Прогулки по Пушкинской

Прогулки по улице Пушкинской
в славном городе Ташкенте, пятидесятых-шестидесятых годов прошлого столетия.

Приглашаем всех желающих
 На променад в обществе ослепительных барышень и галантных кавалеров!
Обещаем!
Скучно не будет!


Где-то в тексте есть мое высказывание насчет того, что малолетних не берем. Прямо скажем,  заявление легкомысленное. Поскольку начинается все с рассказа самой маленькой жительницы Пушкинской. Никто из участников событий кроме разве Элвэты  тогда на Пушкинской не жил...
Представляю ныне почтенную даму с красивым именем Людвига. Когда-то мы с ней ходили в одну школу и жили на одной улице. Сейчас Людвига Остапчук — кандидат наук, занимающийся совершенно неудобопроизносимой темой под названием «Электромагнитные процессы в асинхронных и асинхронизированных турбогенераторах»...уф... язык сломаешь, не говоря уже о мозгах. Ну а тогда она была  просто Викой, и по ее словам познакомилась с Пушкинской, когда ей было две недели. Ее родители работали тогда в Среднеазиатском, а потом - в Ташкентском политехническом. Энергетический факультет находился в то время на углу Пушкинской и Ульяновской, неподалеку от знаменитой бани. Матери пришлось выйти на работу, никто ее не подменял, а няню, по-видимому найти не удалось.
Сначала малышку клали на стол декана Сорокина, но потом, когда стол оказался...гм... несколько подмоченным, «понизили» до стола замдекана. Вика пишет, что его фамилия была Топерверх, но, возможно, ошибается. Пока она усердно орошала столы, мама читала лекции в соседней аудитории.
Так продолжалось несколько месяцев.
Все это время родители снимали комнатку, хозяйка которой занималась тем, что продавала пряности на базаре. Уж не знаю, как десятимесячная девочка ухитрилась добраться до ее сумки, но подобно злой мачехе из «Золушки», что? Ну, конечно, перемешала содержимое. Пришлось родителям и хозяйке, в соответствии со сказкой, всю ночь разбирать смесь... после чего беднягам отказали от квартиры.
Они в отчаянии бросились к ректору, и представьте, тот помог. Им выделили две комнатки в самом здании факультета, где они прожили шесть лет. Потом, Вика, вместе с Наташей Даниелянц, Юрой Клейманом и Леной Броновой, своими одноклассниками и моими хорошими знакомыми сдавала в одной из комнат теплотехнику. 
Прямо во дворе факультета был детский сад, в который Вика записалась сама, в два года семь месяцев. - характер у нее уже тогда был по Некрасову, так что кони и горящие избы особых проблем не представляли, - пошла к заведующей и сказала, что хочет ходить в детский сад. Заведующая согласилась, и велела принести хлебную карточку, что и было выполнено.
Летом садик вывозили за город.
Да. И;, кстати, ходили всей семьей в баню на Пушкинской, ведь удобств не было абсолютно никаких.
На седьмой год родителям дали квартиру в доме 24 по улице Виктора Малясова, где Вика и прожила до отъезда на Украину. Но пока что первенство пребывания на Пушкинской, несомненно, принадлежит ей....

Но это вступление. С сорок четвертого года прошло...ох, много прошло.
 Но наша прогулка началась с того, что на сайт  «Письма о Ташкенте выложили старую черно-белую фотографию улицы Пушкинской, какой она была дааааавно....
Вот тут мы и собрались прогуляться. Сначала просто «в фотографиях». Но человек предполагает... Тем более, что были, были некоторые маловеры, полагавшие, что если от прежнего ничего не осталось,  кроме памятника Пушкину, аптеки Каплан, здания «детского мира» и банка с «Узбечкой». Консерватории, мол, не узнаешь, а напротив, правда, сохранились еще цековские дома, но они не слишком старые.
Маловерам и скептиком тут же возразили, что имеются еще и сорок седьмая школа, Гипротяжпром, гастроном «Дархан», проектный институт на Ассакинской, Союз архитекторов, гастроном «Москва», жилой дом между консерваторией и «Москвой», девятиэтажки в конце Пушкинской, здание хокимиата, и с натяжкой - «Минавтодор» и институт напротив. Вот сколько набралось!
Одна из барышень, Ольга, тут же поинтересовалась названием церкви, стоявшей  когда-то на пересечении Пушкинской и Ассакинской. Тут же смогли выяснить, что это церковь Сергия Радонежского, где когда-то служил сам епископ Лука Войно-Ясенецкий,
После возникшего небольшого спора, где едут всадники на снимке старой Пушкинской: проехали нынешний мост, и уже оказались перед поворотом на Жуковского, или только миновали Ассакинскую, и находятся в районе дома с табличкой «Доктор Федорович», последовал первый конструктивный вопрос человека делового и здравомыслящего: по Пушкинской какого года будем гулять?

Тут живенько подсуетилась я, и предложила любезные моему сердцу годы пятидесятые- шестидесятые. Спросила заодно, тот ли это  проектный институт, что у гастронома «Дархан». Ох, работала я там когда-то, в конце шестидесятых. Правую сторону первого этажа здания арендовал ВНИИ «ВОДГЕО», институт по биологии и очистке сточных вод. Вот там... самая лучшая моя работа!
Тут Танечка Вавилова, барышня необыкновенной красоты, ума и эрудиции, пустилась в воспоминания, и возмечтала было подобрать фото разных лет, но по какой-то причине идея эта развития не получила, а жаль! Потому что сейчас мост и площадь Хамида Алимджана неузнаваемо изменились, особенно вид на Каблукова в сторону костела. Оказалось, что это одна из ее родных улиц, через которую, мимо парка Тельмана, она ходила пешком в ТашМи. Еще в двадцатых-тридцатых годах неподалеку жила ее мама, хорошо помнившая Сергиевский собор, куда ходила на праздничные службы. Собор тогда доживал последние дни. Однажды в самый разгар пасхальной службы явились одетые священниками и монахами комсомольцы  и принялись паясничать, куличи давить, прихожан пугать. Среди них мама Тани узнала старшего брата подруги, которому потом было стыдно смотреть ей в глаза.
А сама Таня когда-то вместе со студентами ТашМи встречала Кастро. В отличие от нынешних правителей он ехал в открытой машине и никого не боялся... ох, сколько же всего было на Пушкинской! Сколько всего происходило...

Но от дел давно минувших возвращает нас к реальности все тот же голос трезвомыслия.
Элвэта, милая Элвэта, вам так идет улыбка эта...

И вот что она предлагает:
- Можно гулять в разных временных пластах. Получится несколько прогулок. Так даже интереснее. До 1966г. Нечётная сторона (от сквера). Горком партии; одноэтажное здание неизвестного назначения с внушительной застеклённой дверью, за ней освещённый коридор с красной дорожкой; какие-то одноэтажные дома; на углу Хорезмской (Братской) и Пушкинской - ремесленное училище (бывшая школа 50). Через дорогу: одноэтажные дома, министерство просвещения (с Первомайской — вход в редакцию «Учительской газеты»). Переходим через Первомайскую: 44-я школа; вход во двор; кондитерская; вход во двор… на скошенном углу живописная афиша «Тридцатки»; памятник Гоголю; внушительный дом в три этажа, где тогда жила Бернара Кариева; (от Гоголя до Некрасова растут старые пирамидальные тополя). Переходим через Лермонтова:старая чинара, консерватория. Фу! Устала!
Это не я, это Элвэта устала, а лично я всеми руками за такое предложение, но вот главные лица почему-то молчат...нет, прорезались. Скептик Таня Вавилова считает, что на это  уйдет много труда и времени. Миролюбивая Гузаль сетует, что фотографий слишком мало, а еще и Навои не прошли. Но, вроде как ЕС получил все оставшиеся фотографии. Строгий Олег Николаевич, не терпящий бабской болтовни, вообще не верит в затею, и считает, что она зряшная. И что мы люди легкомысленные, и ждать реакции на выложенные снимки глупо, поскольку она наверняка будет негативной. И что по Пушкинской уже выложена уйма материала, теми же Евгением Смеховым и Борисом Голендером. А от нашей теоретической трепотни толку ноль...
Но тут Таня, наконец, прониклась нашей идеей:
- Дорогой Олег Николаевич! Да разве кого чем  удивишь! Тем более своими собственными эмоциями, которые совсем не совпадают с «мировыми». Это же не для аудитории, а исключительно, чтобы вспомнить, как здесь остроумно кто-то заметил, где кому «в глаз дали». Другое дело, имеем ли право делать сие прилюдно и будучи в гостях.
ЕС не совсем понимает, как это можно осуществить.
Подключившаяся Акулина считает, что пока пыл не угас и барышни не остыли, можно бы и начать. Мы с Элвэтой стараемся уверить Олега Николаевича в чистоте наших намерений:

- Что вы! Что вы! Многоуважаемый Олег Николаевич, никаких посягательств на историю, никаких вторжений в Храм краеведения!!! Это другая прогулка, частная. Идут себе по улице Пушкинской барышни, обязательно молодые и красивые, одетые по моде своего звёздного часа, болтают о том, о сём. Если к нам присоединятся мальчишки, я не возражаю. Только, пожалуйста, без короедов на ниточке (любимый трюк пушкинских безобразников )! С глубочайшим уважением lvt/ Отсюда Элвэта, предложившая себя так называть. Красиво!/
А это уже я:

- Дорогой Олег Николаевич, так мы ни на что не претендуем! Просто прогулка по старым знакомым местам. Именно одетые по моде, либо юбки на кринолинах, либо платья-трапеция с абстрактным узором, молодые, красивые, еще ничего не подозревающие о том, что нас ждет впереди, и вы с нами. Я бы от такого спутника не отказалась!:)))
Олег Николаевич, вас такие барышни приглашают! Все, как одна, красавицы, умницы, веселые, добрые…соглашайтесь, а?
Идем, смеемся, может, мороженое едим, может, конфеты из кондитерской, что около сорок четвертой школы…
На блиц-совете барышень было решено: гуляем, вспоминаем объединяем коллективные мемуары в одно целое...
Самая молодая, почти девочка по сравнению с остальными, Нилета вспоминает:

