Chateau Lafite 2

Сидя рядом с большим белым вентилятором, Кармин чувствовал себя заново родившимся. Этот спасительный ветерок так приятно охлаждал разгорячившуюся на солнце кожу, что мужчина уже подумывал провести здесь весь день, а расследованием заняться ночью.

- Что, Ансиан, в этом году лето особенно беспощадно к нам? – хриплый, прокуренный с годами голос раздался рядом с Кармином, сидящем на небольшом коричневом диване, который стал потертым от долгой службы в участке.

- Buonasera*, Готье. Я бы выразился более грубо по этому поводу, но в стенах закона это неприлично, тем более при Вас, глава жандармерии, - дружески махнув мужчине в знак приветствия, Кармин поднялся с дивана и посмотрел внимательно на собеседника. Готье является тем человеком, на чьем лице отражается вся тягость работы: усталый взгляд, круги под глазами от бессонных ночей, короткие, но давно не видевшие расческу волосы, глубокие морщины от частых дум - всё это не красило его, делало похожим на больного старца, хотя мужчине только-только стукнуло пятьдесят.

- В данный момент я сам еле сдерживаюсь, чтобы не начать браниться на погоду, - стерев маленькие капли пота со лба, он указал в сторону своего кабинета, на двери которого красовалась маленькая потертая табличка с именем и статусом, - Поэтому за неприличные эпитеты сегодня я тебя прощаю. Проходи.

Мужчины зашли в небольшой кабинет, который сразу выдавал трудоголика в своем хозяине: на столе в беспорядке лежали бумаги и толстые, чуть ли не рвущиеся папки под ними; грязная чашка с остывшим и недопитым кофе покоилась на толстом старом мониторе белого цвета, облепленном желтыми стикерами-напоминалками. Имея в своем распоряжении хороший компьютер, благородно предоставленный французским и итальянским правительствами не только этому участку и именно этому кабинету, а всем служителям закона, так или иначе нуждающихся в нем, Готье рьяно отказывался менять свой старенький монитор на что-то более новое.


Кармин сел на небольшой диванчик, на котором очень часто ночевал в своем кабинете глава жандармерии, и обвел взглядом уже всю комнату. Всё было по-старому, за исключением газет, висящих на стене возле карты города. Каждое дело, напечатанное журналистами, Готье вешал на стену и отмечал красным маркером особо интригующие места. Иногда, как он говорит, эти журналюги подкидывают идеи. Но не только труды верных псов СМИ заменяли обои, также там можно было встретить личные, особо важные распечатки Готье, которые он боялся потерять в хаосе своего стола. Кармин пробежался глазами по стене, отметив про себя, что заметка с ночным убийством девушки уже висит, гордо перекрыв помятую страничку газеты с фотографией старой женщины. Скоро рядом будет прицеплена булавками и статья про это, написанная особо быстрым журналистом, а пока лишь недавно распечатанный листок с основными моментами дела и красный кружок на карте, на которую очень часто бросал свой взгляд Кармин. Детективу нравился вид города сверху. Тот, кто подкинул идею, был достаточно интересным человеком, раз такое ему пришло в голову: Винселия, город, располагающийся между Италией и Францией, двумя винными державами, был построен в несколько необычной форме. Он тоже круглый, как и многие города, но только сделан был как солнце, от чего часто его называли «солнечным», даже если был дождь. Восемь лучей, концы которых были сделаны тоже в круглой форме, создавая маленькие площади, выходили из центра города, ожидаемо круглого центра, где проходит самый важный праздник всех виноделов и коллекционеров «Festival Nettare Dio*». Из-за своего необычного расположения Винселия поделена на две части: французский район и, соответственно, итальянский, где проживал сам детектив. Лишь два луча города - верхний и нижний, а также центр - являлись общими. Хотя было всё-таки небольшое различие: первый смежный район, то есть верхний луч, располагал в себе участок служителей закона утонченных французов, а нижний – страстных и буйных итальянцев. Но, несмотря на это деление, люди Винселии вели себя, как жители одной маленькой общей страны, хотя местные шуточки про национальность всё же были.


Кармин чувствовал некоторую гордость и радость от того, что живет в таком необычном месте. Это чувство осталось еще со времен его детства, когда он радостно бегал по улице и кричал всем, что живет на «солнце». Приятные воспоминания прошли так же быстро, как и появились. Детектив отвел взгляд от карты и сосредоточился на Готье, вальяжно устроившемся в своем скрипучем кресле.

- Чай? Кофе? Ириски? – немного весело спросил служитель закона, кивая в сторону небольшой тумбочки, где стояли перечисленные предметы.

- Твой поганый кофе устроил мне веселый вечер, когда я последний раз его выпил, так что извини, но я пас, - на это Готье лишь пожал плечами и собирался уже начать более серьезный разговор, как Кармин резко продолжил:

- А вот ириску прошу предоставить.

Встав, скрипнув стулом, мужчина достал из пакетика маленькую конфетку и бросил её Кармину, не сумевшему поймать ириску на лету.

- Руки дырявые, да? – с некоторой издевкой спросил Готье, на что получил злобное шипение под шорох фантика:

- Это ты мазила, - конфетка угодила в рот, - Но сейчас не об этом. Я пришел к тебе, старик, чтобы ты рассказал мне сказку о бедной девушке, которая умерла недавно, и о том, как все в особняке внезапно стали глухими. А за это я тебе отплачу всем своим богатством.

