Двенадцать Евангелий

(Глава из книги «Заветные сказки». См. здесь же)

                Зять – что с него взять.
                Тесть – выпить с кем есть.
                (Поговорки)

                « - Отче! в руки Твои предаю дух Мой».
                Евангелие от Луки, 23:46

                « - Свершилось!»
                Евангелие от Иоанна, 19:30


1-е Евангелие (Иоанн, 13:31 – 18:1).

Конечно, эта часть весьма сильная. В ней приводится прощальная беседа Иисуса с учениками, а также Его молитва к Отцу об учениках.

Но разве можно найти параллели о том же самом у других писателей? Никаких параллелей здесь нет. Даже и близко не увидишь. Полная геометрия Лобачевского. Вот, например, тексты Матфея (26:36-45) и Марка (14:32-41) параллельны между собой практически абсолютно: Иисус взял с собой трёх самых любимых учеников, которыми оказались Пётр и братья Зеведеевы, Иаков и Иоанн, ушёл с ними на горку, стал «скорбеть и тосковать», приказал им бодрствовать, а Сам отошёл в сторонку и обратился к Отцу с такой молитвой: «Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты». И так знаменитых три раза, а то, вдруг, с первого раза Бог не услышит. И после каждого раза Он возвращался к любимцам и находил их совсем не бодрствующими, как Он просил, а безмятежно спящими. Тем дело и кончилось, с тем и возвратились они к остальным, менее Им любимым, а также к поспешающему к этой группе Иуде Искариоту со стражниками.

Аналогичная молитва, записанная Лукой (22:42-44), была произнесена при учениках, но немного в стороне от них, да и один раз всего произнёс Иисус эту молитву. Но, всё-таки, фантазия Луки сработала, потому что не так всё просто. Во время молитвы «явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его. И находясь в борении, прилежнее молился; и был пот Его, как капли крови, падающие на землю». Вот тебе и параллель!

Но что примечательно, как по Марку с Матфеем, так и по Луке, никто не слышал Его молитву. У первых двух любимые ученики просто проспали, а по изложению Луки – Иисус отошёл от учеников на достаточное расстояние, «на вержение камня». Впрочем, мог бы и не отходить, не обязательно к Богу обращаться вслух, услышит и мысли, как мы знаем.

У Иоанна все ученики слышали молитву, и Иоанн, вспомнивший её через семьдесят лет, и Иуда Искариот, о котором Иисус тоже молил Бога о том же. Правда, Иисус намекнул об одном из них, не называя, конечно, имени, а назвав его «сыном погибели». Но это ничего не значит. Назвал и назвал, ведь Он выше сказал, что Бог и дал Ему всю эту группу учеников. Да и ученики, услышав о «сыне погибели», не спросили Иисуса, на кого это Он намекает. Знали они – на кого. Все знали, и Иуда сам знал, знал и то, что и все знают об этом, что так и предопределено. Ведь о всех же говорил Иисус, что «они не от мира, как и Я не от мира. Освяти их истиною Твоею. Отче Святый! Соблюди их во имя Твоё, тех, которых Ты мне дал, чтобы они были едино, как и Мы». Вот и опять тебе параллель! Какая совсем-совсем другая молитва, которую не слышал Матфей, даже ни слова из неё не привёл. Откройте главу 17 Евангелия от Иоанна и посмотрите ссылки по её стихам. Большой привет! Ссылки практически только на самого же Иоанна и ни одной – на других евангелистов. Есть, правда, одна на Матфея, но она определённо о другом. Ну что же, всё может быть. Иоанн, в своё время, тоже не услышал молитву «Отче наш!» Они же обычные люди с присущими им недостатками.

Только прочитав указанную главу 17, можно понять, почему именно она вошла в текст Двенадцати Евангелий, в первую очередь.

2-е Евангелие (Иоанн, 18:1-18).

Речь идёт о предательстве Иуды, взятии Христа под стражу, приведении к Анне (не понятно – зачем), который в то время уже не был первосвященником, но ещё пользовался большим влиянием, затем – к зятю Анны, Каиафе, как раз и бывшему первосвященником.

И снова – текст из Иоанна. Хотя параллели здесь есть и у других писателей. Например, параллели о предательстве Иуды. Но у Марка (14:11) и Луки (22:5) это предательство оценено неопределённо, просто пообещали дать за него денег. А Матфей (26:15) уже называет определённую сумму, тридцать сребреников, позаимствованных у пророка Захарии. Иоанн же вообще о деньгах ничего не говорит, полагая, что предательство было совершено, вероятно, ради высокой идеи.

