Записки графомана. 11. Этюды о сердобольности

Чего в избытке у нашего бабья помимо телес – так это сердобольности.
Картинка на Первое Мая. Мужики по привычке тянут призывы на кумаче, тупорылые портреты да шёлковые флаги на алюминиевых древках.
 Бабы несут кошёлки.
В кошёлках – водка, самогон и закусь. Перед проходом колонны обычно бывает пауза с полчаса. Выбирается место. В Донецке это обычно сквер у «Красной шляпочки», где сейчас собор. Или в ближайшем дворе. Или, на худой конец, в подходящей подворотне. Или же прямо в колонне. Бутылки швыряются на газон. По стопарику, другому. Кто особо охоч – и по остальным. Аккурат, пока разберёт, хватит времени, чтобы пройти километр мимо трибуны, откуда пара-тройка записных крикунов оглашают в микрофоны первомайские приветы. На трибуне – рожи, от которых душу воротит. С трезвых глаз. Для того и пьют!
Не понимают женщины, что, нося тормозки в сумках, они не благо делают мужикам. Ведь, пройдя трибуну, кого-то развезёт, и заявятся они домой. А собственные их жёны тоже кому-то тормозки таскали…
У нас сумок не носили. Эмблему катили на двух мотоциклетных колёсах. Сделана была в виде тетраэдра, как пирамида Хеопса.
А в основании, скрытый тремя ситцевыми сторонами, стоял ящик. Протянул руку –  всё твоё. И нести не надо.
Терпимы наши женщины к пьянству. Или притерпелись?


Автобус на «дачи». Сравнительно мало народа (что бывает не часто). Вваливается нечто вроде того, что описано мной на детском пикнике. И с первого шага по салону – маты-перематы. Никто, видите ли, не кидается уступать ему место!
На втором сидении -   молодая пара с двумя детьми. Мужчина поднимает глаза, встречается со мной взглядом, мы понимаем с полуслова. Он берёт оно за одну руку, я за другую. Оно цепляется за поручень, я дёргаю за средний палец. Мы быстро подталкиваем оно к двери, оно упирается в поручень, резкий удар по руке, и его удаётся выпихнуть. Поток матов неиссякаем.
Но, поскольку на ногах оно держится слабо, то, ступив на земную твердь, тут же шлёпается в буквальном смысле «жопой об асфальт».
Слышатся заполошные вопли какой-то бабы с соседней платформы: «Уби-или!!!». Оно, вполне живое, кидается назад, но ударом ноги его рука сброшена с поручня. Наглости делается меньше (австралопитек понимает только силу).
Шофёр с любопытством наблюдает за событиями, не трогаясь с места. Оно, войдя в уже заполненный салон через другую дверь,  продолжает разогревать себя матами. Мужчина с семьёй, да и я тоже, выходим из автобуса: надоело. Садимся в ближайший, уже отправляющийся. Не повезло – он неисправен. На следующей остановке догоняет «наш», мы переходим в него. Пьяного чуда уже нет. То ли кто-то, не столь брезгливый, таки выкинул, не глядя на  вопли, то ли водитель взял монтировку…
Но почему никто не возмутился? Видимо, считают, если не нормой, то неизбежным злом. Так себе и живут – в  своих Моспинах, Ганзовках, Заперевальных, в своих «стандартных домах».
Вот такой и есть наш народ. Сердобольный!