Кто старое помянет

Спокойный сон всех обитателей психиатрического отделения был нарушен ровно в половину седьмого утра, словно по будильнику.
- «Подъём, животные!», - молодой санитар отделения, Денис, орал, что есть мочи на всё помещение. Выйдя в коридор из палаты, где провёл ночь, он принялся, колотить по стене, металлической арматуриной, привлекая к себе внимание, ещё  сонных обитателей больницы, которые словно по тревоге, спешно выбегали в коридор.
В одну смену, в отделении работали санитарами, два брата близнеца Денис и Лёха. В возрасте двадцати семи лет, оба были чуть выше среднего роста, плотного телосложения с большими животами и оттёкшими от постоянных попоек глазами. Казалось, всё своё свободное время братья посвящали питейному занятию, облегчая друг другу жизнь, в поисках собутыльника. Отца у них не было, а мать в поисках денег для семьи, вечно допоздна пропадала на работе. Некогда беззащитные пухлые малыши выросли в жестоких эгоистов. Только пожилая мать до сих пор допоздна пропадала на работе в попытке заработать ещё немного денег для своей семьи.
Вскоре вслед за Денисом, показался и Лёха. К тому времени вдоль коридора, словно по шеренге стояло всё отделение больных. Видя послушных исполнителей требований брата, Лёха довольно ухмыльнулся, оскалив ровные зубы.
Все обитатели больничных палат уже давно запомнили, что в смену близнецов Локтевых, удар арматуры по стене, это явный призыв к немедленному построению. Не редки были случаи, когда «новенький» или проспавший, получал тяжёлые удары металлом по телу. Жаловаться врачам или медицинскому персоналу было не только глупо, но и крайне опасно. Во-первых, большинство врачей поддерживали такую практику санитаров, в целях профилактики дисциплины и субординации в общении, во-вторых, «стукачей» близнецы жёстко наказывали физической расправой. Тех, кто пытался что-то изменить в поведении братьев, либо перевоспитывали, либо пугали до полусмерти.
Султан, рецидивист со стажем, только что пополнивший ряды больных, ещё не успел освоиться со здешними порядками и под влиянием успокоительных препаратов,  с трудом понимал происходящее. Только по велению интуиции, он всё же решил поступить как все, выйдя в шеренгу из своей палаты.  Длинный глубокий шрам, тянувшийся от уха до шеи, словно старая фотография, были ему вечным напоминанием о долгих годах заключения. Авторитетные наколки на плечах и коленях Султана, помогли ему найти общий язык с такими же бывшими заключёнными. Своё настоящее имя - Талгат, он и сам порою забывал, будто оно было из далёкой прошлой жизни. До зоны, которая именовала его Султаном.
Лёха не торопясь шёл по коридору, тщательно осматривая подопечных, словно выискивая себе новую жертву: «Так, ты и ты», - Лёха ткнул пальцем в двух случайно выбранных мужиков: «Чистите парашу и ванну. Султан, бери тряпку, мой полы!»,- от Лёхи сильно разило спиртным, после ночной попойки с братом в свободной палате. А красные от бессонной  ночи глаза и шаткая походка, были её последствиями, к которым братья видимо уже привыкли.
- «Не мужики», - Султан отмахнулся рукой, словно от чего – то не видимого: «Я не буду».
- «Что?!», - Денис на секунду опешил от такой дерзости: «Слышишь, ты, мышь подвальная», - Денис в плотную подошёл к Султану, пристально уставившись в его чёрные глаза: «Ты никто здесь, понял? И зовут тебя никак. Здесь ты даже рот свой можешь открыть только по большому празднику и только с моего разрешения», - Денис почти кричал на своего оппонента, пытаясь как можно больше его запугать.
Султан же напротив, держался крайне уверенно, спокойно реагируя на беспокойного санитара: «Всё сказал, пацан?!», - и не дожидаясь ответа, Султан плавно развернулся по направлению к палате. Горький опыт прожитых лет, подсказывал Султану, что надо быть на чеку, и ожидать от неуравновешенного, тем более пьяного противника любой подлости. Ожидание не заставило себя долго ждать, тяжёлый удар металлической арматурой попал Султану по колену, заставив упасть его на пол. Тело по инерции пыталось как – то группироваться и защищаться, но действие успокоительных, работало против него. Мужчина просто катался по полу, получая новые и новые удары, до тех пор, пока не замер без движения.
Султан слышал, как из толпы выбежал его недавний знакомый Малой, мелкий аферист и жулик, и что-то крича про убийство, бросился защищать его, за что тоже получил несколько тяжёлых ударов. Он слышал всё, и как Малой упал на пол, неистово вопя от боли, и как после гордый своим поступком Денис объяснял остальным, что бывает за непослушание. Он словно был свидетелем происходящего, вот только тело предательски не хотело ему подчиняться, продолжая лежать на холодном кафельном полу.
- «Ничего пацан, жизнь длинная, мы все заплатим за своё», - Султан  почувствовал, будто проваливается куда-то в пол, так мягко и спокойно, что глаза закрылись сами собой.

