Ослов красть не грешно

(Глава из книги «Заветные сказки». См. здесь же)

                Не укради!
                (Одна из заповедей Бога и Иисуса)

События происходят за пять дней до распятия Христа, за неделю до Его воскрешения: Вход Господень в Иерусалим. Так называется этот двунадесятый праздник. А в православии его называют ещё и Вербным воскресеньем. Не пальмовым, а вербным, за неимением у нас пальм, естественно.

Склонность к незаконному добыванию того, что нужно, неукоснительно следует за группой тринадцати. В пригороде Иерусалима Христос послал двух учеников (можно было и одного, но на всякий случай: четыре кулака побольше, чем два) в селение: «Пойдите туда, найдёте там привязанных ослицу и осла и приведите ко Мне. А если скажут вам что-нибудь не ласковое, то не слушайте их, скажите, что Господу это надо». Вполне, надо сказать, приемлемое объяснение для хозяина ослов: Господу надо – и этого для него достаточно. Но, как ни странно, воровство удалось, хозяина, вероятно, рядом не оказалось. Привели ослицу и осла молодого. И Иисус на них поехал в Иерусалим. Сразу на двух этих животных, так написано у Матфея. Марк (11:2) и Лука (19:35) обошлись только молодым ослом, что было для Иисуса удобнее, конечно. Иоанн (12:14), поскольку ему виднее, пишет, что Иисус Сам нашёл молодого осла, никого не просил красть (это защита Иисуса от Его приказа – украсть). На этом Он и въехал в Иерусалим под восторженные возгласы народа. Но из всех их, евангелистов, ближе всего к истине оказался, всё же, Матфей. Хоть и неудобно было Иисусу так ехать на двух животных одновременно, но, хочешь ты или нет, а пророчество Захарии (см. Книгу пророка Захарии, 9:9) должно сбыться абсолютно точно:

 «Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се, Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъярёмной».

Осёл должен быть не только молодым, он должен был быть ещё и сыном этой ослицы. Да, не так всё просто, как думалось раньше.

Иконописцы и художники больше склонились в пользу Марка, Луки и Иоанна. Не решились они изображать раскоряченного Иисуса на двух ослах сразу. Хотя требуется весьма малая конструкторская фантазия, чтобы простыми средствами обеспечить полное пророчество Захарии.

По дороге этой группы в Иерусалим народ ликовал. Постилал землю одеждами, дорогу устилал ветвями деревьев. Кричали: «Слава!» А в Иерусалиме удивились: «Кто это припёрся? Почему крик?» На что им ответили: «Это Иисус, Пророк, не видите, что ли? Глаза-то протрите!» Ну, тогда понятно.

Зашёл Иисус в храм. А там народу – полным-полно. Продают, покупают. Что продают – не сказано. Ну Он всех и повыгонял, дышать нечем. Представьте себе, что Он один повыгонял целую толпу. Пусть даже и все тринадцать за это дело взялись. На каждого из них по нескольку приходилось. Вот оно, учение-то. В Евангелии не сказано, а оказывается, что помимо прочего учил их (учеников) Иисус и известным приёмам борьбы: пальцем в глаз, ногой под дых. Столы поопрокинули, скамьи тоже, со словами: «Ах, разбойники, устроили тут вертеп разбойников!»

Что же это был за храм? Какому богу в нём молились? Вот это тоже неизвестно. Скорее всего – языческий. Тогда чего же Ты лезешь не в Своё дело? Дуй по Свои делам! А тут – столкнул две религии: Свою, которую строит всего-навсего дней-то по пальцам пересчитать, и другую. Причём – такими средствами. А, Дорогой мой, в храмах Твоих и по сей день торгуют. В том числе и душами. Можно полагать, что это был храм в честь Его Отца, потому что так и пишет Матфей, что вошёл Иисус в храм Божий. С теми же намерениями, то есть разогнать продающих и покупающих, вошёл Иисус в Божий храм и у Марка с Лукой. А Иоанн (2:15) ещё задолго до этих событий отметил в Иисусе такую дружескую особенность: погонять народ в храме по его углам. Как же Иисус оправдал Свои действия? Очень просто, Он сказал (Евангелие от Марка, 11:17):

 «Дом Мой домом молитвы наречётся для всех народов, а вы сделали его вертепом разбойников».