О взятии под стражу Иисуса особых разногласий не усматривается, разве что Иуда у Матфея, Марка и Луки обозначил Иисуса среди других поцелуем, а по Иоанну Иисус Сам вышел навстречу стражникам и назвал Себя. Здесь странными являются только разногласия в текстах Матфея и Иоанна, поскольку они присутствовали лично при поцелуе Иуды и представлению Иисуса стражникам без всяких лобзаний.

После этого (по Иоанну) Иисуса отвели представить Анне, где и произошла беседа (или первый допрос), в ходе которой Иисус сказал Анне, что тайн никаких Он не делал из Своего учения, а всё говорил явно. Как явно, мы выше об этом читали. Вполне можно сказать на это Иисусу Его же словами: «Не лжесвидетельствуй!»

Здесь же, во дворе у Анны, опять же по Иоанну, и произошло троекратное отречение Петра с последующим его раскаянием, но раскаянием – у других писателей.

Дальше Иоанн пишет, что от Анны Иисуса повели к Каиафе (не понятно – зачем, потому что тут беседы никакой и не было). А о Каиафе Иоанн пишет (18:14): «Это был Каиафа, который подал совет Иудеям, что лучше одному человеку умереть за народ».

Лука о Каиафе ничего не пишет, он сказал, что Иисуса отвели в дом первосвященника (22:54), где, впрочем, и произошло троекратное отречение Петра с последующим его раскаянием после того, как Иисус (Господь) с укоризной на него посмотрел. И Марк (14:53) тоже не говорит о Каиафе, а тоже о каком-то первосвященнике. О Каиафе говорит Матфей (26:57). Причём, что интересно, у Марка (первосвященник) и у Матфея (Каиафа) во гневе от слов Иисуса разодрали на себе одежду и назвали Иисуса богохульником. А Каиафа, как говорит Иоанн, не называл Иисуса такими словами, здесь смысл намного выше – Каиафа понял, Кто такой Иисус и понял Его миссию, поэтому и решил, что в такой ситуации лучше, конечно, одному и умереть за народ. Конечно, текст Иоанна здесь более уместен, чем житейски исполненное разодрание одежды, тем более – своей.

3-е Евангелие (Матфей, 26:57-75).

Основное здесь – допрос у Каиафы. Об отречении Петра говорилось выше, поэтому не буду повторяться.

С целью обвинения Иисуса выступали разные лжесвидетели, но ничего у них не получилось. Наконец, нашлись два лжесвидетеля, которые сказали, что Иисус обещал «разрушить храм Божий и в три дня создать его». Это и погубило Иисуса. Но Марк и такие свидетельства посчитал не имеющими силы, а Иоанн и Лука о лжесвидетелях ничего не говорили. Просто народ хором кричал, что Иисус развращает всех, называет Себя Царём, да и призывает подати не платить. Тут решение и созрело – Иисуса объявили повинным в смерти. Кроме Луки и Иоанна. Они такого решения принимать не стали, а отдали это всё на усмотрение Пилата.

4-е Евангелие (Иоанн, 18:28-19:16).

Снова возвращаемся к Иоанну, снова большой текст из него, текст о суде Пилата, бичевании и поругании Иисуса.

Кратко о том, что пишет Иоанн.

Утром в пятницу Пилат вышел к собравшимся и спросил их, в чём они обвиняют Иисуса. Пилат решил допросить Иисуса и спросил, Царь ли Он Иудейский, как говорит народ? Иисус ответил, что он пришёл в мир, чтобы свидетельствовать об истине. Пилат спросил: «Что есть истина?» Тут, вероятно, вопрос этот прозвучал несколько скептически и даже не в форме вопроса, потому что ответа на него не последовало. С тем допрос и закончился, и Пилат объявил всем, что он не находит вины Иисуса. Но сказал, что ради предстоящего праздника он может отпустить одного (преступника), и что это можно сделать в отношении Иисуса. Но все закричали, чтобы он отпустил другого. Делать нечего, Пилат приказал побить Иисуса и снова объявил, что вины в Нём нет. Все снова закричали, чтобы Пилат судил Иисуса на распятие, и Пилат, испугавшись, снова стал допрашивать Иисуса, снова убедился, что Он не виновен и стал думать, как бы Его отпустить. Однако народ стал запугивать Пилата тем, что он не друг кесарю, а его противник. Тут уж Пилат испугался не на шутку и разрешил казнить Иисуса.

