Шубку постирали!

   …Лариса никак не могла понять, за что ее так невзлюбил этот диковатый парень, по внешнему виду и повадкам больше похожий на бродягу, чем на работника их автоколонны.  Впрочем, был Сашка (так его звали), никаким, конечно, не бродягой, а довольно-таки квалифицированным автослесарем и слыл в коллективе, что называется, мастером «золотые руки».
   - Руки-то, может у Санька и золотые, но вот характер далеко не ангельский, - думала иногда Лариса, вспоминая своего «злопыхателя». – И чего я ему сделала?..
Они не были знакомы, да и по работе, что называется, не пересекались. Но каждый раз, проходя мимо Санька, девушка натыкалась на его колючий, враждебный взгляд, и это было странно. Впрочем, странным считали парня и другие работники  автопарка, они не любили и  чурались его. Зато Виктор Петрович Жуков,  молодой директор их предприятия и бывший «афганец», всегда был дружелюбен по отношению к Сашке, здоровался с ним за руку, и премии по праздникам также не обходили автослесаря стороной, хотя один Бог знает, где в эти трудные времена директор находил деньги еще и на премии… 
   Но и на благоволение начальника Санек  не отвечал особой признательностью, по крайней мере, не подавал вида. «Мог бы быть и приветливее, пока не уволили, - думала иногда  про себя Лариса, которая по характеру была жизнерадостной, отзывчивой, и проблем во взаимоотношениях с сотрудниками у нее не было.
   …Надо сказать, Лариса не была обижена и красотой, а дорогая одежда и ухоженность только добавляли ей шика. Между тем, девушка не была «дочурой» богатых родителей и родилась не с золотой ложкой во рту. Все, чего она добилась в жизни  - и квартира, и не новая, но еще вполне ничего себе «бэха», и дорогие наряды - все это было результатами ее труда. Лариса этого не скрывала, и не в пример фифам из числа «золотой молодежи», гордилась тем, что она работает и зарабатывает, а не прожигает жизнь на дискотеках и в барах, да еще и маме помогает материально. Девушка думала, что все это знают, и тем более была непонятна враждебность по отношению к ней этого странного Санька.
Лариса работала в этом же автопарке  в должности юрисконсульта. И, надо сказать, юристом – особенно в области гражданского права - она была превосходным (впрочем, это был не единственный ее талант),  а поскольку даже не самая маленькая зарплата на работе не могла удовлетворить ее довольно высоких жизненных запросов, Лариса подрабатывала еще и частной практикой. Юрист она была в их городе известный и востребованный, а посему данный «приработок» и составлял, собственно, основную статью ее дохода.
Вот и вчера  она приняла участие в судебном заседании по поводу развода и раздела имущества семьи одного известного в их городе предпринимателя Н-ского, причем  на стороне мужа, который и был инициатором развода, случившегося вследствие неверности молодой супруги.
   Понятно, что в душе Лариса осуждала своего клиента, бросившего однажды немолодую жену ради молоденькой «фифы», и  чем эта «фифа» ему отплатила за дорогие наряды и авто?
- Так ему и надо, - думала она, но, тем не менее, взялась за это дело, по окончании которого «фифа» отправилась обратно туда, откуда пришла, причем с одним чемоданом.
И вот сегодня без памяти признательный Ларисе клиент прикатил к ней на работу на дорогущем «мерине» и помимо гонорара, вручил ей большой пакет с логотипом известного в их городе бутика, торгующего мехами. Точнее, не вручил, а вытряхнул из пакета на руки Ларисе восхитительную пушистую шубку!
- Песцовая!! – ахнула Лариса, узрев меховой прикид, о котором она давно мечтала. И девушка немедленно направилась к зеркалу…
   …После примерки счастливая обладательница драгоценной обновки  выпорхнула из кабинета и направилась (не без намерения похвастаться обновкой!) в диспетчерскую, где ее уже поджидала подруга.
