просторам девяти миров.
А боль была рядом, стоило слегка пошевелить плечом, и она заявила о себе, как полноправная хозяйка ослабевшего тела.
Он открыл глаза и уставился в потолок. Обычный белый потолок.
Мозг, вроде, не возражал.
Небольшой поворот глаз отозвался ломотой в затылке, зато позволил рассмотреть небольшую, но залитую светом комнату с большой кроватью, столиком, заставленным какими-то баночками, комодом и огромным мягким креслом под высокой лампой с желтым абажуром.
Все равно не понятно.
За дверью послышались мягкие шаги. Он напрягся и заставил себя привстать на локте.
Лучше бы он этого не делал!
- Ну куда же вы собрались? – мягкие прохладные руки подхватили его под затылок и мягко нажали на грудь, заставив позорно повалиться на подушки.
Когда боль прошла вместе с желанием выплюнуть желудок, он снова заставил себя открыть глаза.
Женщина. Серьезные серые глаза, темные волнистые волосы уходили за плечи, на которые была натянута темно-зеленая майка.
- Кто вы? – голос сипел, будто он вечность им не пользовался.
- Да нет, это у меня вопрос: кто вы и самое главное – откуда вы взялись?
Он нахмурил брови, озадаченный полным отсутствием информации в голове.
- Я…Н-не уверен.
Стало жутко. Ты все понимаешь, можешь все проанализировать. Но ответить на простой вопрос «кто ты» совершенно не способен.
- Ну ничего, - женщина покачала головой и, перехватив поудобнее разнос с едой, присела на край кровати. – При сотрясении мозга такое бывает.
Чего?
- Каком сотрясении?
- Это вы мне ответьте «каком». – Она усмехнулась одними губами. – Вы в прямом смысле слова свалились на мой дом и проломили мне крышу. Как вы остались после этого живы – ума не приложу. Кофе будете?
Из всего вышесказанного он смог понять только одно.
- Да, кофе буду.
- Я помогу вам сесть.
Она поднялась и, несмотря на то, что была явно невысокого роста, проворно устроила его на подушках в полусидячем положении.
- Как вас зовут?
- Лия. А вас?
Он внимательно уставился на серебристый кофейник, нахмурив брови и приоткрыв рот, но имя никак не приходило. Оно крутилось где-то рядом, как верткая рыбина, ускользая при малейшей попытке схватить ее за скользкий хвост.
- Ладно. Потом с этим разберемся, - она наполнила горячим кофе широкую белую кружку, насыпала ложку сахара и аккуратно прилила сливок.
Он осторожно принял кружку из ее рук и, на секунду замерев, сделал глоток.
Он не помнил, какой кофе ему нравился раньше, но этот был очень хорош. В меру горячий, крепкий и сладкий.
К кончикам пальцев медленно потекло тепло.
- Как давно я здесь?
- Два дня, - Лия не отрывала взгляда от его лица. -  Я подала объявление в газету и сообщила в полицию, но вас никто не спрашивал.
Легкое чувство разочарования и безнадежности шевельнулось в животе, но, не найдя определенной оболочки, улеглось невнятным мутным пятном во взъерошенном сознании.
- Я не знала, что вы захотите на завтрак, поэтому принесла всего понемногу, - она пожала плечами и указала глазами на маленькие тарелочки, занявшие все пространство подноса: каша с фруктами, тосты, сыр, сок, печенье и яичница с ветчиной и зеленью.
При мысли о еде живот стянуло узлами, поэтому он взял кусок поджаренного черного хлеба, в котором проглядывали какие-то орехи и семена, и прижал к себе горячую кружку с кофе.
- Мне очень жаль, что я причинил вам столько неудобств. Но клянусь вам, я ничего не помню.
- Вспомните, - уверенно сказала она, беря с блюдца печенье и наливая для себя кофе. – Я видела такие случаи, как у вас. Все потом приходят в себя и все вспоминают. – Лия отхватила кусок печенья и пристроилась на краю кровати.
- Почему-то у меня такое ощущение, что я не очень хочу вспоминать, - тихо сказал он, опустив глаза на черный кружок кофе в кружке.
Она ничего не ответила, терпеливо дождалась, пока он догрыз тост и забрала почти полный поднос.
- Вам нужно попробовать встать и расходиться. Вы пролежали двое суток, а это не очень хорошо.
- Да, конечно.
Он откинул одеяло и перевернулся на бок. Ныло все тело, и невозможно было определить, что конкретно болело. Саднили ребра и затылок. Кажется, была разбита губа и перебиты пальцы на левой руке.
Почему-то он был уверен, что в жизни он болел достаточно редко. Болезнь была для него чужой и незнакомой.
Вернувшаяся в комнату Лия открыла шкаф и подала ему просторные светлые штаны и серую футболку.
Вертикальное положение забрало кровь от головы и заставило схватиться за что-нибудь, пока темнота не поредела. Он понял, что схватился за девушку и рискует переломить ее пополам. Ее макушка едва доставала ему до груди, и сейчас, когда он стоял на ногах, она казалась еще меньше.
- Извините, - он попытался встать самостоятельно, но слабость в ногах не позволила осуществиться благородному порыву.
- Ничего, я в больнице и не таких на себе таскала.
- В больнице? – он откинул с лица волосы и потихоньку пошел к выходу.
- Я работаю медсестрой в больнице. Сейчас у меня отпуск.
- Отпуск? – Он нахмурился. В голове был какой-то разгром, и слова не складывались в сознании в предложения, он с трудом понимал, о чем идет речь.
- Ну да, раз в год всем хочется отдохнуть, - она пожала плечами и открыла перед ним дверь.
Вторая комната была гораздо просторнее. Все вокруг светилось от проникающего внутрь солнца, играло на полу разноцветной мозаикой, преломляясь в цветных вставках оконных стекол.
Перед камином были разбросаны мягкие подушки, два кресла и диван образовывали уютное пространство. В дальнем углу была кухня, отделенная от комнаты только стойкой. Вправо уводил длинный коридор, переходящий в крытую веранду с выходом во двор.
Он уставился в темный пол и тяжело выдохнул.
- Мне бы…присесть.
- Пойдемте на улицу. Там и присядете, - Лия уверенно подхватила его под руку, подставив плечо.
Она героически протащила на себе половину его немаленького веса до крытой веранды и помогла провалиться в плетеное ивовое кресло. Бледность его лица слегка настораживала, и Лия вернулась в дом за аптечкой.
- Ты что, совсем рехнулась? – в который уже раз за последние два дня возопила телефонная трубка голосом ее бывшего парня, с которым они все же сумели остаться друзьями. – Откуда ты знаешь, кто он такой? Ты еще и спишь с ним в одном доме. А если он преступник?!
- Тим, он не преступник, - Лия покачала головой, подхватывая одной рукой аптечку, другой беря аппарат для измерения давления. – В полиции его пробили по базам и ничего не нашли.
- А тебя не насторожило, что и родственники его тоже не ищут? Он женат?
- Кольца на пальце, вроде, нет.
- Не знаю. Хочешь, я сегодня к тебе приеду на ночь?
- Э, нет, спасибо, - Лия усмехнулась и покачала головой. – Знаю я тебя: «Сам на лавку, хвостик под лавку», а потом тебя неделю не вытуришь. Нет уж.
- Тогда держи сотовый под рукой.
- Под правой или левой?
- Лия!
- Хорошо.
- Пообещай!
- Клянусь зеленой лягушкой и страшным деревом.
- Ты ребенок, Лия. Звони, если понадоблюсь.
Лия остановилась на пороге, в нерешительности переступив с ноги на ногу. Может, она действительно совершает глупость. Кто его знает, кто этот человек. Два дня он провалялся без сознания, да. Но сейчас…Он был очень высоким и крепким, несмотря на слабость. Она чуть не надорвалась, пока тащила его на себе.
Но…Она не могла объяснить себе, почему не оставила его в больнице с чувством выполненного долга, а забрала домой.
Желание помочь? Стряхнуть рутину? Охота приключений?
Она тихо подошла к парню. Он вытянул длинные ноги и, нахмурившись,  откинул голову на подголовник. Грудь еле заметно приподнималась на вдохах. Было ощущение, что он снова без сознания. Синие круги под глазами и бледная кожа в контрасте с черными волосами делали его похожим на персонажа из очередного фильма про вампиров.
Но вампиров не бывает, а парень был вполне реальным.
Лия потихоньку присела на пуф и дотронулась до его руки. Кожа теплая, несмотря на бледность. Он открыл глаза.
- Давайте я смерю давление.
Он секунду поколебался и согласно кивнул.
Лия устроила его руку на подлокотнике, обернула рукавом и нажала на кнопку, из-под бровей наблюдая за его реакцией. Он подозрительно смотрел на шипевший аппарат, но не делал попыток освободиться.
- Чуть низковатое, но это пройдет. Давайте я ваши ребра осмотрю.
Он с кряхтением приподнялся и задрал футболку. Огромный черный синяк разукрасил весь левый бок и половину спины, по краям одеваясь лиловыми и зелеными оттенками. Лия аккуратно пальцами прощупала рану, чувствуя, как он дернулся от боли, но ничего не сказал.
Странно, после такого падения он должен быть весь изломан, а он отделался лишь трещинами в ребрах, сотрясением мозга и ушибами. Но, в конце концов, каких только историй не рассказывают. Может, он пьяный был, вот и повезло.
Лия взяла маленький фонарик, встала на ноги и приподняла его подбородок. У него оказались пронзительно голубые, прозрачные глаза. Желудок предательски подвело.
- Реакция у зрачков хорошая, следите за пальцем, - она провела рукой влево и вправо, приблизила к его носу. – Все нормально. Через пару недель будете бегать.
- Еще бы знать, куда бежать, - тихо сказал он, опуская глаза на свои руки.
Лия аккуратно собрала все бинты, свернула аппарат и уверенно ответила:
- Память вернется. Совершенно случайно, когда вы даже думать об этом не будете. Может быть, сны что-то подскажут. Главное, не отчаиваться.
- Конечно.  – Он немного помолчал, потом спросил: - Вы одна здесь живете?
- Это дом моей бабушки. Она уехала в санаторий с подругой, а дом оставила на меня. Так что мне придется перед ней отчитываться за проломленную крышу.
- Я могу попробовать ее починить, - неуверенно сказал парень, едва пожав плечом. – Когда смогу в руках молоток держать.
Лия едва удержалась от ехидного комментария, вместо этого ответив:
- У меня друг плотник, я попрошу его посмотреть дыру. Боюсь, пока вы сможете держать в руках что-то тяжелее чашки, второй этаж затопит дождями. Да и, кроме того, мне не хочется, чтобы вы снова покалечились, на этот раз грохнувшись с моей крыши.
Он едва заметно усмехнулся, но снова посерьезнел.
- Простите, что потревожил. Вряд ли я к этому стремился.
Лия вспомнила размеры дыры в крыше, переполох, устроенный его появлением в три часа ночи, поездку на скорой в больницу, четырехчасовой разговор с полицейскими и две бессонные ночи. Да, потревожил слегка…
- Да ничего, всякое бывает. Вы тут посидите немного, а мне делами надо заняться. Хорошо? Если что – позовите.
- Спасибо.
Он с трудом устроился в кресле и обессилено закрыл глаза, облизав пересохшие губы.