Прошло не менее двух недель, пока Султан наконец-то смог подняться с кровати. Отёкшие ноги долго не заживали от причинённых ушибов, но всё осталось позади, как и неприятные воспоминания того дня. В течение долгих часов, однообразных дней, сменяющих друг друга, Султан смотрел в окно, надёжно защищенное решёткой. Пожелтевшие осенней прохладой листья, плавно отрывались от почти лысых деревьев, и медленно кружась, словно в танце, падали на землю. Частые дожди пришли на смену тёплому летнему солнцу, которое, казалось навсегда спряталось за серыми тучами.
Локтевы вели себя как обычно, хотя и не пытаясь вспоминать о произошедшем, как впрочем, не пытались трогать и Султана, словно игнорируя его. Малой отделался парой не серьёзных ушибов и серьёзно обдумывал план отмщения. Каждый раз, оставаясь наедине с Султаном, он много и долго рассуждал на эту тему, но постоянно слышал от него один и тот же ответ: «Жизнь нас сама рассудит, Малой, не будим торопить её с решением». 
Через месяц все слухи об этом событии навсегда стихли в стенах поликлиники, Султана и Малого выписали, то ли обнаружив улучшение в их состоянии, то ли не желая содержать за казенный счёт государства.

Поздний восход солнца тщательно скрывал блестящие переливы первого  снега, выпавшего ночью. Словно густой белой шапкой снег лёг на пожелтевшую траву, укрывая собой до весны. На не чищеных дорогах, ещё не было видно колеи от колёс автомобилей, и редкие прохожие медленно передвигались вдоль тротуаров, по тускло освещённым, старенькими фонарями, улицам.
 В лёгком подпитии, после вчерашнего веселия, Локтевы вяло брели в поликлинику на работу, до боли изученной дорогой. Голова жутко болела после похмелья, клоня в сон.
- «Здоров, пацан», - Денис обернулся на чей-то неожиданный, но очень знакомый голос. И узнав Султана, навзничь рухнул на землю от полученного удара металлической палки по голове. Лёха хотел наброситься на обидчика, но упал на колено от резкой боли в ноге. За спиной Лёха увидел Малого, заносящего дубину для нового удара. Из последний сил, Алексей смог отпрыгнуть в сторону, и оружие только слегка зацепило его по спине. Резким ударом по другой ноге, Султан всё-таки остановил противника.
Лёха пытался подняться, но боль не оставляла даже попытки встать на ноги. Не чувствуя холода, он пытался доползти до беззвучно лежащего Дениса. Казалось впервые за свою жизнь, Лёхе было по настоящему страшно.
Малой подбежал к Султану и, схватив его за обшарпанную куртку потянул за собой, увлекая в ближайший переулок. Вскоре оба скрылись. Лёха ещё долго лежал возле брата, безуспешно пытаясь привести его в чувство.
Только через полчаса приехала «скорая». Наложив шины на сломанные ноги Лёхи, доктора погрузили его на носилки и медленно перенесли в автомобиль. Денис ещё долго продолжал лежать на земле в луже крови, окруженный медиками и нарядом милиции.

