Повседневная культура казачества

Культура повседневности является составной частью общей культуры и включает в себя весь образ жизни человека - от  манеры одеваться до своеобразия национальных праздников и ключевых календарных дат (8), а также весь разнообразный спектр взаимоотношений, поступков, идеалов, правил, формы коммуникаций  и  ценностных ориентаций. Ценности любой культуры невозможно изменить ни доказательствами их несостоятельности, ни демонстрацией более привлекательных ценностей. Учитывая заслуги казачества, вправе сказать, что они выработали комплекс общезначимых ценностей, который формировался в условиях повседневной жизни. Культура казачества с начала своего возникновения ассимилировала в себя наиболее рациональные элементы быта, обрядов, обычаев, ритуалов и нравов всех значительных этнических групп состава местного населения тех территорий, на которых они жили. Из всего многообразия обычаев и традиций отбирались наиболее гуманистические и наиболее пригодные к русскому пониманию и быту.


Повседневная культура казаков характеризуется военно-земледельческим укладом жизни, который составляла военная служба, общинное землевладение и землепользование, местное самоуправление с его круговой демократией, включая разрешение возникающих внутриобщинных споров самой общиной в форме  казачьего суда. Каждый отдельный отряд (казачий юрт) назывался станицей. Станичная жизнь строилась на принципах общинной демократии  ( в основе - общественное мнение): высшим органом являлась сходка - казачий круг, на котором выбирались атаман и его помощник (есаул), а также дьяк (писарь). Вокруг выборных группировались "лучшие люди" - станичные атаманы и есаулы, наиболее авторитетные казаки.

Важнейшие вопросы казачьей жизни решались на круге:  вопросы войны и мира, выборы должностных лиц, суд провинившихся,  организация рыбной ловли, военных походов, пользование землями, лугами и пастбищами.


 В казачьих  станицах  давно возникли и до сих пор поддерживаются «неписаные домашние законы», обычай,  традиции отношений, которые почитались всеми жителями поселка, а их нарушение вызывало всеобщее осуждение.  Выработанные в ходе повседневной  жизни ценности казачества можно разделить на две группы: отношения к «государевой» воинской службе,  взаимоотношения в общине и семье,  уважение к  старшим, традиции гостеприимства, особое отношение к женщине, ранняя социализация половая дифференциация детей.




 Казачья община


Необходимо отметить, что и в радости, и в горе, казаки проявляли единство, взаимопомощь, оказывали поддержку друг другу.


Обычаи коллективного труда и взаимопомощи проявлялись в объединении рабочего скота и инвентаря на период срочных сельскохозяйственных работ, орудий лова и транспортных средств во время рыбного промысла, добровольной безвозмездной помощи при строительстве дома. Характерны для казаков традиции совместного проведения досуга: проводы молодых казаков на службу и его встреча, трапезы после завершения каких-то сельскохозяйственных работ. Почти все праздники сопровождались соревнованиями  в рубке, стрельбе, джигитовке.
Только война сгоняла казаков с родных мест.
 

Община – основа любого казачьего общества, организующее начало в духовной жизни казачества.  «Совершенное равенство прав, атаманы и старики, избираемые народом, временные исполнители народных постановлений; круги или совещания, где каждый казак имел свободный голос и где все общественные дела решены были большинством голосов: никаких письменных постановлений: в куль да в воду – за измену, трусость, убийство, воровство, таковы главные черты сего правления»,-писал А.С.Пушкин.


Казаков не причисляли к крестьянам, хотя они кормились от земли,  особо земледелия у себя не развивали, считая, что вместе с сохой на их земли придет крепостничество. На первых порах становления казачьей общины отмечали обычай умерщвления младенцев (50). Когда у казаков появилась семья, оседлость, традиции сочетания рабского и землевладельческого труда, также сохранились и традиции прямой демократии: власть круга над казаком, опиравшаяся на обычаи, традиции, «мирской» авторитет и выборные органы; совет стариков; суд чести; старшего над младшим; мужчины над женщиной. Проживали казаки стойкими спаянными общинами, со своим самоуправлением, а главное - общим чувством родства между собою(2).


Существовало два способа жизни казаков: семейная (некоторые исследователи называют «родовая») и «сечевая» («товарищеская», линейная). На территории Курганской области вдоль Нижне-Уйской линии жили линейные  казаки(в отличие от Тюмени- городовые)


Отличительной чертой  сечевой (засечной, товарищеской, линейной ) модели проживания казаков являлось проживание  недалеко от границы или на наиболее опасном направлении для набегов врага для несения пограничной службы. «Сечевые» казаки делились по возрастному признаку, но все были холостяками или жили вдали от семей. Не случайно в словаре Ушакова одно из значений слова «казак» означает «бобыль». Передача традиций и воспитание строились также,  как у семейных казаков. Разница была в том, что каждый, побывавший в бою казак брал на воспитание от одного до десяти молодых казаков. При «сечевом» укладе каждый был на виду почти целые сутки. И его качества были видны более ярко, и в то же время более эффективно было воспитание и обучение. (24).В казацких общинах на первых порах все были равны, любой казак мог стать атаманом.  Особой почетным было быть выбранным : «Хоть плетьми высеки, только чести не лишай» (сказал хорунжий, которого грозили разжаловать ). Редкие из казаков  имели семью.


В основе идеологии казаков лежали православие, уважение национальных и религиозных традиций всех народов, духовное и нравственное воспитание молодежи, особое место занимали представления о казачьих традициях, среди которых следует выделить свободолюбие, коллективизм и взаимопомощь, преданность воинскому долгу, нравственное и физическое здоровье, веротерпимость. Остались в памяти народной поговорки типа «Не надо и на Яик идти(так хорошо жить)», «Живи, ребята, поколе Москва не проведала»"Секи меня турецкая сабля, да не тронь меня царская плеть" и пр.(39),  Знаменательно, что эти поговорки остались и среди Зауральского казачества.


Основополагающим принципом существования семейной общины был принцип Рода, который объединял прошлое, настоящее и будущее, зафиксированный в заветах предков.Общество делилось на возрастные группы- «партии»: старики, женатые казаки, холостые казаки, казаки- малолетки (не служившие и не участвовавшие в боевых действиях), казачата- подростки, маленькие казачата. В каждой группе были свои «беседы». Выше всего в этой иерархической лестнице стояли старики, обладавшие мудростью, знаниями, опытом, традициями и заветами предков. Каждая «беседа» шефствовала и отвечала за младшие «беседы». В каждой беседе  были наиболее достойные казаки, которые занимались воспитанием, обучением и организацией досуга младшей «беседы». Такое положение вещей способствовало передаче мировоззрения, традиций, профессиональных знаний и навыков потомкам наиболее полно и с учетом личного опыта. 



Из-за компактного проживания недостойные чести казака поступки были просто исключены: каждый человек был на виду, в жизни и в быту были видны его личные недостатки и достоинства. Община знала, на какое дело казака можно было поставить, и на какое он не годился. Большинство проживающих в станице семей были связаны между собой родством.(20)
А пока не было боёв, жил казак на своей земле хлеборобом. По царским указам уже с конца ХVI в. сибирским воеводам поручалось заводить «города пашенные». Структура землепользования у казаков практически не отличалась от землеустройства крестьян. Комплекс земельных угодий включал пашню, перелог, «пашенново лесу дубровы», поскотину, сенокосы, «луговые и водопойменные земли», « земли леснова места», « рыболовные и птичьи ловли», «хмелевые ухожья», « бобровые гоны». У казаков был выше, чем у крестьян, размер  сенокосных угодий, что было обусловлено служебными обязанностями казаков по регулярному обеспечению лошадей сеном.