Какие длительные препинания, какие бросания Пилата из стороны в сторону описал Иоанн! У Марка (гл. 15), первым написавшим Евангелие, разговора между Пилатом и Иисусом не состоялось. Иисус молчал, как рыба, чему, естественно, очень дивился Пилат. У Марка Пилат не от испуга перед кесарем предал Иисуса на казнь вместо предложенного Вараввы, а «желая сделать угодное народу». Матфей приводит сведения о жене Пилата, которая попросила не наказывать Иисуса, но ничего из этого не получилось, Пилат «умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы». Лука (гл. 23) несколько шире подошёл к этим событиям. Если он не приводил Иисуса к Анне, то он решил от Пилата направить Его к Ироду, который по счастливой случайности находился в это время в Иерусалиме. Ироду Иисус вообще ничего не стал говорить, поэтому Ирод посмеялся над Ним и снова отправил Его к Пилату. После этого Пилат и Ирод стали закадычными друзьями, хотя до происшедших событий они сильно между собой враждовали.

5-е Евангелие (Матфей, 27:3-32).

Здесь явный повтор – ещё раз нам рассказывается о суде Пилата и его мытье рук, чего не было в 4-м Евангелии. Но больше, вероятно, этот текст приводится из-за того, что надо было внести какую-то ясность с Иудой-предателем. Матфей приводит эти подробности, ведь больше об этом ни у кого не говорится в Евангелиях, только совсем смешные подробности для эстрадного исполнения о гибели Иуды встречаются позже у Луки, но в его Деяниях Апостолов.

Так что и у Матфея продолжается бичевание и поругание Христа и ведение Его на распятие. Крест на гору приказали нести Симону Киринеянину, встреченному по пути. Марк (15:21) несколько подробнее сказал об этом Симоне, как отце Александра и Руфа, ничем в дальнейшем не прославившихся. Поэтому, вероятно, Матфей и исключил эти два имени из своего текста. Может быть это тот самый Александр-медник, который что-то плохое сделал апостолу Павлу? Может быть это тот самый Руф, ставший христианином, о котором говорил апостол Павел в Послании к Римлянам (16:13)? Может быть, а может и не быть. Не один там жил Александр, не один Руф.

Лука (23:26) тоже возложил крест на Симона Киринеянина, а Иоанн (19:17), будучи непосредственным свидетелем описываемых событий, возложил крест на Самого Иисуса до самого лобного места, называемого Голгофой. Может быть Иоанн не заметил, что крест нёс Симон? Это ему простительно, потому что толпа была большая, тесно, рассмотри, попробуй, кто там с крестом-то тащится. Тем более, что и самому высвечиваться было нельзя, глядишь, и затопчут заодно, как единомышленника.

6-е Евангелие (Марк, 15:16-32).

Фрагмент из Марка тоже начинается бичеванием и поруганием Иисуса, затем следует небольшое описание перехода (Крестного пути) от претории до Голгофы и само распятие. Как дали Иисусу вино со смирной, от чего Он отказался, поделили Его одежды, насмехались над Ним. С Ним же вместе распяли и двух разбойников. Коротко и ясно.

7-е Евангелие (Матфей, 27:33-54).

Матфей говорит практически то же самое. Только что пить Иисусу дали уксус с желчью. Иисус, попробовав, пить отказался. И разбойников здесь же ещё раз распяли, над Иисусом издевались. Это всё можно было бы за Марком и не повторять.

Далее следует смерть Иисуса. При этом, как у Марка и Луки, в это время в храме раздралась надвое завеса, но Матфей добавляет (27:51-53), что не только это произошло, но и землетрясение было, камни потрескались и рассыпались, гробы умерших святых открылись, а сами усопшие святые воскресли и потом многим явились пред их светлые очи. Вот так! А Иоанн, вероятно, был так напуган всеми этими событиями, что не заметил землетрясения, и тьмы не увидел кромешной, и не знал о воскрешении святых, то есть всего того, что произошло одновременно со смертью его Брата. Поэтому и не написал об этих параллельных событиях.

Когда же произошло это поистине небывалое событие? А кто его знает, когда! Да нет, некоторые знают и довольно точно. Вот, например, по сведениям из Интернета, в мае этого, 2012, года американские и немецкие ученые, исследовав возможность вероятно произошедшего землетрясения, когда «камни потрескались и рассыпались», «гробы умерших святых открылись», а также положение Луны на небосклоне, точно установили, что событие это, т.е. распятие Иисуса, могло произойти 3 апреля 33 года. Возразить здесь довольно трудно, потому что очень похоже, что именно тогда и в указанное время всё и произошло. Это значит только, что Иисусу в это время было не меньше 33-х лет, что Он три года шёл с Своему распятию. А если Он родился во 2-4 гг. до н.э., то Ему было соответственно на 2-4 года больше, т.е. Он ходил по иудейской земле до Своего распятия 5-7 лет.