- Хм, с чего-бы тогда начать? – мужчина снова сел в кресло, - Убитая – Зое Бонне, дочь заядлого винного коллекционера, ранее приезжающего из Парижа сюда, в свой особняк, на лето, чтобы поучаствовать в Festival Nettare Dio.

- Он уже не приезжает?

- Кхм, я, наверное, немного неточно выразился. Он и по сей день следует этой традиции… Только участвовала на аукционах Зое, так как сам он после аварии четыре года назад стал овощем. Его жена скончалась сразу, а он теперь тихо сидит в кресле на улочке, пускает слюни и ест, когда заставляют. Его из списка подозреваемых сразу вычеркнули. Психическое состояние, да и двигаться нормально не может: повреждены ноги, так что может он ходить медленно и с тростью. Поэтому всем в доме заправляла его единственная наследница Зое. Но около года назад ей стал помогать Николя Ришан, друг детства, а теперь и жених, который прибыл в Винселию вместе с ней. Больше близких людей у девушки нет.

- Одним словом, в ночь её убийства в особняке были: больной отец, сама Зое, её жених и слуги? Ну и еще убийца, если это никто из вышеперечисленных.

- Да-да, именно так.

- Тогда скажи мне, Готье, почему никто не слышал, как она кричала и била посуду? В большом особняке ночью хорошее эхо.

- А вот это самое интересное! Отец, Одрик Бонне, не проснется, даже если рядом идет перестрелка. Слуги сказали, что слышали, как летала посуда, но…

Кармин вопросительно поднял бровь, ожидая, когда Готье насладиться паузой.

- Но они решили, что это снова Зое и Николя ссорятся. Перед сном они сильно поцапались, и девушка уничтожила несколько дорогих ваз, кидая их в жениха. Этот скандал слышали все обитатели особняка, поэтому новый шум ночью они списали на это. К тому же, комната, где спит прислуга, находится в другом конце здания, отчего звуки были несколько приглушенными. Сам же Николя на это говорит, что после того, как в него попала маленькая, недавно купленная ваза, он спустился в погреб и напился. Его там, кстати, и нашли. Можно сказать, что он не врет, хотя со счетов его списывать не стоит.

- Ладно, допустим, всё это так. Пьяный жених, спящий после ссоры, больной отец, которому на все плевать и слуги, располагающиеся достаточно далеко от комнаты, где убили девушку, но крики! Посуда ладно, но почему никто не прибежал на крики девушки? Такое нельзя игнорировать.

Кармин выжидающе посмотрел на Готье. Он задал самый важный вопрос, который глодал его с самого осмотра места преступления. А глава жандармерии, как назло, противно улыбнулся и вновь стал выдерживать никому не нужную, кроме него, паузу.

- А это, мой друг, самое веселое. Девушка-то страдала параличом голосовых связок*.

- Что?

- Что слышал. Зое Бонне заболела в детстве какой-то болезнью, что вызвало паралич. Именно из-за него она просто не могла кричать. И я думаю, что убийца знал об этом, раз так спокойно пришел её убивать.

- Ну что ж, ты ответил на самый важный для меня вопрос, - детектив встал с насиженного места и подошел к захламленному столу Готье. Порывшись в карманах куртки, он достал свой кошелек, где покоился маленький камушек. Вынув находку, он положил возможный бриллиант перед служителем закона.

- И за это я дарю тебе это. Нашел, пока осматривал место преступления. Надеюсь, он ценен и сможет оплатить ту информацию, что ты мне дал.

Готье взял камушек и покрутил его в лучах солнца, как бы оценивая, хотя сам нисколечко не разбирался в этом.

- Где он был?

- Рядом с телом, возле серванта. Я сам только благодаря своему мастерству и зоркому глазу обнаружил его.

На это заявление мужчина хмыкнул, ясно показывая, что он думает об этом «мастерстве и зорком глазе», а также о скромности одного частного детектива.

- Я предлагаю отдать его знатокам, пусть скажут, бриллиант это или нет, а потом можно думать, откуда он. Не помню, чтобы на теле были украшения.

- Да, ты прав. Я займусь этим.

- Тогда оставляю это на тебя, мой стареющий друг. А я пойду разузнаю что-нибудь своими способами.

Предчувствуя неприятную духоту улицы, Кармин развернулся и направился к выходу, бросив на прощание:

- Chao*, Готье.

- A plus tard*.


Buonasera (итал.) – переводится как «добрый вечер». В Италии это выражение используется после трех часов дня.

Festival Nettare Dio (итал.) – «Фестиваль нектара бога». Если литературно и на русский - «Фестиваль божественного нектара».

Паралич голосовых связок - параличное состояние проявляется после удара, сильных душевных волнений, тифа, упорных катаров гортани, дифтерита и пр. и может вызвать или хроническую хрипоту, или полную потерю голоса. Последнее обстоятельство имеет место при параличе нижних голосовых связок, находящихся в полости гортани, что возможно при внутренних разрушительных процессах. В данном рассказе именно последний вариант.

Chao (итал.) – (многие знают, но все же напишу ^^) «привет»/«пока».

A plus tard (франц.) – «увидимся».