Парень продремал почти до самого вечера. Лия, периодически проходя мимо веранды, осторожно подходила к нему и прислушивалась к дыханию.
Все ее знакомые парни были коротко пострижены, у него же были прямые черные волосы до плеч. Прямой аристократический нос, высокие, заострившиеся от болезни, скулы, высокий лоб и идеальной формы губы, чуть приоткрытые во сне. 
Да, посмотреть было на что. Главное, чтобы ее многочисленные друзья не заявились вечером из лучших побуждений. По какой-то причине, ей не хотелось ни с кем делиться своим нежданным приключением. Хоть раз в жизни ей хотелось остаться наедине с тем, что с ней происходило.

Он в сотый раз открыл глаза, отметив, что на улице почти стемнело. То ли от холода, то ли от слабости слегка познабливало. Он опустил глаза и понял, что накрыт пледом. Вокруг была полнейшая тишина.
Она сказала, что сны помогут вспомнить. Но снов не было. Даже кошмаров. Он осторожно свесил ноги с кресла и встал. В доме было темно и тихо. Девушка, видимо, ушла.
За слабо освещенной кухней оказалась дверь на задний дворик. И, судя по звукам, там что-то происходило.
Лия, ухватившись одной рукой за полено внушительных размеров, другой неуклюже держала огромный топор и примеривалась, как бы половчее рубануть. Судя по тому, как болтался у нее в руке топор, и накренилось полено, она либо собиралась отрубить себе ногу, либо подкоротить этим топором руку.
- Что вы делаете?
Лия подняла голову и кивнула на небольшой мангал, сложенный из камней. Сверху на камнях лежала почерневшая от копоти решетка, на которой, как жертва богам плодородия, распласталась в экстазе бледнокожая курица.
- Да вот, хотела цыпленка на ужин приготовить, а чем растопить не нашла. Бумага быстро прогорает. Хотела щепок наделать.
- Может, я помогу?
- Пожалуйста.
Лия настороженно передала ему в руки топор и постаралась отойти на приличное расстояние, то ли опасаясь незнакомца с топором в руках, то ли полетевших в разные стороны щепок.
- Кажется, вы себя чувствуете гораздо лучше, - заметила она, улыбнувшись, и собрала с земли щепки.
- Да, немного.
Он встал, не торопясь, подобрал поленья, и направился к мангалу.
- Я, конечно, не помню, кто я такой, но, по-моему, нужно сначала превратить полено в уголь, а уж потом класть на них мясо. Иначе вместо ужина вы получите обугленные головешки.
- Да? Ну, может быть. – Лия улыбнулась и пожала плечами. - Я сто раз в детстве наблюдала, как мой отец жарит мясо, но всегда попадала на тот момент, когда он уже складывал его на решетку.
Она откинула волосы за плечи, убедилась, что мангал в надежных руках и вернулась в кухню.
Нож, доска, масло, травы, оливки, помидоры, вино, бокалы…
- Вы когда-нибудь ходили в походы? – Лия взглянула на парня и тут же смутилась. – Извините, вы, наверное, не помните.
- Не помню. Но у меня такое ощущение, будто я знаю, что значит жить под открытым небом. И знаю, как обращаться с огнем.
Лия поставила на стол все, что принесла и уложила курицу на разделочную доску. Взяла в руки нож и принялась за дело.
- Мы в детстве довольно часто ходили в походы. Причем собирались и родители, и соседи с их детьми, и друзья. Иногда мы неделями бродяжничали с одного озера до другого, ловили рыбу, играли, купались. Было очень весело.
- А где ваши родители сейчас?
- Они переехали отсюда. Захотелось жизни в крупном городе, другой работы. Не знаю…
- А вы?
- А я осталась здесь с бабушкой. Здесь вся моя жизнь, все друзья, - она улыбнулась и приняла из его рук бокал с вином. – За друзей,  - бокалы звонко поцеловались боками.
Парень слегка скривился, когда алкоголь попал в разбитую губу, но ничего не сказал. Он пристроился рядом на стуле и тихо наблюдал за тем, как Лия маринует курицу. Все получалось очень быстро и как бы само собой, но завораживало своей точностью, красотой и ощущением тепла. Дома.
Тоскливые мысли кислотой выжгли робкую радость.Если бы только он мог вспомнить, почему в душе так пусто и почему все в ней кажется разорванным на куски. Он с усилием встряхнулся и попытался переключиться.
- Я могу чем-то помочь?
- Почистите картошку, - она придвинула к нему полную миску картофеля и дала в руки нож.
Лия не смогла сдержаться и расхохоталась.
- Вы так на него смотрите, будто это оружие инопланетян. Вы что, никогда в жизни картошку не чистили?
- Такое чувство, что нет.
- Ну, никогда не поздно сделать что-то в первый раз, - она решительно передала ему в руки нож и снова занялась курицей.
Да, хорошо, что курица была большая. Судя по тому, как парень старательно счищал с клубней сантиметровый слой кожуры, им придется обойтись только мясом.
Он с готовностью принялся за работу, лишь бы отвлечься и ни о чем не думать. Память и не думала возвращаться, но чувства, эмоции подсказывали, что там осталось что-то страшное и непреодолимое, жизнь его раскололась, разлетелось все, к чему он привык. Все пошло прахом.
Угли заворожено трещали, выбрасывая в потемневшее небо свою порцию звезд. Они старательно летели к своим ярким небесным собратьям, но сгорали и гасли, едва достигая верхушки деревьев.
Курица слегка обуглилась по краям, картошку передержали, и она грустно ссохлась. Зато вино сделало свое дело, хрустящий свежий хлеб с сыром и салатом заполнили пробелы, и никто не обращал внимания на мелкие недостатки.
Казалось, разговор с человеком, не помнящим себя, довольно однобок. Но Лия в какой-то момент поймала себя на том, что с ним ей не надо судорожно подыскивать тему для разговора, все рождалось само собой. Он умел размышлять и анализировать, и его голос… Его можно было подавать отдельным блюдом. Подавать вместо вина. Слушать сам по себе. Он никуда не торопился, вытянувшись в кресле, лаская в длинных тонких пальцах прозрачный бокал с остатками вина. Неторопливая речь и этот мягкий, почти ощутимый кожей, бархатный голос.
Лия облизнула губы и встала на ноги.
- Пойду уберу посуду, а то чувствую, могу заснуть прямо здесь.
Он ничего не ответил, молча встал, одним глотком допил вино и быстро собрал посуду в аккуратную стопку.
Они вернулись в дом, покидали тарелки в посудомойку и застыли у двери.
- Ну…Спокойной ночи? – Лия подняла голову, глядя на него.
Он кивнул.
- Не беспокойтесь, Лия, я вас не потревожу. Даю слово.
Она застыла, внимательно глядя на него. Неужели у нее настолько все написано на лице? Только сейчас, чувствуя, как напряглось все внутри, она осознала, как неосмотрительно поступила, впустив в свой дом абсолютно чужого человека.
Она кивнула и, неловко протиснувшись мимо него, взбежала вверх по лестнице.

Он остался на месте, глядя вслед девушке. Он чувствовал, что она боится его. Вздрагивает, когда он внезапно оказывается рядом, смотрит широко открытыми глазами, когда он берет в руки нож, но с почти детской доверчивостью спала с ним в одном доме, пока он валялся без сознания, перевязывала его раны, готовила ему завтрак, накрыла его пледом, чтобы он не замерз.
Он сел в кресло, с силой сжав руки, и уставился в тлеющее нутро мангала. Боль, дремавшая весь вечер, пока он был занят, снова оскалилась из темной глубины сознания. Если бы ему удалось вспомнить хотя бы имя, он вспомнил бы все остальное. Он знал бы, почему так щемило на душе, почему хотелось кричать и крушить все вокруг. Ему хотелось…мести. И покоя. Успокоения, которое может дать только месть.
Кому? Кто разбил все, что было ему дорого?
Он с силой сжал лицо, но глаза все равно обожгло. Он хотел вспомнить и боялся этого больше всего на свете.
Он медленно разжал руки, уставившись на бинты на пальцах.
Мокрая ткань на лбу, когда он горел…Завтрак…Плед…
Забота…
Ненавязчивая, подкупающая, обезоруживающая.
Тепло, идущее от девушки, завораживало. Она, как хрупкий мотылек, притягивала, будила любопытство.
Взгляд невольно скользнул по окнам ее спальни.
Она, как свеча, отодвигала своим теплым светом мрак с души. Рядом с ней настороженность и готовность к подвоху, привычные его душе, растворялись. Она говорила, что думала. Ее поступки были прямолинейными и однозначными. Бескорыстность, с которой она о нем заботилась, то, как пустила его в свою жизнь, ничего не требуя взамен, теплым бальзамом проливалось на саднящие раны.
Он поймал себя на мысли, что ждет утра, чтобы снова оказаться с ней рядом, перенять ее спокойствие и приветливость. Не важно, что они будут делать. Пусть даже он будет молча наблюдать за ней, пока она будет заниматься своими делами. Она не даст его душе расколоться еще сильнее.

Несмотря на поздний час, уснуть ей удалось не скоро. Лия лежала, свернувшись калачиком, и прислушивалась к звукам в тихом доме. Может, действительно, надо было позвать Тима?
Ну нет, он только все испортил бы. И не было бы этого неторопливого, такого завораживающего ужина.
Лия улыбнулась. Наверное, впервые в жизни она встретила человека, рядом с которым время почтительно замирает в поклоне, как перед божеством, не смеет торопить его, перенимает его размеренность и вечность.
Она свесила ноги с кровати, понимая, что в таком состоянии вряд ли можно уснуть. Окно ее спальни выходило на двор, в котором они ужинали. Она осторожно, как подглядывающая семиклассница, отодвинула занавеску и выглянула. Но во дворе никого не было. Мангал, тщательно затушенный, скрылся в темноте.
Только на горизонте над озером поднимался золотой рогатый месяц.