Казаки не несли обычного для крестьян тягла и других повинностей, т.к. их обязанности перед государством заключались в воинской службе и охране русских владений от нападений башкир и прочих «воровских воинских людей, которые приручались чрезвычайно трудно». На условиях «службы  с пашни» несли тягло «не поверстанные в службу» ближайшие родственники служилых людей: сыновья, братья, племянники, жившие отдельными дворами, так называемые «казачьи дети», наиболее многочисленная в Зауралье группа  в конце ХVП в. Указ 1724 г. включил в сословие  государственных крестьян всех беломестных казаков сибирских уездов.
Со временем совместное проживание, занятия земледелием и скотоводством, охотой и рыболовством способствовали сближению казачьей и крестьянской культур. Но специфическая «особость» ощущалась казаками всегда, они четко отделяли себя от окружающего крестьянского населения («мужиков») и очень неохотно отдавали своих дочерей замуж за крестьян.(23)


Казачья культура соединяла высокое искусство воинов- профессионалов и умелый труд вольных земледельцев,  не считавших себя крестьянами, хотя  в Зауралье значительная часть  казачества  рекрутировалась из крестьянства.  Для казаков главное- воинская служба. «Татары делали частые набеги на русских, грабили имущество, жгли, убивали людей, уводили скот, брали в плен женщин, детей сажали на кол или давили их между огородными жердями, положат рядом 5-6 ребят на нижнюю жердь, придавят другими жердями или сами сядут на жерди и задушат. Собравшись «кучей», казаки гнались за ними, отбирали награбленное, отнимали женщин»(24).Крестьяне, которые в условиях частых набегов также защищали свои дома и семьи, и, конечно, обладали достаточной храбростью и воспринимали понятие чести,  не хотели исполнять воинскую службу. «Выписные» казаки, записанные  в XVII в.  по необходимости, от недостатка людей, тяготились военной службой и просили перевести их обратно в крестьянское сословие, т.к. им близки были крестьянские ценности, первое место в иерархии которых занимала семья. (32)


Таким образом, общинный образ жизни утверждал идею равенства: любой казак  мог стать атаманом. В то же время такая форма жизни помогала выбрать лучшего: каждый казак был на виду, были видны его личностные качества.




 Семья


Честь и достоинство семьи — одна из важнейших ценностей человеческого сообщества с древнейших времен. Проявляя заботу о семье, казак тем самым демонстрировал свою силу, храбрость, добродетельность и все то, что высоко оценивается окружающими. В качестве руководства к своему поведению он выбрал высокочтимые ценности. Они стали его культурной нормой, а установка на их соблюдение — ценностной ориентацией.  Нравственные устои в казачьей семье были не ими придуманы, а заповеданы народными традициями. «Семья — святыня брака. Никто не имеет права вмешиваться в жизнь семьи без ее просьбы. Семья — основа казачьего общества», – гласил казачий домострой. До конца XIX – начала XX веков для казачества было характерно существование большой неразделенной семьи, трех-четырехпоколенных семей, численность которых доходила до 25-30 человек, обусловленной жизненной необходимостью. Однако были известны малые семьи, состоявшие из родителей и неженатых детей. Сословная обособленность казачества в XIX веке ограничивала круг брачных связей. Браки с иногородними и представителями местных народов были возможны в ранний период существования казачьих общин. Созданию семьи, рождению и воспитанию детей казаки придавали  важное значение. 


Главными ценностями казачьей семьи являлись - авторитет родителей, чувство супружеского долга, честь семьи, личная ответственность родителей за воспитание детей. В казачьей семье на конкретных примерах воспитывалось истинное понимание таких жизненно важных категорий, как «совесть», «честь», «добро и зло», «правда и ложь», «любовь и уважение», «свобода и ответственность» и др. Казаки традиционно ценили родственные связи, стремились к единению семьи, чему способствовало и проведение общих праздников и торжеств: смотрин, рождение ребёнка, крестин, свадеб и т. д.


Для казачьих семей Зауралья также, как повсеместно в России характерна патриархальность, большая консервативность, чем в крестьянских семьях, следование строгим  обычаям и нравам своего времени, среди которых отмечалось отсутствие незаконнорожденных детей в роду, высокая детская рождаемость, единобрачие; слабая мобильность - неизменный «ареал» проживания- жены принадлежали местным казачьим семьям; социальная замкнутость рода как следствие браков внутри казаков. Казаки генетически были здоровыми людьми, являлись долгожителями, средний возраст вступления в брак: мужчины-21год, женщины-22 года(23).
Патриархальность, следование установленной норме поведения проявлялось во всем. На мужчине лежала главная обязанность материального обеспечения семьи и поддержания в семье строгого порядка казачьего быта. Взаимоотношения между мужем и женой определялось согласно христианского учения (священного писания). «Не муж для жены, а жена для мужа». «Да убоится жена мужа». При этом придерживались вековых устоев — мужчина не должен вмешиваться в женские дела, женщина — в мужские. Обязанности были строго регламентированы самой жизнью. Авторитет отца в казачьей семье был непререкаем: «Глава семьи — отец, с него что слово атамана для войска». Безусловно, этот авторитет мог поддерживаться только безупречным поведением самого родителя: он должен был быть примером для детей. Слово хозяина семьи было неоспоримо для всех его членов, и примером в этом являлась жена казака — мать его детей. Родители удерживались от выяснения своих отношений в присутствии детей. Обращение жены к мужу, в знак почитания его родителей, было только по имени и отчеству, как отец и мать мужа (свекровь и свекор) для жены, так и мать и отец жены (тесть и теща) для мужа являлись Богоданными родителями. Например, казачий этикет за столом: ближе к образам усаживался Сам-отец семейства, замыкала стол Сама – жена хозяина. Слева от хозяина садился его отец, уважаемые гости, сыновья. Рядом с женой хозяина садилась мать хозяина или теща или дочери семейства. В такой же очередности подавалась еда на стол.  Обязательной была молитва перед трапезой. За столом царила тишина. Право первым зачерпнуть из общей миски было за самым старшим в семье. Хлеб нарезал только хозяин дома.(19)


На столе перед молодежью никогда не было спиртных напитков. Бутылки стояли на столе перед Самим, который строго регулировал как количество спиртного, так и порядок подачи спиртного гостям. В то же время в исторической литературе  есть упоминания о том, что казаки нарушали меру винопития(26-28): так, историк Оренбургского казачьего войска Ф. Стариков пишет в одной из своих книг « случаев, когда казаки устраивают попойки много, но самые замечательные из них – свадьбы, крестины, храмовые праздники, проводы казака на службу, прибытие его оттуда… Нигде так много не выпивается водки как на свадьбах казаков: на бедной уничтожается от 10-ти до 15-ти ведер, а на  богатой – от 20-ти до 40» .
В благоустроенной семье всякий член несет соответствующую своему возрасту работу. Жены помогают мужьям, дети родителям.
   


