Иллюзия

Листая его фотографии в сети, она раньше никогда не обращала внимания на комментарии. Наверное, люди, вообще, обращают внимание по отношению к другим только на то, что важно им самим в их собственной жизни. Для неё никогда не имели значения комментарии ни к её фото, ни к её жизни, в принципе. Она уже давно сделала ставку на дела людей, а не слова. В тех визжащих комментариях девочки, как загипнотизированные, строчили комплименты один за другим: «очаровательный, замечательный красавец, глаза, взгляд... О, Боже!» Чем больше она читала, тем больше расплывалась её улыбка на лице от осознания того, на сколько была тяжела его «корона» самолюбования, но он всё же старался держать голову ровно, снисходительно раздавая своё благоволение и наигранно-смущенную признательность этим сетевым нимфоманкам, а может, вполне и не сетевым. И только теперь в голове всё встало на свои места. Туман рассеевался. Перед глазами начали отрывками вспыхивать картины его реакций на недвусмысленные взгляды других женщин, когда они были вместе. Она вспомнила, как первый раз ощутила эту же его наигранную смущенность от такого всестороннего внимания и его запрятанное глубокое ликование от своей собственной значимости.

В кабаки и рестораны люди ходят обычно отдыхать, кто душой, кто телом, реже на конкретные встречи, и совсем в ином качестве ходят туда работать. Но в обслуживающем персонале тоже свои направления деятельности. Трое девочек за соседним столиком пришли «работать». Немного бестолково-вальяжные движения, чуть манерности, томный взгляд. Да... девочкам бы подучиться актёрскому мастерству, хотя бы краткий курс, так сказать «поднять квалификацию», клиент бы солиднее пошёл. Но, к сожалению, там даже, наверное, было бы трудно с пониманием слова «квалификация». Они узнали друг друга. Он заулыбался им, но какой-то дежурно-обаятельной улыбкой. Взгляд на мгновение помутнел и стал похотливым. Но в этот раз она отшвырнула привычный ей анализ ситуации. В то время ей, вообще, хотелось насладиться тем высоким, что зарождалось только у неё внутри. Она просто хотела побыть счастливой, не думая ни о чём. Она была уже взрослой девочкой, слегка за 30 и, конечно, могла себе такое разрешить...

Эти отношения позволяли ей быть собой, смеяться и плыть в облаках. Прекрасно понимая, что продлится это недолго, она впитывала всё происходящее с максимальной эмоциональностью. Это было в её духе. Либо всё, либо ничего. Но как бы сильно не бурлили эмоции, она никогда не допустит мужчину в свой настоящий внутренний мир, её тайны и суть всегда останутся только с ней. И уж тем более мужчину, не гнушающегося проявить обычную низкосортную похоть, как значимую часть его жизни, в настоящем, сейчас, рядом с ней... он сразу был занесен в категорию «не прошедших доступ».

Сомнения были. И игра с собственными чувствами становилась опасна. Но с другой стороны ей нравился этот сценарий. Чувства, эмоции, дистанция, настоящий звук затрагиваемых струнок души, интеллектуальный отклик... Он даже не догадывался о чем она думает, влюбленно глядя в его глаза. Он думал, что она тоже не догадывается. Они были похожи. Иногда до удивительного ощущения зеркального отражения друг в друге. Но и смех и слёзы были настоящими. Ей нравилось. Она жила. Она позволяла себе балансировать на этом лезвии бритвы... Ему же казалось, что его привычные шаблоны с девочками работают и на ней. Как глупо. Фразы, слова, целые предложения, заученные и отточенные, отработанные действия и даже движения. Ему казалось, он гениально использует свои «жизненные наработки» и с ней тоже, как и с остальными. Точно, жестко, однозначно. Ему казалось. А она позволяла ему всё больше погружаться в эту иллюзию. Она позволяла ему думать, что он владеет ею. Она наблюдала. Ей было странно, но чем больше она давала ему это ощущение, тем на самом деле больше она надеялась ошибиться в нём. Но, к сожалению, она никогда не ошибалась. Она провоцировала не всех. Некоторые могли просто не выдержать этого. И не выдерживали. Она много раз видела, как мозг мужчин буквально взрывался. Она так больше не хотела. Но давая ему немного власти над собой, она делала это честно. Она видела, как он прильщается этим... больше и больше, всё сильнее показывая своё оголенное я. Она хотела, чтобы он остановился.

Её далекое прошлое уже давно расставило всё в этой жизни по своим местам. Ценности и приоритеты были чёткими и простыми. Она не изменяла себе и своим установкам. Внутренний сканер людей работал в автоматическом режиме, а мужчин тем более. Он тоже очень неплохо знал человеческую суть. Он тоже умел находить слабые места и успешно манипулировать через них людьми, особенно женщинами. Разница была в том, что она умела, знала, но не пользовалась. Став в этой жизни на ступень выше, она больше не хотела. Это больше не было правильным в её жизни. А в его было. Правильным и приоритетным. Его жажда обладать женщинами была самоцелью. Секс поглащал, развращал и владел им. Хотя он надеялся, что он может контролировать. Не мог. Он этим жил. Обжегшись в жизни один раз на сильной зависимости в чувствах, такие мужчины не могут себе этого простить. Испытав уязвимость, слабость и боль от настоящего чувства всего один раз, они навсегда лишают себя последующих вторых шансов. У таких слабый болевой и волевой порок души. Один раз пострадав от продажности женщин, они замыкают себя в этой среде и не могут двинутся дальше по жизни. Они решают от неё больше не страдать, а использовать.
Он зло познавал дно жизни, безжалостно обесценивая и разрушая всё, что имело светлое начало. В итоге, убегая от зависимости к глубине чувств, он стал зависим от низкосортного и поверхностного. Пусть так, зато свободный от боли. Он рано оценил лёгкий, сладкий вкус похоти. И эта взаимная привязанность его устраивала. Привлекательный путь наименьшего сопротивления. Девочки-фантики с большими глупыми глазами и не только глазами... или опытные дамы-прожженки... -  это была его основная массовка на площадке «любовных сцен». Низкопробная доступность влечёт за собой жажду власти и денег. И то и другое портит людей...

Бывали моменты, когда она подолгу смотрела в его глаза, читая его нутро, и... жалела его, при этом зная на сколько он бестолково жесток и растрачен. Он так старается не выдать себя, что перебарщивает с обаянием и угодливостью слов. Врёт... Думает, что красиво и успешно. Думает, она не понимает... Она делает вид, что верит. Не спрашивает. Или задаёт заведомо глупые вопросы. Он чувствует, что что-то не так, а понять её не может. Он ведь не может прыгнуть выше потолка дешевых, не совсем умных женщин... Но он иногда признается себе, что хочет простого человеческого счастья с Настоящей Женщиной. Только похоть с понятием «Настоящая Женщина и Любовь» не могут сосуществовать. И за пределы «фантиковой массовки» ему уже не выйти. Он понимает. Для того, чтобы быть с Настоящей Женщиной, надо стать Настоящим Мужчиной. А этот статус ему недоступен. Жаль.

Ещё немного слёз. Еще немного жизни в этих чувствах. Ещё немного голоса. Ещё немного слов. Ещё немного времени... Он знал, что ему не дотянуться... Он злился. Он делал больно. От собственной слабости он старался сделать больнее, ему казалось он становится сильнее. Он не понимал, что его иголки ломаются... Она разочарованно посмотрела на его фотографии ещё раз и удалила «свой аккаунт» из его жизни...