Лия подорвалась на кровати и прислушалась. Бешеные удары сотрясали дом до основания, отдаваясь у нее в костях. Какие-то голоса невнятно бубнили через стены и закрытую дверь спальни.
Она остервенело протерла глаза и, соскочив с кровати, вылетела из комнаты.
Как хорошо, что в жизни есть друзья! Как хорошо, когда в жизни много друзей! И все они непрошенными гостями заваливаются спозаранку к тебе в гости под благовидным предлогом починить крышу! Пришли проверить, жива ли она еще. Вот, поганцы!
На чердаке слышался густой мужской гогот, перемежаемый мощными ударами молотков и ревом электродрели. На кухне хозяйничали дамы, наполняя дом запахом слегка пережаренных оладьев, бекона и кофе.
- Привет, дорогая. Мы же тебя не разбудили? – Таня широко улыбнулась и приветливо чмокнула Лию в щеку.
- Нет, нет, как можно. Вы же так тихо себя ведете! Как всегда. И давно вы здесь?
- Уже часа два, - Тая, маленькая рыжая девушка с тихим голосом, проворно скинула очередную порцию оладьев со сковороды и протянула Лие тарелку.
Лия покачала головой, а Лиз, впечатлительная блондинка, уже шептала ей на ухо:
- Ну и как ночь? Видела твоего таинственного принца – чуть в обморок не грохнулась! Ты на него уже глаз положила или мне можно счастьичка попытать?
- Боже сохрани! В смысле, мне на него класть что-то. Если тебе очень нравятся парни без памяти и паспорта, которые сыпятся тебе на голову в три часа ночи – пожалуйста.
- А вдруг это твой принц, - тихо сказала Тая со светящимися глазами. – Ну, он и вправду очень красивый.
- А галантный какой! – Таня оперлась на стойку, подперев руками свою самую выдающуюся часть. – Предупредительный, вежливый…Я, по-моему, влюбилась.
- Может, мне ему свою комнату предложить, ну, пока у тебя здесь ремонт? – Лиз игриво подмигнула и налила в очередной стакан сок. – Пойду предложу мужчинам попить. Работают ведь все-таки.
Прежде чем взять со стола поднос, она натянула голубую кофточку пониже на талию, благодаря чему итак нехилый вырез превратился в чистую провокацию.
- Смотри, не растеряй! – кинула ей вслед Таня и низким голосом расхохоталась.
- Как вы вчера день провели? – спросила Тая.
Лия пожала плечами.
- Да, в общем-то никак. Он пришел в себя утром, я его осмотрела, напоила кофе, потом своими делами занималась.
- А он?
- Он в таком состоянии был, что весь день на веранде в кресле проспал.
- Ты бы его хоть в комнату отвела. Замерз, наверное, бедняга, - Таня осуждающе глянула на Лию.
- Ну, во-первых, он спал. А во-вторых, он через чур тяжелый, чтобы я его на себе таскала.
- Ты-то откуда знаешь, что он тяжелый? – она игриво вздернула брови.
- Я помогла ему добраться до кресла – у него голова кружилась, - ответила Лия, пресекая игривое настроение подруги.
- Ну вот ты так всегда! Ну не порть малину! В нашем болоте итак редко случается что-то интересное, так ты даже это превращаешь в рутину, - Таня плотоядно впилась в бок оладушке, с негодованием глядя на Лию.
- Знаешь, я не собираюсь, ради того, чтобы дать вам пищу для разговоров, влипать в какую-нибудь историю.
- А тебе это и не требуется, - Тая пожала плечами. – За тебя все уже давно сочинили.
- Да? Ну введи хоть в курс дела, чтобы я знала, что отвечать, - Лия тоже развеселилась. Она совершенно не собиралась строить из себя уксусную даму, но и распускать слухи тоже не хотелось.
Честно говоря, ей хотелось совершенно по-другому провести сегодняшнее утро, но…Чем богаты…
 - Одна часть города болтает, что он – секретный агент и его выбросили с самолета в надежде, что он погибнет. И как только выяснится, что он выжил, за ним придут. За тобой, кстати, тоже, как за свидетелем.
- О, господи! А другая что придумала?
- Что он стал твоим любовником, и вы уже два дня не вылезаете из спальни, - улыбка Таи была шире ее лица.
Кофе брызнул через нос, Лия закашлялась.
- Ну, знаете!
- Да ладно тебе, - практичная Таня махнула рукой и потянулась за очередным оладушком. – Если бы у меня такой мужик дома третий день обитался, я бы уже давно нашла ему более стоящее применение, чем починка крыши.
- Таня!
- А что? – пожала она плечами. – Таких парней, как он, в нашем городе нет, это уж ты мне поверь. Так что если уж сыпется такое счастье тебе на голову, крышу – не важно, хватай обеими руками!
- А тебя не смущает то, что он не помнит, кто он такой? А, может, делает вид, что не помнит. Я о нем вообще ничего не знаю.
- Тогда, если ты такая правильная, ответь мне всего на один вопрос.
- Какой?
- На кой ты его тогда к себе домой приперла?
Лия заколебалась, не зная, как вразумительно ответить на вопрос, который она сама старалась себе лишний раз не задавать.
- Ну…не знаю…Он же на мою крышу свалился.
- Логично. А если бы к тебе медведь на крышу упал, ты бы и его у себя оставила?
Таня прожгла ее проницательным взглядом, Тая счастливо улыбалась, глядя на подругу, и Лия сделала единственное, что могла сделать в этот момент: сбежала. Под благовидным предлогом необходимости привести себя в порядок.
- Ага, и одень какую-нибудь юбочку покороче, - кинула ей вслед Таня и захохотала.

Лия торопилась. Она торопилась принять душ. Торопилась высушить длинные волосы, нанести на лицо макияж: легкий и прозрачный. Ей хотелось выглядеть сегодня хорошо.
Она натянула джинсы и застыла перед шкафом. Однозначное нет всем футболкам и майкам. Платье? Ей не хотелось видеть многозначительных понимающих взглядов подруг. Но ей хотелось видеть восхищение в других глазах – глубоких, живых, умных…
Да, наверное, они правы. Но ее реакция понятна – у Лии давно никого не было, а парень был очень привлекательным.
Мягко говоря.
Лия медленно выдохнула. Не стоит строить надежд. Не стоит мечтать о том, чего не может быть. Рано или поздно он все вспомнит. Объявится его семья. И он исчезнет из ее жизни так же, как и появился. Ее сердце итак достаточно разбивали. Еще одной авантюры ей не нужно.
Она медленно сняла с плечиков белую шифоновую тунику, достала белые сандалии на тонкой шнуровке и перехватила волосы белой невидимкой. Никто не упрекнет ее в том, что она хочет кого-то соблазнить. Но никто не запретит ей хорошо выглядеть.
Что-то потерялось, то, что двигало ею все утро. Горечь от нависшего «нельзя» убила все, что горело в ней последние дни. Настроение заметно подпортилось.
Ну и черт с ним!
Она осторожно прикрыла дверь спальни и свернула в коридор, заканчивающийся лестницей на чердак. За мерным воплем дрели слышались обрывки слов, не складывающиеся во фразы. Один голос она точно могла узнать – Тим все-таки прискакал на ее защиту. Вечный Тим, которому она дала от ворот поворот, но он, похоже, не терял надежду. Он был знакомым и понятным. Он всегда был рядом.
Но с ним не было полета.
Лия протянула руку к ручке и едва успела отпрянуть, чтобы не получить дверью промеж глаз.
- Лия, привет! – Кит по-приятельски шлепнул ее по руке и скатился по лестнице.
Она только успела приветственно кивнуть исчезнувшему за углом другу и осторожно протиснулась внутрь.
Работа кипела. Стружки завалили весь пол. Орала электродрель в руках Джека, Тим дубасил молотком по вбитому наполовину гвоздю, парни таскали доски и листы шифера.
Лия забыла вдохнуть, внезапно встретившись глазами со своим гостем. Она понимала, что лицо выдает ее с головой, но не могла скрыть радости. Он широко улыбнулся и, вырвавшись из общества щебетавшей рядом Лиз, направился к ней. Все «нельзя», все разумные доводы разлетелись вдребезги, не оставив даже пыли сомнений. В этих глазах была радость, было восхищение, которое она так хотела увидеть. 
- Доброе утро, - Лия улыбнулась и сунула руки в карманы джинс, подавив желание взять его за руку. – Как вы сегодня?
- Лучше, гораздо, - он улыбнулся, заглянув ей в глаза.
- Лия! – Джек заставил замолчать дрель и снял с глаз защитные очки. – Ну и дырень проделал этот парень в твоей крыше! Но сегодня мы все закончим, не волнуйся.
- Спасибо, - Лия благодарно кивнула,- с завтрашнего дня обещают дожди, так что…
- Сегодня мы празднуем день рождения! – Марк сбросил очередную доску с плеча и широко улыбнулся.
- Чей? Я про кого-то забыла?
- Криса! После такого, знаешь, - Марк обвел рукой разрушения на чердаке, - остаться в живых, еще и передвигаться на своих двоих!.. Да этот парень в рубашке родился!
- Вы вспомнили свое имя? – Лия вскинула глаза на парня, но тот с улыбкой покачал головой.
- Нет, к сожалению, но мы должны были как-то общаться.
- Так что единодушно выбрали ему это имя.
Лия поглядела на него, но он лишь пожал плечами.
- Знаешь, - Тим перевел дух, обращаясь к Крису, - ты настоящий счастливчик. Сейчас у тебя есть возможность выбрать жизнь, которая тебе нравится. Выбрать любое имя, любое занятие. Чем ты раньше занимался?
Крис покачал головой, глянув на свои руки.
- Представления не имею. Но вряд ли был плотником.
Марк грубовато расхохотался:
- Да уж, руки у тебя не под молоток заточены.
- Может, ты был фотомоделью? – Лиз игриво наклонила голову набок, кокетливо улыбаясь.
Ухо Лии резануло фамильярное обращение, но она сдержалась от того, чтобы покривиться.
- Нет, он был секретным агентом, - Джек убежденно кивнул. – Такие реакции только у них бывают.
- Какие еще реакции?
- Этот парень налету поймал работающую дрель сегодня, - он сделал многозначительные глаза и убежденно покивал. – И заметь, даже не поранился.
- А еще отразил мой удар, - Тим поднял брови, разминая плечо.
- Еще раз извини, - Крис приложил руку к груди, - правда, как-то само собой вышло.
- Да ладно! – Тим махнул рукой и поудобнее перехватил молоток. – Научишь потом так бить и, считай, мы квиты.
- Вы завтракали? – Лия тихо обратилась к Крису.
Он молча покачал головой.
- Пойдемте, я заодно вас осмотрю.
Они вместе вышли с чердака. Крис спустился первым и подал Лие руку. Мягкую, теплую, крепкую.
Лия прошла в свою спальню и кивнула ему на кресло, сама достала из шкафа бинты и препараты.
- У вас замечательные друзья, - Крис слегка покривился, когда футболка прошлась по ребрам.
- Замечательные, - Лия кивнула и слегка вздернула брови. – Когда растешь в маленьком городке, молодежь старается держаться вместе. Так что со временем друзья становятся практически родственниками. Которых не выбирают, а терпят. Нет-нет, - она поспешно покачала головой в ответ на его немой вопрос в глазах, - я не хочу сказать, что я их терплю, но иногда…Иногда их бывает слишком много.
- Хочется побыть в одиночестве?
- Ну да.
Лия аккуратно перебинтовала ему ребра и пальцы, проверила давление и обработала разбитую губу.
- Как вы спали?
Он опустил глаза, чуть покачав головой.
- Да, честно говоря, не очень.
- Кошмары?
- Какие-то невнятные. Только чувства.
Лия кивнула, но не стала говорить, что слышала, как он кричал во сне, когда спускалась ночью попить воды.
- Попробуйте отвлечься, - она сложила все препараты и присела перед ним на пуфик, - не думайте хотя бы день о том, что вам непременно надо все вспомнить. Сегодня проживите другую жизнь. Скиньте все, что было.
Он внимательно смотрел на нее, ничего не говоря. Потом подался вперед, хотел что-то сказать, но замолчал. Переспрашивать она не стала. Значит, еще не время.