  В казачьем обществе женщины пользовались таким почитанием и уважением, что в наделении её правами мужчины не было необходимости.
Уважительное отношение к женщине — матери, жене, сестре обуславливало понятие чести казачки, честь дочери, сестры, жены — по чести и поведению женщины мерилось достоинство мужчины. (3,41,56) Кто бы ни была женщина, к ней надо было относиться уважительно и защищать ее — ибо женщина — будущее  народа. В силу особенностей военного быта  исторически выработался особенный тип женщины - казачки. Казачки могли пахать, сеять, косить, молотить. Иногда казак от длительной военной службы мог деморализоваться, превратиться в лентяя и белоручку, но казачка  всегда оставалась героиней. В казачьем быту родимая матушка всегда свято почиталась всеми членами семьи.(3) Среди Зауральских казаков пользуется уважением день Матери - Гугнихи, праматери всех зауральских казаков.(39)


Мужчина и женщина почти полностью равноправны, что обуславливалось тем весьма важным обстоятельством, что казачка в отсутствие мужа вела свое хозяйство сама и поддерживала  дом. Главой семейства всегда оставался отец, а в случае его смерти главенство в доме переходило к матери. До сегодняшнего дня сохраняется традиционное уважительное обращение жены к мужу по имени-отчеству.(41)


Семья у казаков была патриархальной - глава   семьи   (дед,   отец   или   старший   брат)   был   полновластным   хозяином: распределял  и  контролировал работу ее  членов,  к  нему  стекались  все  доходы. Аналогичное   положение   в   семье   занимала   мать   в   случае   отсутствия   хозяина. Характерно, что этот обычай  сохранен в казачьих семьях до сегодняшнего дня.





Взаимоотношения со старшими

Уважение старшего – один из главных, особых обычаев казаков. При этом отдавалась дань уважения прожитым годам и пережитым горестям, нелегкой казачьей доле. У крестьян причисление к старикам было обидным. Это значило —  нахлебник. А у казаков старик пользовался почетом как носитель традиций, памяти, ветеран. В «старики» выходили по заслугам и по возрасту. Это были люди старше 63 лет,  из  крепких исправных семей с определенным достатком, которые составляли особый род « законодательного собрания» и службу постоянного наблюдения за жизнью и нравственностью станицы.  Внутреннее распределение обязанностей  среди постоянного состава стариков устанавливалось само собой. Старики - «память и совесть станицы»( 2)


Старики или дяды не  занимали никаких официальных должностей в структуре казачьего самоуправления, но всегда играли большую роль в общественном мнении и влияли на решение станичных сборов. Непочтительность по отношению к ним расценивалась как предательство казачьих идеалов и сурово наказывалось обществом: общим сходом станицы или хутора.(например, говорилось: «Что скажут господа-старики, тому и быть», «старики сумлеваются», «дяды не велять!».)


 Преклонение перед старшими закреплялось не только обычаями, но и официальными, “писанными”, казачьими законами. Так, в Положении  «Об общественном управлении станиц казачьих войск»(1870,1891гг.), статья 556 гласила: «В суждении и решении дел общественных станичный Сбор имеет главным основанием, чтобы меры взыскания служили к неослабному сохранению и утверждению древних обычаев, доброй нравственности и уважения к старшим”. Ст. 568 того же закона, касающаяся обязанностей станичного атамана, предусматривала: “Станичный атаман обязан наблюдать за тем, чтобы казаки оказывали должное уважение к старикам”. Деды были особенно щепетильны в одежде, которая должна была быть опрятной и исправной.  Символом положения стариков  являлся посох. Приветствовались такие черты характера стариков  как приветливость, немногословность.  (81)
Деды посещали не только бедные, неблагополучные семьи, но и приходили к богатому казаку, чтобы попросить помощи для вдов или на содержание какого либо предприятия. Старики приходили, когда нужно было усовестить провинившегося казака: « Старик придет, побеседует о жизни, не вспоминая проступка. Но провинившийся будет жаться в сторонке и от стыда сгорать»(19). Молодой офицер дома, в станице, первым здоровался со стариком-рядовым.  Урядники или рядовые-старики, сочтя, что получивший от императора полковничьи или генеральские погоны станичный атаман сделал что-то недостойное,  ниже его по званию, запросто могли с него погоны сорвать. И наказания не несли, потому что сам атаману было стыдно доложить об этом наверх, постарается миром замять. При появлении старика все должны были встать. Казаки в форме прикладывали руку к шапке, а без формы снимали шапку и кланялись.


Детям  часто устраивались экзамены на знание молитв. Приход старика в дом было ярким  радостным событием  или предупреждением, после которого следовал вызов к атаману. Смерть старика погружала всю станицу в траур.



 Непочтительность в общении со стариками  наказывалась. В общении со старшими требовалось знание правил вежливости: не разрешалось заговаривать  без предварительного разрешения. Ко всем старшим, включая и родителей, обращались только “на Вы”. По обычаю нельзя было окликать впереди идущего старшего. Если требовалось что-то сказать, нужно было догнать старшего и, поравнявшись, обратиться к нему.  Также без разрешения стариков не садился даже атаман. Молодежь вообще не имела права садиться в присутствии стариков. При стариках казаки строевых возрастов, при погонах, стояли по стойке “смирно”, не строевых возрастов и без формы – сняв шапки. Казачьи старожилы вспоминали: “Видят тебя или нет сидящие или идущие старики – надо снять шапку и поклониться, поприветствовать”. Бывало, что пожилой старик мог беспрепятственно наказать взрослых сыновей, у которых могли быть уже внуки. А если взрослый сын возвышал голос на отца, последний мог подать жалобу станичному сходу. Сход утверждал решение учить непокорных сыновей и тут же “всыпали горячих” по числу прожитых годов виновника. “Ученый” вставал и вместе с отцом благодарил мир за науку.(20)
Распоряжения старших выполнялись беспрекословно. В свою очередь обычай уважения и почитания старшего обязывал младшего проявлять заботу и при необходимости быть всегда готовым к оказанию помощи. Кроме того, в присутствии старшего (деда, отца или брата) не разрешалось курить, вступать в разговор (В обычае говорилось: “Объясняй и советуй только тогда, когда у тебя совета спросят”), прекословить, не подчиняться родительской воле. Иначе могло последовать наказание: парня могли высечь и даже отправить на службу (если сын заглядывался на чужую жену), дочери запретить выходить на улицу или вечерку или отдать замуж за нежеланного. При конфликтных ситуациях слово старшего также являлось решающим.


При старших считалось неприличным  не поздороваться, сидеть (если они не позволят), появляться не вполне одетыми.


Сам образ жизни казаков, множество традиций и обычаев способствовало тому, что у молодого поколения вырабатывалось чувство поклонения и уважения к старшим, тем, которые знали все тонкости джигитовки, рукопашного боя, артистически владели всеми видами оружия. Невозможно было обойтись без знаний в поле, в быту, в праздники и трауры.


В каждой станице был Совет Стариков, который  избирался кругом из числа наиболее выдающихся и заслуженных казаков стариков после 63 лет, которые своим трудом, мудростью, благочестием, праведной жизнью, знанием казачьих обычаев, традиций, быта, нормативных актов, заслужили почет и уважение в обществе. Ведению Совета Стариков подлежал контроль: над соблюдением казачьих обычаев и традиций; над чинопочитанием и уважением старших; над благочинием и соблюдением православных традиций;- Совет стариков являлся независимой частью круга и обладал правом разового «вето» на решения Атамана и Круга. При повторном обсуждении и голосовании, даже если Совет стариков не изменял свою точку зрения, решение считалось принятым. - Совет стариков оказывал постоянную консультативную помощь Атаману станицы.