Перед мостом через Салар был детский сад от Хлопзавода. Хлопзавод находился в глубине, там еще были бараки, потом их в начале 70-х снесли. Всех переселили на Ташавтомаш. На их месте построили девятиэтажки. И еще между Ленинским училищем и райкомом комсомола находился летний кинотеатр. Я там первый раз 1967 году смотрела «Кавказскую пленницу». А еще между гастроном «Дархан» и проектным институтом стояла баня, каждую субботу всей семьей с детьми, тазами, вещам направлялись мыться.
Во как! Разговор неожиданно свернул на бани! Тоже предмет немаловажный. Вспоминает Таня:
Баня еще и в новейшие времена оставалась, но уже была не всенародной. А в 50-60-х сколько времени в очередях в ней просижено, особенно после хлопка! А вот как она по имени первоначального владельца называлась уже забыла. Какую-то называли баней Метрикова, но эту ли, не знаю.
Но Акулина продолжает тему хлопзавода...
- Хлопзавод — особое воспоминание! В 53 году там были огромные горы хлопка, под самое небо. По хлопку ходили люди и пели странные песни, которые были слышны далеко-далеко, по крайней мере, через Салар долетали. Со временем эти горы исчезли, очевидно, хлопок стали очищать «с колес». В поселочке хлопзавода были не только бараки, но и клуб - такой же барак только с киноэкраном на стене и рядами сколоченных между собой стульев. Очень я этот клуб любила за то, что там показывали сборники мультфильмов (это в 50-е годы). А еще там был небольшой магазинчик и прокатный пункт, в котором моя мама брала пылесос и стиральную машину, пока свою не купили... Да, и еще, конечно же кинотеатр Пушкинский. Сколько фильмов там увидено, после стояния в огромной очереди (в кино мы ходили всей семьей, а билеты покупать было моим делом) За кинотеатром сбоку был опорный пункт милиции. Как-то раз мой папа заступился за какого-то мужичка, которого дружинники волокли в этот самый оперпункт недостаточно нежно. Защитить он его защитил, но переживал ужасно: «Я подумал, что так моего отца волокли спиной по асфальту»...
С высоты прожитых лет, даже опорный пункт способен настроить на лирические воспоминания! Таня Вавилова питает к этому строгому учреждению нечто, вроде нежности: - Опорный пункт помню рядом с Куйбышевским райкомом. Именно туда нас, студентов, под страхом отчисления заставляли приходить дежурить. Раздавали красные повязки с надписью «дружинник» и распределяли территории. В 10 вечера надо было повязки сдавать, опять под подписку, не сбежишь! Однажды нам, двум Людам и двум Таням, достался берег Салара по обе стороны моста. Дорогу еще не расширяли, а метро даже не планировали. Салар был шире, чем теперь, к воде склонялись плакучие ивы, места довольно глухие, страшноватые. Постояли мы, постояли, да пошли на стадион. Тогда он был маленьким и совсем открытым, сельским таким. Отсиделись на скамейке, посмотрев, что и как, - и по домам. А в детстве Салар настоящей рекой казался. Где-то в 53-54-м стали в Ташкенте живую рыбу продавать. Папа, по рождению волжанин и заядлый рыбак, любил уху из свежей рыбы. Принес, налил воду в цинковое корыто и выпустил рыб туда. А они поплыли, ни одна не уснула. Пустить рыб на уху я не дала, рев подняла на всю округу и добилась их спасения. Оглядываясь по сторонам, боясь встретить знакомых и выставить себя на посмешище, мой бедный отец нес в авоське алюминиевую кастрюлю с водой и рыбой. Спустились под саларский мост, где теперь метро несется, и пошли по берегу в сторону теперешнего «Динамо», пока не скрылись с глаз прохожих. Там и выпустили папину покупку.
А Элвэта тем временем, наслушавшись воспоминаний, решила погулять:
- На мне платье — трапеция, волосы пусть будут длинные-предлинные. Что за хрупкая юная женщина идёт впереди особой балеринской походкой? За ручку она ведёт маленького ребёнка…»Кариева…Бернара Кариева…»-шепчет кто-то. Я выворачиваю носочки наружу и тоже пытаюсь так пройтись. Вдруг балерина оборачивается! Я замираю в дурацкой позе… Но она глядит сквозь меня, абсолютно равнодушно. А что вы хотите? Богиня! За большим центральным окном «консервы» взлетают фигурки в белых хитонах. Занятия хореографией в 50-х гг. проходили именно там. Возле консерватории туда-сюда снуют очень известные лица… Так, у перекрёстка Пушкинской и Крылова останавливаемся перед стендом, заклеенным сплошь городскими афишами. Ну мы-то, ташкентские девчонки, всегда в курсе всех концертно — театральных новостей! Дальше главпочтамт, любимые львы, через Некрасова — булочная на Бородинской (так называли её в нашем дворе). На угловом её крылечке со мной произошла трагикомическая история. На моей голове красовалась бухарская тюбетейка с жар-птицей. Какой-то неизвестный насыпал в неё горсть монеток с диковинным орнаментом. Потом оказалось, что это действующая валюта сопредельных стран. Мама оправдывалась! Дальше … стёртая лента каких-то домов до самой 47-ой школы. Завтра пойду по чётной стороне, опять от сквера! Моя спутница по фланированию вдоль по Пушкинской, Т.В., я не знаю, чья кондитерская. Но напротив — серый дом в три этажа и особняк с крылечком (о нем как-то вспоминала Аида . Пока-пока.
- А где «стертая лента каких-то домов», - улыбается Таня Вавилова, - до школы 47, там теперь памятник Хамиду Алимжану и многоэтажки, был давным-давно памятник Куйбышеву, а где-то за ним, уже на Учительской? - райвоенкомат, где я состояла на учете, как лейтенант мед. службы (в глубоком запасе). Платье, конечно, трапеция, а туфли? Гвоздик высокий или карликовый, с воробьиный нос? Или хоттабычи с задранными носами?
А вот некоторые, тем временем, сидят в классе, тоскуют... поскольку весна... Акулина, сочувствую!
Рядом с 47-й школой на углу узенькой улицы Льва Толстого особняк командующего округом. Из окна моего класса виден садик с бассейном, скорее хаузом, розы, солдаты, подметающие дорожки. А сама 47-я состоит из двух зданий: на Пушкинскую выходит старое одноэтажное здание, а чуть глубже во дворе П-образное новое здание — спереди актовый и спортивный залы, мастерские, а позади классы. 12 апреля 1961 года. После уроков занятие литературного кружка и дурной голос в коридоре: «Человек в космосе!»
Мы решили, что это шутка. Нам некогда слушать всякие глупости, мы стихи читаем.
А ворота на всей улице были деревянные с калитками
Отвечает Акулине Людмила:
- По поводу особняка, в котором проживал командующий округом. Насколько я помню, Иван Иванович Федюнинский (именно он был тогда командующим ТуркВО) проживал в своем особняке на ул. Пушкинской как раз напротив бани. Его жена Елена (отчество забыла) ходила туда в парикмахерскую. А я часто приходила туда в каникулы поплавать в бассейне, где из пасти львов бил фонтан прямо в бассейн, а во дворе росли кусты граната.
- А меня с собой не взяли… - жалуюсь я, - а я от сорок четвертой, нырнула в кондитерскую, /бывшую Эйслера/и купила мой любимый шоколад «Гвардейский» там на столе стоял кувшин, расписанный тюльпанами… потом нужно перейти на другую сторону, и мимо серого дома, где жил мой друг — в книжный… А на мне зато уже модная юбка -макси — конец шестидесятых, блузка в стиле начала двадцатого века с круглой брошью, волосы забраны в узел, французские туфельки… умереть — не встать! И дальше, дальше по тротуару, под завистливыми взглядами проходящих девиц, которые еще в мини… А сидеть на львах уже неприлично, как- никак двадцать пять. Представляете, здоровая девица взгромоздилась на бедного левушку! Вот Бернару Кариеву я не встретила, потому что иду прямиком до Жуковской, и дальше до Дархана. Там в большом проектном институте арендует помещение «ВНИИВОДГЕО», где я работаю переводчиком и библиотекарем по совместительству, во времена-то были!
Я так спешу, по обыкновению, что Элвэта не выдерживает:
- Татьяна, ты так несёшься сквозь время и пространство, что я не успела крикнуть:»Сорок восемь, половинку просим!» Так что свой шоколад ты съела одна, в книжном магазине (на ТЫ я обращаюсь по условиям игры ). Т.В., на мне хорошенькие туфельки со срезанным носиком, каблук — пенёк. Тогда 168 см казались высоким ростом.
Но тут полностью проявляется мой зловредная натура:
- А нечего было Танюшу мою в компанию брать а меня коварно оставлять! Я бы поделилась!!!! И я тоже с вами хотела. А ты меня обидела! А у меня был рост метр семьдесят пять, так что мой козырь старше. И французские темно-красные туфли со срезанным носиком на высоком квадратном каблуке, лакированные. кстати, нас две Тани, а тебя как величать? Сим-сим, откройся! Если стараешься сохранить ник, пиши на личку!
- Нет-нет!(воскликнула Элвэта). Гуляем мы все вместе! И ТатьянЫ, и Акулина, и Аида,и Нилета, и я ЭЛВЭТА. Вообще-то , я- Лида, но Лидию каждый день в зеркале вижу. Она старовата, толстовата, скучновата…Господи прости! А Элвэта — чудо как хороша во всех отношениях. 175см? Замечательно!(воскликнула Элвэта и захлопала в ладоши) - Когда-то я комплексовала из-за своего роста. Казалась себе слишком высокой и носила пеньки, а не шпильки. Рядом с тобой, Татьяна, чувствую себя просто дюймовочкой.(Ведь я ещё не знаю, что вот-вот грянет АКСЕЛЕРАЦИЯ. И придётся уворачиваться от стад двухметровых бизонов с детскими лицами.) Мы гуляем, как положено в южном городе, свободно и раскованно. Не солдаты же мы, чтобы строем ходить. Ну вот, опять Т.П. пропала! Таняяяяяяяяяя!!! Где ты?
- Тута я, тута! Мы рабоооооотаим. Заходим примерно раз в час, когда осточертевает строить глазки «В угол, на нос, на предмет», то-бишь: книга-клавиатура-экран
Лидочка-Лида, хорошая девочка, это в тебе комплексы. Изживать надо было… Я сначала тоже шибко комплексовала из-за своего роста — самая высокая девочка в классе и выше многих мальчиков, эх и поедом же меня ели… А потом постриглась и резко похорошела. И — все. Каблуки — десять см, походка гордая, /научила соседка , бывшая балерина, от бедра/нос кверху…знай наших! И плевать мне: выше-ниже… я еще и постоянным спутником обзавелась почти двухметровым, и черт мне был не брат! Знаешь, я тебя сейчас, ну, никак не считаю скучноватой, это ты кокетничаешь. А что старовата и толстовата… и ЧО?!!!! Вот заметь, во мне почти центнер, а я на это плевать опять же хотела. Старость — явление временное и преходящее… Мы по-прежнему молоды, высоки, красивы, главное — жажда жизни. Главное — когда в душе ты молода, и жадно хлебаешь эту самую жизнь огромными глотками! Все остальное — химеры. Продолжаем гулять?! Как насчет книжного, опять же? Ой, чего там только не бывало, слава издательству Гафура Гуляма! Какой только дефицит оно не издавало!!! Тоннами перла книжки в Москву!
- А где тогда книжный магазин?/это уже Акулина/. Далее следует пост окончательно «перевербованной» Тани, которую одолела ностальгия по тогдашним временам.:
- Ага! Каблук- пенек и срезанный носик, значит мы в начале 60-х. Я стараюсь подстроиться угадав эпоху, потому что надо же знать, в какие годы мы из машины времени вышли на Пушкинскую. А по росту все мы, я вижу,выделяемся среди прохожих и в идеалы времени не вписываемся. 12 апреля 1961 года я тоже занималась литературой, но не в кружке: выпускной 10-А в 43 школе писал сочинение. Известие о полете Гагарина подняло всю школу на ноги, и сочинение мы побросали. У меня восторг был неописуемый, я страстно хотела тоже в космос и готова была стать хоть собачкой Лайкой, но не годилась даже на эту скромную роль. У соседки по махалле, где я жила, в этот день родился сын и счастливый отец нарек его Гагариным. Но, это так, отступление. Мы, значит, около 47-й и видим дом и типичные ташкентские ворота с калиткой. И можем войти, заглянуть, например, к маминой приятельнице тете Ларисе. За воротами двор, тоже типичный. В апреле набирают цвет кусты сирени и бульденежи, скоро и ирисы зацветут. В середине двора — пара деревьев и бельевая веревка, увешанная простынями. Рядом на маленькой табуреточке сидит пожилая дама в папильотках из чертежной кальки, караулит белье. Двор ограничивает строение, в котором не узнать первоначального дома. Каждая комната- ЖАКТовская квартира с примазанной кухней и крыльцом. Если нет тети Ларисы, чай нам заварит ее мама. В вазочку на длинной ножке она положит варенье из маленьких белых ферганских персиков, которые носили с Алайского большими ведрами, или из вишни без косточек, вынутых дамской шпилькой. Но, я не могу долго задерживаться в гостях и даже не продолжу прогулку по улице вместе с Вами, мне пора зубрить химию. Это Танечке еще только на следующее лето поступать, а мне скоро держать экзамены в медицинский. И уже на современном языке я говорю вам: «Пока, пока».
- Этточно, и даже не на следующее лето, а через лето, потому что одиннадцатилетка. И я пока на сайте:
- На Льва Толстого жила моя портниха, Анна Ивановна. Она и ее муж очень напоминали старосветских помещиков: уютный домик, прекрасный сад, за одним печальным исключением: у них два сына погибли на войне. Прекрасные и добрейшие были люди!
А рядом с ними был дом ректора Транспортного института, а напротив — отобранный у Хамракула Турсункулова и отданный под детсад дом. Турсункулов — это был председатель колхоза-миллионера… Улочка в самом деле была узенькой и короткой…На нее можно было попасть с Пушкинской...
А Акулина вспоминает, как под бельевые веревки подставляли палки с рогульками, чтобы белье не провисало до земли. Тут же очень кстати Таня пишет о летних душах. Они действительно строились в коммунальных дворах, обычно в самом конце рядом с сараюшками и кладовками. Деревянная кабинка, на которой стоял бак с водой. Вода нагревалась солнцем, можно было купаться. Такой был у нас. Целых две кабинки бревенчатых, наверху огромный бак, все лето купились, в баню не ходили. Грели воду, тащили туда, мыли головы. Иногда сток засорялся, и мужчины нашего двора собирались вместе, стояли по пояс в мыльной воде, чистили... Только двери у нас были не фанерные, а дощатые. На полу были деревянные решетки. Богатая была организация «Средазуголь». Приличный душ построили!!! Служил он очень, очень много лет! Не знаю, как сейчас... вряд ли...
Ага, тут спохватывается Акулина.
-Забыли мы все бензоколонку, за которой тоже были ворота во дворы — на нынешней пощади Х. Алимджана.
Вот и Элвэта появилась, и сходу включилась в разговор. Гуляем дальше!!
- Сколько всего случилось, ПОКА МЕНЯ НЕ было! Целый район прошли! Хлопковый завод помню по грандиозному пожару. Пламя поднималось до самого небушка! Баня, здравствуй старушка! Уж она-то старше всех нас. Не знали вы, девчонки, один секрет, потому и томились в очередях. Ведь в Пушкинских банях существовали «номера», такие же непритязательные, как общие отделения, но с огромными старинными ваннами. Надо было скооперироваться, собрать немного денюжек в карманчик банщицы и мыться с комфортом. Мама с соседкой тетей Люсей всегда так делали. Четыре женщины мылись на мраморных лавочках, четыре ребёнка плавали в ванне одновременно. Если мы все станем пятилетними, то нас можно было бы и по пять- шесть запустить. Ныряем?
- Ныряем! - соглашаюсь я. -  Нужно сказать, я ненавидела ходить в баню. По двум причинам: первая - длинные, очень путлявые волосы, которые потом расчесывать было мукой. Второе, что сохранилось до сих пор: я не выношу банного жара. У меня сразу горло перехватывает и в груди печет. Позже я даже не могла сидеть под идиотскими сушуарами. но выхода не было: такая роскошь, как ванна, была у ооооочень избранных. Поэтому обычно мы ходили в баню на Широкую. Раз в неделю.. Шайки, номерочки, шкафчики, банщица... многочасовая очередь, клубы пара, цементные полки, которые мама приказывала обдавать кипятком, а посредине стояк с кранами с горячей и холодной водой...ненавижу!.И для меня было истинным счастьем, когда мама разорялась на эти номера: она и мы с сестрой. Там не было этого ужасного жара, не было диких очередей, была нормальная обстановка ванной комнаты. И это уже было счастьем. Позже на Широкой открыли душ, и я ходила только туда. Но и в номера мы тоже продолжали ходить. Не помню, чтобы мама платила что-то банщице. Она заказывала номер заранее. Там была повременная оплата, можно было мыться только определенное время, кажется час. До сих пор вспоминаю общую баню, как некий филиал ада. Почему-то внутри все было выкрашено в оранжевый с желтым цвета. Вот станция метро «Рижская» у меня всегда вызывает четкие ассоциации с баней именно по этой причине.
Господи, какая улица красивая! Почему-то правая сторона от сквера мне представляется тенистой, левая — солнечной....
- Ну да! - подтверждает Зухра, которая и сейчас живет на Жуковской, - правая тенистая, солнце большую часть дня находится за домами по правой стороне, а левая освещена солнышком! Только неделю назад я говорила подружке, чтобы она ушла от меня по стороне консерватории, т.к. там, «на солнечной стороне дороги» снег уже растаял, а со стороны книжного скользко!
Ну, все! Тут же посыпались воспоминания о бане. Оказалось, что в самом выгодном положении была Акулина.. уууууууу, завидно-то как!