   И надо ж было так случиться, что у дверей диспетчерской торчал этот несносный тип, Санек! «Что,  работы нет, что ли?» - подумала про себя Лариса, но вслух ничего не сказала. Обойдя Санька, девушка вошла внутрь диспетчерской. Открывая дверь, Лариса не видела, каким злобным взглядом посмотрел ей вслед Санек. А если бы увидела, то, наверное, испугалась бы…
- О, Ларка, какая красота! – восхищенными возгласами встретили ее (точнее, ее шубку) девчонки-билетерши, которые как раз зашли в диспетчерскую погреться в пересменку.
- А то! Презент, - кокетливо повела плечами Лариса, и, покрасовавшись перед сотрудницами, небрежным жестом бросила шубку на стоявший у входа в диспетчерскую стул.
Бросила и забыла! Залялякалась с подругами…
И только собравшись уходить, девушка с ужасом обнаружила, что стул, на  который она двадцать минут назад так небрежно бросила свою обновку, пуст!!
…Украли! Лариса заметалась взглядом по диспетчерской, но девчонки-билетерши были все на виду и сейчас смотрели на нее с недоумением. Мгновенно сообразив, что присутствующие тут ни при чем, Лариса выскочила во двор предприятия.
Выскочила – и сразу наткнулась на  водителей, скучковавшихся возле двери диспетчерской. Они оживленно что-то обсуждали.
- Шубу украли! – Лариса хотела было расспросить ребят, не видели ли они кого-нибудь, выходящего из диспетчерской за последние минуты, но при упоминании о шубе водители вдруг замолчали и переглянулись между собой.
- Лар, ты это…не волнуйся только…не украли, - начал что-то объяснять девушке Михаил, один из водителей…
- Да ладно, Миха, че мнешься, прямо скажи ей – Сашка шубу унес! – резко оборвал парня подошедший пожилой шофер, Степаныч. 
- Как унес?!! – оторопела Лариса.
- Да не украл он, сказал, что стирать ее несет, - пояснил девушке Степаныч. – Смотрю, несет Сашка  шубу, красивую такую, пушистую, к пожарному водоему. Я у него спросил, куда, мол, обновку несешь, жене неси! А он мне - нет, мол, жены, а шубу постирать хочу, грязная она… Так что, наверное, уже постирали твою шубку…
Последних слов Лариса уже не слышала. Ноги сами понесли ее на другой конец двора, к пожарному водоему, возле которого она увидела…
… Это был настоящий ужас! Бедная ее шубка, точнее, то, во что она превратилась, валялась в луже воды возле бака с водой. Рядом с этим кошмаром застыл Сашка и сейчас смотрел на подбежавшую девушку  взглядом, который трудно было даже описать.
В глазах у Ларисы потемнело. Не помня себя от ярости, она молча, как пантера,  бросилась на Сашку. Видимо, эта ярость и придала девушке сил.  Со всего размаху свалив на землю рослого и неслабого на вид Санька,  Лариса буквально вцепилась в горло не ожидавшему  нападения  обидчику так, как будто хотела его задушить. Впрочем, возможно и хотела, в тот момент Лариса явно не осознавала, что делает.
Лежащий на земле поверженный противник сначала слабо сопротивлялся, отталкивая руки Ларисы, а потом вдруг обмяк…и через затуманенный яростью разум девушка вдруг услышала: «Давай, добей… с Афгана мертвый  уже…»
Эти слова были настолько неожиданными, что Лариса разжала руки и уставилась на Санька оторопевшим взглядом. Но привели ее в изумление не столько слова, сколько глаза мужчины, которые в эту минуту выражали столько боли, что она, эта боль, казалось, буквально выплескивалась из синевы смотрящих на нее в упор Сашкиных глаз… Девушка вдруг почувствовала, как сжалось ее сердце…
   Где-то вдалеке послышались приближающиеся голоса.  Опомнившись, Лариса поднялась с земли (точнее с Санька)… а затем… точно повинуясь непонятно какому порыву, протянула руку лежащему на земле обидчику. Не помогая встать, нет, Сашка встал бы и без ее помощи. Помогая ПОДНЯТЬСЯ.