Член Совета Стариков станицы должен был отвечать обязательным требованиям: - быть честным, добропорядочным, верующим;- быть казаком;- соблюдать казачьи обычаи и традиции; - пользоваться уважением и доверием казаков; - иметь большой жизненный опыт, обширные знания и авторитет в городе;- брать на себя ответственейшие решения.


В соответствии с высокими обязанностями, членам Совета Стариков надлежит быть примером вежливости, немногословия и достоинства. Казаки без предварительного разрешения не обращаются к членам Совета Стариков, а в их присутствии казаки в национальной казачьей одежде стоят по стойке «смирно», а о замечании, полученном от члена Совета Стариков, обязаны сообщить атаману и священнику на исповеди. На  круге, если встал член Совета, все  замолкают и ему предоставляется слово.(81)


Таким образом, старшинство помогало сформировать у молодежи чувство уважения и поклонения старшим не только как хранителям традиций, знаний, обычаям, но и носителям казачьей чести. 




Воспитание детей


У казаков   существовала регламентированная и ритуализированная система половой дифференциации: девочку воспитывали  как хозяйку и рукодельницу, жену казака, подчиняющуюся мужчине, мальчика - как будущего хозяина дома и воина. Воспитание по пословице: “Казни сына от юности, да утешит тя в старости” - давало казакам уверенность за свое будущее и сохранение устоев. С самого раннего детства детям постоянно внушались идеалы строгой доброты и послушания, совестливости, справедливости, прилежания к труду.


В семейном воспитании казаков можно выделить:



 1. Воспитание трудолюбия, честного отношения к воинской службе, порядочности. С малых лет родители приучали детей рано вставать, самим одеваться, убирать постель,     помогать по хозяйству, пришить пуговицу, поставить заплатку на одежде, забить молотком гвоздь в доску забора, спутать и зануздать лошадь и т.д. В труде вырабатывались сноровка, сообразительность, крепость мышц. С семилетнего возраста на казачат возлагали посильные работы – уход за домашней птицей, прополку сорняков на приусадебном участке, уборку во дворе и по дому. Обучение воинскому искусству начиналось с первого дня жизни: как только появ¬лялся  на свет, "на зубок" ему клали стрелу, потом пулю, а ручонке давали потрогать лук или ружье. Приглашенные в дом мужчины - старые казаки, атаман или кто-нибудь из его представителей вспоминали всех прославившихся родственников ребенка, перечисляли их подвиги, желали новорожденному вырасти таким же храбрым казаком. Важным событием считалось крещение, которое происходило на седьмой (или сороковой) день. Младенца крестили, давая имя строго по святцам. Крещение и последующие ритуалы не только подтверждали факт принятия в общину христиан нового члена, но и являлись доказательством того, что казаки начинали воспитывать в своих сыновьях казака-воина, преданного защитника Отечества, почти с самого момента рождения. Обряд переходил в семейный праздник крестин, где присутствовали все родственники. Крестный и крестная считались почетными гостями. Крестная приносила в подарок рубашку, полотенце, простынку, занавесочку для зыбки; крестный – нательный крестик, символ новой жизни,  чепчик, пеленки, ткань. Родственники приносили подарки, дарили «на зубок» деньги. Обязательно приносили в подарок пироги. При рождении мальчиков пекли рыбные пироги и – при дарении – приговаривали: «Вот вам пирог с сыночком». Иногда вместе с подарком высказывали пожелания родителям: «Желаем вам вспоить, вскормить, на коня посадить».  После крещения каждый ребенок проходил так называемое испытание, в процессе которого родители и приглашенные узнавали о его дальнейшей судьбе.


Так как казаки были воинствующим народом, то стремление «Быть всегда при оружии» вырабатывали с детства: например, в люльку ребенку клали освещенный в церкви кинжал или нож в кожаных  ножнах. При крещении детей, а именно мальчиков, отец сажал ребенка на коня.  В сорокадневном возрасте дитя облачали в кольчужку и прицепляли сбоку "шаблюку", после чего отец опять воз¬вращал его матери со словами: "Вот тебе казак". Когда у ребенка проре¬зывались зубки, его верхом везли в храм и служили молебен, чтобы рос храбрым и преданным Богу и Православию.



Ребенок в казачьей семье с младенчества и до 7 лет находится с родителями под их опекой.  С трёх лет мальчика сажали на коня, с раннего детства он начинал собирать снаряжение, в 3 года  уже самостоятельно ездили верхом по двору; в 5 лет казачата играли в войну, стреляя из лука,  разделившись  на две равные части. Несли впереди бумажные знамена с начертанными на них крестами,  хлопали хлопушками, противники сходились и сражались, отчаянно рубились игрушечными саблями, кололись камышовыми пиками, отбивали зна¬мена друг у друга и захватывали пленных. Победители под музыку дудок и трещоток торжественным строем возвращались в город. Позади них, стыдливо опустив голову и заливаясь слезами, шли пленные. С 7 лет на детей возлагали посильные работы. Мальчиков приобщали к мужским занятиям: уходу за скотом, заботам о хозяйстве девочек - к работам по дому и огороду; с 10 лет казаки посещали казачий Круг и впитывали традиции старших, привыкали жить общими заботами; в десять подростки могли гонять коней на водопой, нередко без седла и уздечки и непременно рысью, запрячь лошадь, пасли коней в ночном; в двенадцать лет они гарцевали на лошадях, ориентировались на местности, оказывали первую медицинскую помощь; с 14 лет ухаживал за жеребёнком и дальше рос вместе с ним; 14-15 - летние подростки могли  джигитовать как взрослые, преодолевать на скаку препятствия, рубить лозу, вести огонь во фланг движущемуся противнику, положить на карьере коня и открыть из-за него огонь. В 19 лет готов был встать в строй. В конюшне у казака был конь-фронтовик, под рукой – сбруя, седло, четыре подковы, шашка, карабин и пика, перемётные сумы, а в них – 11 фунтов сухарей. После приказа казак был готов к походу и бою. Почти все праздники сопровождались соревнованиями в рубке, стрельбе, джигитовке.


2.Учение  добру, благожелательности. Главным было дать  ребенку почувствовать привлекательность добра и отвращение к злу, поэтому с малолетства вырабатывалась собственная позиция и восприятие жизненных проблем, способность отличать истинную правду от ложной, героическое от трусости. Например, учили, как распознавать настрой человека: «Бойтесь козла - спереди, коня сзади, а человека - со всех сторон. А чтобы узнать человека, не глядите ему в лицо, а заглядывайте в сердце. Знайте, что человек злой всегда корыстолюбивый, и он постоянно стремится властвовать над другими».



3.Вырабатывание способности правильно оценивать жизненную ситуацию. Казаки знали, что в каждом явлении, событии, происшествии заложены конфликты, поэтому молодое поколение обязано действовать так, чтобы во всем были лад и порядок. Отец и дед обучали сыновей и внуков хозяйствованию,                выживанию в опасных условиях: как вести себя с врагами, при пожаре, наводнениях, при встрече с лесу или степи с опасным зверем, обучали, как развести огонь в дождь и т.д. Главными во всех этих ситуациях считались:  не поддаваться панике, не терять разум и контроль над собой; не сдаваться в любых обстоятельствах, сохранять уверенность в себе;  даже тогда, когда совсем не видно никакой возможности выбраться из  беды, все равно нужно искать выходы. Безвыходных положений не бывает.