 День летел незаметно. Толпа в доме не уменьшалась. Наоборот, прибывали все новые друзья-приятели. И все со своими благовидными предлогами: кто-то принес гвозди, кто-то еду, кто-то взятую в позапрошлом году книгу. Едва поздоровавшись с Лией и обменявшись с ней двумя-тремя дежурными фразами, тут же переключались на Криса, обрушивая на него массу ненужной и очень подробной информации о том, откуда они знают Лию, как учились с этой замечательной девушкой в одной школе; как она спасла кому-то жизнь на пожаре в прошлом году, про то, кем они работают и кем друг другу приходятся.
Лия прятала улыбку, краем глаза наблюдая за реакцией Криса. Для каждого у него нашлось доброе слово, он всех выслушал и со всеми поговорил. Пару раз она заметила, как он трет виски и зажмуривается, пока никто не видит.
- Прогуляемся?
- Да, с удовольствием, - он благодарно кивнул и последовал за Лией к двери на задний двор.
На улице смеркалось. На западе тлело уставшее солнце, разлегшись на верхушках сосен.
Лия шла молча, Крис сунул руки в карманы куртки и сосредоточенно смотрел на дорогу. Он не спрашивал, куда они идут, он просто доверился ей и был рядом.
Тропинка шла через лес. Сначала широкая и хорошо утоптанная, постепенно она стала еле различимой в гаснущем свете дня. Лия уверенно пробиралась сквозь ветки, пока не достигла одной ей понятной точки.
Они оказались на краю обрыва. До самого горизонта темнело колышущееся озеро, тихо перебиравшее четки мелких камней. На востоке ночь уже была полноправной хозяйкой, которая по своей прихоти стерла границу горизонта и позволила звездам сыпаться прямо в черную воду, а волнам накатывать на темное небо.
- Я приходила сюда в детстве, когда хотелось о чем-то подумать. Дома всегда было полно народа, так что остаться в одиночестве практически никогда не удавалось.
Крис медленно подошел и встал рядом, соединив руки на груди.
- Так ли хорошо быть одному?
Лия подняла глаза и взглянула на его профиль. Какая-то грустная озлобленность была в уголках его глаз, в слегка нахмуренных бровях, в упрямо сжатых губах. Кто-то разочаровал его, причинил боль. И вряд ли она могла помочь ему.
Но сделала бы все, чтобы хотя бы попытаться.
Он медленно, глубоко вдохнул и закрыл глаза, подставив лицо ветру. Лия молча уселась на траву, обхватив руками колени. Она не собиралась ничего говорить. За день было достаточно разговоров. Она хотела услышать чувства и мысли. Хотела дотронуться до его души и прикрыть ладонями раны, которых никто не мог увидеть.
- Я испортил вам отпуск, - Крис присел рядом и, чуть улыбнувшись, глянул на Лию.
Она усмехнулась и покачала головой.
- Знаете, моя жизнь не изобилует новыми впечатлениями, так что ваше появление слегка разбавило рутину. Чему я несказанно рада.
- Спасибо вам, - он слегка сжал ее руку. – Я ничего не помню, но по-моему, мне нужно сейчас побыть с кем-то…С кем-то,  кто не дает советов, а просто позволяет мне… - он замешкался, пытаясь подобрать слова.
- Прийти в себя и зализать раны, - Лия положила свою ладонь поверх его руки и взглянула ему в глаза, еле различимые в темноте. – Мне кажется, извините, что лезу не в свое дело, но…Мне кажется, у вас что-то случилось. Что-то помимо физических ран терзает вас.
Крис отвернулся и тихо ответил.
- Иногда меня одолевает такая злость, непонятная, необъяснимая, что мне хочется бежать. Но стоит начать искать в себе причину, и все тут же уходит, пропадает. Это раздражает.
- Вы действительно прямо сейчас хотите все вспомнить?
- Да! – Он повернул к ней лицо. – И нет. Я чувствую, что только когда память вернется, я смогу вырваться из того капкана, в который угодил. Начать действовать. Но я боюсь вспоминать. Я чувствую, что случилось что-то, чего я не смогу вынести. Или я натворил что-то, что все разрушило.
Он выдохнул и резко сжал лицо ладонями. Лия почти слышала, как все внутри него кричит и рвется. Днем он был слишком занят, чтобы дать себе время задуматься, но когда он оставался один или вот как сейчас, с ней, на него накатывал мрак, с которым он не мог бороться.
Лия замолчала, сжав руки и давая ему время успокоиться.
- Вы можете жить здесь, сколько захотите. Я вас не тороплю и ни к чему не обязываю. Придите в себя, решите, что вам делать. Иногда гораздо важнее оказаться в состоянии покоя и независимости, чем немедленно кидаться решать проблему.
- Я чужой для вас человек, - тихо и хрипло проговорил он, не смотря на нее. - Вас не будет раздражать мое присутствие?
Лия слегка улыбнулась в темноту.
- Вы видели, что творится сегодня у меня дома. А кто звал этих людей?
- Я думал, вы попросили их помочь.
Лия только покачала головой.
- Я привыкла к чужим людям, которые постоянно оказываются рядом. Так что милости прошу.
Он долго смотрел на нее, ничего не говоря.
- Вы мне кого-то очень сильно напоминаете. Я не могу вспомнить – кого, но этот кто-то был очень добр к людям. Она позволяла им быть такими, какими они были, и в благодарность все стремились быть как можно лучше.
- Ну, по крайней мере, мы выяснили, что это была «она». – Лия улыбнулась. – Девушка? Жена?
Крис покачал головой.
- По-моему, ни та, ни другая.
- Мать?
При упоминании о матери он почувствовал себя так, будто ему ударили под дых. Опять накатила разбитость и грусть.
Лия положила руку ему на плечо и сказала:
- Пора возвращаться. Сегодня празднуем ваш день рождения. Вы – почетный гость.
Он поднялся на ноги вслед за ней, отряхнул штаны от налипшей травы и тихо улыбнулся.
- От меня что-то требуется?
- Только быть там.
Они пошли по дорожке к дому. Крис едва различал темные ветви, чтобы вовремя успеть отвести их от лица. Лия же шла абсолютно уверенно, почти не пригибаясь и не спотыкаясь. Белая туника отсвечивала в свете луны. Она как свеча в темноте, к которой он стремился, которой доверял сейчас больше, чем кому бы то ни было. Он не задавал вопросов, он просто доверился ей и был рядом.
Они быстро вышли на дорогу и двинулись по направлению звуков вечеринки: в доме уже играла музыка, ароматный дымок нес запах жареного мяса и сосисок.
Крис снял куртку и накинул ей на плечи. Он не видел мурашек на ее коже, но был уверен, что прохладный ветер на берегу продул ее насквозь.
Лия благодарно улыбнулась и завернулась в теплоту его тела, почувствовав себя настолько близко к нему, что это слегка пугало.
Вечеринка разгоралась, как лесной пожар. Спиртное горячило и без того шебутные головы молодых. История о появлении Криса с каждым часом перерастала в новые формы, дополнялась удивительными подробностями. Крис ничего не отрицал, отшучиваясь от очередного дополнения. Сам он пил мало, все больше слушал. Но местная молодежь, кажется, приняла его в свой круг за его необычность и приветливость. Лия замечала, как в нем постепенно растворяется настороженность, словно какая-то внутренняя пружина осторожно расслабляла виток за витком.
Вскоре Лию начали поздравлять с прекрасным выбором и интересоваться, когда помолвка. Видимо, это были представители второй, более романтической, части города. Она не стала никому ничего доказывать, позволив людям пребывать в тех фантазиях, которые были для них ближе.
Часам к трем ночи молодежь, как обычно, стала скапливаться в тихом дворе вокруг горящего мангала. Тим, как фокусник, откуда-то достал гитару, и над спящими домами понеслись вечные песни. Разудалые куплеты орались двадцатью голосами и поддерживались хлопками сорока рук.
Тим чуть замешкался между песнями, наступила внезапная тишина, пока все переводили дух, и Тая тихо попросила, обращаясь к Лие:
- А спойте ту, свою песню?
Лия только успела открыть рот и покачать головой, но толпа уже подхватила идею, и Тим, перебрав струны, начал играть. Тягучие ноты, прерывающиеся на полутонах, всегда заставляли слушателей умолкнуть и заглянуть в свое сердце.
Лия почувствовала, что сегодня волнуется больше, чем всегда, когда приходилось петь при людях. Она попыталась глазами найти Криса, но музыка не стояла на месте. Глубокий вдох…
Песня была, конечно, о любви. О том, что она не возможна, хотя горит в душах двух, вечно рвущихся друг к другу людей.
Когда она начинала петь, ловила темп и настроение песни, музыка настолько ее захватывала, что все окружающее переставало существовать. Она закрывала глаза и наслаждалась переливами и собственным голосом. Она старалась передать малейшие оттенки музыки и настроения. Тим всегда был ее вторым голосом, дополнявшим и поддерживавшим.
Лия плыла на тягучих нотах, чувствуя, что сегодня ставшая уже привычной песня, была совершенно другой. Каждое слово, каждую ноту она выводила сегодня по-новому.
В перерыве между куплетами она открыла глаза и поняла, что Крис стоит рядом, замерший, смотрит на нее. Но слова понесли ее дальше, она закрыла глаза и продолжила петь, вдруг всем телом ощутив его рядом. Она не видела, но чувствовала, какой он высокий, чувствовала взгляд блестящих голубых глаз, ощущала его дыхание и дышала с ним в унисон.
Песня закончилась. Посыпалась буря оваций.
Лия смутилась и благодарно подняла руку. Она знала, что сегодня превзошла сама себя, но надо было отдать долю славы Тиму.
Тот, шутовски раскланявшись, брякнул по струнам в последнем аккорде и потребовал себе мяса за работу. Лия улыбнулась и выскользнула из толпы.