- А вот я в баню в очереди не стояла, у нас в городке был душ, в который, правда, нужно было заранее записываться, а вот очереди в парикмахерскую — это да! Правда, свою косу я заплетала сама аж до 11 класса, но вот маникюр делала, и именно в парикмахерской в бане. Мастеров там было много, но очереди стояли солидные, особенно перед субботой и  праздниками.
 - Я тоже там маникюр всегда делала, но от косы избавилась в седьмом классе. Вот было счастье! Я сразу такой успех у мальчиков заимела! А косу позже выменяла на собрание сочинений Брехта… - радуюсь я. Ностальгия находит и на Аиду:

- Моя баня была на Шофайизе, и с жаром тоже были проблемы. Зато для похода в баню бабушка выделяла «сухой паек» — конфеты и печенье всем детям. После мытья мы чуть перекусывали. Моя косичка прожила две жизни — пастижер сделала из нее парик для мамы, и он еще долго жил дома, даже после того, как мама его перестала носить. Лежал свернутый в старой шляпке ))
Ага, Таня испугалась, что нас сейчас попрут с сайта:
- Ну, милые мои, банный вопрос закрываем. Чувствую, терпение гостеприимных хозяев скоро закончится, и наш женский журнал прикроют за несоответствие главной тематике. Нас не зря предупреждали. 685 дней назад ОлегНик про баню все рассказал в «Культпоходе по Ульяновской». Даже рекламку поместил: «Дворянские Бани Метрикова, Ташкент, Пушкинская улица. Номера общие. Души. Ванны. Вода из Салара. Безукоризненная чистота. У подъезда бани станция трамвая.» Теперь-то вы понимаете в КАКИЕ бани ходили? Нисколько не жалею, что в очереди сидела. Как я про Метрикова пропустила, ума не приложу. Единственное чем могу загладить вину перед настоящими краеведами, так тем, что знаю кому принадлежал дом 13 по Ульяновской, записанный на Полякову, он там же упоминается. До войны бывший царский офицер Поляков работал с моими родителями в САНИИРи и жил на Ульяновской. У него было хобби, которое переросло в небольшое дело. Он выращивал великолепные цветы и составлял такие букеты и венки, что к нему обращался весь город. Ташкентцы говорили с гордостью:»Букет от Полякова». И это была марка.
Нетушки, не закрываем!!! И не погонят нас, мы мирно гуляем. Никому не мешаем!!!Поэтому я возражаю:
- Таня, про бани ВСЕ рассказать невозможно. Слава Олегу Николаевичу, разумеется, но во-первых пост был очень давно, во -вторых у каждого была своя баня, и это не так уж неинтересно, просто мальчишки мыться не любили, вот и не помнят ничего. А насчет Полякова… почему же, я тоже знала, где он жил, этот дом мой муж посещал, как на работу! Он знал, как я люблю цветы, и покупал их только у Полякова! Потрясающий был человек. Они с мужем подружились и часто беседовали. А цветы какие были!!! Однажды муж даже туберозу принес. До этого я вообще только название знала, а так никогда не видела. Это такой стебель, как у орхидеи , только потолще, на котором растет несколько цветков, немножко похожих на розы. Я видела чуть желтоватые, но может есть и другого цвета. Вот запах - очень сладкий, тяжелый, тяжелее чем у гиацинта или черемухи. Пришлось на ночь на кухню выносить.
- Это сын того Полякова, - поясняет Таня, - о ком я вспомнила Приятно, что ты тоже знаешь!
И не только я знаю. Полякова помнят очень многие. Царствие ему небесное, хороший был человек, а главное — не рвач и не жадина.
Ага, это Нилета снова подключилась:
- Да-да, точно, были в бане отдельные номера, и действительно мы купались в ванных, и мою косу тоже отрезали в парикмахерской в бане, маме сделали из нее шиньон. А еще около стадиона «Динамо» была 23 столовая, у меня тетя там работала. / смотрю, у всех, кроме меня мамы «эксплуатировали» косы дочерей, одна я выгоду поимела!:)
Отвечает ЕС, на которого тоже нашла ностальгия...
- В эту столовую меня маленького мама водила на шашлык. А в старших классах ходили в нее пить пиво разливное.
- ЕС, а здание столовой осталось, да? Его видно, когда метро на поверхность выезжает? Если об этой столовой, то в 65-м мы зал снимали под какой-то банкет.
Это Таня Вавилова вспоминает. И она же всей душой мне сочувствует:
- Танюша, у нас и в этом много общего, я тоже в детстве ненавидела общую баню, я в жаре сознание теряла, банщица меня нашатырем приводила в чувство. А номерами мама брезговала, говорила, что у кого на коже всякая сыпь, туда идти стараются. А души появились позже, с развитием прогресса. Так что руганные-переруганные хрущевки были настоящим спасением, когда появились кооперативы, и первый взнос смогли осилить многие преподаватели и врачи, научные работники, все, кто не имел доступа к государственному жилью.
Оказывается, и Акулина столовку помнит. Да еще такие сведения выкладывает!
Я совсем недавно допрашивала человека, окончившего ТВОКУ в 72 году, что такое 23 пост. Он не знал. А в середине 60-х у нас ее дружно называли 23-м постом. Поздно пришедший со службы офицер рассказывал, что проверял посты, на что его ехидно спрашивали, проверил ли он 23-й. Не знаю, было ли это во всех семьях, но название такое бытовало до тех пор, пока ее не переименовали в кафе «Райхон».
Летом перед столовой открывали летнее кафе-мороженое, куда я любила водить своего братишку. Надо сказать, что столовая возникла не на пустом месте. В 53-м году на месте, где она была позже построена, стоял павильон с надписью «Пиво-вино-водка». Я посылала снимок.
А мне все не дает покоя пост Нилеты о косах... ах, эти моды-моды шестидесятых!
- Вот я же говорю про косы. Тогда в безумной моде были шиньоны и приплетные косы. А у меня стрижка всегда была короткая.
А Таня косу носила...

-А халу, помнишь? Я не стриглась, мне вместо шиньона начесывали пряди и укладывали. Хватало на неделю, спать следовало на валике. За это надо мной, конечно, все издевались. А стриглась я у Миши на улице Фрунзе, в подвальчике. Кто помнит Мишу? Колорит! Ташкентские парикмахерские — отдельная тема. Что только не услышишь! Какие дела не провернешь! Пока под феном сидишь и отоваришься дефицитом у спекулянток, и успеешь нужные адреса записать, да мало ли что. Однажды Миша, пока одну даму начесывал, приобрел тур. путевку. Работая с другой головой, он услышал отрицательный отзыв об этой турбазе и вот уже кричит: «Кому нужна путевка? Продам путевку!»

К сведению молодых: хала - это такая прическа, халы делали из приплетных кос, весьма монументальное сооружение. А я халу, конечно, помню!
- Еще бы халы не помнить! А спали вы, как великосветские дамы восемнадцатого века: одна прическа на месяц… То ли дело — я со стрижечкой. представляешь, одна моя однокурсница взяла у другой взаймы косу на один день, чтобы сделать халу, а потом , решив поступить, как порядочный, аккуратный человек, помыла, Коса оказалась жульнической и слиплась в один комок, представляешь, трагедию! Коса по-моему, рублей двадцать стоила, если не больше! Пришлось бедняге новую покупать!

Эх, такой разговор о банях перебили! Акулина перескочила!