4.Учение послушанию. Честный казак- это хороший семьянин и работник. Разумный человек вырастет из послушного, а из не послушного - верхогляд, вор, обманщик, насильник.


5.Самостоятельного  принятия решения и сопереживания боли близких, рядом идущих: внушали, что себялюбие  и зависть может привести к отрицательным жизненным ситуациям. Считалось, что зависть - есть ненависть. Завистники - это люди, которые не чуждаются ни воровства, ни ножа, ни топора, ни возможности уничтожения всего хозяйства. Родители  старались  привить детям  навыки  почитания  корней родства - близкое родство почиталось до пятого колена. К шести годам ребенок знал почти всех своих близких родственников проживающих в станице. Закреплению у детей родственных уз, воспитанию  в требованиях обычая, традиций способствовали посещения родственников в праздники, помощь им в трудностях.


Будущих жён  и матерей, мужей и отцов воспитывает женщина. Женщины (бабушка, мать) были главными, когда справляли обряды, связанные с различными этапами жизни ребёнка. Матери и бабушки обучали дочек и внучек ведению домашнего хозяйства,  умению любить и беречь семью, обучали мягкости, уступчивости, ласковости. Они внушали своим чадам: «Лаской да уговорами больше берите.  На упрямое слово - не сердитесь, на противное — не гневайтесь. Умейте вести себя с мужем. Знайте, что муж в доме хозяин; его воля - закон для семьи, его ласка - милость, гнев - беда великая».(41)            



Поведение детей и подростков строго контролировалось взрослыми, не только отцом, матерью, но всей общиной. Главными методами воспитания были -  страх наказания и осуждения поступка. Существовала система наказаний. Например, за сквернословие и кражу пороли. Попавшихся на воровстве пороли публично, а затем, привязав к телу украденное, водили по улицам и требовали кричать о содеянном. Результат такого воспитания чаще всего был положительным- нарушение порядка не выходило за рамки дозволенного. Вырастая, казачата становились достойными людьми.



Учителями казачат в искусстве верховой езды, меткости стрельбы, ловкости и слаженности действий сначала были отцы. Попозже  "малолетков" отдавали в обучение самым опытным казакам станицы, которые на зара¬нее отведенном месте, каждый на своем коне и в пол¬ном вооружении,  в присутствии атамана, обучали казачат всем при¬емам воинского искусства: учили стре¬лять на полном скаку, мчаться во весь дух, стоя в седле, и одновремен¬но отмахиваться саблей, поднимать с земли монету и рубить пламя свечи, стоящей на низенькой подставочке. Самым метким юным стрелкам, самым лихим молодым наездникам атаман торжественно вручал бога¬тое оружие, разукрашенные седла, нарядные уздечки. Эти свои первые награды казаки ценили и хранили  всю свою жизнь. Так вырастали целые поколения.


Казачьи школы имели специальную программу по военной подготовке и устав, который неукоснительно должен был соблюдать каждый ученик. К примеру, некоторые положения устава:  Казак верен Отечеству. Казак вежлив. Казак бережлив. Казак никогда не падает духом и старается выйти из трудного положения героем. Казак обязан в любое время быть готовым спасти жизнь другим людям, помочь обиженным и ежедневно делать добро, не ожидая за это благодарности.


Казаки, воспитывая будущего мужчину, культивировали в нем  мужественность, отвагу, справедливость и доброту, то есть мужскую честь.



Определенные традиции, существующие  в воспитании девочек-казачек, способствовали формированию представлений о женской чести. Родители строго следили за взаимоотношением полов до брака. Если девушка до замужества вступила в половую связь с мужчиной, это считалось позором не только для ее семьи, но и для родственников. Такие семьи подвергались насмешкам. После замужества семейные обязанности тяжелым бременем ложились на плечи казачки. После ухода мужчины на военную службу женщины  выполняли и мужскую работу.



Общим в воспитании мальчиков и девочек было то, что в казачьих семьях детей до семи лет считали младенцами и все грехи, совершаемые ими в этом возрасте, оставались на совести матери  Мать - ответчица за дитя перед Господом Богом. Казачата до семи лет не исповедовались. Казачье воспитание формировало способность принимать решения, адекватные любой обстановке. В результате сложился тип личности, сильный духом, с ясным сознанием, стойкими убеждениями. Честь- как мужская, так и женская являлась главной ценностью, которую воспитывали с детства в ребенке. Христианская мораль не позволяла совершать «дурные» дела, осуждалось семь смертных грехов человека, о которых знал каждый ребенок в казачьей семье: леность, гордыня, скупость, зависть, гнев, прелюбодеяние и чревоугодие. Казачата постигали в специально открытых школах также и грамоту.(31, 64)


Нелегкий военно-земельный уклад жизни требовал от казаков быть всегда в постоянной готовности, хорошей физической форме,   выносливыми, мужественными, нести одновременно тяготы военной и хозяйственной деятельности.(30) Все это не могло сказаться на своеобразии казачьего характера, замешанного на вольнолюбии, физической и духовной силе казаков. Казаки в течение многих веков создали и своеобразную школу воспитания моральной устойчивости, которая сводилась к следующим правилам: - не причинять вреда окружающим ни в мыслях, ни в словах, ни в делах, - искоренять зло и ненависть, -относиться к другим так, как ты хочешь, чтобы они относились к тебе, -разумно бороться с причинами зла, а не с их последствиями,- быть всегда правдивым и искренним не только в словах, делах, но и в мыслях, -жить только за счет своего труда, избавляться от алчности, жадности, зависти, различных соблазнов, которые могут привести казаков к предательству, подлости и другим порокам.- воздержание и умеренность во всем.- свобода от накопительства; настоящий казак должен приобрести необходимые вещи, принимать подарки, преподносимые от чистого сердца и в которых есть истинная нужда.


Казаки - отцы и деды говорили своим детям и внукам: «Каждый вечер вы должны уделять десять - пятнадцать минут, чтобы мысленно оценить прожитый день».



Таким образом воспитывала детей вся община. У казаков существовала система половой дифференциации. Мальчика-казака с самого раннего детства учили быть казаком: учили обращению с конем, с оружием, учили быть в постоянной готовности, хорошей физической форме,   выносливыми, мужественными, прививали качества, которые не только помогут проявиться в бою, но и помогут нести тяготы хозяйственной деятельности.


 Казачья справа


Важной особенностью казачьей культуры, как культуры воинской, является  «справа». Казаки первопроходцы,  «неодежными», «безодежными»,  не имевшие индивидуальных металлических средств защиты ,  в результате столкновений оценили вооружения местных племён,  и поэтому после боёв «отымали», «сымали с убитых воров-изменников куяки и шишаки, и бумажники». Трофейные доспехи собирались и сдавались на хранение в «государеву казну», откуда выдавались ратникам на период военных действий. Оружие и доспехи могли выменивать или покупать у местных жителей. Носить доспехи с убитого не считалось  недостойным или неположенным. В настоящее время «справа» — это не только набор необходимых для службы вещей(см.приложение З, К), но и особый, часто ритуальный смысл, которым казак наделял шапку, шашку, мундир и т. д.;  не только военная форменная одежда, конь и оружие,  национальный костюм, а казачья нравственность, бытовой и хозяйственный уклад, весь комплекс предметов и обычаев, окружавших казака. Казака «справляли» задолго до того, как он шел служить. Это было связано не только с финансовыми затратами, но и с тем, что казак вживался в новый для него мир предметов, в новый мир, окружавший мужчину-воина. Например, отец говорил ему:  «Ну вот, сынок, я тебя женил и справил. Теперь живи своим умом — я боле перед Богом за тебя не ответчик!»  Сын понимал, что больше не вправе что-то требовать от отца, он — ломоть отрезанный и казак вольный. (1,4)