- Крис! – Лия опустилась ниже и тихонько тряхнула его за плечо. – Крис, просыпайся!
Он резко открыл глаза и несколько секунд смотрел на нее, явно не понимая, где он находится и кто она такая. Потом складка между черных бровей разгладилась, и он улыбнулся.
- Звезда сегодня рано?
Она шутливо шлепнула его по руке.
- Будет тебе издеваться. Поднимайся.
- Куда? – Крис с видимым усилием содрал себя с простыни и, глухо выдохнув, протер лицо.
- На рынок, - Лия выглядела, как маленькая девочка, которой сегодня должны подарить куклу и она разбудила родителей в четыре утра, чтобы приблизить счастливый момент.
- Боже, сколько времени? – Крис, едва различая что-то вокруг, хмуро посмотрел на часы. – Только семь. Лия, ты вообще спишь?
- Просыпайся, соня. На улице уже рассвело. Жду тебя в кухне.
Она сверкнула улыбкой и вышла из комнаты. Крис с трудом подавил желание повалиться обратно на постель, подозревая, что в этом случае моментом заснет. Зверски зевнув, он взъерошил черную гриву на голове и пошел в душ.
В доме после вечеринки было тихо. Самые стойкие разошлись около пяти утра, не такие крепыши засыпали там, где сидели. И Крис сильно подозревал, что они все еще там.
Он улыбнулся, вспомнив вчерашнее веселье. Это было так бездумно и бесшабашно…Никто ни о чем его не допытывал, все воспринимали его таким, каким он был. Подбадривали и хлопали приятельски по плечу. Кто-то пил с ним на брудершафт, кто-то устроил тур по армрестлингу. После пятого противника, уложенного на второй секунде, кто-то повесил ему на грудь сделанную из фольги медаль, и он проходил с ней еще два часа.
Вчера праздновали его день рождения. И сегодня он чувствовал себя заново родившимся. Единственный кошмар, разбудивший его в шесть утра, оказался действительно единственным. Все остальные сны…Остальные сны заставили его смущенно сморщиться.
Ему снилась Лия. Снилась так явно и четко, что он мог описать мельчайшие подробности.
Обрывки эмоций  и желаний. Ее глаза, смотревшие на него так серьезно. Ее руки, перебиравшие его волосы и гладившие его лоб.
Ее губы, теплом дышавшие ему на грудь…
Он выбрал из вороха одежды, которую ему вчера натащили друзья Лии, темно-синюю футболку и черные джинсы. Странно, такая форма одежды была…Она была однозначно удобной, но во всем теле было стойкое ощущение, что она ему незнакома.
Он не стал зацикливаться на этом, уже привычно отмахнулся от навязчивых мыслей о прошлой жизни и, на ходу завязав шнурок на кроссовках, вышел за дверь.
Лия помахала ему рукой и прижала палец к губам, призывая к тишине. Он усмехнулся, увидев, как вчерашние бравые ребята спят на полу. Кит, свернувшись калачиком вокруг высокой ножки лампы, посапывал во сне. Дом был разрушен. Ничего общего с той кристальной чистотой и тишиной, которая царила здесь, когда он впервые очнулся.
Неужели это было только позавчера?
Он провел руками по ребрам и не почувствовал ничего, будто ничего и не было. На губе не осталось и следа раны. В теле было столько сил, что он мог одной рукой поднять Лию и нести столько, сколько она потребует.
- Что такого продают на рынке, что ты соскочила в такую рань? – Крис догнал ее на дорожке, посыпанной мелким гравием, и подстроился под ее шаг. 
- Там продают ВСЕ. Нет, - она расхохоталась в ответ на его скептически перекошенные брови, - на самом деле ВСЕ. На рынке, особенно с утра, можно купить все, что угодно: от продуктов до антикварного золота. А вообще, я думаю, это у меня из детства. Когда я была маленькой, мы с бабулей каждое воскресенье поднимались ни свет ни заря и шли на рынок. Я помню, что мне всегда было холодно, я хотела спать, но всегда шла с ней, потому что она каждый раз умудрялась купить мне что-то необычное. Это не обязательно должна была быть дорогая вещь, но это всегда было необычно.
- Например?
- Например, как-то она купила мне деревянную куклу, которой было восемьдесят четыре года. В другой раз она купила мне леденец на палочке - не смейся! – он был в форме петушка, я такие только на картинках в книжках со сказками видела.
- Ладно, ладно, я понял, что рынок – волшебное место. А ты не боишься, что к тому времени, как мы вернемся домой, его уже разнесут по кирпичу?
- Нет, - Лия как-то странно улыбнулась и покачала головой.
Это был удивительный город – за каких-то двадцать минут ты, выйдя из дома, мог оказаться у озера, а мог добраться до рынка, на котором сегодня, похоже, собрались все жители.
Толпа двигалась двумя организованными потоками вдоль длинных рядов. И здесь на самом деле продавали ВСЕ. Игрушки, украшения, саженцы цветов и деревьев, они надолго застряли у прилавков с котятами и щенками. Крис усмехнулся мужской солидарности: мужчины стояли на пару шагов позади своих спутниц, сюсюкающих с очередным пищащим комочком. Он терпеливо дождался, пока Лия обласкала всех живых существ во всех клетках, и направился к лоткам с антиквариатом.
Рядом с откровенным хламом находились поистине потрясающие вещи: ножи позапрошлого века, шкатулки, драгоценности, подсвечники. Крис застыл возле самодельных подвесок с рунами. Вся местная молодежь таскала такие на кожаных шнурках. Причем разнообразие поражало: руны были вырезаны на дереве, камнях, медных бляшках, коже и серебре.
Он провел рукой по значкам и застыл. Что-то поднималось из глубины души. Что-то щемящее, родное. Чувство, будто он заглянул за дверь чулана и вместо веников обнаружил там соседнюю вселенную.
Некоторые руны, он не знал этого, но чувствовал, были написаны с ошибками.
- Нашел что-то? – Лия заглянула ему через плечо. – О, и ты туда же. Все парни на этом помешались. Все их таскают – кто на шее, кто на руке. – Лия взяла в руки серебряный прямоугольник с черной руной.
- Они понимают, что означают эти руны?
- Искренне сомневаюсь, - Лия покачала головой и внимательно взглянула в глаза Крису. – А ты знаешь, что они значат?
- Вот эта означает богатство, вот эта – мужество. Эта – дорогу, а эта, - Крис нежно провел пальцем по вдавленной в серебряную поверхность надписи, - власть.
 - У-у, - Лия наклонилась и еще раз прошлась глазами по рунам, - власть – это не для меня.
- Почему?
- А что в ней хорошего? Бешеная ответственность за каждое произнесенное тобой слово, каждый поступок и никакой личной жизни. Мне искренне жаль наших политиков. Особенно хороших.
- Это почему?
- Потому что плохие хоть ради личной выгоды стараются. – Лия улыбнулась, но тут же посерьезнела. – Нет, власть – это не для меня.
- А по-моему, власть, причем абсолютная, это единственный способ что-то реально изменить в мире.
- Ты знаешь, в нашей истории было немало человек, кто думал так же, и все они весьма плачевно кончили.
Крис пожал плечами и положил руну на место. Он был в корне не согласен с Лией, но спорить не хотелось.
Они прошли к продуктовым павильонам. Лия заворожено следовала вдоль прилавков с творогом, мясом каких угодно сортов, сыром, и рыбой. Крис следил за ней с улыбкой. Ему не было это все так интересно, как ей, но ему нравилось видеть такое одухотворение на ее лице.
Лия долго вглядывалась в глаза огромной форели, распластавшейся на льду. Краем ногтя подцепив жабры, заглянула под них и что-то удовлетворенно пробормотала. Потом, уперев руки в колени, опять уставилась ей в глаза.
- Ну и что она сказала? – едва сдерживая смех, произнес Крис, наклонившись к ее уху.
Она в ответ шутливо пихнула его локтем и улыбнулась.
- Ты, видимо, ничего не понимаешь в выборе рыбы.
- Зато, видимо, ты понимаешь. Может, просветишь меня, темноту?
- Глаза у рыбы должны быть прозрачными и выпуклыми, кожа не нарушенной, а жабры красными. Только такую рыбу можно покупать.
- Просто ты уже пять минут глядишь ей в глаза. Вот я и подумал, что тут что-то серьезное.
Лия распрямилась и попросила продавца завернуть ей рыбу. Потом настал черед бесконечных разноцветных рядов с живописными горами фруктов и хлебной лавки. Окончательно его добила покупка четырех килограммов морской соли.
- У нас что, конец света намечается? Тогда надо еще спичек взять.
Лия расхохоталась.
- Да, ты знаешь, конец света в этом году обещают, но соль мне не для этого нужна.
- Ты ее на ужин купила?
- Да, после вчерашней вечеринки в доме, боюсь, ничего больше не осталось. Так что недельку посидим на хлебе с солью.
Они, наконец, оставили разноцветный мир рынка и укрылись под тенью огромных вязов, сплетавших ветви над дорогой. Крис отломил кусок батона и с удовольствием захрустел теплой коркой.
- Можно тебе личный вопрос задать?
Лия кивнула, поглощенная поеданием здоровенного персика, заливавшего ее руки сладким липким соком.
- Это насчет Тима. Он…Вы с ним…
- Мы встречались. Но с тех пор прошло уже два года.
- И вы решили остаться друзьями?
- Ну да, - Лия пожала плечами. – Мы крутимся в одной компании, все мои друзья – его друзья. Поэтому, если бы мы перестали общаться, все стало бы намного сложнее. Да и, честно говоря, мы достаточно мирно расстались, чтобы не делать из этого трагедию.
- А из-за чего вы расстались? - Крис резко обернулся к ней. - Ну, если не хочешь, не говори. Извини, но мне, правда, интересно.
- Я понимаю, что тебе интересно, - она расхохоталась и задумалась. – Тим, он…Он прекрасный парень. Я понимаю, что это звучит банально, но он действительно замечательный. Он крепкий, надежный, его можно попросить сделать что-то по хозяйству, он умеет слушать, но…Мне не хватало с ним высоты.
Крис нахмурился, глядя себе под ноги.
- С ним душа не летела, - проговорила Лия. – Я не знаю, как объяснить по-другому. Но он был землей, а мне нужен был ветер. Понимаешь?
- Вы отлично пели вчера. Просто замечательно. – Крис улыбнулся, глядя на нее. – Я бы очень хотел еще что-нибудь послушать.
Лия попыталась скрыть смущение, но щеки все равно покрылись предательским румянцем.
- В детстве родители заставляли меня заниматься вокалом. Мне это страшно не нравилось. Но не потому, что я петь не любила. Меня убивала необходимость по сорок раз прогонять одну и ту же песню, добиваясь идеального звучания. По-моему, в этом случае теряется сам смысл  пения – это состояние души.
- Либо она летит, либо нет, - Крис кивнул. – Вчера ты высоко летела.
- Спасибо. А почему ты про Тима спросил?
- Просто, - Крис пожал плечами, кидая в рот последний кусок, - вы с ним очень слаженно пели. Мне кажется, такая слаженность на пустом месте не возникает. Кроме того, я пару раз замечал как он на тебя смотрит.
- Как?
- Он до сих пор к тебе неравнодушен, - Крис убежденно кивнул. – И надеется на второй шанс.
- Ну, если уж говорить о том, кто и на кого смотрит, так на тебя вчера вся женская половина города глазела, включая глубоко замужних кумушек.
Крис покачал головой.
- Да ладно тебе. Это пока я здесь новость, а пройдет пара месяцев, они обо мне и не вспомнят.
Лия не стала спорить, но он явно не до конца понимал, какое впечатление производит на женщин. И подталкивать его к этому пониманию она не собиралась. Из чисто эгоистических соображений.
- Почему ты так смущалась вчера, когда тебя попросили спеть? Ты ведь не первый раз это делала?
- Не первый,  - Лия поморщилась. – Но как-то это больно показушно получалось. Я просто не хотела привлекать к себе внимание.
Крис расхохотался и приобнял ее за плечи, сворачивая на узкую дорожку к дому.
В доме не было никого. Крис поставил пакеты с покупками на стол и, приоткрыв рот, огляделся. Ни следа вчерашнего празднования.
- Это что, волшебство? Или вчера на самом деле ничего не было и мне это все из-за моего сотрясения мозга привиделось?
Лия опять улыбнулась своей загадочной улыбкой.
- Я же тебе говорила. Просто мы так часто сваливаемся кому-нибудь на голову с очередной вечеринкой, что постепенно у нас вошло в привычку на утро приводить дом в порядок, причем, не привлекая к этому хозяина дома.
- Как…предусмотрительно, - Крис до сих пор не мог поверить в то, что вчера здесь была толпа народа.
 До обеда Лия тихо занималась своими делами, заставив Криса вынырнуть из состояния задумчивости, когда высыпала на огромный противень уже  второй пакет с солью.
- Так ты ее запекать будешь? А я думал, мы ее так будем, ложками уплетать.
- Смейся, смейся, посмотрим, как ты ее трескать будешь, - Лия бережно взяла промытую тушку рыбы и уложила поверх соли. Потом разорвала третий пакет и стала методично засыпать рыбу, оставив торчащей наружу только голову и хвост.
Крис перетащил тяжеленный противень в духовку и взялся помогать ей с салатом.
Через какое-то время Лия поймала себя на мысли, что они уже довольно давно молчат, занимаясь своим делом. Но при этом не было тягостного ощущения, что нужно срочно что-то сказать, лишь бы разбить тишину.
Крис поднял на нее глаза, попавшись на том, что сует в рот очередную оливку, и вопросительно приподнял брови.
Лия смутилась, покачала головой, потом сказала:
- Я хотела тебе кое-что отдать, - она залезла в карман джинс и вытянула оттуда серебряную руну на черном кожаном шнурке.
Крис медленно отложил нож и провел пальцами по руне.
- Спасибо, - искренне сказал он. – Огромное.
Лия подошла к нему, подняла руки, чтобы застегнуть замок. Взгляд уперся в ямку между ключиц, его тепло коснулось всего тела, бросив ее в жар, заставив замереть. Руки коснулись теплой шеи, черные волосы прохладой накрыли непослушные пальцы. 
Крис застыл, боясь пошевелиться. Ее запах – тонкий, такой женственный – сбил все мысли. Нежные руки прошлись по шее, заставив спину покрыться мурашками.
Полторы тысячи лет своей жизни  он отдал бы, чтобы остановить этот момент, прожить его еще и еще раз, но Лия опустила руки и поправила руну.
- Ну вот, властвуй наздоровье.
- Спасибо, Лия, - он улыбнулся пересохшими губами.
Она смущенно улыбнулась в ответ и, развернувшись на каблуках, быстрым шагом поднялась по лестнице на второй этаж.
Крис оперся руками о столешницу и медленно выдохнул. Он должен  был чувствовать к ней благодарность, но мысли были далеки от простой благодарности.
Он хотел быть с ней. Постоянно, ни на секунду не отрываясь от ее глаз, рук, голоса и ее мыслей. Он чувствовал, что рядом с ней в нем начинали бурлить силы, которые могли смести весь его здравый смысл, как ураган сметает ветхие хижины, раскидывая их на километры вокруг. Он не должен был напугать ее, заставить закрыться от него.
Она была единственным человеком в этом мире, которого он понимал. Он не мог ее потерять. 
Он сжал руну в ладони, чувствуя, как серебро постепенно нагревается от его тепла. Хотел он того или нет, но с каждой минутой он все больше привязывался к ней. Ему нравилось наблюдать за ней, чем бы она ни занималась. Он любовался ею. Тем, как  и что она говорила, как вела себя с другими людьми, как заботилась о нем, как хмурилась, когда задумывалась о чем-то. Он ничего не видел и не слышал вчера, когда она пела. Он стоял с ней рядом и кожей чувствовал ее голос.
Она была первым, что он увидел сегодня утром, и это было лучшее начало дня, несмотря на то, что он спал всего два часа.