- Пожара на «хлопушке» я почему-то не припомню, зато помню, как горела консерватория.
Тему пожаров тут же подхватывает Элвэта:

- Акулина, они горели приблизительно в одно время! Тогда в Ташкенте регулярно случались пожары на крупных объектах! Кажется, пожар был и в старом цирке. Я даже фотографию видела на сайте. Над крышами домов днём поднимается чёрный столб дыма! Но дата-26 апреля 1966 года. А разве в тот день цирк горел? Пожары полыхали перед землетрясением (1964? 1965?) За происшествия в консерватории и на заводе ручаюсь, а цирк… не знаю…

Акулина:Цирк горел во время землетрясения. В бесконечной, как песня «Хазбулат удалой», поэме Вознесенского были слова о том, что горит цирк, по пожарищу бегает клоун в «обгорелой каскетке» (в стихах это было прекрасно).
Я лично считаю, что Вознесенского частенько заносит! В этой самой поэме едва ли не создается ощущение праздника! Но речь идет не о поэме: на этот раз заносит меня! Поэтому Элвэта возвращает меня к действительности:
- Прошу «пардону»! С цирком я обмишулилась. Но кто бы рассказал что-нибудь про те пожары, когда они случались, отчего?
И тут, ура! Наконец-то появляется пока что единственный кавалер! Зато, какой! Борис, привет!
Я помню еще один пожар на Пушкинской. Летом 57-го или 58-го горело министерство торговли у Сквера. Тогда многие спали во дворах и сразу проснулись. Горело почему-то с крыши. Во всяком случае над куполом были высокие языки пламени. Т.к. стены многих квартир нашего двора выходили тыльной стороной во двор министерства, то среди наших соседей был большой ажиотаж в связи с этим событием. Многие побежали к министерству, а некоторые, видимо, опасаясь, что пламя может перекинуться на крыши наших домов, остались на месте и уже подумывали о выносе вещей. Но наши доблестные пожарные справились с огнем, а крышу министерства к осени починили.
 А Нилета вспоминает что по Пушкинской ходил трамвай №3 от ЦУМа до улицы Циолковского, а сама она ходила смотреть кино в «Москву». Тогда рядом с кинотеатром стоял автобус, в котором показывали мультики. Но «Москва» была на  Новомосковской, рядом с магазином тканей а вот на Пушкинской было фотоателье Карамяна, и все семейные фотографии тех лет — от него. Кстати, и я вспомнила, что почти на стыке Урицкой-Пушкинской на выходе к Дархан-арыку была большая сапожная мастерская, прямо в стекляшке. И где-то там же был нотариус, тогда нельзя было просто принести перепечатанную копию, обязательно нужно было идти к машинистке «от нотариуса», а стоило это не слишком дешево!
Акулина тут же подхватывает тему фотоателье:
- Половина ташкентских фотографий была от Ершова,работавшего на Ленинградской, а вторая половина — от Карамяна, который, строго говоря, помещался на Луначарском шоссе, но все равно, все говорили, что на Пушкинской площади. Рядом были парикмахерская, дом грампластинок, гастроном, хлебный, киоск с мороженым и очень хороший книжный магазин, ну, а дальше уже мост. Кстати, мост в 60-е состоял из трех частей: Центральная была проезжей с тротуарами, а по бокам 2 пешеходных.
А я вздыхаю по тем грампластинкам. Сейчас они — предмет собирательства коллекционеров, и я не знаю, куда их девать — у меня такая коллекция! А тогда...
- Ой, сколько же я в этом грампластиночном торчала! Почти столько же, сколько в книжном. А фотографировалась исключительно у Ершова. И послесвадебная наша фотография тоже от Ершова. У Карамяна — ни разу.
О! Наконец-то! Что-то Элвета молчала- -молчала, и решила появиться! Привет. Давно не виделись!
- Эй! Девчонки, я тут!!!!!!!! После баньки прилегла на жёсткий диванчик да и задремала. Хорошо, что добрые служители не вынесли меня на улицу. Со Старым Новым Годом, мои боевые прогульщицы! Хорманг!!!(это слово совсем недавно выучила)! Глубокие реверансы за славное поздравление! СО СТАРЫМ НОВЫМ ГОДОМ и ещё раз СПАСИБО за депешу г-ну Скляревскому! С праздником, сайт! Где же это мы? Ага! Возле тогдашнего министерства торговли, на чётной стороне улицы. Все ли тут? Ну конечно, Татьяны пересекают мостовую в неположенном месте. Бегут из зелёного тенистого сквера, путаясь в макси-юбках, с мороженым в вафельных стаканчиках в руках. А Акулина — дисциплинированный человечек, всегда на месте. Сразу видна военная выучка. А девушки других десятилетий тоже с нами, но их час впереди. Сейчас они парят над землёй, как лёгкие облачка… Вперёд! ЗАГС Центрального района с внушительным крылечком. … ещё что-то…вход во двор, где жила моя воспитательница из детского сада 46. Почему-то к ней надо было подниматься по деревянной лестнице сразу от ворот. Лестницу вижу, дверь-нет…Сюр! А вот впереди обычный ташкентский особнячок с двумя парадными крылечками. Отхвачен приличный кусок центральной улицы в качестве палисадника. Стоп! Задержимся у кустов живой изгороди возле первого крылечка. Если нам повезёт, из дверей покажутся Вера Дмитриевна Александровна и Михаил Филиппович Мансуров. Не нар арт. СССР, а молодой Миша начала(50-х). И ты, Татьяна П., увидишь, каким он был красивым тогда, когда играл Ромео. И Верочка Александрова — красотка, аля Целиковская. Головка-венчик мира, на ногах босоножки на пробке. » Гав-гав!!!РРРРРРРРРРРРР!!!!!!!! А!Нет! Нет! Бежим!» (крики, плач, неистовый лай) Все ли целы? Вместо супругов Мансуровых из дверей вылетел пёс, боксёр Гуго — проклятье всех прохожих. Приведём себя в порядок и похромаем дальше. Ох!!! На углу Пушкинской и Хорезмской стоит довольно большой дом в один этаж. Никогда не знала, что скрывалось за этими окнами, а заглянуть нельзя. Окна высоко. Переходим через улицу. Какой заброшенный бульвар, заросший акациями и…вонючками (очень распространённое в Ташкенте растение)! Гоголевский скверик всегда прибран, а про этот будто все забыли. А на углу-то гастроном!!! Он ещё никак не называется, но чего там только нет! Чего нет, то «дают» за углом, во дворе. Девчонки! Что-то выбросили! Занимаем очередь!
Интересно, что по воспоминаниям Акулины молоко в этом гастрономе продавали из какой-то мудреной системы, состоящей из прозрачных труб. Да, и еще она нас неграмотными обозвала за вонючку. Оказывается это дерево называется «айлант императорский»... красота-то какая. Но и правда, если листок потереть, запах не слишком приятный... Но я, встречая айлант, всегда тру листок между пальцами... запах детства... и касторка не слишком приятно пахла... у нее семена, как бобы.
А насчет неположенного места: был случай, был... Иду это я на работу по Урицкой, а мне дорогу кошка черная пересекла. Чессслово! Стала это я перебегать дорогу к институту на Дархане, где работала. А тут милиционер. Загреб он бедную Танечку и слупил рупь за переход улицы в неположенном месте. А рупь в то время были деньги!!!  Страшно сказать, как издевались надо мной сослуживцы, видевшие в окно всю эту сцену. Самым доброжелательным вопросом был «не назначил ли милиционер мне свидание»?
А второй бедной Танечке не до прогулок!
- Эх! Счастливые! Путались в макси, перебегая Пушкинскую! А я в это время в Пахта-Арале, по щиколотку в родной пыли, из совхоза им. Абая в совхоз «Счастливый путь» тащилась на обследование туб. очагов. Ни тебе автобуса, ни попутки, даже трактора на дороге не увидишь! Но если дождаться субботы и повезет попасть на единственный в сутки рейс в Ташкент, то ты снова в цивилизации. Даже давка в трамвае №3 не раздражает, чувствуешь, что не в деревне, в городе! Блаженствовать можно до понедельника, а потом снова в ссылку, на отработку.
Мне ее очень жалко, знаю я, как врачам в то время приходилось, но мы всежки гуляем! И я правда любила мороженое, но не всякое:
- Фруктовое, за семь копеек. А Акулина нас неграмотными обозвала… хотела невеждами, но пожалела, Мансуров всегда был мужчиной представительным. Дом, наверное, частный, не заглянешь. Гоголевский скверик такой чистенький, со скамейками под липами, как же там было хорошо… мне там будущий муж предложение сделал…Элвэта, я поняла,ты из театральной среды, еще когда на прошлом очерке так лихо меня поправляла, а не виноватая я, это мои корреспонденты так все помнят. Я им верю, а они… говорю же, память — штука коварнейшая! И, Акулина, неграмотные мы, неграмотные. Я до этой минуты называла его вонючкой. Здесь оно не растет. а вот за границей. в Италии, Испании, Португалии, — в огромных количествах.
И Танечка Вавилова это дерево любит:
- Так вонючкой наше поколение его назвало, разбалованы были древесным разнообразием. А деды и прадеды его на улицах и в парках сажали. Называли уважительно — айлант или айлантус. Даже открытки были с айлантусовыми аллеями. И на сайте одна такая выставлялась. Сейчас у нас на массиве считают мусорным деревом и рубят со словами: «Так это же вонючка!»
И Юлташ то же самое подтверждает:
- «Вонючка» всё-таки так (прошу извинить)))) — Айлантус (Ailanthus Desf.)
Я не на виду, но «гуляю» рядом….
И Акулина гуляет...
- Идем это мы, идем, а из открытых окон консерватории доносится музыка — то кусочек арии, то звуки флейты, то рояль… Да и жилые дома тоже не молчат, хотя они пониже и пореже расположены, чем нынешние многоэтажки, но музыку любили все. Самую разную. Кому Ван Клиберн (пардон, Вэн Клайберн) играет первый концерт Чайковского, кто слушает «Мамайякеро». Кто «Люблю я макароны», а кому-то «как хорошо быть генералом!». И все считают, что «Марина, Марина, Марина -  хорошее имя, друзья». А на Каблукова «на какой-то коробке» сидит Энвер и завороженно слушает джаз, звучащий из окна единственной на этой улице трехэтажки. Разные люди слушают разную музыку. Однажды, гуляя вечером в хорошем настроении, затянули с подружкой «Черного кота». До сих пор помню гневное сверкание очков какого-то дядечки в шляпе с дырочками: «Девочки, как вы можете петь такую пошлость?»
Интересно, почему пошлость? Просто веселая песенка про невезучего кота. Впрочем, таких дяденек в шляпах немало было, к счастью, мы их не слушали. Таня пишет, что мы на концерты ходили разные, полные залы собирали и «серьезные» музыканты и эстрада. А что бы теперь сказал дядя в «шляпе с дырочками»?
Таня вспоминает, что для школьных вечеров музыку отбирали заранее, скорее всего такие же дяди. Помню, в 8 классе мы долго ждали разрешения из районо на «заокеанский джаз». Сама директор не решилась позволить.