Каждый предмет  казачьей амуниции имел внутренний смысл. Важнейшим и первым было понятие «исправности». Казаков уважали за их стремление к «исправности» и обладание внутренней достоинством и честью: «казак обязан быть исправен», т.е. должен обладать  ясностью  души, четкостью мировоззрения, быть верным как на  словах, так  и на деле; быть  здоровым и опрятным во внешнем облике. Особую часть понятия «исправность» составляли постоянная боевая готовность (конь, боеприпасы, снаряжение, оружие) и крепкое хозяйство. Казак мог быть беден, но не мог быть неисправен. Это было  немыслимо, как и  неопрятный казак. В любых условиях тщательно соблюдались правила личной гигиены. Казак ежедневно ходил в баню, сам стирал и менял нательное белье, ежедневно мыл ноги, умывался, брился. Старшие по званию могли в любой момент, даже в мирное время приказать казаку раздеться, показать чистоту тела «исподнего». Это было связано не только с требованиями войны — пренебрежение личной гигиеной вело к потере боевых качеств: потертости ног, опрелостям, распространению болезней, но и с высшим духовным смыслом, целью всей жизни казака — служении Богу через служение своему Отечеству и Народу. В каждом войске существовали свои правила гигиены, приспособленные к местным условиям. Так, в пустынях, где не было воды, казаки каждые три дня на походе прожаривали одежду на солнце или над костром, при отсутствии воды устраивали «сухую баню» — валялись в мелком песке обнаженные и обтирались суконкой на ветру. Брили щеки и шею под подбородком всегда,  даже в  окопах:  брились шашкой, которая  подвешивалась за темляк и казак брился лезвием у боевого конца, при недостатке или отсутствии мыла и горячей воды брились «свинячьим способом» — отросшая на щеках щетина подпаливалась и стиралась мокрым полотенцем - для   молодых и неженатых казаков и казаков, носивших только усы. (19,66).Женатые казаки носили, как правило, бороду. Борода тщательно подстригалась и подбривалась. Так брились до XVII века и позже, когда «опасная бритва» стала входить в обязательный набор казачьего снаряжения, фасон бороды сохранился.



Заслуживало уважения  лечение казаков от полученных ран на поле боя. Распространенным децинфицирующим средством среди казаков, к примеру, была паутина, которую сматывали, и посыпанную порохом, прикладывали  к ранам. От этого зарубцевавшиеся шрамы приобретали синий цвет(53). Для казаков характерно- они никогда не уродовали собственное тело татуировкой, потому что оно было сотворено по образу и подобию Божию. Боялись каких-либо отметин на теле, даже родинки считались дьявольским наваждением, потому, скажем, в гвардию с большими родимыми пятнами на теле не брали.


Как о собственном теле, казак беспокоился и о здоровье своего коня: казак мог штукой трофейного атласа запеленать больного коня, изорвать драгоценный шелк на бинты, потому что  ценил одежду за внутренний духовный смысл, который она для него имела. Это не относилось к мундиру или гимнастерке, черкеске или бешмету, какими бы ветхими или залатанными они не были, потому что казачья форма была знаком образа жизни казака, так как в этой форме приходи¬лось проводить большую часть своей жизни: «и с врагом биться, и в гроб ложиться».


Казачий костюм развивался как военная форма, как знак принадлежности к военному сосло¬вию, находящемуся на государственной службе. И поэтому государство  формировало «казачью моду».(1,67)



У предков казаков, живших общинами в непредсказуемой и опасной для жизни степной полосе,  больше всего ценился конь и оружие. Главным требованием к одежде было удобство и функциональность. Часто перед лицом врага воины оголяли торс, показывая, что не дорожат  жизнью, и будут биться на смерть. Эта боевая традиция известна у казаков со времен походов князя Святослава, и сохраняется у казаков по сей день. Таких бойцов называли «оторвами», позднее - «характерниками». Они обладали способностями усиливать в сражении свой физический потенциал и тем самым становиться неуязвимыми.



Со временем казачий образ изменился. Первые подробные описания казаков «на походе» середины XVI в, которые оставил генерал Ригельман А.А.Они довольно непривычны, но свидетельствуют не только о функциональности одежды, но и находчивости казаков: узнав о неудачных попытках царя взять Казань, казаки, собравшись на Круге, решают ему помочь. Для  этого  «атаман послал часть казаков к устью реки Дон и велел настрелять птиц баб и привезти великое количество перьев их. Сими перьями убрал он поверх одежды, с головы и до ног, войско свое, и так пышно, что каждой человек представлялся превеличайшим страшилищем. Он вооружил их всех военною сбруею, как-то: копьями, ружьями, саблями, луками, стрелами и прочим, кто что имел и привел под Казань на помощь Ивану Грозному». Вид этих воинов, по преданию, очень испугал царских воевод. Посланец царя, приблизившись к лагерю, смог только спросить: «Люди они или привидение?» В ответ громогласно раздалось, «что люди они, да и русские вольные, пришедшие с Дону царю московском помогать взять Казань и за Дом пресвятыя  Богородицы все свои головы положит». О воинах в приграничных районах, отборных передовых отрядов, украшавших себя перьями, писали западные путешественники, они изображены на немецких гравюрах XVI в. и в альбоме- отчете 1567 года французского офицера Николя де Николаи. Вероятно, что воины использовали данный прием для того, чтобы ввести противника в заблуждение и для устрашения. При конной атаке конструкция из перьев издавала пугающий шум, в схватке не позволяли накинуть аркан.  Через сто лет «крылья «за спиной всадника стали признаком доблести, благородства и особого статуса. «Крылатые воины» служили в конном экскорте царя Алексея Михайловича.



Разумеется, одним из важных обстоятельств было удобство боевого костюма, его «обношенность». Так,  в поиск шли только в старых разношенных и удобных ичигах, а кавалерист сначала обнашивал мундир, а только потом садился в седло, опасаясь заработать от новой одежды губительные опрелости и потертости. Но главным было то, что по верованиям всех древних народов, одежда — вторая кожа. Потому казак, особенно казак-старовер, никогда не надевал трофейной одежды, особенно, если это была одежда убитого, в отличие от трофейного оружия. Ношение трофейной одежды разрешалось только в случае крайней нужды и только после того, как она была тщательно выстирана, выглажена и над ней совершены очистительные обряды. Казак опасался не только возможности заразиться через чужую одежду, сколько особой мистической опасности унаследовать судьбу ее прежнего хозяина («мертвый на тот свет утянет») или его дурные качества. Поэтому одежда, изготовленная  матерью, сестрами, женою, а после казенная, но со своего капитала купленная или у своего каптенармуса взятая, приобретала для него особую ценность. Иногда особо отличившимся казакам атаман дарил «на кафтан»: казак,  в отличие от боярина, который радовался чести, помнил, что по казачьим представлениям, надеть чужую одежду означало войти в чужую волю, а она могла быть как доброй, так и злой. Надевший чужую одежду мог «попасть в чужую волю», то есть стал бы действовать вопреки собственному пониманию добра и зла, собственному здравому смыслу. И возможность потери воли, что  было страшнее всего,  вызывало у казака «смертный страх» — страх, от которого он мог в самом деле умереть или сойти с ума.