Он падал. В отчаянии, в надежде, что за этим падением уже ничего не будет. Отверженный. Одинокий. Разбитый.
Бесконечное кружение, разбавляемое яркими всполохами каких-то образов, причиняющих боль, вызывающих отчаяние…
Он задыхался от того, что сделал. От того, что ничего уже нельзя забыть и исправить.
Страх, холодный и тошнотворный, связал мышцы, залепил горло…

Крис кричал и метался по кровати, покрывшись потом. Лия осторожно подошла и потрясла его за руку. Но он не просыпался, хрипло что-то выкрикивая.
- Крис. Крис!
Он рванулся и с силой схватил ее за руку. Она напугано застыла, глядя в его широко открытые глаза с расширенными от ужаса зрачками.
Крис тяжело дышал, ноги ломило. Медленно он начал понимать, что перед ним Лия, и он рискует переломать ей кости.
- Прости, - он выдохнул и уткнулся головой в колени.
Лия незаметно потерла запястья с малиновыми пятнами от его пальцев.
- Опять кошмары?
Он покачал головой.
- Каждую ночь. Каждую…ночь… - Он тяжело повалился на подушки, закрыв глаза согнутой в локте рукой. – Я ничего не могу в них разобрать. Это какой-то бессмысленный ужас.
Лия сидела молча, не зная чем ему помочь.
- Если хочешь, я останусь пока здесь, - тихо предложила она.
Он сглотнул пересохшим горлом и серьезно глянул на нее.
- Если тебе не трудно.
Лия слегка покачала головой.
- Совсем не трудно. Может, успокоительного?
Крис категорично помотал головой и повернулся на бок, зажав руки между согнутых колен.
- Просто побудь рядом. Хотя бы чуть-чуть.
Он закрыл глаза.
Лия тихо обошла кровать и пристроилась на другом краю, подперев спину подушками. Дыхание медленно восстанавливалось. Лицо разгладилось. Лия выключила свет и тихонько прилегла.

…Толчок…
Крис медленно приходил в себя. Сердце билось ровно и неслышно. В голове было пусто и легко.
Он не помнил, когда последний раз так спокойно просыпался, привыкнув уже к тому, что каждое утро перед пробуждением его посещал очередной кошмар.
Ему было тепло и уютно. Не хотелось даже шевелиться.
Яркий свет забирался под веки, щекотал ресницы, прогонял сон. Тело плыло в тягучей утренней тяжести и расслабленности.
Он приоткрыл глаза и сквозь ресницы несколько минут бессмысленно наблюдал за плывшими в потоке света пылинками. Медленный бессмысленный танец, медленное течение жизни…И ни одной мысли в голове. Он цеплялся за это состояние, хотел его продлить. Но воздух ворвался в глубоком вздохе в легкие, обрушив жизнь на сонное сознание.
Крис понял, что спал, свернувшись возле Лии. Она лежала  на боку, обняв его за шею и уткнувшись лицом ему в макушку.
Он снова закрыл глаза и глубоко вдохнул. Теплый ненавязчивый запах наполнил легкие. Он не помнил, кем он был и как жил, но был абсолютно уверен, что даже вечность не сотрет из памяти этого чувства уюта и покоя, которое он испытывал рядом с ней. 
Лия потерлась носом о его волосы, глубоко вдохнула и перевернулась на живот, оставив руку у него на шее. Он постарался тихонько перелечь на спину, прижался щекой к ее голове и снова закрыл глаза, не способный отдать даже толику этого момента.


Крис нашел Лию в сарае за домом. Она старательно закручивала гайки на велосипеде.
- Собралась покататься?
- Ты знаешь, - Лия поднялась, отряхнула колени и уперла руки в бока. – Я сто лет не ездила на велосипеде. Наверное, уже и забыла, как это делается.
- Ну так попробуй, - он перехватил руль и вывел велосипед во двор.
- А ты умеешь кататься? – Лия взглянула на него.
- Не помню, - Крис пожал плечами и передал ей велосипед.
Лия перекинула ногу через раму, оттолкнулась и, с трудом поймав равновесие, объехала широкий, неуклюжий, медленный круг по двору.
- Твоя очередь, - она развернула велосипед и подала ему.
Крис был уверен, что скорее справится с бешеной лошадью, чем с этим агрегатом, но ударить в грязь лицом тоже не хотелось. Он неуверенно кашлянул, предвкушая потеху, перекинул ногу, устроился поудобнее на сидушке, оттолкнулся…и, не проехав и двух метров, картинно шмякнулся.
Лия давилась смехом, пытаясь зажать нос руками, от чего стала просто истерически хихикать.
Крис, растянувшись под железным конем, хохотал в голос.
- Нет, Лия, я не умею на этом кататься.
- Да, я заметила, - она благовоспитанно сложила руки, постаравшись придать лицу сочувствующее выражение, но не смогла и снова расхохоталась. – Как ты умудрился вырасти, не научившись кататься на велосипеде?
- А это что, обязательная программа? – Крис выкарабкался из-под велосипеда и снова забрался на него верхом.
- Ну не знаю, просто у нас всем малышам, начиная с трехлетнего возраста, покупают велики, ролики, скейты. Иногда годам к пятнадцати люди себя гораздо уютнее чувствуют на каких-нибудь колесах, чем пешком.
- Видимо, меня учили чему-то другому.
Крис сосредоточился, оттолкнулся и, изо всех сил стараясь выровнять руль, медленно и с трудом двинулся по направлению к воротам. Метров через пять он все-таки потерял равновесие, но в этот раз оказался готов и успел подставить ногу.
Широко улыбнувшись, он победно вскинул вверх руки. Лия показала ему большой палец и вернулась в сарай за вторым велосипедом.
К тому моменту, как она закончила оттирать его от пыли, подкрутила все гайки и проверила колеса, Крис наворачивал стремительные круги по двору.
- Прокатимся?
- А куда?
- Там разберемся.
Они вывели велосипеды на дорогу, оседлали коней и двинули на восток. Крис пропустил Лию вперед, доверив ей выбор дороги. Ему было откровенно безразлично куда ехать, но само чувство движения, практически полета, завораживало. Он все больше приноравливался к тому, чтобы ловить равновесие. Постепенно он перестал объезжать препятствия, а старался наоборот выбрать спуск покруче, поворот порезче, чтобы проверить, на что он способен.
Довольно быстро они оказались в лесу. Дорога резко пошла под уклон. Лия сбавила скорость и осторожно свернула на узкую тропинку.
Крис догнал ее, когда она уже спешилась и, подойдя к воде, снимала обувь.
- Ну как поездка?
- Прекрасно, - Крис улыбался,  - как я мог вырасти без такого развлечения?
Лия зашла по щиколотку в воду, взбивая ногами прибрежный песок с частичками черного ила. Она повернулась к воде и подставила лицо солнцу.
- Мама всегда говорила, что вода была единственным, что меня успокаивало, когда я была маленькой. А потом, когда мы выбирались на пляж, я помню, что могла часами, до посинения сидеть в воде.
- Ты умеешь плавать? – Крис снял кроссовки, закатал штаны и вошел в воду. После жары вода казалась очень холодной. Песчаное дно приятно щекотало разгоряченные подошвы.
- О, да! Причем под водой я научилась плавать гораздо раньше, чем над водой. А ты?
- По-моему, да.
Крис вышел на берег, стянул футболку и джинсы и быстро, не давая себе возможности ощутить, насколько холодная была вода, врезался в нее грудью, подняв ураган ледяных брызг.
О, да! Это он умел делать превосходно! Метров семь он плыл под водой, оглохнув от залившей уши воды, наслаждаясь ощущением невесомости и тем, что каждая мышца, каждая жилка в его теле вдруг ожила и глубоко вдохнула. Вода оживляла и делала его сильным.
Он вынырнул, откинув налипшие волосы за плечи, и быстро поплыл от берега, мощными гребками поднимая себя над водой. Ему казалось, что он может делать это бесконечно, что он способен переплыть все озеро. Легкость и уверенность постепенно перерастали в покой внутренний. Все проблемы, которые терзали его, остались, но он вдруг понял, что капкан – всего лишь веревка, которую ему достанет сил и ума разорвать. Он все увеличивал и увеличивал скорость, наслаждаясь глубоким дыханием и силой.
Вода качала его на прохладной упругой ладони, не давая утонуть. Крис раскинул руки, притянул ноги к поверхности и подставил лицо солнцу. Он не знал, как далеко был от берега, он видел только бесконечное небо и слышал лишь глухую песню воды. Пространство не имело значения. Он был свободен, впервые за последние дни.