Лично я считаю, что дядю просто хватил бы инфаркт. Правда, и я только тем и спасаюсь, что вообще никогда не слушаю вот это самое… гм… А мы в сорок четвертой всякий стыд потеряли. Два моих одноклассника заведовали школьным радиоузлом. Что только они не ставили! И на вечерах тоже. Это Танечка, ваша Валентина /директор школы №43, Валентина Петровна Щевьева/ все тряслась, а у нас вольница была… ой, до сих пор вспомнить приятно. Да тогда просто много было хорошей музыки.. как же мы бегали в консерваторию… а музыка действительно рвалась из каждого окна. «Тутти-фрутти», «Голубые туфельки», «Серебряная гитара», «Маленький цветок», «Шестнадцать тонн»… господи, вот жизнь -то была. А заметили, девочки, из кавалеров рядом никто не гуляют. Побаиваются?
- А кто сегодня в консерватории играет, Слоним или Яблонский? Не знаете? - спрашивает Акулина.
- Неее, бери рангом повыше! Лично я- на Ойстраха. Давал он там концерт, давал….
Ага, Акулина, позавидовала!
- Кучеряво живешь! Ойстрах не преподавал в нашей консерватории, а перечисленные мной — профессора консерватории!
- Да знаю я, знаю, просто одно время вообще из консы не вылезала. Каждый день после работы бегала. Как на работу. Сколько же я там всего переслушала! А Наум Штаркман! А Гарри Гродберг! А выступления дипломников консерватории...эх, столько музыки я потом никогда не впитывала...
Комментарии идут таким потоком, что даже Таня Вавилова испугалась:- Ну, Танечка, работы много тебе будет. Я и прочитать-то все комменты не успеваю во-время и запаздываю с реакцией. Вот ты вспомнила музыку тех лет. Мне кажется, что дольше всех мелодий держался «Маленький цветок», во всяком случае, на вечерах в 43-й и в институте. У нас институт был девчачий, поэтому ходили в политех и в транспортный. В политех на Ульяновскую, вот где почти все сохранилось. И дома, и школа, и политех, из которого и теперь студентики выходят, и даже два дуба толстенных. Почему-то дубам повезло больше, они сохранились во многих местах. Но была еще другая музыка, оставшаяся чудесным воспоминанием на всю жизнь — духовой оркестр в парках. Вот уж традиция, не прерывавшаяся почти сотню лет. Нет ни одних заметок о Ташкенте 19-го и начала 20-го века, где бы не упоминали военный оркестр в городском саду. Он звучал и в мамином, и в моем детстве и олицетворял собою праздник. В отсутствие телевизоров и компов теплыми летними вечерами целые семьи выходили на улицы нарядно одетые и степенно двигались к паркам. По Пушкинской шли чаще в самый ближний из больших, в Тельмана. По дороге здоровались с встречными, город был небольшим, знакомых много. Мужчины обязательно снимали шляпы, а дамы слегка наклоняли головы. Только непоседливые дети прыгали и громко звали друг друга по имени, завидев знакомых издалека, и нарушая правила хорошего тона. Есть на ходу мороженое мне строго запрещалось, приходилось терпеть до парка. Только там, за столиками, из металлической вазочки на длинной ножке, разрешалось вкусить сливочное блаженство. Влажный песок на дорожках, капельки воды на цветочных лепестках, воздух, напоенный ароматом и звуки оркестра, которые доносились из ракушки,- вот оно, безоблачное детство 50-х годов!
И правда, мороженое ели в парках и сквере. Но черт побери! Как же быстро оно заканчивалось! Как мед у Винни-Пуха! Вот только сейчас было, а уже и нет. А в мороженице в сквере висела такая картина: пингвин держит вазочку с шариками мороженого. И я все удивлялась, какие на картине шарики красивые, а в вазочках такие никогда не бывали! Ой, а помните, как у военного училища девчонки торчали? Они туда ходили женихов выбирать, У нас две девчонки из класса едва успев отгулять выпускной, уехали с мужьями в гарнизоны. Как идешь мимо… а я часто ходила мимо, потому что от работы до грампластиночного прямая дорога, вечно у ограды кто-то отирается… А уж на танцы как рвались!
- А я помню чернокожего курсанта, говорит Таня, - на которого глазели даже из проезжающего мимо трамвая.
Вот уж нет, Акулина соврать не даст, она дама строгая, из военной семьи:
-Чернокожих курсантов не было. Несколько лет существовало так называемое спецотделение, на котором учились иностранцы: вьетнамцы, сирийцы, но больше всего было африканцев. Первыми приехали гвинейцы (Гвиней было 2 со столицами в Бисау и Конакри, так вот эти были конакрийские). Это была элита гвинейского общества, многие до Ташкенте учились во Франции. Среди них был даже племянник президента Секу Туре (он очень долго прослужил президентом, может и сейчас служит). Так этот племянник приехал с женой, которая тоже училась где-то. В Ташкенте у них родился сын, который ходил в ясли с моим братишкой. Позже приехали люди из разных африканских стран, которые во Франции, похоже, не учились.
Да, мы все этого не знали, ни я , ни Таня... после стольких лет истина просияла. О, Элвета идет навстречу! Подхватывает меня за руку и начинает тараторить:
- Прогулка становится всё интересней. Вот и мальчишки глаз на нас положили…Ну тогда, конечно, никаких таких «в……чек», только айлантус.. Тут у вас такие события: фотоателье, имена фотографов. Всё это я то ли забыла, то ли не знала. Вылезаю из очереди за сахаром и бегу за вами. Нет! Стоп! В гастрономе покупаю фигурного шоколадного медведя. Так. Киоск, где принимали стеклопосуду; длинный дом на высоком цоколе; в нём щелеподобная лавочка (филиал военторга), где можно было купить настоящие армейские звёздочки. Ведь тогда мы любили нашу армию. Гостиница Пушкинская! Сначала парикмахерская, потом косметический кабинет. И коктейль запахов и музыка со всех сторон. Холл гостиницы, мебель в белых чехлах, номера с кучей коек. В них всегда жили талантливые дети- спортсмены из областей. А учились они временно в 44-ой школе. Первомайская улица. Поворот 3 трамвая к ЦУМу. Кто это катается в узеньком немецком вагоне бесплатно? Ну! Конечно, Нилета! Ведь это она первая вспомнила про трамвай. Таня В., вот аптека, про которую говорила мама твоя. Она стоит на повороте, одноэтажная, тоже довольно старая. В театре им. Горького в бухгалтерии служит импозантная брюнетка Эмма. Говорят, аптека принадлежала её семье. /Каплан/?Захожу в аптеку за каплями датского короля. На фанерном диванчике, слева от входа, лежит старушка. Хлопочут провизорши. Тащат кислородную подушку. Дальше-дальше! Где же вы? Пробегаю мимо того крыльца, о котором вспоминала Аида. Вот он, серый дом в три этажа! Кто это берёт автограф у Олега Сидельникова? Татьяна П. из 10-го класса? Кипу книг накупила…Стоп! я не вижу книжного магазина. Где он?
Элвета, Акулина точно знает: книжный магазин появился после землетрясения, а если почитать приспичило, то возле аптеки мана сизга, на трамвайной остановке киоск «Союзпечати». Там как раз на витрине шеститомник Грина.
Эх, шеститомник Грина, когда-то моя хрустальная мечта!
- Акулина, шеститомник Грина — это «огоньковское» приложение. Серые томики. Тогда мне было баааальшое счастье… это где-то в середине шестидесятых: можно было свободно подписаться на любое приложение к «Огоньку», причем, если писателей было несколько, позволялось выбирать всех или из всех. Таким образом, у меня появился Грин, Стивенсон, Брет Гарт, и тот Конан-Дойл, черный с красными треугольничками внизу переплета.
Пока я ностальгировала по тем временам, когда хорошие книги были в чести, Ирина попала в маленький, но всем известный рай.
- Кондитерская на Пушкинской была островком «сладкой жизни» в моем детстве. Не из-за шоколадных батончиков, которые мне там изредка покупали, а из-за недостижимой красоты и богатства убранства: там все было такое сине-золотое — вазы, зеркала, витрины с небывалыми по красоте коробками. Заметьте - \Примечание: во всех кондитерских, оставшихся с дореволюции, было такое роскошное убранство. Помните кондитерский отдел в гастрономе на Бродвее? А чайный домик на Мясницкой в Москве?/
А напротив, в том самом сером трехэтажном доме жила моя первая учительница Галина Владимировна Савина. В первом классе я училась в 131-й женской школе, на Гоголя, за углом Пушкинской, напротив «пожарки». Галина Владимировна учила меня, стало быть, всего один год, но врезалась в память. Она была коротко стриженая, немолодая, но подтянутая, и какая-то отстраненная, холодная, что ли. Во втором классе моей учительницей стала добрейшая Пелагея Константиновна Ермолаева, к ней мы бежали, если что, как цыплята к наседке. А представить себе, что я побежала бы к Г.В. … Невозможно. 131-ю школу расформировали, когда ввели совместное обучение, большую часть нашего класса перевели в 44-ю, а меня и еще нескольких девочек — в 50-ю. А в бывшей 131-й стала библиотека! И моя сестренка позже, в 60-х, проходила там библиотечную практику. Сколько стихов она мне оттуда притаскивала! Надолго не давали, я их переписывала…
А знает ли кто, что в книжном на Пушкинской кассиршей работала мама Бернары Кариевой? Они жили в том же доме, она в обед бегала кормить мужа, председателя театрального общества.
На углу Пушкинской и Первомайской была гостиница «Пушкинская», она всегда казалась мне таинственной, там никогда не заметно было никаких постояльцев, кто там жил? Однажды я слышала там что-то подозрительно похожее на выстрелы. А где была 47-я школа? Я почему-то даже номера такого не припомню.
О, сорок седьмую я очень даже хорошо знаю!
- Сорок седьмая была на Дархан-арыке, напротив гастронома. Там если пройти двор и пролезть в щель была библиотека: куда удобнее, чем обходить. Вот где я книг-то набирала! Наверное, про эту библиотеку говорит Ирина? Я не помню номера.
-Зачем через щель,  - удивляется Акулина - там калитка была!
- Нормальные герои, - поясняю я, - всегда идут в обход!!! А вообще-то калитка не всегда была открыта...
- Аптека номер 6, как не помнить. Мы там гематоген покупали, когда сбегали с уроков.. Там работала такая беленькая тетя Наташа.
В 57-м я бегала туда за кислородными подушками для бабушки, бегом с нашей Хорезмской. Но один раз все равно не успела.. - печалится Ирина.
Ой, Зухриша моя родная пришла! Расстроилась бедная! А сама виновата, где все это время была?!
- Нууу, девочки, я всего день пропустила, а вы уже все обошли! Я просто захлебнулась от позитива, солнца, молодости, красоты и счастья! А главное от вашего настроения, дружелюбия и взаимопонимания. ВЫ мои умницы и красавицы!
Один мой знакомый говорил, что самое сексуальное в Ташкенте — это пройтись по Пушкинской от Сквера и до Асакинской. ;-))))
Не могу не вставить свои 5 копеек про бани: помните, в коридорах бань были стеклянные потолки? Я теперь понимаю, что они были очень красивые.
И я тут же начала задаваться.:

- Дааааа! Мы такие!!! Травка зеНЕлеет, солнышко блестит, дамы на шпильках прогуливаются, ну?!!! И это не счастье по вашему?!
Счастье длилось недолго... Появилась обличитель Элвэта:
-Так вот, где ещё прятались прогульщики! В аптеке! Татьяна П., нет, это другая библиотека. Не на Дархане, а на Гоголя, как я понимаю. По дороге к кинотеатру «30 лет комсомола»? Или к рынку? Книжный магазин не вижу… Что- то с памятью моей стало… Опишите дом, где он помешался. Бабушку жалко. Тогда по Пушкинской часто бегали с такими подушками…Господи, как же я забыла! На Гоголя была библиотека, в которой проходили практику девочки из нашего класса. А я, как дура, поперлась на физику, так мне и надо было! Но свидетельство сохранилось. Я — физик-лаборант! Вот потеха-то!! Гы!
И Танюша, моя дорогая Танюша Вавилова спешит меня обрадовать:
- Библиотека, Танечка, на углу Гоголя и Советской? Хочу обрадовать, она осталась, все так же принимает детей. Когда мои внуки учились в 18-й, они тоже туда бегали. А на отрезке Гоголя, между Пушкинской и Советской, до сих пор растут старые дубы и всем вам машут ветвями, шлют привет. Жаль, что они не могут принять участие в нашей игре, как много бы вспомнили!
И еще, не ты одна физик-лаборант только по свидетельству, я, например, телеграфист! Раз в неделю, начиная с 8-го класса, мы тоже получали специальность и сдавали экзамены на категорию. И опять же на Пушкинской! На старом почтамте. И вот вам приметы того времени — нас не только учили, но и воспитывали в трудовом коллективе. На рабочее место не пускали в капроновых чулках и без косичек. Наша руководительница так и сказала: «Чему же вы порадуетесь, когда окончите школу, если и капроновые чулки до этого оденете?» Носили хлопчатобумажные, коричневые, в рубчик! К вам, младшим, свобода пришла раньше. Да и такая роскошь, как капрон к вашему выпускному в Ташкенте уже была, а нам из Москвы и Риги привозили.
/Мое примечание: папу из-за моих капроновых чулок в девятом классе в школу вызывали. Правда, моего родителя этим не прошибешь!/
Но, это только самое начало 60-х, а чуть позже, когда вы с Элветой прогуливались по Пушкинской, прижимая к груди заветный томик Брехта, мне пришлось свернуть по улочке Хамида Алимжана в сторону зоопарка, а потом налево в старый переулочек, где в доме Шляхтина тогда располагалась медицинская библиотека. Только теперь, из  XXI века, я вижу сколько всего упустила в жизни выбрав медицину, а не гуманитарные науки! Пока вы под сенью дерев занимались самообразованием и могли прогуливать неинтересные лекции, мы сидели в бывших кадетских залах, вытянувшись по струнке. Нас перекликали и пересчитывали на каждой лекции и на каждом практическом занятии. Даже серьезно заболев, мы должны были потом отрабатывать все пропуски. И не только писать рефераты и отвечать пристрастным дежурным преподавателям по вечерам, но и дежурить по ночам. Так что, гуляя по Пушкинской, вместо изящного томика я прижимаю к себе пакет с черепом, который на одну ночь выклянчила у молодого ассистента кафедры анатомии, чтобы зазубрить на латыни все бугорки, отверстия и ямки. И встречусь с вами только после зачета.
-Танюша, лекции я не прогуливала, ты чо!!! У нас порядки были, как в институте благородных девиц, а декан нас держал так, мы его, как огня боялись!
А вот я в сорок третьей приобрела специальность машиниста заверточных машин на кондитерской фабрике. Физик-лаборант — это уже вторая. Третьим было свидетельство медсестры. Пригодилось только последнее. Я довольно бойко делаю уколы, перевязки. ставлю банки…
Значит, библиотека есть. Слава богу! Большое счастье! А то, что у вас в ТашМи была каторга — известно всем. Кошшшшмар!
Зухре лучше всех: она там живет, она может хоть каждый день гулять по Пушкинской... в отличие от некоторых, которым Пушкинская только снится...
- Книжный был наискосок от консерватории, под средней 9-этажкой. Перед перекрестком Жуковской и Пушкинской стоят три 9-этажки, под правой был союз архитекторов, в том доме жили архитекторы, под средней — книжный, это был бывший Узкитаб, переехавший сюда с Карла Маркса, а над ним жили и живут писатели и поэты, там же жил Файнберг, а в последнем было кафе «Лаззат», а над ним жили артисты. Теперь вместо союза архитекторов - фирма, продающая отопительные котлы и обогревательное оборудование, вместо книжного —                «Фитнес энд Спа», которое разрастается во все стороны и уже захватило половину бывшего «Лаззата», а на месте «Лаззата» был ресторан «Грузия», недавно его убрали, часть его отошла «Фитнесу», а честь стала магазином «Манго». Угол перекрестка был пустой, лет 20 назад там появилось кафе мороженое, которое разрослось, превратилось в «Дока-хлеб» и продуктовый, а потом и их ушли, и сейчас там химчистка «Идеал», куда вроде никто не ходит. Зато, этот «Идеал» закрыл бетонными плитами огромный арык на Жуковской, в котором всегда летом течет и бурлит вода, там даже было водяное колесо, которое убрали люди из химчистки, на месте арыка парковка! Вот вам и про книжный….
- Какая жалость! - в один голос восклицаем мы с Таней Вавиловой:
- Ах, Зухра! Как жаль мне это колесо, оно не только украшало улицу, а было символом Востока среди череды новых зданий не имеющих принадлежности. И открытый арык журчал прелестно и создавал впечатление кусочка загородного пейзажа. Вот я жду, когда же мы дойдем до Дархан-арыка и вспомним, где он проходил. Теперь мне трудно прочертить его путь сквозь современные постройки.
- Химчистка поставила прелестный мостик через этот арык, такой витой и красивый, но…. как-то ночью один «ночной гонщик» въехал в этот мостик и снес его, а теперь один серый бетон….. - пытается утешить Гузаль.
- Элвэта, да по пути к «Тридцатке», там напротив была пожарная станция, - откликается Ирина. - Я думаю, многие, кто заканчивал 44-ю школу, сначала учились в 131-й, она была начальная. А книжный магазин был прямо напротив Консерватории, но попозже, в 60-х. Я его не очень любила, он был чересчур пафосный, к полкам не подпускали. То ли дело на Навои, я там однажды, стоя у полки, прочитала целиком 2-й том Цвейга, где «Нетерпение сердца».
- И никто меня не выгонял, - возражаю я.- Ройся на полках сколько хочешь! Я там часами торчала, когда приезжала домой!
 А тут появилась новая, совсем не знакомая барышня. Здравствуйте, Людмила!
- Уважаемая Ирина! Хочу поспорить с Вами по поводу 131 школы. Когда в 1952 году я пошла в первый класс, то она была школой №44 им. К.Д.Ушинского. Там занимались начальные классы и мы учились на втором этаже. Там же был и буфет. На первом этаже была библиотека. Учились только девочки ( в нашем классе был один мальчик-инвалид, который жил во дворе этой школы). А потом нас перевели в среднюю школу за тем же номером (у меня сохранились первые тетради), которая находилась рядом с кондитерской. у нее было 2 входа: один со стороны ул. Пушкинская (крыльцо), почти напротив аптеки, а за углом, со стороны ул. Хорезмской были ворота во двор. Во дворе были мастерские по труду (для мальчиков и девочек одинаково), жили директор школы Попова (забыла имя, отчество), завуч Ирлин Георгий Яковлевич (позже диктор Ташкентского телевидения), уборщица-грозная тетя Мариша.
Ой, и я пошла в школу в пятьдесят втором! - радуюсь я: вот и сверстница нашлась. - В семь лет. А в в сорок четвертой оказалась уже в десятом классе по причине разногласий с классным руководителем девятого «б» сорок третьей… Но эта сорок четвертая была рядом с кондитерской.
Оказалось, что что-то перепутали... и Ирина вносит ясность:
- Людмила, я знаю, что она была филиалом 44-й, но у меня в личном деле (недавно попалось на глаза) почему-то записано 131-я. А мальчик и у нас был один в классе, его звали Боря. Я поступила в 1953-м. Я не знала, что директором была Попова, но я помню, со мной училась Наташа Попова, и я даже тогда удивлялась, как горячо ее любила наша, в общем сухая, Галина Владимировна. Хотя она была очень милая, воспитанная девочка..
- Спасибо. Я случайно перепутала улицы., - спохватывается Людмила. - Наверное, школа все-таки была на углу улиц Пушкинская и Первомайская. А у меня есть фотографии с детства. Ирина, а Галина Владимировна случайно не жила в доме на ул. Пушкинская (угол Пушкинской и Гоголя) на стороне школы 131. Ведь в этом доме жил писатель Сидельников. Она такая была невысокая, худощавая.
УРА!!! Вот и Борис, закончив срочные дела, снова влился в компанию!
- Уважаемые дамы! Огромное спасибо за ваше путешествие в «машине времени» по улице, которая лично для меня, конечно вместе с прежним Сквером, как это не банально звучит, олицетворяет Ташкент. Ваши воспоминания о Пушкинской 50 — 60 годов для меня, который на ней родился, вырос, с небольшими перерывами жил, работал и с которой в конце концов уехал из Ташкента, просто «праздник души»! Пока я собрался с мыслями и копался в своих воспоминаниях, вы так живенько по улице прошлись, побегали, профланировали, успевая при этом обмениваться воспоминаниями, делать какие-то покупки и встречаться со знакомыми, что мне теперь вроде бы и добавить нечего. За вами просто не угнаться! Но все-таки попробую, не теряя из виду мелькающие впереди ваши спины, пройтись по до боли знакомым местам. Люблю четную и нечетную стороны Пушкинской одинаково, но четная мне все же как- то ближе, поэтому сначала по ней.
Перехожу дорогу от Сквера, я на углу Пушкинской и первое, что надо сделать, это в стоящим рядом министерством торговли газетном киоске купить газету «Футбол», но если чуть опоздал, то ее уже нет в наличии, но киоскер же ваш хороший знакомый, так что без проблем. Что это это был за киоск! Там бывали и журналы «Курьер ЮНЕСКО», «Англия» и т. д.
Пушкинская 2 — министерство торговли, но не для всех! Захожу в вестибюль, слева небольшая комната, парикмахерская. Парикмахера зовут Борис Константинович Андреевский. Это потом он уже один из известных городских парикмахеров, директор нескольких им же и организованных парикмахерских, а пока только для меня дядя Боря, у которого я стригся на протяжении более 40 лет!
Во время различных выборов в министерстве был избирательный участок, и все жители соседних домов приходили сюда на собрания, для того, чтобы посмотреть «на халяву» новые худфильмы, а в день выборов с утра уже из динамиков раздавалась громкая музыка, и надо уже бежать в министерство за всякими дефицитными вкусностями.
Иду дальше, деревянные ворота министерства. Зайти, но зачем? Ведь во двор министерства можно заглянуть и позже. Центральная сберкасса, здание бывшего Волжско- Коммерческого банка. Как прохладно там было внутри, даже в самые жаркие летние дни, и без всяких кондиционеров. Но мне же еще нет 18, зачем мне сберкасса? А, вспомнил, ведь именно здесь снимался один из эпизодов фильма «Буря над Азией», и все ночь на Пушкинской были слышны выстрелы, разбивалось стекло, и из окна сберкассы раз за разом вываливался какой-то мужик. Нам, мальчишкам, конечно, не до сна и родители сорвали голос загоняя нас домой. Рядом со сберкассой ЗАГС. Так интересно сидеть на крыльце и смотреть за молодыми парами, а также молодыми папашами и мамашами регистрировавшими своих новорожденных. Дальше снова ворота - Пушкинская 4. Зайти? Конечно! Ведь это мой родной двор, я в нем живу! Чья это машина «Победа» стоит в центре двора и вокруг которой громко о чем переговариваются мои соседи? Это же машина композитора Двоскина, нашего соседа по двору. Помните песню «Ташкент, Ташкент любимый город мой, Ташкент, Ташкент любимый и родной…? Это его песня, и на мой взгляд самая «душевная» песня о любимом городе. Двор простоял до 1966 года, но сносить его начали не из-за землетрясения, а в связи с начинавшимся строительством гостиницы Ташкент.
Рядом с воротами во двор, со стороны улицы, крыльцо, здесь живет актриса ТЮЗА Воликова. Это благодаря ей я первый раз в жизни посетил театр.
На тротуаре стоит сапожная будка. Еще один дядя Боря, но теперь уже сапожник. Без работы он не сидел никогда, ведь все жители от Сквера до Хорезмской несли ему обувь для починки. Возле его будки собирались, чтобы обсудить новости футбола, новые фильмы и т.д.
Еще немножко вперед, и уже Пушкинская 6. Длиннющий двор, а в нем можно встретить нашего учителя математики из 50 школы Константина Георгиевича, у которого я учился в 6 — 7 классе. Это уже позже, в старших классах, будет любимый Борис Соломонович, /Кстати! И мой учитель!/ а пока К.Г. отпускает меня с урока отнести его ключи от квартиры, которые он забыл оставить, а жена должна прийти днем с работы. В этом же дворе живет пара моих одноклассников. Один из них - со стороны улицы. Снова крыльцо, звоню, но, к сожалению, никого нет дома.
Иду дальше, Пушкинская 8. Здесь тоже живет моя одноклассница, папа которой - будущий академик.
Дальше Пушкинская 10. Самый «хулиганистый» двор. Мальчишки с этого двора были не только грозой нашего района, но и устраивали вылазки и в парк Горького и в ОДО.
Дальше дом Мансурова, о котором уже написала уважаемая Элвэта. Я тоже с опаской проходил мимо их дома, т.к. очень уж грозно выглядела их собака. У Мансуровых был сын Миша, примерно мой одногодок, с которым мы через 35 лет снова стали соседями, но уже не по дворам, по этажам и снова на Пушкинской.
За домом Мансуровых располагалось очень интересное, в смысле архитектуры, здание в котором было «Общество охраны памятников УзССР». Здание было Г-образным и выходило фасадом на Пушкинскую и крылом на Хорезмскую. Уже много лет пытаюсь отыскать фото этого здания или хотя бы узнать, что в нем было до революции, но, к сожалению, пока безуспешно.
Пересекаю Хорезмскую. Здесь небольшой скверик, где многие окрестные жители выгуливали собак, и я своего незабвенного Рекса тоже не раз водил сюда на прогулки..
Теперь гастроном, но он заслуживает отдельного описания.
До встречи, милые барышни!
Акулина, как рупор общественного мнения:
Браво, Борис! Берем в свою компанию. С таким надежным спутником не пропадешь!
И точно не пропадешь.
И тут же грустная новость от Зухры:
Миша Мансуров умер в прошлом году в 55 лет. Сердце… (((( Он работал в Физтехе с моим братом.
Кроме Зухры из гуляющих Мишу Мансурова знали Борис и Элвэта.
- Очень жаль, тем более, что в таком возрасте. Я то думал, что мы с ним одногодки, а он оказывается был почти на пять лет младше.
- Держу в руках фотографию. Демонстрация 7-го ноября 1956г. У стены Радиодома (на углу Хорезмской и Куйбышева) дети. Мальчику года два, на нём пальтишко с блестящими пуговками и «капитанская» фуражка, в руках флажок. Он так им гордится, что держит перед собой и … на треть перекрывает лицо. Это Миша Мансуров. Грустно. Но ваш коммент, Борис, - это блестяще! Логика, ясность и точность изложения! А что вы хотите? Мужской ум! Я успела поучиться у обоих математиков 50-ой. С помощью Бориса вспомнила их имена. В первый класс пошла в 1955-ом. Сразу в 44-ую возле кондитерской. Директриса Попова жила во дворе школы, напротив основного здания. 44-ая до землетрясения продолжала работать, как восьмилетка. После 8-ого все разбредались по другим школам. Реформа образования!!! Люди, я помчалась дальше. Перебегаю через ул. Гоголя. Угол Пушкинской и Гоголя - СОЮЗ ХУДОЖНИКОВ (Пушкинская28). До 1966 г. никаких книжных магазинов в округе. По совету Акулины, в угловом киоске Союзпечати разглядываю книги Сервантеса. В 1967 мы уже жили на Урале. Наступили суровые бескнижные времена. Такая лафа, чтобы классики по киоскам продавались, была только в Ташкенте. И в Челябинске, и в Свердловске на прилавках лежала макулатура./ Мое примечание: Ага. Во многих смыслах Ташкент был Землей обетованной. Чего только я оттуда не тащила! В Москве нет. В Ташкенте — пожалуйста. Самый-самый «дифсит»/. Так, одноэтажные дома… Особнячок Тамары Ханум. (Татьяна П., не обижайся на своих друзей-театралов. Ташкент так страстно любил своих кумиров, так долго хранил память о них, что постепенно вокруг их имён выкристаллизовывались легенды. Всё лучшее, виденное на сцене, отдавалось им. У меня же, что увидел или услышал ребёнок, то и запомнил.) Все окрестные дворы втайне считали Тамару Ханум «своей». Даже мы на Жуковской 2, за углом! Дом её имел несколько вытянутые пропорции. Парадное крыльцо- по центру фасада. На окнах на 3/4 стекла плотные, белые занавески. Один только раз видела людей на крыльце. Видимо, обычно заходили со двора. Дальше - двое одинаковых чугунных ворот с вертикальными решётками. В одном из дворов как-то отравились мясом гости многолюдной свадьбы. Довольно высокая стена (то ли мансарда, то ли этаж?), кусты, опять ворота. Мои дорогие прогульщицы и прогульщики! София Вишневская как-то позволила себе описать общественную уборную своего детства, мне есть, что прибавить к её рассказу. Угловой двор на Пушкинской и двор по Жуковской 2 имели совмещённый коллективный ватерклозет. Всё, как в рассказе Вишневской, но никаких золотарей! На нашем заднем дворе находилась большая яма, куда наливалась чистая водопроводная вода. Надо было изо всех сил потянуть за петлю из толстой проволоки. Внизу открывалась дверка в накопитель, и поток воды уносил плоды нашей деятельности неведомо куда! Г-да Гайсинские, прежние домовладельцы, шли в ногу с прогрессом!!! Фу-фу-фу! / Примечание: везло же некоторым!!!! У нас все было так, как описала София Вишневская. Приезжали, откачивали... пять будок.../ Парикмахерская. В детстве меня там стригли, посадив на дощечку. В юности почему-то хамили… Нет, туда я не зайду… Дальше крыльцо Багировых-Ксендзовых, общее крыльцо с монументальными пилонами, невысокое угловое крылечко, с которого мы наблюдали за приездами всех вождей и кумиров. Эти парадные уже принадлежали нашему двору (Жуковская 2). За углом чугунные ворота с финтифлюшками, у калитки мои друзья детства… Дальше, дальше через улицу! Мимо огромных чинар слева и справа, мимо киосков с газводой и мороженым… Стоп! Маменька говорила, что Абрам Эфрос (…вед всех искусств) в 50-х жил в начале Жуковской, с нечётной стороны. Уточнить уже не у кого. Далее - серый дом в два этажа. Вдоль арыка дубы зеленеют .(Кстати, дуб рос и на углу Лермонтова-Пушкинской, возле жилого дома.) Затем ведомственная поликлиника. Затем дом в стиле сталинского времени (52-53г.) Я помню, как его строили. Девчонки, я устала…
Ладно, Элвэта, отдыхай, а я тем временем попрошу разрешения объединить все комменты в один пост, на что все дружно соглашаются. Тут же я, эгоистка, на жалобу Зухры отвечаю:
- Танюша, я бы рада, да только я фланировать с вами могла бы только за ручку, да смотреть на Фиделя Кастро, если брат посадит на плечо. Пушкинская стала моей к концу семидесятых. Зато сейчас вижу ее почти каждый день. Про теперешнюю улицу написать могу, но только лично тебе.
- Да, Зухриша, я не про это, а про разрешение все эти комменты забрать и сделать что=то, вроде статьи. Больше чем написано, трудно написать. Конечно, мы с собой малолеток не берем! :0)))... - за что немедленно получаю от Акулины:
- Почему не берем? Я часто гуляла с братишкой. младшим меня на 10 лет. А сейчас стою на улице с синим эмалированным бидончиком в руках и соображаю, куда податься за молоком. Молоко на Пушкинской можно было купить в гастрономах на Первомайской, Ассакинской и Дархане — понятное дело, по названию трамвайных остановок, потому, что все они на Пушкинской. Пойду, пожалуй на Ассакинскую — ближе всего, а на обратном пути в овощном, то ли магазине, то ли ларьке,- перекрывающем въезд на Ульяновскую, куплю бутылку хлопкового масла. А по дороге поглазею на щит над трамвайной остановкой, где рекламируют фильмы, которые скоро выйдут на экраны. Сегодня там рекламируют «В 26-го не стрелять» с Лолой Ходжаевой в главной роли.
А у Бориса свои воспоминания...
Я думаю, что мало кто помнит или знает, что было еще одно место, где можно было купить молоко. Правда им пользовались только те, кто жил рядом со Сквером. Между зданием банка напротив Сквера и горкомом партии был малюсенький лоточек, где только по утрам продавали свежее молоко. Он существовал в конце 50-х — начале 60-х. Это был даже не лоточек, а в кирпичной стене, соединяющей банк и горком, был квадратный проем закрытый фанерной дверцей. Мальчишкой часто бегал через дорогу с бидончиком за молоком к этому лоточку, поэтому хорошо его помню.
Ой, а у нас еще один кавалер! Здрасссте! Рады видеть, r-waters!
- Насколько я помню, главную женскую роль в «В 26-го не стрелять» играет Светлана Норбаева. А Лола Ходжаева, народная артистка УзССР (кстати- жена одного из известных Дуровых), выступала на арене цирка как акробат-наездница.
А я жил на Пушкинской (как раз напротив Консерватории, на 8 этаже одной из белых девятиэтажек, в той что посредине, над бывшим книжным) в начале 70-х. И посылали меня чаще в гастроном «Москва» и в тот, что стоял как раз на месте входа в метро. А в аптеку бегал на Якуба Коласа, т. е. на Ассакинскую.
Из воспоминаний:
В нашем доме две из пяти квартир на каждом этаже имели общую сушилку. Так вот мы делили нашу с Героем Советского Союза Владимиром Карповым. А поскольку жил он один (семья была в Москве), мои родители взяли над ним своеобразное шефство — часто заходил я в никогда не закрывающиеся двери сушилки, то с касой плова, то с отглаженными моей мамой сорочками. И был он для меня, как и для всех пацанов нашего дома, просто дядей Володей ( чаше всего одетым по-домашнему- в «спортивку») . Но никогда не забуду, как однажды заскочил в лифт, не обернувшись, и не пропустив вперед кого-то, подошедшего сзади. А когда в тесной кабинке взглянул наверх, на дядю в черном костюме, обомлел. У моего деда весь пиджак, который из-за скромности владельца, редко видел белый свет, был в орденах и медалях, но эта Звезда, помню, произвела на мое детское сознание сильнейшее впечатление. Весь путь до восьмого - глаз не отрывал! И только улыбка под знакомыми усами и «Ну что, выходим?», - привели меня тогда в чувство.
После переезда Владимира Васильевича в Москву (потом узнал - он был назначен главным редактором журнала «Октябрь») в квартиру напротив въехала семья писателя Константина Петровича Волкова (жена-тётя Римма и дочь Лена) удивительного рассказчика и балагура. Так вот и тогда всё те же двери сушилки не запирались никогда — жили одной семьей. Вот ведь времена были!
/Примечание: вряд ли кто-то помнит сейчас Владимира Карпова, а он был хорошим военным писателем!!! И времена были добрыми, когда не все люди были друг другу волки/.
Кстати в нашу квартиру, после нашего переезда, въехал Александр Файнберг (!) Надо же, а я там каждый сантиметр помню!
А кто помнит, как по Пушкинской, на репетиции перед парадами 9 мая и 7 ноября, ходили танки и другая военная техника? А кто помнит как заглох тягач под громадной баллистической ракетой (наверное, какой-нибудь СС), метров 50 не доехавшей до улицы Гоголя? Вот нам пацанам радости то было! И ведь никто не отгонял от грозного оружия- облепили тогда, как мураши.
А еще по Пушкинской ходил трамвай, на котором я ездил потом от ЦУМа доучиваться год в 17 школе (позже родители решили не испытывать судьбу и не гонять «ребенка» через пол-города за знаниями, перевели в 110). Помню, как с друзьями расставляли пистоны на рельсы… и кайф..пожалуй сродни тому, что мы испытывали, когда только нам, мальчишкам, проезжавшие по той же Пушкинской, в открытом кабриолете Шараф Рашидович и Жорж Помпиду махнули рукой! /Примечание: не вы один. Некоторые девчонки потеряв всякую совесть, тоже подкладывали, но не пистоны а пробки, что нааааамного эффективнее!/
Больше сорока лет прошло- что вчера делал – не помню, а то время помню в мельчайших деталях.
На этот раз общее мнение гуляющих выражает Гузаль:
- Очень интересно! Спасибо. А в квартире живет вдова Александра Файнберга.
- Танечка Вавилова, что-то ты примолкла. Как тебе коммент второго кавалера?
-Тягач не помню, на Пушкинской не жила, просто часто бывала, но технику на репетиции однажды видела. А уж сколько раз мы стояли вдоль Пушкинской, в ожидании, когда проедут гости столицы, не счесть. Традиция эта продолжалась много лет, не проверяли никого, стояли толпой и от проезжей части нас отделяла ленточка, да не слишком плотно стоявшая милиция. Удивительно спокойное было время. Гости и руководители республики ехали в открытых машинах по не особенно широким в ту пору улицам. Только один раз был переполох, когда кто-то из толпы попытался бросить записку Хрущеву. Но все закончилось так же моментально, как и случилось, не все даже заметили. Человека быстро и бесшумно убрали люди в штатском, а остальные стали расходиться, т.к. машина проехала.
И Элвета помнит гостей, да и я тоже... Мы сразу подхватываем тему:
- Ох, уж эти гости! Самый запомнившийся из них -У Ну -президент (или еще кто-то) Бирмы. Мне так хотелось его увидеть — в платочке и юбочке — что я, прибежав из школы, не найдя мамы дома (ну вышла куда-то), бросила портфель и побежала встречать. Пока дождались, мама волновалась, где ребенок. Ну и попало же мне!
Другой случай был трагический. Во время приезда шахиншаха Ирана (помните его красавицу-жену) в толпу, стоявшую на Пушкинской площади врезался самосвал, управляемый пьяным.
Ну, и конечно же, встреча Шастри и Аюб-Хана. Это был единственный раз, когда я «организованно» встречала, и тоже на Пушкинской. Была слякотная погода и стоять пришлось очень долго, поскольку они ехали по отдельности. Обратно — вместе, но Шастри — в гробу.