Прошло три года со дня смерти Дениса Локтева. Сутулый человек с тростью в руке, принёсший букет искусственных цветов, стоял возле могилы и медленно пускал серые колечки едкого табачного дыма. В это время года на городское кладбище мало кто приходит, от чего становиться очень тихо и безмятежно. Затягивая в себя, тишина даёт возможность насладиться одиночеством, настолько, что начинает казаться, будто слышишь разговоры покойников.
- «Эх, братик, как ты там?!», -  мало кто смог бы узнать в этом худощавом сухом человеке, того плотного и уверенного в себе Лёху. Глубокие морщины настолько въелись в его лицо, что теперь он больше был похож на старика, нежели на зрелого мужчину. Некогда сломанные ноги очень плохо срослись. Пришлось делать несколько операций, но и это не принесло желаемого результата. Лёха продолжал сильно хромать на одну ногу, постоянно облокачиваясь на трость.
Мужчина выдохнул последнее облако табачного дыма, словно закончив безмолвную беседу с братом: «Ну…бывай, брат. Я завтра приду», - Лёха знал, что вряд ли он придёт сюда и завтра, слишком уж тяжелы для него были воспоминания того дня, просто так было легче прощаться с покойным Денисом. Он был уверен, что душа Дениса, бродит где-то среди надгробий и видит всё, что происходит вокруг.
Тяжёлой поступью Лёха побрёл домой. Дорога казалась невыносимо долгой и трудной. Как назло, ноги проваливались в снег, заставляя прикладывать много усилий для их освобождения. Лёха ненавидел зиму, и не только потому, что его больные ноги не могли быстро передвигаться  по снегу, с этим временем года у него были связаны тяжёлые воспоминания из прошлого. Из того прошлого, где он потерял своего единственного брата. И виновники этой трагедии не были наказаны по заслугам. Малой отбыл срок на принудительном лечении в психиатрии, а Султан ушёл в бега, до сих  пор находясь в розыске.
Лёха зашёл в небольшой магазинчик, где обычно брал для себя спиртное. Он пытался не поднимать головы, чтобы случайно не встретиться взглядом со старыми знакомыми. Каждый раз, видя кого-нибудь из них, счастливо гуляющими со своими жёнами и детьми, Лёхе становилось не по себе. Он винил всех вокруг в своих несчастьях, считая себя брошенным капризной судьбой.
-«Водки»,-  Алексей протянул кучу мятых червонцев на прилавок. Аккуратно развернув деньги, пожилая продавщица уложила их в кассу  и поставила бутылку на стол. Уже в дверях, сзади он услышал чей-то знакомый голос:
-«Лёха?! Локтев?!»,- это был Малой, немного поседевший, но всё тот же. Почему-то Лёха ощутил странное чувство радости, словно увидев своего старого друга.
- «Здорово!», - Локтев протянул немного трясущуюся, толи от холода, толи от волнения руку и ощутил тёплое крепкое рукопожатие. Казалось Малой единственный из окружающих, кто не смотрел на него осуждающим взглядом. Наоборот, его взгляд был полон какого-то небывалого света и добра.

Стемнело рано. Зимнее солнце вообще не балует светом. Где-то за окном старой и обшарпанной квартиры, неугомонные дети играли в снежки. А здесь, как старые и добрые товарищи, двое сидели за столом. На столе в одинокой тарелочке лежала закуска. Стоя, Лёха разлил водку по стаканам:
- «За Дениса…земля ему пухом», - Малой тоже встал со стула:
- «За Дениса».