Лия прикрыла глаза ладонью, стараясь рассмотреть на сверкающей поверхности воды Криса. Да, он умел плавать, но его не было уже около получаса. Легкое беспокойство стало перерастать в тугой узел в животе. Она понимала, что не сможет поплыть за ним, потому что умела плавать, только пока знала, что под ней есть дно. И телефон она, как всегда, оставила дома. Все-таки Тим был прав – она безалаберная. Или доверчивая.
Она резко выдохнула, заметив метрах в пятидесяти Криса, размеренно выбрасывавшего руки над водой, мощными гребками рассекавшего воду. Он не торопился, делал это так размеренно, так уверенно, будто не знал усталости, будто это не он еще три дня назад валялся без сознания и без сил. 
Лия застыла, чувствуя, что ей не хватает воздуха. Крис поднялся из воды уже почти у самого берега. Вода ручьями стекала с черных волос на лицо, широкие плечи и грудь. Он глубоко дышал и широкими шагами пробирался к берегу. Лия привыкла к тому, что он был высоким, но она никогда не представляла его ТАК. Когда он валялся полумертвый, она обтирала его и переворачивала с боку на бок, она не воспринимала его ТАК.
Но из воды выходил оживший бог из легенд, которыми она зачитывалась в юношестве. Во всех его движениях чувствовалась мощь. Брови слегка хмурились, всегда светло-голубые глаза казались черными. Широкая грудь раздувалась на вдохах.
В этот момент Лия поняла, что никогда больше не сможет смотреть ни на одного мужчину. Никто и никогда больше не вызовет в ней той бури, которую она чувствовала, находясь с ним рядом. Она могла обманывать себя сколько угодно, что хотела лишь помочь ему, что ничего от него не ждет. Что все бессонные ночи, что она просидела с ним, все его кошмары, которые она помогала ему пережить, – это только желание помочь человеку, оказавшемуся в непростой ситуации. И правы были и Таня, и Тая, и Лиз, и вся вторая половина города.
Одна бесспорная истина обрушилась на нее в этот момент – она влюбилась в этого человека тогда, когда, теряя сознание от страха, зашла на разрушенный чердак и среди пыли и досок, забросанное обломками балки, увидела его распластанное тело. Тогда, когда он стонал и кидался во сне от очередного кошмара. Когда протирала мокрой тряпкой его покрытое испариной лицо, такое красивое, мужественное, но вместе с тем такое живое и выразительное. Тогда, когда он впервые взглянул на нее своими яркими, светящимися глазами.
Он лишил ее возможности ощутить то же самое к другим мужчинам этого мира.
- Ты чего? – Крис, задыхаясь, повалился на траву рядом с ней, разметав руки и пытаясь восстановить дыхание.
- Тебя просто долго не было, - не своим голосом ответила Лия, стараясь перевести взгляд на менее будоражащие объекты.
- Я не знал, что так люблю плавать! Это просто потрясающе,  - он покачал головой, слегка улыбаясь и закрыв глаза.
- Тебе придется обсыхать так, я не взяла полотенце.
- Мгм.
Лия взглянула на него, пользуясь моментом, пока его глаза были закрыты. Черная прядь перечеркнула высокий лоб. Брови разгладились, лицо расслабилось, отдаваясь солнцу. Дыхание постепенно выравнивалось. Лия пробежалась взглядом по плоскому животу, длинным ногам и почувствовала, что язык присох к небу.
Она медленно поднялась и снова зашла в воду, стараясь забраться поглубже и остыть.
Пока Крис высыхал, с запада стремительно налетел ветер, убегавший от низких рокочущих туч. Они быстро подхватили велосипеды и двинулись к дому. Дорога шла резко в гору, ветер, все усиливающийся, бил первыми крупными каплями в грудь, так что Лия вполне успела отвлечься от всех своих мыслей.
Когда они добрались до дома, ливень хлестал с такой силой, что ломал хрупкие ветки ивы. Ветер набрал просто ураганную силу, составив компанию треску молний, разрывавшихся, казалось, над самой головой. Гром гремел так оглушительно, что Лия удивлялась, как еще не оглохла.
Крис жестами выпроводил ее в дом, сам перехватил оба велосипеда и завел их в сарай.
Лия забежала в дом промокшая насквозь. Зубы стучали от холода и усталости. Она быстро скинула мокрую одежду, переоделась в теплую пижаму и расчесала волосы.
Крис натянул сухие штаны и футболку, вышел в гостиную, но Лии еще не было. В доме резко потемнело. Капли агрессивно стучали в окна, но теперь они вызывали лишь чувство уюта и желание пристроиться у огня.
Он открыл заслонку в камине и стал складывать дрова. Вскоре огонь, сжевав мелкие щепки, с треском принялся за поленья и обрадовано осветил теплом гостиную. Крис загляделся на пламя, сидя на корточках около камина. Мокрую голову неприятно холодило, но потоки тепла от огня согревали кожу.
Он повернулся и вытащил из столика большую папку, битком набитую рисунками. Судя по надписям в углу, рисунки принадлежали Лие.
Крис не чувствовал себя истинным ценителем искусства, но рисунки его заворожили. Карандаш, акварель, уголь. Портреты – люди, которых он видел на вечеринке, смеялись с листов плотной бумаги; лошадь выгнула шею и высоко подобрала ноги, в мощном броске перескакивая через изгородь; девушка с нежным взглядом с улыбкой наблюдает из черноты космоса за планетой; цветок, вырастающий в ладонях и светящийся от золотой пыльцы…Техника не была идеальной, но идея, душа, вложенная в картины, завораживала.
Лия тихо спустилась по лестнице, замерев рядом с Крисом, который ее даже не заметил. Он сидел на полу и, нахмурившись, вглядывался в ее рисунки. Она тихо развернулась и пошла на кухню.
Кружка горячего кофе с корицей вынырнула перед его носом, вырвав из другого мира. Он поднял глаза на Лию и, чуть замешкавшись, принял кружку.
- Есть хоть что-то, чего ты не умеешь делать?
Лия рассмеялась и присела перед ним на пол, скрестив ноги в теплых толстых носках.
- Я так и не научилась ездить на роликах. После того, как сломала вторую ногу, родители выкинули все ролики, которые были в нашем доме, и под страхом самого жестокого наказания запретили когда бы то ни было на них вставать.
Крис улыбнулся, снова взглянув на рисунок.
- Ты где-то училась рисовать?
- Да нет, - Лия покачала головой. – Просто в свое время не боялась испортить тонну бумаги, пробовала разные техники. Я люблю рисовать. Я будто прикасаюсь к тому, что рисую, проживаю то, что переношу на бумагу. Иногда я прочитывала книгу и прорисовывала те моменты, которые мне больше всего понравились. Это было потрясающе.
Крис перелистнул еще пару рисунков, внимательно вглядываясь в них.
- Кофе остынет, - Лия тихо подвинула к нему кружку.
- А? Да, спасибо.
Он собрал рисунки, подхватил кружку и пересел на диван, положив голову на подголовник и вытянув ноги. Отблески желтого огня плясали у него в глазах, снова сделав их живыми и блестящими.
- Если хочешь, я могу нарисовать тебя.
- Нет, - Крис смущенно улыбнулся и покачал головой. – Боюсь, мне не стать моделью. Это же надо какое-то одухотворенное лицо сделать и сидеть так несколько часов. Нет.
- Не надо тебе никакое лицо делать, - Лия поставила кружку на столик и протянула руку за папкой.
Под рисунками лежало несколько чистых листов. В кармашке были карандаши, изрисованные уже до размеров пальца.
Лия достала уголек и, вздохнув, глянула на Криса.
- Может, мне взять в руки меч и встать вот так? – он вытянул руку и картинно выпятил грудь, как на картинках в книжках про рыцарей.
- Не надо мечей!- Лия покачала головой. – Сядь как тебе удобно, я сама найду ракурс.
- А свет тебе не нужен?
- Нет, света вполне хватает.
Крис, предчувствуя, что в выбранном положении ему придется просидеть ни один час, плотно вжался в спинку дивана и пристроил кружку с кофе так, чтобы до нее можно было свободно дотянуться.
Лия встала и, примериваясь, какой бы ракурс выбрать, обошла его кругом. Крис изо всех сил сохранял серьезность на лице, но глаза выдавали его с головой.
- Если не хочешь,  я не буду этого делать, - Лия прижала папку к груди и подняла брови.
- Да нет, я просто…Как-то неуверенно себя чувствую.
- Расслабься.
Крис глубоко вдохнул и уставился в огонь, стараясь ни о чем не думать. Лия села в кресло, наискосок от него, разложила на коленях папку, карандаши и замерла.
Прежде чем начать рисовать, она должна была запомнить каждую черточку, каждый изгиб, выражение глаз. Только тогда люди на портретах не выглядели куклами.
И только тут она поняла, что боится его рисовать. Боится, что у нее не хватит способностей, чтобы передать его живую натуру, чтобы передать всю палитру эмоций, которые способны отразиться на этом лице. Один неверный штрих создаст лицо, которое она не знает. А сегодня ей, больше, чем когда-либо, хотелось отразить то, что было на самом деле. Впервые в жизни ей не было нужды что-то додумывать, что-то добавлять. Все было настолько идеально, что это пугало.
Она поудобнее перехватила карандаш, выдохнула и провела первую линию. Посекундно поднимая на Криса глаза, она старалась максимально четко перенести на бумагу его высокий лоб, тонкие скулы, впалые щеки. Его брови, создающие неуловимое выражение глаз.
Глаза она рисовала дольше всего, любуясь переливами огня в них, стараясь передать их глубину и яркость. Это были глаза человека, который умел думать. В чуть прищуренных уголках сидели внимательность и чувство юмора, прикрытое длинными черными ресницами.
Аристократическая линия носа, расслабленные губы.
Лия сглотнула, начав прорисовывать его шею. Мужская шея всегда была для нее завораживающей. Но его шея, длинная, мускулистая…Она почувствовала, что на спине поднимаются мурашки. Чем внимательней она вглядывалась в его тело, спускаясь взглядом на плечи, грудь, расслабленные руки с тонкими пальцами; на длинные, свободно вытянутые ноги, тем больше она чувствовала, будто касается его. Она могла рассказать о том, какие теплые у него руки, какие прохладные и влажные волосы.

Крис открыл глаза, когда часы тихо прозвенели три часа. Огонь в камине еще горел, но слишком слабо, чтобы достаточно осветить тихую гостиную.
Он повернул голову. Лия спала здесь же, пристроившись на другом конце дивана. На столе перед ней лежал готовый рисунок.
Крис, стараясь не шуметь, привстал и взял в руки лист. Лия явно ему польстила. На рисунке он получился гораздо привлекательнее, чем в жизни. Он положил лист на место и, чуть повернувшись, посмотрел на нее.
Она спала на спине, положив одну руку на живот, вторую вытянув вдоль тела. Длинные ноги в теплых штанах вытянулись, уперевшись ступнями ему в бедро. Волнистые волосы разметались по подушке, спутанными колечками упали на лицо.
Крис замер на секунду, протянул руку и убрал локон. Лия чуть вздохнула и открыла глаза.
Он понимал, что надо что-то сказать, отвести глаза, выпрямиться, но не мог пошевелиться. Скрывать что-то уже не было нужды, она итак все поняла.
Он не знал, кто потянулся первым. Поцелуй был тягучим, мучительным, страстным. Он целовал ее так, будто боялся, что если хоть на секунду прервется, то перестанет дышать. Она запустила пальцы ему в волосы, провела ногтями по затылку, и он почувствовал, что ему не хватает воздуха. Грудь разрывало от гулких ударов, кожа горела, мышцы свело от попытки себя сдержать.
Он взял ее за руки и впился губами в шею, лаская ее, сходя с ума от ее запаха. Лия застонала, что-то прошептала непослушными губами и схватила его за плечи.
Его сила, горячая мощь завораживала и пугала. Она знала, что ни за что не сможет остановиться, чтобы одуматься. Все разумные мысли улетучились под его горячими губами, под нежными ладонями.
Она снова нашла его губы, чувствуя, что ее трясет. Она хотела его. Хотела так сильно, что ей было на все наплевать.
Лия толкнула его, заставив осесть назад и, резко рванувшись, села на него верхом. Ее руки медленно вытянули футболку, губы горячими углями впились в шею. Возбуждение, копившееся уже столько дней, сметало на своем пути все. Ни одна здравая мысль не могла завладеть сейчас ее мозгом. Ей было не важно, кто они друг для друга, что будет завтра или через год.
Все это было неважно.
Сейчас имели значение только его горячие руки, сжимавшие ее, его запах, его мощь, его ответное, такое же сильное желание.
Лия не помнила, как оказалась снова под ним, но помнила восхитительное чувство его сильного обнаженного тела. Она отдавалась ему с таким упоением, с такой страстью, что даже если бы вокруг рушился мир, ничего бы не изменилось. Она знала, что царапает его спину, но не могла совладать с собой. Она обхватила его голову руками, запутавшимися в черных волосах, и взглянула ему в глаза, почти черные.
Его губы что-то шептали в ее разгоряченную шею, но она не понимала слов. Ей хотелось его всего, без остатка, навсегда.
Лия закричала, Крис содрогнулся, прижав ее к себе с такой силой, что она не могла вдохнуть…