Водители, подошедшие, наконец, к паре,  увидели странную картину:  уткнувшись в плечо своего обидчика, девушка плакала навзрыд, а этот самый обидчик гладил ее по голове, успокаивая как ребенка,  и шепотом что-то приговаривал.   
   … Вечером того же дня, сидя с Саньком в маленьком кафе на окраине города,  Лариса узнала всё. Узнала про провинцию Кандагар в далеком Афганистане, и про то, как на извилистой горной дороге, подбив первую и последнюю машины, душманы буквально расстреляли колонну советской военной техники… Расстреляли вместе с недавно прибывшими в Афган исполнить  интернациональный (как им говорили) долг вчерашними пацанами, командовал которыми он, младший лейтенант Советской Армии Александр Гилёв.
   Тентованный  «Урал», в котором сидел его взвод,  накрыло прямым попаданием. И  Александр-Сашка, сидевший с краю у борта,  вытащил из кузова раздолбленного и горящего «Урала» тяжелораненого  рядового Витьку Жукова, которого во взводе прозвали «Жуком»… а потом снова рвался туда, в полыхающий ад горящей машины за остальными, не зная, что пацанов уже нет в живых…
   - До сих пор их лица у меня перед глазами, - рассказывал  Сашка . – А я… я оттуда точно в другую страну вернулся. Страна золотой молодежи, «братков» и дикого капитализма, черт бы его побрал!  Грязь одна… А для меня те пацаны братьями были…
При упоминании о «золотой молодежи» Лариса окончательно поняла, чем же она так раздражала этого парня. «Видимо, и меня он приравнял к таким вот «фифам», - с горечью думала девушка.
   А парень продолжал рассказывать про войну, про ребят, которых они отправляли затем за «речку»  грузом «двести», про глинобитные афганские жилища, куда иной раз приходилось входить, сначала забросив вовнутрь гранату без чеки… Он говорил, как будто хотел, наконец, выговориться, выплеснуть всю эту носимую в себе боль и горечь
 - А за шубку ты не сердись, – со смущенной миной на лице закончил рассказывать Сашка. – Я заработаю и отдам тебе деньги…
«Да ну ее к черту, эту шубку!» - Лариса уже и думать забыла за свою испорченную обновку. Сейчас ее мысли были совсем о другом… Она впервые столь близко столкнулась с человеческой болью, болью не от каких-то пустяковых и мелочных обид, а от потерь, которые не могут быть восполнены ничем…  И сейчас Ларисе уже казалось, что в ее жизни и в сознании происходит какая-то переоценка ценностей,  какой-то переворот, после которого жить так, как жила, она уже не сможет…
   …В тот ноябрьский вечер эти двое еще не могли знать свою судьбу. Не могли знать, что через некоторое время Сашку вызовет военком и предложит «поучаствовать»  на «платной основе», по контракту,  еще в одной  войне – столь же жестокой и бессмысленной, какой была «их» афганская война. Сашка откажется.
   Не могли знать и то, что пройдет несколько лет, и сменившая за эти годы пару-тройку мест работы Лариса внезапно забросит свою юриспруденцию и уедет в «горячую точку». Уедет не воевать, а работать, и трагедия измученного войной народа, о котором она сегодня даже и не думает, станет её личной болью. И каждый раз, спускаясь на машине по горному серпантину, Лариса будет вспоминать Сашкин рассказ, и думать о том, сколь же похожа судьба этой земли на судьбу земли афганской, где точно также гибли и те, и другие  в бессмысленном вопросе: "За что?"...
                (имена участников подлинных событий изменены)