Первой одеждой считалась крестильная рубашка. Рубашку шила и дарила обязательно крестная. Надевалась рубашка только один раз — для крещения ребенка, и после этого всю жизнь сохранялась и сжигалась после смерти человека вместе с первой срезанной прядью волос и лично ему принадлежавшими вещами, подлежащими ритуальному уничтожению (письма, нательная одежда, постель и т. п.). Крестильная рубашка сохранялась  матерью и сжигалась ею, когда казак-сын умирал. Когда женщина не могла поверить, что ее сынок, ее кровиночка, который для нее всегда оставался маленьким, погиб в чужедальней стороне за Веру, Царя и Отечество, тогда крестильная рубашка сохранялась до последних дней самой матери, с наказом положить ее в материнский гроб. Туда же, в гроб матери, клали рубашки без вести пропавших, которых нельзя было поминать ни среди мертвых, ни среди живых. Любая нательная рубашка имела ритуальное магическое значение: с больного ребенка рубашку «пускали по воде» или сжигали в костре, чтобы вода и огонь — стихии чистые — пожрали болезнь. Для казачонка с получением первых штанов  начиналось не только обучение верховой езде, но и признание его мужского достоинства. Детские штаны - широкие домотканные штанишки на помочах, перекрещенных на спине, с двумя пуговицами на животе. «Настоящими штанами» считались шаровары, либо брюки с нашитыми лампасами. Интересно, что во времена большевиков по распоряжению Донбюро за ношение лампасов, как равно и за ношение погон, царских наград, фуражек, мундиров, за слово «казак», «станица» и т. д. — полагался расстрел на месте. Лампасы вырезали на ногах казакам каратели Ленина, Свердлова и Троцкого, предварительно выколов им глаза и приколотив гвоздями к плечам погоны.


Существует предание о возникновении  лампас  в XVI веке: царь московский, награждая за службу казаков,  пожаловал хлебом, ружейным припасом и сукном двух цветов: синего много и алого мало, в виду дефицитности  алой аглицкой краски на Руси. Сукна синего хватило всем, задумались казаки о том, как делить алое. Выделили красного атаману на кафтан, разделили остаток поровну на всех героев – получилось по  две ладони с четвертью. Казаки разобрали длинные ленты, совершенно не пригодные для пошива какой-либо одежды, и в память для потомков, нашили лампасы на шаровары.  В подтверждение легенды на старинных рисунках можно увидеть казаков в шароварах, к которым произвольно пришиты ленты — знак демократии, круговой справедливости. Позже лампасы были узаконены царским правительством, как символ того, что их владелец не платил податей казне. Право на лампасы и околыш также имели дворяне. Только у казаков лампасы стали частью национального костюма. Алые лампасы и алый околыш у донцов и сибиряков, малиновый — у уральцев и семиреченцев, светло- синий — у оренбуржцев, желтый — у забайкальцев, якутов, даурцев-амурцев, астраханцев. Гвардейские полки не носили лампасов, но простые казаки и даже гвардейских полков, вернувшись домой, нашивали их. Гражданская война породила врубленный лампас и пришитый погон как знак того, что человек решился умереть, но не изменить данному слову и своему решению. Намертво пришитые погоны, которые нельзя сорвать, или погоны, по бедности нарисованные химическим карандашом на гимнастерке — казачье изобретение, существовавшее и в Великую Отечественную войну. Лампасы, не пришитые поверх шароваров, а «врубленные» в шов, сохранились у казаков до наших дней.



Основной одеждой казаков-мужчин были мундиры. Происходила военная реформа — менялся воинский мундир — а с ним менялся и костюм станичников. Старики по станицам продолжали носить одежду, в том числе и новошитую, по привычным для них образцам: в каких мундирах они служили в молодости, в таких и умирали в старости.



Просторные суконные штаны играли роль своеобразного термоса, а полотняное нижнее белье (всегда чистое) не давало ногам преть и стираться в сукне о седло. Подвязав шаровары гашником,  надевали просторную гимнастерку. Белая, первоначально «гимнастическая рубаха», носимая прежде под мундиром, произошла  от плоти рубахи славянской. Подпоясавшись старым ремнем с простой пряжкой об одном шпеньке, казак одевал архалук — стеганую одежду со стоячим воротником. Вот, что написано об этой одежде у В. Даля: «ар-калык (татар.) прм. черезседельник. Из этого же слова (арка (татар.) — хребет, спина) в значении полукафтанчика, вышло архалук — поддевка, род домашнего чекменька, большей частью несуконного, стеганка»(18). Это очень старая одежда, носили ее в виде верхней одежды, шили  из сатина и шелка. Скорее всего, от архалука родилась телогрейка, знаменитый русский ватник, первоначально носимый только под шинелью, как архалук под кафтаном. А сам старинный кафтан с открытой грудью, без воротника породил костюм, по крайней мере, двух огромных районов. Донские казаки и уральцы носили их издревле, в XIX веке получили форменный кафтан, застегнутый наглухо, на петли и крючки встык, а казаки кавказских войск пришили к древнему кафтану без воротника газыри-патронташи, и получилась знаменитая черкеска.



С изобретения огнестрельного оружия возникла необходимость в мерном заряде, для того, чтобы максимально быстро засыпать нужную порцию в ствол, забить пулю, подсыпать из пороховницы порох на полку и стрелять. Такая деревянная емкость с заранее отмеренным зарядом появилась - ее можно видеть и на русских, и на иностранных старинных гравюрах и лубках — это «зарядцы», которые болтались у стрельцов на плечевой перевязи. Но кавалеристам не годились, потому что во время езды такой зарядец было  не поймать рукой. Были придуманы специальные крепления, державшие «зарядцы» наглухо, а сами зарядцы превратились в нынешние газыри. Кстати и патронташ, носимый пехотинцами на поясе, казаку был неудобен, и потому, в так называемых степовых казачьих войсках, патронташ стали носить на перевязи через левое плечо, чтобы можно было легко вытащить обойму правой рукой. Винтовку же казаки традиционно, в отличие от регулярной кавалерии носили через правое плечо...



Головные уборы — совершенно особая часть любого народного костюма.  У казаков с шапкой-папахой и фуражкой связано множество легенд, исторических преданий и примет. Фуражка была, есть и будет предметом почитания, поклонения и гордости казака. Петр I был поражен одним казачьим представлением, которое недоброхоты казачества превратили в анекдот, в результате которого, якобы, был «милостиво» пожалован герб — голый пьяница на бочке с шашкой в руках и шапкой на голове. Дескать, казак может пропить все кроме кисета, шапки и шашки. Действительно, в царских кабаках запрещалось брать в залог шашку, шапку и нательный крест. Но происходило это по иным, гораздо более древним и серьезным причинам. Средневековье — время символов, и эти три детали: крест, шапка и шашка (или еще раньше сабля) составляли символы особые и потому неприкосновенные. Нательный крест — символ того, что его обладатель — христианин. Крест никогда не носили на цепочке, а только на шелковом или сплетенном из суровой нитки гайтане. Поверх креста надевалась ладанка. Если  казак надевал ладанку, значит, он не местный, приехал к знакомым, родственникам или по делам и боится умереть в дороге. Плоскую ладанку, вроде подушечки,  с двумя отделениями, как в кошельке, в одном из которых хранили землю с отеческого двора,  с родного пепелища, в другом — веточку полыни, шили из лоскута отцовской или материнской рубашки.  Крест снимали только в бане. Надевши крест и обязательно перекрестившись,  казак облачался в длинную белую рубаху и кальсоны-сподники, справа к кальсонам пришивался кошелек на пуговице, сюда («подальше положишь — поближе возьмешь»)прятались деньги. Надетые поверх посконных «сподников» шаровары перетягивались на поясе длинным тонким сыромятным ремешком — гашником. Кошелек оказывался прижатым этим ремешком к животу «в припарку». Этот кошелек и называется «загашник».