Странно, заходит в храм какой-то мужик, устраивает в нём погром настоящий, а потом ещё и всех разбойниками обзывает. Как на это надо смотреть? Только так, как и вы думаете. Однозначно! Иоанн как-то полегче всё это обустроил. Он завёл в храм скот домашний, голубей, которых Иисус и выгнал со словами о том, что здесь устроили из молитвенного дома дом торговый. И не называл при этом Иисус торговцев разбойниками.

Первосвященники и книжники, бывшие там, естественно, вознегодовали. Впрочем, как и любой бы из нас. Группа тринадцати не стала рисковать своими лицами и прочими частями тела и ушла в Вифанию. Провела там ночь.

Конечно, настроение было – не ахти. Ушли, не поевши, а с утра ещё больше захотелось. Можно было и кусочком хлеба пробавиться, да ещё осталось бы. Но это как-то приелось, поэтому, когда увидели смоковницу, поспешили к ней. Но, к их сожалению, плодов на ней не было. Иисус, в сердцах, проклял её: «Что б ты засохла, карга старая, не плодить тебе больше!» Это в мыслях, вероятно, так было. А на самом деле (см. Ев. от Матфея, 21:19): «Да не будет же впредь от тебя плода вовек». Не намного, впрочем, отличается от моих предположений. Смоковница тут же и засохла. Вот так, связываться с Кем попало не будешь! Подвернулась, понимаешь, на дороге. Ученики удивились этому (в который раз удивились): как же так, раз, и засохла. А Иисус упрекнул им: «Веру надо иметь, товарищи мои дорогие, и не сомневаться в том, что делаете. И горы можете свернуть и с места сдвинуть». Ну никакой логики, никакого вразумительного объяснения. Причём здесь вера. Ну хорошо, причём здесь смоковница, если «не время было собирания смокв» как правильно указал Марк (11:13). Не время, действительно. Ведь происходило это близко к Пасхе, празднику весеннему. Какие там смоквы? Хорошо – листья хоть были.

Пришли они опять в храм. Прямо задиры какие-то, нарываются на неприятности. Служители храма опять на них попёрли. «Что Ты, – говорят, – мутишь тут народ честной? Кто Тебя уполномочил?» Христос на это спросил Сам неопределённо: «Да и Я вас поспрошаю вот о чём. Скажите вы о том, то и Я вам скажу, кто Меня уполномочил. Откуда, вы думаете, Иоанн-то Креститель появился? С небес или от человека?» Ну что ты на это скажешь? Иоанна какого-то приплетает. А кто он, что он, попробуй узнай? Только по слухам. Что сказать этому молодому человеку? Скажешь – с небес, так Он упрекнёт: «А что же вы Ему не верили». А если скажешь, что он от человека – народ не поймёт. Люди же Иоанна за Пророка держат. Так и сказали: «Не знаем». «Ну вот, – радостно отвечает Христос, – и Я вам не скажу, кто Я! Так вот!» И показал им нос.

А потом Христос посрамил первосвященников двумя притчами: о двух сыновьях и о злых виноградарях. Обличил их так для них прозрачно, что они поняли, что притчи о них, и решили Его арестовать, но побоялись прилюдно это делать, народу много. Как записал Матфей:

«И слышавши притчи Его, первосвященники и фарисеи поняли, что Он о них говорит, и старались схватить Его; но побоялись народа, потому что Его почитали за пророка».

Да и народ слушал этого Говорливого во все уши.