Ноль по фазе

           Все время садился аккумулятор, стрелка индикатора сползала до половины… Нет, так я запутаю, надо по порядку. Они позвонили накануне, представились и сказали, что хотят снять про меня сюжет – про ваши достижения. Они – это пятый канал. Я оглянулся по сторонам, достижений хватало, конечно, согласился, приезжайте. В разных локациях добавил Дима: дома за письменным столом, в депо с гаечным ключом и…, где вы сейчас работаете? В книжном магазине, пролепетал я, чувствуя, как теряю реноме пролетария. И в книжном магазине с…, чем, простите, продавцы книжного занимаются? Выравниваем полки. Значит, с выровненной полкой в руках. Ждите завтра в одиннадцать. Дима отключился, а я принялся ждать. То есть, писать текст моего завтрашнего исторического выступления перед градом и миром, наводить порядок в квартире и просто волноваться. Спасибо, Дима, бормотал я, выгребая вековечную пыль из-под кресла, спасибо петербургскому пятому каналу, повторял я, наконец-то, повесив подаренную знакомой художницей тетей Мотей картину на давно приготовленный гвоздик в стене. Пыли было много, картин – шесть. У нас ведь как, пока начальство не заявится (гром не грянет) мужик не перекреститься (не начнет наводить порядок). А телевидение, чем не начальство? Вот я ее, пыль, и вынимал кусками, продолжая благодарить Диму. А со стороны поступали ценные советы от невесть как прознавших о сюжете друзей и родственников. Зажги везде свечи, создай творческую атмосферу, рекомендовало нынешнее начальство, побрейся, наставляла мама, не дыши перегаром, делился опытом друг. Я выполнил все требования, в последний раз поблагодарил канал за небывалую чистоту в квартире, и лег спать. Тут бы в самый раз рассказать про вещий сон, приснившийся мне в эту ночь, но врать не буду – не было снов, а если были, я их не помню. Поэтому встал рано и снова стал ждать. Ребята не подвели, приехали с двумя камерами: большой красивой и маленькой прекрасной. Одень на него «петлю», сказал Макс, оператор. Особых ассоциаций у меня не возникло. Антон прицепил микрофончик и мы стали снимать. Я бегал к почтовому ящику (старательно изображая лицом тревожное ожидание), доставал американский журнал и трепетно листал под прицелом камеры. Потом садился к ноутбуку и писал всякую ахинею – ничего умного в голову не лезло. Макс это дело снимал, а Антон задавал вопросы. Когда закончили, решили сгонять в депо, снимем, типа, как вы надрывались в канаве, предложили ребята. А как же, согласился я, обязательно снимем. Позвонил начальнику участка и тот посоветовал особо не выпендриваться, а заходить на родное предприятие тихо, но уверенно. Мы зашли, я поздоровался с парой бывших коллег, обнял знакомую собаку, и тут из комнаты мастеров вышел новый зам по ремонту… Зря мы старого недолюбливали, прекрасной души был (есть) человек, с отчетливой склонностью к ударному труду. А этот… В общем, он нас послал и велел все согласовывать с министром. Мы его поблагодарили теми же словами, и тогда зам оттаял рабочей душой и разрешил снять меня у вагона. Залезь в яму, перешел на «ты» оператор. Я замялся. Не в дубленке же, возразил зам. А у вас тут спецовочки лишней нет? спросил Антон. Я взял у Сереги Милютина бушлат, натянул грязные перчатки, схватил со стола «клюшку» и полез в приямок. Что сказать, – как не уходил, как вчера все было. Из приямка перебрался в канаву, потыркал тормозной барабан, на мгновение прикрыл глаза… а, ладно. Дописывали на следующий день по месту нынешней работы – в книжном магазине. Антон красиво ходил из зала в зал и рассказывал какой я простой и талантливый самоучка. Писатель из народа. Еще бы, соглашался я, этим можно только гордиться. Правда, до сего момента я думал, что и остальные сочинители вылезли из тех же ворот, откуда мы с народом. Но, мало ли чего я себе думал. Проводив пацанов, сходил в туалет и умылся – тяжело быть звездой, семь потов сошло, пока записали устраивавший Макса вариант. Вечером заглянул в магазин к нашим лютым конкурентам и там мне подарили книжку, точнее две. Выбери, предложил их старший продавец, чего-нибудь себе по вкусу, в подарок. Я выбрал. А потом подумал, что это логично: премию дали в Америке, сюжет снял петербургский канал, так с какого хрена книжку должен дарить родной магазин? Дарит – чужой.
           Зы. Аккумулятор садился-садился, да не сел.