А о разбойниках – речь особо. Как раз в 8-м Евангелии, которое, единственное, присовокупили от Луки.

8-е Евангелие (Лука, 23:32-49).

Это единственный фрагмент драматурга Луки, который решено поместить в сборник 12-ти Евангелий. И вот почему.

Марк (15:27) ведь только указал, что с Иисусом распяли и двух разбойников. Матфей (27:44) уже вводит некоторую подробность, что разбойники тоже вместе с народом набросились словесно, конечно, на Иисуса, стали Его обвинять. Иоанн (19:18), как и Марк, тоже ограничился констатацией факта, что и двух разбойников рядом распяли. А вот Лука-драматург (23:39-43) услышал весьма и весьма интересный разговор Иисуса с разбойниками. Следует просто привести его дословно по Евангелию от Луки:

«Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас (какой ловкий! – С.Ч.). Другой же напротив унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осуждён на то же? И мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли; а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда придешь в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю».

Ну, до рая ещё добраться надо. Ныне не получится, поскольку и Сам Иисус десять дней туда добирался. Но какая совсем другая информация, почерпнутая Лукой из пальца! Достойная таланта Луки!

Дальше Лука говорит, что всю эту казнь наблюдали издали все знавшие Иисуса, а также женщины, которые следовали за Ним из Галилеи.

Этим заканчивается 8-е Евангелие, и снова переходим к фрагменту от Иоанна, который обозначается как 9-е Евангелие.

9-е Евангелие (Иоанн, 19:25-37).

В этом Евангелии Иоанн говорит, что не в дали, а рядом с крестом стояли женщины, пришедшие с Ним из Галилеи: Богородица, её сестра, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Марк (15:40) тоже называет имена женщин, но не упоминает о Богородице, в отличие от изверга Иоанна:

 «Были тут и женщины, которые смотрели издали; между ними была и Мария Магдалина и Мария, мать Иакова Меньшого и Иосии, и Саломия». Их же упоминает и Матфей (27:56).

Не поставили первые трое евангелистов Мать Иисуса наблюдать казнь Сына. Даже странно, что Иоанну пришло это в голову. Исключительная жестокость! Даже при том, чтобы Иисус мог передать под опеку Свою Мать Иоанну (19:26,27). И не в Её присутствии можно было это сделать. Не надолго умирал. И ещё, что тоже странно, как это получилось у Иоанна, что группу наблюдающих родственников и знакомых допустили непосредственно к кресту ещё до того, как Иисус умер? Такого никак не могло быть! Исключено! А значит и не было этого. Придумал Иоанн или его ученик-писатель. Поэтому и вряд ли можно доверять словам Иоанна (19:35):

«И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили».

Да вот не верится, как-то.

10-е Евангелие (Марк, 15:3-47).

Марк приводит сведения, что Иосиф из Аримафеи попросил у Пилата разрешения на снятие с креста Тела Иисуса. Пилат разрешил. Иосиф купил плащаницу, снял Тело, обернул плащаницей, положил в уже готовый гроб и привалал к двери камень. За всем этим наблюдали только Мария Магдалина и Мария Иосиева. Куда-то подевалась тётка Саломия. То же самое говорится и у Матфея (27:57-61). У Луки (23:50-55) тоже о том же самом, только сказано, что наблюдали за происходящим женщины, пришедшие с Иисусом из Галилеи, не указывая их имён. У Иоанна (19:38-42) Тело снимали без посторонних свидетелей тот же Иосиф из Аримафеи и Никодим, знакомый Иисусу и беседовавший ранее с Ним. Никодим «принёс состав из смирны и алоя, литр около ста». Даже если и около ста литров, то, надо полагать, Никодим был парнем не слабым, чтобы дотащить до горы такой объёмный и тяжёлый сосуд. Мне кажется, что здесь не совсем точный перевод, в этом источнике, которым я пользовался. Вряд ли в то время мерой объёма были литры. Было тогда много разных единиц объёма: гомор и десятина (по 4 л), лог (0,5 л), каб (2,2 л), гин (6,5 л), хомер и кор (400 л), летех (200 л), ефа (40 л), сата (13 л). А вот сами литры, как таковые, похоже, что и отсутствовали. Может быть так перевели, чтобы нам было понятнее, сколько это много, две с половиной ефы, например, или четвёртая часть хомеры, поллитеха, в конце концов. Во всяком случае был и ещё народ при прогребении, который помог Никодиму дотащить эти литры смирны. Нет, чтобы об этом сказать. А то принёс около ста литров.