Казаки, поступая на службу в советскую армию, не имели права носить крест на груди, и поэтому, чтобы не остаться без креста,  раскаливали медный крест докрасна и прикладывали к груди. В казачьем староверческом мировоззрении было точное, не подвергаемое сомнению клише: снявший крест — обречен. И делали это из-за  высочайшего страха — страха Божьего — страха потерять душу, страха перестать быть человеком и личностью.
 



Второй важнейший символ казачества — шапка, потому что отдать ее казак мог только с головою. По всей Руси обширной смертельным оскорблением для замужней женщины было «опростоволосить» ее — сорвать головной платок. При наказании плетьми, палач прежде всего срывал с преступницы платок. Большим позором было замужней женщине показаться не только перед гостями, но даже перед собственным мужем без повойника. Для мужчины, для казака таким смертельным оскорблением была сбитая или сорванная с головы шапка. Сбитая с головы шапка была вызовом на поединок. Брошенная «оземь» означала, что в предстоящем споре он ставит в заклад свою голову, «отвечает головою», то есть цена проигрыша — жизнь. Единственно на казачьем кругу Есаулец мог напомнить, что положено перед Кругом держать речь, обнажив голову. Он мог вырвать шапку из рук выступающего и нахлобучить ее на голову, что означало: говорящий лишается слова. Шапки снимали в церкви все без исключения. Даже полицейский, влетев в церковь в погоне за вором, должен был снять шапку.


Головой убор-фуражка или папаха символизировал принадлежность к казачеству. Лампасы не носили последние лет тридцать-сорок, а фуражки, неизвестно где шитые, существовали всегда. Шапка играла очень большую роль и в гражданской жизни казака, и в семейной. Она была символом юридических прав главы рода, главы семьи. У нее было особое место в убранстве казачьего куреня. По числу фуражек в прихожей можно было судить, сколько казаков живет в этом доме, сколько объединено в семью. Фуражки или папахи без кокард формально принадлежали казакам нестроевых возрастов. Но этот обычай почти никогда не соблюдался, может, потому, что казачата хотели казаться старше, а старики — моложе!


Проверить догадку о числе мужчин в доме можно было, войдя в горницу, где на ковре висели шашки — символ казачьего совершеннолетия, полноправия и наличия земельного надела. Фуражку убитого или умершего казака везли домой. Казак, привезший страшное известие о гибели сына, мужа, отца, обнажив голову, слезал с коня у ворот осиротевшего дома, доставал из переметной сумы простреленную или изрубленную фуражку и молча проходил мимо остолбеневших от горя родных в горницу, где клал головной убор на полку перед иконой. Это означало, что защитника в доме больше нет, что защита этой семьи препоручается Богу и христианам. В поминальные дни и в Родительскую субботу перед фуражкой ставили стопку вина и прикрывали куском хлеба. Утром хлеб скрашивали воробьям, а вино выплескивалось в огонь очага или выливалось в реку с поминальной молитвой. Когда хозяина не было дома, старик или атаман, войдя в горницу и перекрестившись, усаживались без приглашения, говоря хозяйке: «Сбегай-ка, покличь свово...».


В доме вдовы, где под иконой лежала фуражка, ни старик, ни атаман не смели без разрешения переступить порог горницы, говорили тихо и обращались к вдове либо по имени и отчеству, либо ласково: Катенька, Егоровна-голубушка... Если женщина вторично выходила замуж, то ее новый супруг после венчания, в одиночку, нес фуражку к реке и опускал ее в воду со словами: «Прости, товарищ, но не гневайся, не грехом смертным, но честию взял я твою жену за себя, а детей твоих под свою защиту... Да будет земля тебе пухом, а душе — райский покой...»(19) Но вообще папаха была предметом поклонения не случайно. На старинную шапку частенько нашивали образок или за подкладку зашивали какую-нибудь священную реликвию, поэтому в степи, на войне, в походе казак ставил на какую-нибудь возвышенность, на холмик или на воткнутую в землю шашку, шапку и молился на сияющий на ее челе образок. После раскола, происшедшего в России, появилась традиция зашивать староверческие образки в шапку, под кокарду или над нею. В советской армии солдаты-казаки тайком зашивали иконки (часто бумажные, купленные в ближайшей церкви) в шапку или фуражку. При этом они могли быть и неверующими, но традиция сохранялась. Принятый в русской армии закон о нашивании на шапку наград за массовый героизм еще более увеличил ценность головного убора. Так можно было почти на всех казачьих шапках увидеть латунные значки «За храбрость», «За Шипку» и т. д.


Атаман носил особую высокую шапку, которая ему не принадлежала, как и кафтан особого покроя из дорогого материала. Шапка была знаком его атаманства и принадлежала казачьему обществу. Обычаи, говорящие о высокой роли шапки в гражданской жизни казачества, сохранились до сих пор. При выборах атамана, каждый кандидат или каждый выступающий, выходя в круг, снимает шапку. Если кандидатов несколько, то все они при выдвижении сидят без шапок. Вообще-то, обычай обнажать голову означает покорность и послушание, приведение своей воли в подчинение воле другого (того, кто в шапке). Все остальные казаки круга сидели в головных уборах. Но как только атаман был выбран, роли менялись. Атаман торжественно надевал атаманскую шапку, а все казаки без исключения снимали головные уборы. С этой минуты признавалась воля атамана над их головами.


Уходили служить с полным обмундированием, вооружением - «при полной амуниции» - и на своем строевом коне. Вместо погибшего во время службы коня  государство выдавало другого. Снаряжая сына, родители продавали последнее, чтобы его обмундирование было не хуже, чем у других. Материал для пошива форменной одежды выдавало государство, а шил ее местный портной. Для новобранца готовили также конскую упряжь (сбрую), плеть, подковы, шашку, две пары сменного белья, сумку, кружку, ложку и провиант до места следования. Если семья была бедная, то казак-призывник устраивался к кому-нибудь на работу или сдавал в аренду свой пай земли, чтобы на вырученные деньги купить себе все необходимое. В отдельных случаях бедному призывнику все собиралось и покупалось сообща «обществом». За подготовку и несение воинской службы отвечала казачья община (станица). Накануне призыва на площади проходили учения. Под руководством бывалых казаков и офицеров новобранцы обучались джигитовке, владению саблей (шашкой), конному бою, военным командам.


Таким образом «справа»- не только набор необходимых для службы вещей и  военная форменная одежда, конь и оружие,  национальный костюм, а казачья нравственность, бытовой и хозяйственный уклад, весь комплекс предметов и обычаев, окружавших казака. Даже одежда казака отвечала его главному назначению - она была функциональной и удобной, отвечала требованиям гигиены, должна была помогать, а не мешать в бою. В понятие казачьей справы входило не только быть исправным, опрятным, но также следование устоявшемуся обычаю, должному поведению, то есть чести.