Было- было, тогда студентов ромгерма отправляли на встречу переводчиками. И у меня воспоминания печальные:
- Я вдруг вспомнила, как помер Хошимин, и нас с работы, я тогда на Дархан-арыке и работала, — погнали скорбеть. Тоже где-то на Пушкинской, в каком-то здании стоял портрет, и вокруг рыдали вьетнамцы. Как корейцы на похоронах Ким Чен Ира, только масштаб поменьше. Мы постояли и вышли, как -то неловко стало. А еще я вспомнила! Какая же я старая…. как приезжал Булганин, и нас на Пушкинской выстроили его встречать. Вот он едет, а я думаю: это же настоящий Булганин! Ехали они в открытой машине. А мой муж вспоминает: правда , это не о Пушкинской, как он идет однажды и видит, что с Абдуллы Тукая сворачивает открытая машина. Без охраны. В машине Брежнев с Рашидовым. И кругом — золотая осень и так красиво… а на остановке всего человек десять… Тихо так… не пойму, как это все вышло.
- Новый год - трудная пора для меня, - вздыхает Элвэта, - то праздники, то годовщины ( весёлые и грустные). Стою на 23 посту. Правда, в основном, на кухне. Запеваю: «Говорят, что в лесу средь болот в лесной чаще колдунья живёт…и т. д.» Стоп! Перед перекрёстком прозевала павильон «Ремонт часов» и будочку чистильщика обуви. КТО СЕЙЧАС ПОМНИТ О ТАКОЙ УСЛУГЕ? Возле серого дома неоднократно был замечен Игорь Абрамович Дорфман. Наверное, ему нравилась дубовая аллея. Дом на углу Хамида Алимджана и Пушкинской построили впереди красной линии, т. е. дома-аборигены оказались за ним. Через улицу одноэтажный домик, со стороны Пушкинской, как бы вросший в землю. К его порогу ступеньки ведут вниз . Рядом вывеска…И всё! Больше ничего не помню. Память странная штука. «Кто в лесу повстречался со мной, тот спешил обойти стороной…» -бодро затянула я и побежала мимо каких-то кустов и домов. Точно, до самого гастронома на Ассакинской: многоэтажек на тот момент не было. Гастрономчик стоял перед площадью. Маленький, типа крепостного сооружения, вроде даже потолок сводчатый, или нет? Жуковская своего продмага не имела. Жители бегали то на Ассакинскую, то на Первомайскую. Угол Ассакинская — Пушкинская - тупой, почти дуга. Тот самый дом с табличкой на двери; «Докторъ Федоровичъ». Самого доктора в середине 5о-х в живых уже не было, но больницу, где он работал, жители города упорно называли его именем. (Лечился у Федоровича) В «Федоровича» спасли мою маму, у которой ноги отнимались. Тогда же (1954) там лечилась Мукаррам Тургунбаева. На вопросы врачей о самочувствии вместо ответа она танцевала./Примечание: по словам Зухры сейчас больница официально называется именем доктора Федоровича/.
 Таня П., и все желающие, айда, я покажу вам … Дархан-арык(!?) Сразу за Пушкинской баней был переулок, на полпути к допотопной прачечной из-под дороги вырывался поток воды. Он походил на Анхор до всевозможных реконструкций (с фото от Гузаль). Бежал в сторону Пушкинской площади, параллельно Пушкинской улице. Слева стояли дома, справа — полоса берега, а затем начинался склон. Может это и был легендарный ДАРХАН-АРЫК??? То, ЧТО ПРОТЕКАЛО в районе Жуковской, утекало в огромную трубу под наш двор (Жуковская 2). То есть, в противоположную сторону. А кто бывал на Паркентском рынке? Ворота ведь тоже выходили на Пушкинскую....Простите, ошиблась. ДАРХАН-арыком интересовалась не Татьяна П, а Татьяна В. Таня, вспомни! На правом берегу, на склоне растут старые урючины. Прямо с берега можно нарвать сколько хочешь урюка! Помчались, а то новые временные эшелоны уже на пятки наступают, на бронетехнике!!!
Лично я в те годы больше любила урюк зеленый. Интересно, как только выдерживали наши несчастные животы?! Акулина, ты как думаешь?
Но Акулине не до урюка.
- Дархан-арык пересекал Пушкинскую под землей в районе нынешней полукруглой 9-этажки. Сейчас там кафе, в котором по утрам бывает плов (извините, если что-то изменилось с 2002 года, поправите), и уходил в сторону Пишпекской. Паркентский же базар всегда находился на Паркентской улице, что довольно далеко от Пушкинской. Вообще, на Пушкинской площади улица Пушкинская кончается. Вправо идет Паркентская, проходя под железнодорожным мостом, мимо Паркентского базара, пересекает улицу Циолковского ( не знаю, как она теперь называется, и идет почти до самого Рохата. На ней же находится и поликлиника, упомянутая в одном из следующих комментариев.
Влево же начинается улица Буюк Ипак Йули (Луначарское шоссе). Она идет параллельно линии метро, проходя под железнодорожным мостом до самого тракторного завода. Между ними был треугольник, застроенный частными домами и со стороны Паркентской, и со стороны Луначарского. А вершиной этого треугольника была пожарка с каланчой.
Танечка, это ведь  ты спрашивала про Дархан?