Встреча Иисуса и Никодима (в ночное время0 – факт весьма значительный в Евангелии от Иоанна, поскольку в разговоре между ними прояснилась цель деятельности Иисуса на земле. Но как сам факт ночной беседы, так и названный Никодим, больше ни у кого из евангелистов не упоминаются. Это несколько странно, так как Никодим – лицо достаточно известное: он был членом синедриона, фарисеем и учителем закона, одним из начальников в Иудее. В своё время он даже заступился за Иисуса в синедрионе. Но введение этого дейсвующего лица как раз и характеризует Иоанна либо другого, вместо него, автора Евангелия от Иоанна.

Совсем немного можно остановиться на орудии убийства – кресте. Именно таковым он и является, как показала практика т.н. давнего правосудия и исполнения наказаний. Чуть что не так, в разрез с сильными того мира – на крест! Если в разрез с законами – на крест! А то и в назидание другим – на крест! Здесь надо различать орудия пыток, дыбу, например, от креста. И на дыбе умирали, но это уже по другой воле, избавившей наказуемого (подследственного) от казни. И ещё неизвестно, что лучше. Сказать об этом некому. Поэтому поклонение или обожествление соответствующей деревянной конструкции является, в некоторой степени, святотатством. Даже если эта конструкция является просто символом, как рыба у тех же христиан, например. Да и конструкция креста совсем не крест, а перекладина в виде буквы «Т» с боковыми подпорками. Не поклоняются же мечу, отрубившему голову Иоанна Крестителя, или мечу, отсекшему голову апостолу Павлу. Не поклоняются и диким зверям (львам и прочим тиграм), растерзавшим в те далёкие времена сотни и тысячи христиан, среди которых были и святые. А в случае с Иисусом Христом, собственно говоря, надо поклоняться и правителю Пилату, устроившему такой грандиозный спектакль, да и воину у Креста Господня, пронзившему копьём сердце Иисуса, или, хотя бы, тому копью, которое и пронзило. Разницы, собственно говоря, нет никакой, на мой взгляд, конечно. Так что поклонение орудию убийства не должно ставиться в одну из основ любой религии.

Скажут, что я замахнулся на святое. Да, замахнулся, потому что во всём этом усматриваю некоторую несуразицу.

Но вернёмся к ста литрам, о которых говорится не здесь, а как раз в следующем Евангелии, в 11-м (Иоанн, 19:38-42), так что отдельно об этом говорить не буду, а перейду сразу к последнему, 12-му Евангелию.

12-е Евангелие (Матфей, 27:62-66). Запечатание гроба.

Испугались первосвященники и фарисеи, что ученики Иисуса украдут Его Тело, чтобы подтвердить слова их Учителя: «На третий день воскресну». Поэтому они обратились к Пилату с тем, чтобы он разрешил охранять место погребения Иисуса. Поставили стражу, да ещё и опечатали по всем тогда существовавшим правилам.

Это Матфей как раз и добавил к записям Марка, поскольку у Марка не говорилось об опасениях фарисеев с первосвященниками. Похоронили – и всё, все и разошлись в темноте кромешной по своим неотложным делам. Лука и Иоанн об этом тоже ни слова не сказали. Не было этого. А раз не было, то и нечего выдумывать и, тем более, развивать и некоторые дальнейшие события, связанные именно с этим и изложенные Матфеем в его следующей главе.

Да, ещё о чём бы хотелось сказать. После ареста все дружно стали называть Иисуса Христом. Здравствуйте, и снова – я ваша тётя! Ведь Иисус строго-настрого приказал Своим ученикам не объявлять этого имени, пока Он не будет распят и пока не воскреснет. Болтуны оказались ученички-то, болтуны. Марк и Лука не стали строить догадки, кто из учеников разнёс по городам такую весть. А Матфей с Иоанном догадок не строили, но и не назвали провинившегося. Может быть и сами в этом были виновны. Могла бы у них подняться рука на ложь, назвать в этом проступке Иуду, заодно уж, чего там! Но не поднялась, побоялись Бога. Вот она правда-то: не лжесвидетельствуй! Тем более, чтобы оболгать в этом Иуду, надо было бы спросить разрешения у Иисуса. А то и так этому Иуде вломилось по первое число.