Мир медленно возвращался, успокаивая дыхание и расслабляя мышцы.
Она медленно поцеловала его в щеку и заглянула в глаза, сосредоточенно глядевшие куда-то в пространство.
Что-то было не так.
Лицо, человек, все было прежним, но глаза… Они неуловимо менялись. Та же кристальная голубизна, но она медленно покрывалась льдом. Ноздри едва уловимо раздулись, уголки рта опустились. Лицо стало…чужим и холодным. Этого человека она не знала. На ней лежал незнакомец.
Он медленно сел и, глядя в огонь, напряженно застыл. Лия тяжело сглотнула, боясь сказать хоть что-то. Страх ледяными пальцами с силой сжал внутренности и свел судорогой мышцы. Она натянула футболку и замерла, глядя на его распрямившиеся плечи.
- Крис…
Он медленно повернул голову. Чужое жесткое лицо смотрело на нее незнакомыми ледяными глазами.
- Локи. Меня зовут Локи.
- Ты…Память вернулась?
Он резко повернул голову и огляделся вокруг.
- Что это за место?
- Это мой дом. Ты здесь уже почти неделю.
- Что это за мир? – резко спросил он, движением головы отметая ее ответ.
- В каком смысле? Крис, ты меня пугаешь!
- Я не Крис, - медленно и хрипло повторил он. -  Я Локи, бог из Асгарда. Так что это за мир?
- Земля. – Лия сглотнула, чувствуя, что сходит с ума.
- Земля?! - На его лице отразилось жгучее отвращение. Он в бешенстве поднялся на ноги.
Лия потрясла головой. Вокруг его тела медленно поднимался еле различимый туман. Очертания неуловимо изменились. Через секунду перед ней стоял незнакомец в странном облачении из кожи и золота. Жгучая злость в глазах, упрямо наклоненная голова, напряжение во всем теле.
Сон. Это должен был оказаться сон. Иначе она просто сойдет с ума. Это не могло быть правдой!
Их глаза встретились. Ничего общего с тем человеком, которого она рисовала, которому так неистово отдавалась, не было. Перед ней был кто-то чужой.
А в следующую секунду его не стало. Он просто исчез, не оставив после себя ничего.

Лия не помнила, сколько времени просидела, сжавшись в комок, трясясь от пережитого ужаса. Она не могла расслабить ни одну мышцу, чтобы успокоиться. Мозг отказывался принимать какие-либо разумные объяснения. Все в ней рушилось, выплескиваясь беззвучными слезами.
Момент высшего наслаждения, пощечина судьбы...
Как все несправедливо.
Она медленно выдохнула и сжала лицо руками, не зная, чем закрыть ледяную дыру в душе. Как объяснить себе, что произошло так, чтобы не сойти с ума.
На глаза попался рисунок, с которого на нее смотрел Крис. Яркие, нежные голубые глаза, полуулыбка на губах, таких горячих и родных.
Когда-нибудь она вернет себе душу и разум. Но в эту секунду ей казалось, что если она хотя бы пошевелится, отчаяние разобьет ее на мелкие осколки.

Послезавтра должна была вернуться бабушка. Лия тихо, методично, как автомат, делала в доме уборку. За последние две недели она ни с кем не встречалась. Она не отвечала на телефонные звонки. И почти не разговаривала. Она боялась ночи, потому что когда тишина сковывала пустой дом, когда темнота обнимала ее, мысли возвращались. Мучительные. Яркие. Убивающие.
Футболка Криса, в которой она его рисовала, еще сохранившая еле ощутимый запах, все эти дни жила у нее под подушкой. Неделю назад Кит завез пачку фотографий с вечеринки, но у Лии так и не хватило смелости их просмотреть.
В ее жизни было несколько романов. Были расставания. Но ни разу, никогда она не чувствовала себя так близко к помешательству от горя.
Она выволокла из машинки влажное белье, скидала его в корзину и медленно пошла во двор.
Мозг был в состоянии апатии. И только это позволило ей не закричать.
Во дворе стоял Крис. Или Локи, как он себя назвал.
Широко разведенные ноги, чуть нахмуренные брови, сцепленные за спиной руки. И все то же странное облачение из кожи и металла, будто из фильма про древних героев.
Она молчала, предоставив ему возможность заговорить первым. Лия не тешила себя надеждой, что он снова стал тем человеком, в которого она по глупости своей успела влюбиться. Честно говоря, она боялась его нового воплощения. Никакого блеска в глазах. Жестко сжатые губы. Кто он?
- Я посчитал, что должен объяснить тебе кое-что, - даже голос был чужим.
Лия никак не отреагировала на это замечание и он, переступив с ноги на ногу, обернулся.
- Если ты не возражаешь, я бы хотел поговорить в другом, менее людном месте.
Он медленно подошел к ней и, в каком-то странном танце, чуть касаясь, обхватил ее за талию. Лия почувствовала, что мир уходит из-под ног. В прямом смысле, а не только от его близости.
Когда муть в голове рассеялась, она широко открытыми глазами огляделась вокруг. Они стояли на обрыве. Том самом, куда она приводила его перед вечеринкой.
Он отошел от нее на самый край и, уставившись на воду, плескавшуюся далеко под ногами, надолго замолчал.
Лия стояла на месте, глядя ему в спину, не чувствуя ни ветра, ни солнца. Слезы резали горло, не давали вздохнуть.
Прямая спина. Сжатые за спиной руки.
Другой. Опасный. Чужой.
 Кем бы он ни стал, но она каждой клеточкой ощущала его рядом. Солнце играло на тех же мягких черных волосах. Ей страшно захотелось прижаться щекой к его спине, обнять его, заставить вернуться тот блеск в смеющихся глазах, который так ее завораживал.
Она обхватила себя руками.
Он обернулся.
- Я хотел, - он встретился с ней взглядом и замолчал. Брови расправились, руки опустились. Что-то неуловимо знакомое промелькнуло в глазах.  – Я хотел поблагодарить. И кое-что объяснить.
Он опустил голову и проговорил:
- Та неделя, что я провел с тобой, была лучшей в моей жизни. Но я не могу…Это невозможно…Теперь уже невозможно…Ты просто не представляешь, кто я. – Он тяжело сглотнул и снова повернулся к ней спиной. – Вся моя жизнь теперь – череда битв, чтобы выжить. Я, как бездомный дух, скитаюсь по вселенным, не находя ни дома, ни тепла. Я потерял все. Меня вышвырнули из той жизни, которой я был достоин. И сейчас во всех девяти вселенных не сыщется ни одной живой души, кто бы любил меня таким, какой я есть.
- А какой ты? – Лия охрипла.
- Я едва не убил своего брата. Чуть не погубил отца. Я разрушил все, что отец строил столько лет. Я только хотел вернуть себе жизнь. Но оказалось, - он грустно усмехнулся, - что возвращать нечего. Что вся моя жизнь – вранье. Все, что я знал, на что надеялся – все взращено на лжи во имя выгоды. А я – ничто. Я – монстр. – Он говорил и говорил, не останавливаясь. Слова лезвиями резали слух, обжигали ненавистью, но он все говорил, выплескивая яд из воспаленной души вместе со слезами и криком.
Он рассказал ей все, без остатка, не пытаясь себя выгородить или как-то смягчить ситуацию. Лия перестала пытаться привязать его слова к той реальности, к которой она привыкла, пытаясь просто услышать и понять.
Голос сорвался на полутоне, и он напряженно застыл, готовый к осуждению. Ждущий приговора.
Но Лия молчала.
- Я прожила с тобой неделю, - наконец тихо проговорила она, - и пока ты не помнил, кто ты на самом деле, ты был самым лучшим человеком, которого я знала.
- Но я не человек! – Ярость исказила его лицо. – Знаешь, кто я на самом деле? – Он медленно двинулся к ней. – Я – отродье, которое кинул умирать собственный отец! Я тот, кого отвергли все!
Лия проморгалась, снова чувствуя, что разум покидает ее, оставляя ледяные пальцы и дрожащие колени. Его кожа медленно становилась синей, покрываясь витыми узорами. Глаза подернулись красной дымкой, потеряв человеческий облик.
- Я – трофей, который берегли до лучшего момента. И все, что есть во мне – ложь. Я даже не знаю, кто я теперь.
- Ты тот, к кому я успела привязаться.
- Вот к этому ты успела привязаться?! – заорал он, указывая на свое лицо. 
Перед глазами потемнело от страха, но Лия сделала шаг ему навстречу. Она подняла руку и, чувствуя, что теряет сознание, положила ладонь ему на щеку. Кожа на ощупь была ледяной.
- Кем нам быть – это наш выбор. Всю свою жизнь ты был богом и не знал, что ты не такой как все. Неделю ты был обычным человеком, и у тебя неплохо это получалось, потому что здесь тебе не было нужды с кем-то соревноваться, отвоевывать право на любовь и признание. Все и так тебя приняли.
Может, в тебе и течет кровь монстра, но кем быть – решать только тебе. Ты сделал все это, потому что тебе нужна была любовь. Безусловная. Абсолютная.
Кожа под ее рукой неуловимо потеплела и стала розовой. Человеческий  облик медленно возвращался, втягивая узоры на коже. Она заглянула ему в глаза. Живые, блестящие и синие, они смотрели на нее знакомым выражением.
Она провела ладонями по его щекам, чувствуя, что снова готова расплакаться. Он медленно закрыл глаза, из-под век потекли слезы. Лия заплакала, не в силах больше сдерживаться. Он встал на колени, обнял ее и уткнулся лицом ей в живот, обдавая кожу горячим дыханием.
Она чувствовала, что плечи его сотрясаются, он весь словно вжался в нее. Лия уткнулась носом ему в макушку, умирая от его запаха, такого родного, что становилось больно дышать.
- Нам все равно не дадут быть вместе. – Он медленно поднялся с колен, взяв ее руки в свои и рассматривая ее ладони. – Те, кто сейчас правит мной, они найдут тебя и убьют. А если я не соглашусь с ними работать, найдут и убьют нас обоих.
- Это прощание?
Он медленно кивнул и, запустив руку за шиворот, вытянул руну.
Лия, смахнув слезы, кивнула.
Он наклонился и медленно, больно ее поцеловал. Она глубоко вдохнула, стараясь заполнить себя всю его запахом.
На губах осталось только тепло. И никого рядом.
Лия на негнущихся ногах подошла к обрыву. Под ногами гулко плескались волны. Они завораживали и звали, обещая утолить боль.
Она подняла глаза к горизонту. Достала из кармана узкую белую полоску с двумя черточками и вытянула ее на ладони. Ветер лизнул руку и забрал подношение, унеся к далеким волнам.
У каждого из них осталось что-то, что будет напоминать о том, что они друг у друга были.