- Да-да, спасибо, именно я, наверное он самый, но я его помню на другой стороне Пушкинской, а вдоль него одноэтажные жилые дома с садиками. Через эти садики он и тек, но куда? Теперь не проследить, его весь под землю в трубу загнали, как Чаули. А урюк это здорово, что с земли не достанем, с дерева сорвем, это я в школе паинька, а в свободное время — сорванец и уже соседские сады облазила, чего бедные мои родители так и не узнали! Во временных же эшелонах мы путаемся постоянно и перетекаем из одного в другой. Но это пусть tanita разбирается.
А что тут разбираться, мы, как в любой порядочной фэнтези, можем находиться одновременно в разных временных измерениях. Вот бы наяву так: моя хрустальная мечта — побывать в прошлом. Правда, здорово было бы? Я бы шмоток туда  навезла. Кухонной техники всякой. Пусть радуются...
А у Нилеты свое мнение:
- Паркентский базар — это уже улица Генерала Петрова, а не Пушкинская. На Дархане находился еще клуб «Коммунальник». Что-то о нем никто не вспоминает.
Пока собираются воспоминания о клубе, у нас появился еще один кавалер. Очень рады!
Геннадий:
- По Пушкинской, за Ленинским училищем, но с левой стороны улицы(за железнодорожным мостом) во дворе была детская поликлиника с замечательным врачом Розой Григорьевной. Но самым потрясающим для нас с сестрой были чугунная калитка и чугунные ворота, ведущие в этот двор. Последним и решающим доводом о необходимости идти в поликлинику было обещание мамы разрешить залезть на них и повисеть хоть чуть-чуть (бабушка никогда не разрешала)./примечание: а у нас двор был огорожен такими каменными тумбами и прутьями. И ворота были. Никто и внимания не обращал. Обезьяны - и есть обезьяны — лазательный рефлекс!/

Что-то насчет клуба молчат. Спрошу-ка я еще раз!
- Милые барышни! А также кавалеры! Нилета пишет про клуб «Коммунальник», а я его что-то не помню! Может, кто-то вспомнит подробнее, или Нилета что-то знает? Напрягите память, я что-то совсем засклерозилась.
Ага, Акулина вняла просьбе:
- Клуб этот был открыт попозже, в начале 60-х его не было. Поэтому и не все его помнят. Я в этом клубе никогда не бывала, но бывала во дворе, в котором он находился. Там жило несколько моих одноклассников: Мила Артемьева, Лена Солодкина, Сережа Эггерт.
Это был большой двор, расположенный на углу Пушкинской и Урицкого. Я слышала, что когда-то в этом дворе находился санаторий. Дома там были одно- и двухэтажные и располагались отдельно один от другого
А вот Борис в клубе бывал...
- Клуб «Коммунальник» находился через дорогу напротив «Узгипротяжпрома», но здание не выходило фасадом на Пушкинскую, а находилось чуть в глубине. По-моему, вдоль тротуара тянулся забор с кирпичными столбиками, а между ними было какое- то заполнение, но уже не помню какое. В этом клубе было много разных кружков. Я свою дочку туда в танцевальный кружок в году этак 86 или 87 водил. Здание было, а может быть и сейчас есть, явно дореволюционной постройки. Во дворе росли не очень молодые деревья, и вообще мне кажется, что когда- то это был чей-то особняк, затем приспособленный под клуб.
Немножко о Дархан-арыке. Он протекал (протекает?) в бетонном открытом русле во дворе 5-этажного дома, где раньше был гастроном «Дархан», а затем по трубе уходит в сторону бывшей бани, а в сторону «Тяжпрома» по-моему было также открытое русло. Когда начиналось строительство гостиницы «Узбекистан» и начинался снос строений, то нас и еще несколько наших соседей переселили в этот дом буквально за пару месяцев до землетрясения. Так вот, летом 1966, когда во дворе нашей пятиэтажки стояли палатки, т. к. некоторые боялись спать дома, в Дархан-арыке еще можно было купаться, хотя вода была, мягко говоря, сомнительной чистоты. В основном, это были дети, но никто после этих купаний не пострадал, и надеюсь, живы до сих пор. Также из него брали воду для полива. Помните, когда из арыков ведрами зачерпывали воду и выплескивали ее на горячую пыль, которая сворачивалась в теплые шарики?
- Два года ходила в школу и из школы, от Пушкинской площади до Дархана, но совершенно не помню, что было на этом отрезке, - признается Акулина. - После моста через Салар справа был маленький базарчик (он так и назывался «маленький», потом какой-то длинный забор, переулок, несколько одноэтажных домов и двор, в котором был клуб «Коммунальник». А там через улицу Урицкого – наша 47-я школа. А по левой стороне после хлопзавода был еще какой-то завод, убейте, не знаю, какой. Эта сторона улицы была какой-то унылой, и мы ходили по противоположной стороне.
Я тоже ничего не знала, хотя двор этот прекрасно помню. Там забор был, а за забором деревья. И на углу — будка телефонная, я часто звонила оттуда. Вот и Элвэта, старожил наш с Жуковской, про клуб не знает.
- А я вот не ведала про клуб «Коммунальник». Вообще после переулка за баней в памяти «чёрные дыры». За Ассакинской, но до Пушкинской площади находился ведомственный профилакторий (по чётной стороне). С улицы он ничем не отличался от соседних домов и дворов. Внутри это было довольно большое помещение с общими спальнями, столовой, процедурными Основное здание располагалось по периметру прямоугольного дворика. Туда попасть можно было только по путёвке. Но горели лампочки в 45 свечей, котлеты — подошвы из чёрствого хлеб, железные койки из сиротского приюта. Наверное, это заведение не пользовалось популярностью, поэтому путёвки стали передавать другим месткомам. На самом кольце 3-его троллейбуса, на Урицкого, существовал крохотный книжный магазин. От Пушкинской можно было пройти к стадиону «Динамо», где имелись теннисные корты (адрес по справочнику: ул. Пушкина, туп. «ДИНАМО» 7). За ним-косогор, на вершине-забор, через который теоретически можно было бы попасть на другой стадион («СТАРТ»), но практически в кустах на косогоре всегда прятались извращенцы. НЕ знаю, приснилось мне или нет, что за внушительным казённым домом (прямо напротив Урицкого), во дворе находилась опять-таки ведомственная поликлиника? Никто не помнит, кто жил в серой двухэтажке на углу Пушкинской и Жуковской из известных всему городу людей? Мама показывала мне чьи-то окна на 2-ом этаже. Окна помню, жильцов- нет. Девчонки и мальчишки, вернёмся к почтамту, я покажу вам кусочек своего детства. Вот тут, ближе к Крылова, под деревьями стоит дядька с лотком на шее. А в нём…весь восточный базар! Маленькие фигурки торговок и торговцев, танцовщиц и танцовщиков, всадников на конях и ослах, погонщиков верблюдов и слонов, всякий туркестанский народ. Позднее кукольник будет стоять, опираясь на костыль, потом сидеть в неуклюжей инвалидной коляске, потом вообще исчезнет. Мама покупала мне эти скульптурки для моего настольного театра, который я делала из книг. Но вот беда! Их изнутри начинал грызть какой-то червяк. Приходилось «артистов» выкидывать. У меня всё, а у вас?
А у Акулины еще есть, что сказать.
- .Возможно я ошибаюсь, но «Старт» сначала был спортивной базой «Мехнат» со входом с базарчика. Пройдя по тропинке, обходящей базарчик, можно было попасть на Новомосковскую. Ну, а дальше уже упомянутый мной длинный зеленый забор, такой высокий, что проходившая как-то рядом с ним Р. Салимова была значительно его ниже (а рост у нее был больше 2 метров). В переулке, идущем в сторону Новомосковской, жила Рона Акчурина из нашей школы, дальше были одноэтажные дома, причем они существовали (а может и теперь живы) еще в 2000 году. Один из этих домов, находящийся несколько в стороне, но видный с дороги, был всегда предметом моего любопытства — он был с колоннами. Ну, а те обшарпанные длинные здания на четной стороне, принимаемые мной за завод, возможно, и были профилакторием.
Акулина уверяет, что «Старт», «Мехнат» и «Динамо» по сей день существуют бок о бок, только «Старт» теперь принадлежит Нацбанку. А Зухра порадовала сообщением, что завод Ильича есть и сейчас.
Ну, вот, прогулялись славно! Все молодые, красивые, стройные, веселые, и как поется в одном «военном» вальсе: «все еще живы, все еще живы, все, все, все»...
Понимаю, испортила вам веселье, но столько их, наших сверстников уже ушли. Хорошо еще остались мы, которые помнят. У меня вообще последнее время одна навязчивая мысль: вот мы уйдем, и память уйдет. Нужно успеть, нужно торопиться. Это не моя мысль. Леонида Филатова. Его передача называлась «ЧТОБЫ ПОМНИЛИ». Вот. Чтобы помнили. Всем спасибо. Всем здоровья и счастья.
В надежде на новые прогулки.
Ваша Т